The heart wants what it wants

…Если бы Мо Жаня спросили, кого он рад видеть в любое время дня и ночи, он бы назвал куратора Чу. Даже смотреть на Ваньнина было приятно, не говоря уже о том, чтобы слушать или принимать как гостя. Однако представить, что он окажется без предупреждения в первом часу ночи на его этаже, Мо Жань точно не мог. Проснувшись от настырных звонков в дверь и толком не протрезвев, студент Мо смутно осознавал, что его всё ещё могут искать люди, приходившие днём. Он не торопился открывать. В конце концов, к чему так спешить? Между тем, дверной звонок словно заклинило — противный звук продолжал терзать его сонные барабанные перепонки, заставляя жалеть об отсутствии беруш. И, пропорционально длительности звонка, нарастала злость Мо Жаня. “Да где вы, суки, взялись такие настырные?!” Мо Жань, в конце концов, прихватив пистолет, помятый, полуголый и хмельной, направился встречать непрошенных гостей. В темноте коридора он кое-как нашарил замок и, щёлкнув механизмом, распахнул дверь: — Какого хрена звоните в такой час?! — в подъезде было установлено сенсорное освещение, так что первые несколько секунд слишком яркий свет резал по глазам не хуже лазера, превращая весь окружающий мир в сплошной сварочный аппарат. Мо Жань потёр брови, злобно щурясь на размытое лицо, которое казалось необъяснимо знакомым, и не по погоде лёгкий наряд. — Значит, ты дома… Хорошо. Я пойду. Мо Жань, всё ещё заторможенный после сна, наконец отреагировал на голос и смутно знакомый тонкий аромат яблони. Выбросив руку вперёд, он вслепую перехватил мужчину и с силой потянул к себе. Ещё мгновение — и оба они оказались в тёмном коридоре квартиры, а входная дверь с грохотом захлопнулась. — Что ты делаешь?!.. — Чу Ваньнин запоздало попытался сбросить со своего плеча руку Мо Жаня, отступая, и наткнулся спиной на защелкнувшуюся ручку. — Куратор Чу?.. — Мо Жань был все еще нетрезв, а потому туго соображал. Вместе с именем Чу Ваньнина в голове его словно замкнуло. Сердце его сделало потрясённый кульбит, качая кровь с утроенной силой совсем не в мозг. — Это в самом деле ты? — Что за вздорный вопрос?! Конечно я — это я… Что с тобой не так? — Чу Ваньнин, между тем, рассердился. — Ты не отвечал на звонки, а твой сосед сказал, у тебя неприятности. — То есть, ты беспокоился обо мне, и потому приехал? — Мо Жань неожиданно почувствовал облегчение. Очевидно, Чу Ваньнин не собирался его ни в чём упрекать. Он действительно проделал весь этот путь, будучи простуженным и практически раздетым, потому что переживал — нихера себе… — Ты мог попасть в беду, — пробормотал Чу Ваньнин ошарашенно. — Что мне оставалось делать? Твой сосед не собирался возвращаться. У меня не было выбора. — Я понял, — Мо Жань надеялся, что тон его голоса не звучит слишком уж легкомысленно. К счастью, он так и не включил свет, а потому Чу Ваньнин, скорее всего, не мог наблюдать его самодовольную улыбку от уха до уха. — Так, значит, ты теперь снова заночуешь у меня? — Разумеется, нет… Ай! — куратор Чу вскрикнул, когда ладонь Мо Жаня прошлась в миллиметре от его щеки и погладила его по волосам, стряхивая нападавший снег. Мо Жань отлично знал, какими гладкими и тёмными были волосы Ваньнина, однако ему редко представлялась возможность прикасаться к ним. Сейчас же, не совсем контролируя себя, он поддался искушению и запустил пальцы в шелковистые пряди. Гладить Чу Ваньнина по голове было похоже на поглаживание пушистого кота, который в любой момент мог выпустить когти и, нашипев, убежать. — Что ты делаешь? — Чу Ваньнин продолжал сыпать настороженными вопросами, но Мо Жань чувствовал жар, исходивший от его лица. Уши Ваньнина горели так, что, казалось, об них можно обжечься. Он был смущён, однако прикосновения ему нравились. — Всего лишь поправляю твои волосы, — Мо Жань охрип после сна, а потому практически беззвучно выдыхал слова. — Ты так чудесно пахнешь — что это? Гель для душа? — Мыло… наверное, — Чу Ваньнин резко втянул воздух, словно пытался уловить запах. — Я ничего не чувствую. — Нет?.. — Мо Жань медленно провёл большим пальцем за ухом Ваньнина, а затем шагнул ближе, склоняя голову. — Я чувствую запах едва распустившихся цветов яблони. — От тебя тоже странно несёт, — Чу Ваньнин дёрнул головой, уклоняясь в сторону, так что в следующую секунду в пальцах Мо Жаня оставался лишь воздух. — Пахнешь, словно дешёвый одеколон… — А ты тот ещё мастер комплиментов, — Мо Жань склонился ближе, так, что лицо его оказалось напротив лица куратора Чу, и их дыхание смешивалось теперь в единый поток. Чу Ваньнин стоял практически вплотную к двери, однако за его спиной оставался небольшой зазор, чем Мо Жань и воспользовался, просунув руку между ним и глухой поверхностью. Теперь он буквально удерживал Чу Ваньнина, ненавязчиво отрезая ему пути к отступлению. — Ты, что, пил? — Ваньнин, похоже, наконец понял, что за запах он принял поначалу за неудачный парфюм. — Ты… пьян? — Немного, — усмехнулся Мо Жань, и, когда Ваньнин попытался отпрянуть, подался вперёд, не давая тому выскользнуть. — Ты хоть понимаешь, что творишь?! — голос Чу Ваньнина теперь звучал резко. На мгновение Мо Жань прикрыл глаза, позволяя жару знакомого голоса увлечь себя, словно тёплому источнику. Голова немного кружилась, а сердце стучало гулко и часто, будто невидимый барабан, набирающий ритм. Он обнаружил, что, чем дольше находится рядом с Ваньнином, тем жарче ему становится, несмотря на то, что от куратора Чу веяло сыростью и ледяной прохладой дождя. По телу распространялось сладостное жжение, и прекращать всё это не хотелось. — Я не ждал гостей, — Мо Жань понизил голос, намеренно опуская лицо ниже, так, что губы его почти касались уха Ваньнина. — Но тебе я всегда рад. Чу Ваньнин вздрогнул, жилы на его шее непроизвольно вздулись, когда он осознал, что губы Мо Жаня задевают его подбородок. — Ты пьян, — он снова уклонился в сторону. — Мо Жань, прошу. Ты же знаешь, мне не нравятся мужчины… — Но разве тебе не нравлюсь я? — Мо Жань наконец вспомнил о пистолете — благо, Ваньнин плохо видел в темноте — и отложил его, чтобы высвободить обе руки. При этом он продолжал стоять к Ваньнину вплотную, так близко, что его обнажённую кожу покалывало от грубого шерстяного ворса свитера. — На что ты рассчитывал, когда решил явиться ко мне среди ночи без предупреждения? Чу Ваньнин застыл, словно не совсем понимая, о чём речь. Мо Жань отчетливо слышал, как замерло его дыхание. — Да брось, — Мо Жань мягко улыбнулся. — Мы же оба знаем, что мне сейчас ничего не угрожает. Но ты ещё никуда не ушёл. Ответом на его слова послужило ошеломлённое молчание, за которым последовал хлёсткий удар по лицу и толчок в грудь. Мо Жань покачнулся от пощёчины, выставляя руки вперёд, чтобы не упасть. Пальцы его в темноте вслепую вцепились в плечи Ваньнина. Секундная резкая боль отступила, оседая металличеким привкусом на случайно задетой острым краем клыка губе. Запах собственной крови смешивался в его легких с ароматом яблоневых соцветий. Ещё минуту назад он был не уверен, как себя вести, однако теперь, заведённый реакцией Чу Ваньнина, не собирался отступать: — Невыносимо слышать правду? В темноте было слышно, как сбилось дыхание Ваньнина. Он буквально сгорал от смущения, к которому примешивалась бессильная злость. Гремучее сочетание стыдливой агрессии заводило его не хуже самых изощренных любовных пилюль, отдаваясь в Мо Жане ответной эйфорией. Что бы Чу Ваньнин ни делал, он не мог отрицать, что тело его было подобно раскаленному добела металлу, наполненному жаром и сохраняющему видимость спокойствия только благодаря тугоплавкости и выдержке. Его выдавали его молчание, дрожь ресниц, и запах кожи, который становился слаще и горячее с каждой секундой. Мо Жань, и без того хмельной, терял голову от одного лишь факта, что человек, которого он мучительно желал, которого считал для себя недосягаемым, прилетел к нему на помощь, и находился прямо перед ним, распалённый и злой, отчаянно пытающийся удержать фасад приличий, тогда как внутри от него уже не было камня на камне. — Давай, — Мо Жань перехватил руку Ваньнина, когда тот попытался оттолкнуть его снова, и вжал кулак в свою грудь, — прикоснись ко мне, если так хочешь. — Мо Жань!.. — Чу Ваньнин попытался вырваться, и его тонкое запястье проскользнуло в рукаве. Мо Жань едва успел ужесточить хватку, чтобы удержать его. — Да что с тобой такое?! Его голос, обыкновенно глубокий и мягкий, дрожал. — Сейчас глухая ночь, — Мо Жань сжал руку Ваньнина так крепко, что в какой-то момент тот был вынужден разжать кулак, расслабляя пальцы. — Не говори, что не думал, что будет, когда я тебе открою. Не думал, чем мы можем заняться, пока никого нет?.. — Я приехал, чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке! — Чу Ваньнин практически кричал, но при этом голос его казался хриплым. — Ты… ты меня вообще слушаешь?!.. В следующее мгновение Мо Жань потянул его ладонь ниже, вдоль своих напряжённых мышц пресса и пояса наспех натянутых домашних брюк, открыто наслаждаясь этой лаской. Ваньнин попытался убрать руку, но в итоге сделал это так резко, что пошатнулся. — Я хочу тебя, — прошептал Мо Жань вполголоса, не отступая. — Схожу с ума по тебе. Я не в порядке с начала года. Думаю о тебе каждую ночь. Каждый день. Чу Ваньнин растерялся, не зная, как реагировать. Одно дело — получать пошлые сообщения в мессенджере, и думать, что это просто глупая шутка. Другое — слышать признание лицом к лицу. Он застыл на месте, словно кролик в свете автомобильных фар. Где-то на задворках его сознания промелькнула мысль, что, возможно, он уже пересек черту, и Мо Жань уловил тот самый момент, когда он впервые осознал, что, возможно, происходящее — реально. — Это невозможно между нами, — ещё раз повторил он всё ту же заезженную фразу, которую твердил и раньше, но голос его теперь растерял всю прежнюю твердость. — Но ты уже здесь, — Мо Жань нахмурился. — Мы одни, и никто не узнает. Не говори, что не думал об этом. Я же видел это в твоих глазах раньше… ты хочешь этого, разве нет? И, поскольку Чу Ваньнин поражённо молчал, он продолжил уже уверенней: — Я тебе небезразличен — иначе с чего бы тебе так беспокоиться? Никому до меня нет дела. Даже мой сосед не вернулся, узнав, что у меня неприятности. А ты, вот, знаешь, что у меня были проблемы с законом, но ты всё равно здесь. — Это не так… — Чу Ваньнин теперь казался взволнованным. Неожиданно он замолчал, а затем, когда Мо Жань уже не думал услышать ответ, продолжил. — Ты прав. Я не должен был приходить. Но... Он выставил руку вперёд, как будто предчувствовал, что будет дальше, и пытался оградиться, но было уже лишком поздно. Пальцы его натолкнулись на воздух, а в следующее мгновение Мо Жань накрыл его губы своими, вжимаясь в него всем телом, упиваясь возможностью целовать от неожиданности полуоткрытый рот, заглушая языком все последующие слова. Чу Ваньнин действительно был к нему неравнодушен — и он это не отрицал! Его сбитое дыхание щекотало Мо Жаню лицо, его руки более не пытались оттолкнуть — казалось, Ваньнин сам не знает, куда их деть, не решаясь инициировать прикосновение, как если бы боялся обжечься, и все же не сопротивляясь. Мо Жань чувствовал его возбуждение — его свидетельство отчётливо упиралось ему в бедро. Он ощущал, как горит Ваньнин, как дрожат его губы и мягко перекатывается его кадык. Его ладонь легла Ваньнину на бедро, сокращая расстояние, направляя его пах на себя, позволяя ему двигаться в такт, создавая трение. — Ах… — стон Ваньнина был заглушён поцелуем, и Мо Жань продолжил направлять рукой его бёдра. Сам он давно перестал соображать, а потому толком не заметил, когда Чу Ваньнин вдруг весь задрожал, откидывая голову назад и шумно дыша. Кожа его покрылась испариной, припухшие горячие губы жадно хватали воздух. — Мо Жань… — Ваньнин впился Мо Жаню в плечи так цепко, словно боялся потерять контроль. — Мо Жань, ах… стой… я… Мо Жань опустился ладонью под пояс его брюк, и собирался уже забраться под белье, но Ваньнин остановил его, вдруг вывернувшись. — Нет… не надо, — его голос звучал сбито и хрипло. — Ваньнин?.. — Мо Жань нахмурился, пытаясь сообразить, что не так. Затем запоздало его мозг наконец сложил внезапную стыдливую реакцию и странную горячую влагу, ощущавшуюся даже сквозь ткань. Он всё понял. — Ты перевозбудился? — Я могу воспользоваться твоей ванной комнатой? — Чу Ваньнин проигнорировал его вопрос. — Без проблем — первая дверь направо, ты уже был там… сейчас включу свет, — Мо Жань разочарованно выдохнул, и уже даже потянулся к переключателю, но Ваньнин остановил его. — Не надо, я так дойду, — он оттолкнул Мо Жаня в сторону и на негнущихся ногах отправился в указанном направлении. Мо Жань упёрся пылающим лбом в дверь, пытаясь собраться, потому что сам он был далёк от финиша. Член его продолжал настойчиво требовать внимания. Он был пьян, а в голове его стоял туман. Он даже толком не был уверен, не снится ли ему всё это. Если бы ни шум воды в ванной, он бы наверняка всё списал на своё больное воображение и алкоголь. С минуту он простоял, стараясь привести себя в чувства, пытаясь решить, стоит ли постучаться к Ваньнину и попроситься принять душ вместе с ним под каким-нибудь предлогом, но в итоге понял, что это дурная идея. Очевидно, Чу Ваньнин был смущен, и, если он впрямь никогда не имел опыта с мужчинами, ему сейчас было явно не до продолжения вечера. Мо Жань решил, что лучше дождаться куратора Чу в гостиной, а потому отправился на диван. По мере того, как шли минуты, тело его понемногу расслабилось, а самого его снова начало клонить в сон.