Звездный Тур

Капитан ерзал на своей стойке. Половина старших офицеров уже разошлись по каютам, оставив за себя сменщиков, но в эту условную ночь Короз не мог уснуть. То ли из-за непривычной жары на борту, то ли он был слишком перевозбужден всем, что случилось условным днем. - Разрешите поинтересоваться. Куда вы, манус капитан? Спросил связист, услышав, как Короз расстегивает ремни. - Я к главному котлу. Вызови меня по трубке, если что. - Так точно, манус капитан. Пролетев через гермодверь, и развернув карту корабля, капитан направился в центр пустолёта. Он все еще осматривал идущие под ним, за сеткой, трубы и провода, лампы накаливание парящие сверху, но восторг от этого сменился простой радостью. Достигнув, наконец, большого красного бронещита Короз вытянул кусочек бумаги, с кодами от всех дверей, и, введя цифры, запустил работу шестеренок. Тяжелый щит стал медленно подниматься, обнажая покоящийся за ним в контрастном красном свете огромный котел. Техников тоже стало меньше, хоть и не на много. Короз завис, пристегнувшись карабином к поручню, и стал глядеть на огромный котел. Он смотрел на эту массивную громаду бронзы, вольфрама, и стали, а душа все еще радовалась. Все титанические труды, годы службы хозяину, все те неприятности, которые ему пришлось преодолеть на этом сложном пути, все это было, в конце концов, не зря. Старания и страдания оказались вознаграждены, тем более так щедро, это редкость, и Короз понимал это, и ценил. Именно потому он хотел сохранить это чувство радости, от обладания собственным кораблем навсегда, не дав ему раствориться в быту, а кораблю стать чем-то привычным, что уже не вызывает интереса. Он заметил главного техника Игнатия. - Игнатий, здравствуй! Чем ты занят?! Спросил капитан. Но Игнатий не услышал его. Он был чем-то поглощён, водя карандашом по выцветшим листкам записной книжки, и не видя ничего кроме бумаги и своих мыслей. - Игнатий! - А?... Я вас не заметил манус капитан! Вы что-то хотели!? - Да Игнатий! Я еще тогда хотел поговорить с тобой, на церемонии! Старший техник отстегнул карабин, и, оттолкнувшись, плавно полетел к капитану напрямую. Когда техник прицепил карабин рядом с капитанским, он обратил глаза на Короза. Но его взгляд будто был обращен на что-то позади командира. - У тебя есть фотокамера? Или может в экипаже есть кто-нибудь, кто умеет хорошо рисовать? Ну, художник? - … признаться, фотокамеры у меня нет, манус капитан. А экипаж… может Ерман вам ответит, я не офицер по экипажу. Отстраненно сказал он. - Аха. Слушай, а расскажи мне о корабле. - … о чем конкретно? - Обо всем. - Нет. Не знаю с чего начать. - Ну тогда о… Короз вытянув шею, подсмотрел в тетрадь. Там были лишь технические схемы. - А что это там у тебя? С неподдельным интересом спросил капитан. Тут лицо Игнатия резко переменилось. В глазах заиграли огни, а речь стала наполненной, а не безучастной. - Ну, рас вы спрашиваете. Это схема системы охлаждения манус капитан. Мне давно не нравилась система, стоящая на пустолетах типа «Тур», как наш. Я разрабатываю свою, вот уже девять лет. Осталось только решить вот эти три проблемы. Карандашом он указал на несколько участков в корме, на схеме корабля. И начал излагать суть проблемы проведения туда фреоновых труб. Говорил о распределении тепла, упоминал неизвестные Корозу формулы и законы. Капитан, при всей своей технической подкованности, и даже техно фанатизме, не сумел понять механика, но не останавливал того, позволяя выговориться. Техник изъяснялся быстро, уверенно, казалось опять, не замечая ничего вокруг, кроме своего собеседника и своей идеи. Он мог бы еще часами углубляться в нюансы, и расписывать все прелести своей системы, если бы один из младших техников не влетел в котельную. - Прохождение воздуха в секцию сорок пять, десятой палубы, в секторе офицерских кают затрудненно, манус старший лейтенант. Игнатий с явной досадой закрыл книжку. - Мне нужно лететь, манус капитан. - Хорошо, но я с тобой. - Хорошо, манус капитан. Сказал Игнатий, и они двинулись в проблемный сектор. Путь занял не больше пяти минут, Короз и главный техник добрались до коридора с множеством гермодверей ведущих в каюты. - Если позволите, я считаю, это вентиляция засорилась, манус старший лейтенант. Сказал рядовой механик. - Это мелочь… зачем вы отвлекли меня? Спросил Игнатий. - Я не смог разобраться в ходах вентиляции, манус старший лейтенант. - Вы что карты не имеете, рядовой?... Или в ней вы тоже не разобрались? Спросил старший техник, так будто обращается ни к кому. - Разобрался, манус старший лейтенант. Но ее данные не соответствуют реальному расположению шахт. Сказал рядовой. - А… вы новичок. Все понятно. Короз обратился к Игнатию. - А что у вас тут с вентиляцией твориться? - Прошлый капитан перестроил систему подачи воздуха. Чтобы в его каюту приходил самый свежий, манус капитан… Карты не соответствуют реальности, манус капитан. Игнатий подлетел к круглой вентиляционной шахте, между двумя гермодверями, и, скрутив три больших барашковых гайки, открыл пронзительно скрипящую сетку. - Игнатий, надо составить новую карту. Сказал Короз. - У меня нет времени. Но если это приказ, манус капитал? - Да, это приказ. - Так точно, манус капитан. Отстраненно сказал Игнатий, залезая в шахту, и Короз, заинтересованный устройством воздушных шахт полез за ним. Внутри трубы воздуховода было тесно, ее стенки были из клепаных листов металла, помеченных номерами, в порядки которых их устанавливали. Некоторые заклепки были не очень хорошо вбиты, за них то и дело зацеплялась одежда. Начал нарастать звук вращения лопастей. - Слушай Игнатий, вы, что установили винт? - Да, манус капитан. - И что приводит его в движение? Небось, вторичная паровая машина? Это же нерациональный расход воды. - Так точно, манус капитан. На предыдущий капитан приказал, чтобы у него был свежий воздух. Я ему говорил, он не слушал. Слова Игнатия были все такими же отчуждёнными, но в тоне еле заметно читалась давняя обида. Во всяком случае, так показалось Корозу. Вскоре капитан и техник достигли причины плохой проходимости воздуха. Тот самый вентилятор, звук лопастей которого уловили уши капитана, вращался неровно, кряхтя, а мелкая ограждающая его сетка забилась пылью, как и цепь крутящая ротор. Не говоря ни слова, главный техник достал из сумки щетку с железной щетиной, и принялся выскабливать грязь из сетки. - Скажи Игнатий, эту сетку можно сейчас снять? - Да, манус капитан… Но это займет время. - Ну, тогда давай. Снимай, останавливай винт, и глуши двигатель. На базе снимем винт. - Так точно, манус капитан. Сказал Игнатий с все такими же, еле различимыми нотками толи удовлетворения, толи злорадства, какое бывает у людей, когда те произносят что-то вроде «ну я же говорил». Во всяком случае, так показалось Корозу. - Ну, я полетел, хочу сам, еще раз осмотреть корабль, без спешки. Или может тебе помочь? - Эээ… Нет, нет. Это не ваша задача, манус капитан. - Ну, как знаешь. Короз не покинул техника сразу, он наблюдал, как Игнатий привычными движениями отвертки отсоединяет решетку, и, подождав пока младший техник остановит вращение винта, снимает цепь. Когда замусоренный вентилятор перестал хлопотать своими лопастями, наконец, стал, слышан звук, который и должен царствовать в воздуховодах. Это было тихое шипение клапана системы распределения давления. Эта система была подключена к гигантской кислородной цистерне, и представляла собой ряд труб разного объёма, соединённых клапанами с разной пропускной способностью, и редукторами. Эта система снижала безумное давление в цистерне до уровня нормы. Капитан Короз попрощавшись с главным техником, вылез из воздуховода, и пошел в обход по кораблю. На этот раз в коридорах не было пусто, рядовые и младшие офицеры сновали туда-сюда, то и дело, присматриваясь к новому командиру, окидывая оценивающим взглядом. На что Короз, в своей привычной манере, лучезарно улыбался и приветствовал каждого. В середине условного дня капитан вернулся на мостик, и тут же столкнулся с грозным взглядом Ермана, явно возмущенным, что командир корабля непонятно где шатается.