На дне.

Он двигался плавно, ловко уворачивался от атак противников. Лёд подчинялся ему, запечатывая монстров в огромных глыбах, не оставляя им надежд выбраться и спастись. Они вновь и вновь атаковывали, старались хоть немного задеть парня, но каждая попытка одолеть его кончалась неудачей. Даже когда самый огромный из чудовищ подошёл вплотную, замахиваясь огненным топором, капитан кавалерии легко подскочил, увернулся от удара и сразу же напал в ответ. Группа новобранцев, которую Джинн отправила с Кэйей на задание по зачистке хилличурского лагеря, воодушевлённо наблюдала за своим командиром. Они были поражены его мастерством и с каждым новым ударом всё больше хотели походить на капитана. Пусть сейчас он был таковым, но это утро Альбериху далось с трудом. Ночь была полна кошмаров. Он закрывал глаза, погружался в лёгкую дрему, а после поднимался в холодном поту. Сны его были полны переживаний. Они возвращали его в прошлое, которое напоминало ему о совершенных ошибках. Они возвращали его в день, когда из жизни ушёл Крепус. Только в первых лучах солнца, озаривших его комнату, он нашёл своё спасение. Каждый новый удар по противнику наполнял Кэйю азартом и помогал расслабиться от насущных проблем, выплеснуть гнев и избавиться от постоянных переживаний. Он чувствовал себя живым на поле боя, полностью отдавая себя работе. Каждые пойманные на себе восхищенные взгляды новобранцев будто стирали из памяти надоедливые моменты из кошмаров. — Капитан Кэйа, вы были просто невероятны! — восторженно лепетала девушка, которая отвечала на поле боя за лечение. — Ваши атаки… Восхитительны! — Да-да, капитан Кэйа, выйти из сражения без единого ранения… Я буду стараться чтобы быть похожим на вас! — проговорил чуть поодаль идущий парень. Рыцарь лишь кивал на комплементы в свою сторону, вновь погружаясь в свои переживая. Ему хотелось вернуться к сражению, забываясь и расслабляясь, но теперь ему оставалось довольствоваться только мелкими поручениями на пол дня. С того момента, как он с другими капитанами побывал в кабинете магистра, их задания сократились вдвое. Теперь они чаще бывали в городе. Джинн переживала за Мондштадт и поэтому старалась оградить его от проблем всеми способами. Один из них: оставить пару выдающихся рыцарей в городе, дабы убийца был пойман, но проблема была в том, что ничего не происходило с последнего случая. Всё шло своим чередом. Солнце уже садилось за горизонт, когда Альберих выходил из Ордо Фавониус: все дела он сделал, отчёт об успешно завершённой миссии сдал. Всё оставшееся время было полностью в его распоряжении и единственное, что хотел парень на данный момент, так это завалиться в «Долю Ангелов». Возможно, он бы позвал с собой Розарию для душевных разговоров, да и выпивать одному не хотелось, но девушка сегодня была завалена работой. Венти же… С ним бы они ушли в разнос и отдохнуть навряд ли бы получилось. Поэтому, готовый в полном одиночестве уже посетить таверну, Кэйа вспомнил — сегодня была смена Дилюка, а это значило только одно: пить он будет виноградный сок, и то, если не вылетит из заведения в первые же минуты. В любом случае, вечер обещал быть интересным. Последняя встреча с Рангвиндром была не из лучших, если такие вообще существуют. В тот день, когда они пересекались, произошло первое убийство. Капитан кавалерии тогда возвращался с масштабной миссии, а Дилюк держал путь в таверну, чтоб честно отработать своё время. Вечером, того дня, винодел, в который раз, назвал Ордо Фавониус бесполезным, а его составу дал прозвище: «Ни на что не годные рыцари». При каких бы обстоятельствах они не встречались, всё сводилось к одному: Дилюк смотрел свысока и напоминал Альбериху сколько ошибок тот допустил в своей жизни. Кэйа же понимал и признавал всё, что сделал и старался исправить это, изменить, но лишь получал суровый взгляд и после сводил сказанные с примирительным мотивом слова в шутку. На такой ноте они и расходились. Казалось, на дверь таверны пал последний луч солнца, когда капитан, тихо постучав, зашёл внутрь. По инерции, на его лице засветилась насмешливая улыбка, а глаза прищурились — выученная схема, ведь сколько бы раз он не пытался извиниться, всё заканчивалось провалом. — Мне как обычно, братец. — протянул Кэйа, усаживаясь за барную стойку. — Рассчитывай только на один стакан виноградного сока. — сверкнули алые глаза и на столе появилась пара бокалов. То-ли Архонты вот-вот собирались снизойти с небес и удосужить своим присутствием простых смертных, то-ли Кэйа в один момент перестал понимать человеческую речь. В голове всплыл один вопрос: — «С тобой сегодня всё хорошо, Люк?»

***

Это утро у Дилюка начиналось не с чашки чая и ленивого просмотра новых предложений в сотрудничестве с другими алкогольными заведениями. Парень проснулся от криков, доносившихся с улицы. Сначала, он вяло потянулся в кровати, а после резко подскочил, понимая, что ни одна из горничных его не разбудила. Весь распорядок дня съехал на часа так три. В голове пронеслась назойливая мысль: завалиться обратно в кровать, забить на все дела и взять себе маленький выходной, но то-ли шум, доносившийся с улицы, то-ли чувство долга, заставили его спуститься. Первым делом, ему на глаза бросилась Аделинда, испугано вбегающая в винокурню, а потом он увидел слаймов, окруживших кусты с редким сортом винограда. Сам не понимая как, но буквально через пару секунд, он стоял на улице и беспощадно разбирался с надоедливыми монстрами. — Да-да, господин Дилюк, я приношу свои извинения, что не разбудила вас утром… Но понимаете, слаймы так неожиданно появились… — впопыхах извинялась Аделинда. — Впредь, такое больше не повториться. — Я понимаю. — кивал винодел. В его руках покоилась чашка горячего чая, что хорошо успокаивал своим ароматом и даже оплошность своего персонала его не так тревожила, как следовало бы. — Лучше скажи, что и в каком количестве мне надо сделать. — после первого глотка напитка, поинтересовался Дилюк. — Конечно, сейчас. — удаляясь, ответила горничная. Вернулась она буквально через минуту, держа в руках небольшой лист. — Сегодня, господин Дилюк, у вас не так много дел. В основном, надо только ответить на пару деловых предложений. — Тогда я займусь этим прямо сейчас. — поднимаясь из-за стола и принимая листок с информацией, ответил винодел. — Благодарю, Аделинда. Целый день, парень просматривал предложения о сотрудничестве и почти что на каждое писал отказ. Даже если они были привлекательны своими условиями и выгодой. Среди большого количества информации, он выбирал только ту, что не повлечёт за собой много ненужных последствий. Особенно, он сразу откладывал в сторону то, что требовало покинуть Мондштадт на неопределённый промежуток времени. Всё же его работа не ограничивалась только производством вин, она также служила неплохим прикрытием для, так называемого, Полуночного героя. Вся ситуация, которая происходила с городом очень настораживала Дилюка. Сколько бы парень не проводил обходов ночью, никаких убийц он не находил, только натыкался на рыцарей, ведущих дозор. Ближе к шести часам вечера, в его кабинет постучали, попросив разрешения войти. По голосу было не трудно догадаться, что это была Аделинда. Отложив документы в сторону, винодел лениво потянулся в кресле, отдавая положительный ответ. Девушка робко зашла в кабинет, тихо прикрывая за собой дверь. — Ты что-то хотела? — Да… Но эта тема… В общем, господин Дилюк… — она медленно подошла к столу. — Я хотела бы поздравить вас с днём рождения. Наверно, это была самая неожиданная просьба за последнее время, которая, на некоторое время, выбила парня из колеи. Он свёл брови к переносице, выпрямился в кресле. — Я растерян. — это было единственное, что он смог сказать. Было не трудно догадаться, что горничная придёт именно с этой целью. Каждый год она поздравляет его, старается поднять настроение и увидеть хоть маленький намёк на искреннюю улыбку. Дилюк, не сказал бы, что это его нервирует или ещё что-то в этом роде. Скорее, он просто хотел забыть, то, что произошло в его день рождения. — Простите. — извинившись, девушка протянула маленькую коробочку, красиво обмотанную красной лентой. — Это вам. — Спасибо. Аделинда тепло улыбнулась. — Надеюсь, вам понравится. — готовясь уже уйти, она добавила. — Может, отметите с сэром Кэйей этот день? Думаю, он будет не против. Дилюк растерянно проводил её взглядом.

***

В таверне тихо. Кэйа задумчиво покачивает бокал с виноградным соком. Порой, он поглядывает на Дилюка, который со спокойным на вид лицом пьёт напиток. Хочется начать разговор, задать интересную тему, ведь впервые за долгое время они сидят так близко… Прям как раньше. Сердце тоскливо колит. Если Крепус был жив, что бы он посоветовал? Скорее всего, он бы тепло улыбнулся, успокоительно похлопал по плечу и, наверное, сказал бы ни о чём не переживать, ведь это Дилюк… Он со временем простит. Только вот, это была совершенно другая ситуация. Альберих в ней предатель. Сколько не старайся, такое просто не забывается. — Сегодня ведь твой день рождения? Конечно, сегодня день рождения Дилюка, а он забыл. Хотя, виноделу эта дата уже не приносит какое-либо счастье. Так есть ли смысл поздравлять? — Не утруждай себя. — Я и не собирался. — Кэйа поднимает голову, внимательно смотрит в алые глаза. — Не потому, что мне сложно это сделать, а, скорее, потому что не заслуживаю. — больше шанса сказать не выдастся. — Замолчи. Брови сами сводятся к переносице. Рангвиндр вымотано вздыхает. Он уже жалеет, что послушал Аделинду. Сразу ведь было понятно, что ни к чему хорошему это не приведёт. Зачем он только согласился? Почему не выставил рыцаря за дверь? Ещё верит, что всё можно вернуть? Бред. — Я просто пытаюсь извиниться. — У вас это плохо получается, сэр Кэйа. Возможно, он бы простил его. Простил бы, но не после всего, что Альберих совершил. Когда-то они вместе тренировались. Вместе стремились стать заслуженными рыцарями в Ордо Фавониус. Вместе радовали Крепуса, приходя дамой запыхавшимися и уставшими, но полностью довольными от достигнутых целей. И это «вместе» ушло. Растворилось, в надолго закрытых воспоминаниях, которые теперь спрятаны в самых потаённых местах сознания. И Дилюк не хотел искать их и открывать. Он не хотел вновь испытывать ту боль, которая прожирает изнутри, не давая надежд на спасение. Если бы Кэйа и вправду бы дорожил тем, что когда-то существовало, то не стал бы всё рассказывать в тот день. Ведь понимающие и любящие люди так поступают? Верно? — Прошу, выслушай. — Уйди. Есть ли смысл просить прощения у человека, который уже давно разочаровался в тебе? Разве сможет он когда-нибудь вновь довериться? Не будут ли его постоянно преследовать навязчивые мысли, которые изо дня в день твердят одно? Что человек уже предал. А если предал однажды, то может предать вновь. Может быть больнее, а может и не задеть вовсе. В какой-то момент, он перестанет чувствовать. Перестанет верить. Ему будет наплевать. И что же лучше? Нестерпимая боль от предательства? Или полное чувство отрешения? Но предаст ли Кэйа ещё раз? Он не знает. — Прости меня. — Я не могу. Рыцарь понимает, знает, насколько трудно, когда тебя бросают, даже не оставляя надежд на то хорошее, что было буквально пару часов назад. Он не хочет больше причинять боль. Он не хочет больше быть причиной этой боли. — С днём рождения, Люк. Альберих больше ничего не говорит. Он молча выходит из таверны. Тихо закрывает дверь, а после даёт прохладному ветру окутать себя, подарить надежду, что в дальнейшем они ещё пересекутся и уже нормально поговорят без напряжения и пренебрежительных взглядов. Он чувствует, что лёд сегодня тронулся.

***

Ночь не такая как предыдущие. Она светлая. Её нутро усыпано маленькими, но невероятно яркими звёздами. Одинокие облака медленно оплывают крупную луну, свечение которой пробивается в просторную комнату на верхнем этаже винокурни «Рассвет», ласкает красные пряди самого желанного холостяка города свободы. Парень устало смотрит в ночное небо, обдумывая сегодняшний день. Он вспоминает Кэйю, который с самым невинным взглядом смотрит на него и извиняется. Рангвиндр наклоняет голову в бок, отстукивает мерный ритм пальцами. Он задумывается. Правда ли его слова были искренними? Он хочет в это верить. Парень прикрывает глаза, вслушивается в тишину. Некое спокойствие с дольками тревожности обволакивает его. Он расслабленно вздыхает, приподнимается с кресла. Медленно подходит к кровати и обессиленно падает на неё. На задворках засыпающего сознания бродят мысли, которые со временем сменяет долгожданный сон.