Бойся своих желаний, Сосукэ Айзен

Двуликий Сукуна был нереально крутым шаманом. Он в одиночку, голыми руками рвал на куски целые армии. Предки Сатору даже со своими особыми способностями не могли ему противостоять. Прожил до глубокой старости, а после смерти шаманы не смогли уничтожить его тело, из-за чего разные части были превращены в амулеты и проклятые предметы. В некоторых перфектурах Сукуну почитали как божество. Каннибал. Предпочитал употреблять в пищу молодых женщин и детей. «Ладно. Ладно. Ладно…», — пытался внутренне себя успокоить Сосукэ, пока Сатору пояснял за Сукуну. «Нифига не ладно! Почему в этом мире кто-то кого-то жрёт?! У них тут такой принцип получения силы?!», — он мысленно проистерил, что было совсем не в его характере. Да, конечно, в мире Сообщества Душ более сильные Пустые пожирали слабых и становились Меносами. «Но почему тут люди жрут людей и проклятия? Почему шаманы могут пожирать проклятия и становиться сильнее?! Что за абсурд!» — Он не смог принять реальность. — Ладно, — выдавил из себя Айзен после ликбеза по Двуликому от Годжо. — Этот твой Наоя захочет получить Палец? — А ты соображаешь! — Похвалил Годжо бывшего синигами. — Вот только отдавать нам его категорически нельзя. Айзен задумался на минуту и уточнил: — Но и не отдать этот предмет нам не с руки? Годжо кивнул: — Наоя возглавляет отряд особого назначения Хей Хей и владеет техникой проекции. Слабенький он, но проблемный. Если мы прикарманим Палец, придется входить в конфликт, а этого допускать никак нельзя. Мой папаша не простит ещё одного скандала с кланом Зенин. Ну, а палец лучше всего оставить в хранилище техникума. Когда найдётся подходящий сосуд, лучше не давать Зенинам лишнего повода для давления. — Давления? — Вопросительно поднял брови Айзен. — Ага, — Сатору слегка скривился. — Есть в мире шаманов такая особенность: раз в тысячу лет рождается обладатель Шести Глаз и Бесконечности, как я. Из-за того, что такая сила нарушает баланс мироздания, мир старается компенсировать такой феномен и рождаются особо сильные проклятия. Ну, или шаманы, которые становятся проклятиями как Сукуна. Дальше Айзен сообразил сам: — Поскольку тело Сукуны невозможно уничтожить, его дух в той или иной мере присутствует в частях тела. — Начал рассуждать он в слух, на что Годжо уверено кивал, подтверждая сказанное. — Проклятые предметы или части проклятий можно помещать в оружие или людей, создавая таким образом сосуд. С помощью сосуда можно использовать силу проклятия, что в него помещён. — Все верно, Сосукэ, — подтвердил Годжо. — Вот только если помещать проклятия в оружие, ничего страшного не произойдет. А вот, поместив проклятие в человека, есть шанс, что оно возьмёт верх и воплотится. Для того, чтобы обуздать силу проклятия, нужен подходящий человек — сосуд. Такой человек рождается раз на сотню лет. Айзен продолжил: — Раз ты стоишь передо мной, значит, сосуд должен родиться в ближайшее время либо уже родился. А поскольку Двуликий Сукуна, Норитоши Камо и Гето Сугуру являются сильнейшими шаманами, есть риск их возвращения, и мир шаманов хочет этого избежать казня Сосуды вместе с их содержимым и тебя за одно, если получится? Годжо довольно улыбнулся. Кажется, его не смущает тот факт, что мир желает ему смерти. — Всё верно, кроме одного — Гето ещё жив и не стал проклятием. Но в остальном да, верхушка мира шаманов не допустит, чтобы эти ребята вернулись. Мысли об отце и других членах «Верхушки» заставили Сатору болезненно скривиться. Конфликта допускать нельзя, но и оставлять Палец клану Зенин тоже не лучшая идея. Проклятый предмет нужно доставить в стены техникума, где его надёжно изолируют. Ну, или найдут другое, более полезное применение. В то же время Айзен размышлял, а не родился ли часом Сатору Годжо, чтобы компенсировать силу проклятий, а не наоборот? Ведь по сути, дух Сукуны не был уничтожен и перерожден. В его мире души умерших, что не смогли проститься со своей прошлой жизнью, превращались в Пустых. Возможно, тут работает похожий принцип, и этот Сукуна стал только сильнее… Видя озадаченое выражение лица Сатору, Айзен решился на небольшой эксперимент. — Сатору, а ведь мы можем попробовать не отдавать Палец… Годжо вопросительно приподнял бровь. — Только я попрошу тебя не задавать лишних вопросов. — Серьезно добавил Сосукэ, нахмурившись. — Сатору, это обязательное условие. — Ладно, — пожал плечами парень. — Пока ты на моей стороне, я закрою глаза на любые подозрительные действия. Айзен хищно улыбнулся: — Справедливо. Чтобы попасть на встречу с Наоей, им пришлось опять переодеваться. Айзен был рад, а вот Сатору жаловался на глупый дресс-код клана Зенин. О плане парень не спрашивал и в целом выглядел заинтересованным. Возвращение Кьёка Суйгецу знаменовала и возвращение некоторых способностей Айзена, так что сейчас он оценивал свои силы где-то на уровне Капитана. Всё складывается крайне удачно. Слуги попросили их пройти в комнату для гостей, налили чаю. Айзен как раз хотел полюбовался традиционной живописью, что весела на стенах, как в комнату буквально ворвался Наоя, нарушая спокойную атмосферу тишины и спокойствия. «Это ещё что такое?», — первое, что подумал Сосуке, бросая беглый взгляд на молодого шамана, и отвернулся к картине, как будто дело его совсем не касается. Он заметил достаточно: цветные пряди волос, рубашка под кимоно… — «Как безвкусно!» А Наоя, не теряя времени и лукавой улыбки, начинает наезд на Сатору. — Годжо… — с нескрываемым презрением в голосе тянет он. — Вижу, ты и твой новый…кхм… друг справились с проклятием. Годжо в такой же манере парирует, закатив глаза: — Да. Именно с тем, от которого молодой господин Наоя сбежал, поджав хвост. — Ну раз так, отдавай Палец и вали. От количества презрения в тоне молодого шамана у Айзена проснулась ностальгия. Подопечных с таким характером он держал на коротком поводке. Многие Аранкары, даже самые несносные, не позволяли себе подобного поведения в его присутствии, а враги…враги всегда были учтивыми, насколько хватало воспитания. — Какой ещё палец? — Невинно хлопал ресницами Сатору. — Палец Сукуны, Годжо. Не прикидывайся дурачком, — Наоя шипел. «Так, а сейчас Сатору скажет…» — Палец Сукуны?! Ха! — Годжо выдал свою порцию презрения. — Не было там никакого пальца. Только обычное проклятие, от которого претендент на звание главы клана убежал и позвал мамочку на помощь. На слове «мамочка» Сатору указал на себя большими пальцами. На лбу Наои повылазили венки, и он попытался схватить Годжо за ворот кимоно, но, наткнувшись на Бесконечность, отступил. Всё, что ему осталось — давить на больное. — Годжо, тебе не стоит забывать, кто оставил в живых твоего пидора — дружка Гето. Я знаю, где он сейчас, и с радостью вышлю своих людей, чтобы завтра подать тебе его голову на завтрак. Так что если хочешь защитить своего пид… «Нет, ну это уже слишком. Никто не смеет так обращаться с моими приспешниками», — Айзен сам того не заметил, как присвоил Годжо себе. Он неспешно обернулся и примирительным тоном обратился к Наое: — Господин, господин, не стоит так! Наоя слегка шокировано замер. Он уже забыл, что в комнате находился ещё один шаман. Какой-то новый дружок Годжо. — Я Вас слушаю? — Сам не понял, почему так ответил Наоя. Возможно, дело в том, что этот весьма привлекательный и безобидный шаман достал катану. — Этот чудесный меч — единственное, что осталось после изгнания. Никакого пальца не было. Айзен так дружелюбно и просто улыбнулся, что Зенин тут же успокоился и присел на диванчик напротив. — Что ж…раз так, прошу покинуть поместье моего клана, — Наоя постарался как можно учтивей отвечать этому очкарику. Что-то в его виде внушало такой страх… Айзен, продолжая улыбаться, переспросил: — Вашего клана? Разве Вы уже стали главой? У Наои не осталось смелости дерзить и он. указав пальцем в сторону выхода, прошептал: — Годжо, выметайся. Сатору и Айзен переглянулись и с довольными ухмылками покинули пределы поместья. На полпути к отелю Годжо вруг что-то осознал и решил переспросить: — Сосукэ, с чего он вдруг потребовал с нас Палец Сукуны? Я чего-то не помню? «А он не глупый… Или я недоработал», — подумал Айзен и, остановившись посреди дороги, ответил довольно неожиданно. — Сатору, подержись за мой меч. — Че? — За меч, говорю, возьмись. Годжо, который всё ещё отходил от оскорблений, воспринял это как откровенное домогательство. — Я таким не интересуюсь! Кого ты вообще слушал! «Ааа, ну Наоя, видимо был в чем-то прав», — Айзен вздохнул и, ухватив Сатору за кисть (в очередной раз удивляясь, что не наткнулся на Бесконечность), заставил парня ухватиться за рукоять катаны, что весела на поясе в ножнах. К слову, ножны они спиздили по пути на выход из поместья. Годжо, который попал под действие гипноза, тут же всё понял и восхищенно выдал: — Ужин за мой счёт! «Что, даже не будешь спрашивать? Ну ладно». — Ты в любом случае платишь, — ответил Айзен, намекая на то, что зарплата ещё не скоро. По возвращении в Токио Годжо предложил весьма коварный план. Айзена нужно было представить верхушке и с помощью его новых способностей заставить стариков думать, что он использует боевые техники с усилием тела и оружия. Сосукэ согласился, получил ранг «Первый» и со спокойной душой стал серым кардиналом мира шаманов. В день «представления» Сатору подарил Айзену новые ножны с платиновой гравировкой: «Действуй не деянием — и не будет того, что не управлялось бы тобой». — Дао Дэ-цзин, да? — Спросил Айзен, проведя пальцем по надписи и слабо улыбнулся. — Ты слишком щедр на подарки незнакомцам. — Мне показалось, что Лао Цзы тебе по душе, как и всё традиционное, — безучастно ответил Годжо. Трудно было понять его выражение лица из-за бинтов на глазах, но, кажется, он следил за движениями Айзена. — А сколько мы знакомы…ну, разницы для меня нет. Может, когда-нибудь ты прервешь мою жизнь этой катаной, но к тому времени я буду считать тебя своим союзником. Айзен вложил меч в ножны и ещё раз полюбовался искуссной работой. «Прервать твою жизнь, да?», — мысли Айзена заполнились недавними воспоминаниями об этом пареньке, Годжо Сатору. По началу он напоминал ему Гина, но теперь разница между ними была сравнима с пропастью. Для себя Сосукэ сделал вывод: если Гин — серебро, что потемнело со временем, то Годжо — точно как эта платиновая гравировка на ножнах. «Вряд ли ты утратишь свой блеск, Сатору. Буду надеяться на то, что с должным уходом ты станешь только дороже и ярче». — Тебе тоже не помешает овладеть искусством меча. Ты слишком полагаешься на свои техники. Я тебя научу, — вместо благодарности ответил Айзен. Годжо хмыкнул: — Дырка в моей груди и шее с тобой согласны. Есть несколько способов «отменить» Бесконечность и не все можно уничтожить. Он повернулся в сторону окна. Во внутреннем дворике играл с белым волком мальчик, взгляд которого крайне раздаражал Айзена. «Владелец Десяти Теней. Фушигуро Мегуми. Понятно».