Be My Dandelion

Подсекция 1

— Хей, — Луи слышит тихий голос позади себя, когда пытается открыть дверь, держа в руках три коробки. Он оборачивается на источник звука и встречается взглядом с высоким и привлекательным парнем, чьи кудрявые волосы мягко спадают на плечи. — Привет, — выдыхает Луи. Незнакомец улыбается и придерживает Томлинcону дверь, на что тот бормочет тихое "спасибо" и входит в здание. Он предлагает Луи свою помощь, на что получает вежливый отказ. Парень открывает дверь лифта, пропуская Луи, который, в свою очередь, входит внутрь и ставит коробки на пол. Луи уже жалеет, что освободил руки, потому что теперь парни в тишине ждут пока лифт поднимется на нужный этаж, и он не знает куда деть их, поэтому просто неловко топчется на месте и немного ерзает, слегка касаясь волос и дергая рукав толстовки, не позволяя ему задраться. Со всей осторожностью он кидает взгляд на парня, стоящего рядом. Луи внимательно осматривает его с ног до головы, в основном всматриваясь только в профиль и, черт возьми, Луи соврет, если скажет, что это не один из самых захватывающих профилей, которые он когда-либо видел. Судя по всему, рот Луи решает пожить своей жизнью, издавая тихое "вау, блять", но, к сожалению, не настолько тихое, чтобы стоящий рядом парень не услышал. Луи замечает, что уголки губ незнакомца приподнимаются в попытке спрятать улыбку. В тот момент, когда он поворачивается к Луи, Томлинсон быстро смаргивает дымку транса и переводит взгляд в другое место. — Я Гарри, — говорит незнакомец все тем же тихим, но более глубоким голосом. Он смотрит прямо на Луи, а широкая улыбка освещает его лицо. — Луи, — представляется Томлинсон, улыбаясь в ответ. — Ты здесь новенький? — спрашивает Гарри. — Да, если честно, только въехал, — отвечает Луи. Он не разговаривал с парнями -которые привлекают его- уже очень давно. Недавно он начал видеться со своим бывшим, но это не является чем-то серьезным. Это больше похоже на дружбу с привилегиями, вот и все. Так что ему немного неловко и некомфортно, и он надеется, что скоро поднимется на свой этаж и уйдет в квартиру, но в то же время он тайком желает, чтобы лифт двигался медленнее. У него не так и много (или вообще нет) друзей, но он всегда может попросить знакомых, если ему что-либо понадобится. — Так и думал, — отвечает Гарри, — уверен, что заметил бы тебя раньше, — комментирует он. Луи не позволяет румянцу проступить на его щеках и вместо этого усмехается, уставившись на свои ноги. Лифт звенит, и Луи понимает, что это его этаж. Когда двери открываются, он поднимает коробки с пола. — До встречи. Может зависнем как-нибудь вместе, — говорит Гарри в тот момент, когда Луи покидает лифт. — Не исключено, — быстро отвечает он, а губы искривляются в подобии привычной ему улыбки. Двери закрываются, и Томлинсон идет по коридору, в поисках своей квартиры. Как только он находит нужную дверь, он достает ключ, вставляет его в замочную скважину и поворачивает. Когда дверь открывается, он осторожно заносит все свои вещи внутрь. Он ставит коробки около стены и вдыхает запах новой квартиры. Ему нравится пустота и простота квартиры, это очень успокаивает. Луи решил переехать сюда спустя несколько дней после похорон его приемной матери. Прошло уже около месяца, но легче не стало. Ее смерть очень сильно повлияла на Луи, и, когда он вернулся домой один наедине со своими мыслями, он просто не мог выбросить ее из головы. Он не мог перестать вспоминать ее лицо, ее голос, ее смех, который разносился по комнате, или сияние ее глаз, когда она смотрела на него. Всего этого было слишком много, и он просто не мог перестать представлять ее в его старой квартире. Он видел, как она отдыхает на диване или поливает цветы. Он видел ее, сидящую в кресле, которое он решил не выбрасывать, потому что знал, как сильно она любила сидеть в нем и читать книгу. Иногда он просыпался посреди ночи и видел, что она пьет кофе на кухне. Несколько раз моргнув, прогоняя галлюцинации, Луи возвращался в реальность, в которой ее больше не было с ним. Реальность, в которой он больше не услышит ее ласковое "доброе утро". Реальность, в которой она больше не придет к нему ночью, чтобы просто поболтать. Никакого больше "доброй ночи, милый, я люблю тебя". Ничего из этого. Ее больше нет. Он почти не общался со своим приемным отцом после смерти матери, потому что мужчина так же потрясен и убит горем, как и сам Луи. Они просто не могут говорить друг с другом. Последний раз они пытались пообщаться на похоронах. Его отец сжал его в крепких объятиях, позволяя тихому рыданию вырваться из горла. Луи не знал, что делать, потому что он тоже тихо рыдал. Они простояли так некоторое время, пока отец Луи не отстранился. Он положил ладонь на плечо Луи и посмотрел на Томлинсона, который пытался сдержать слезы: — Все наладится, сынок, правда? — Луи кивнул. Это было их последнее взаимодействие. Лиам хорошо справляется, поддерживая отца и заботясь о Луи одновременно. Сначала они остались с отцом где-то на недельку, но Луи больше не мог это терпеть. Он не мог быть здесь и знать, что ее больше нет. Поэтому Луи ушел и вернулся в свою квартиру, но вскоре осознал, что это только усугубило ситуацию. В итоге он решил переехать, потому что не справлялся с таким огромным количеством воспоминаний. Он просто хотел передохнуть, чего не позволяли его лекарства. Лиам навещает Луи каждый день, и ему очень везет, если Луи разрешает остаться на ночь. Сейчас, когда Луи обустраивается в новом месте, он счастлив, потому что все давящие мысли выветрились. Конечно легкая слабость никуда не исчезла, но он уже привык. Это состояние является большей частью его сознательной жизни, так что ничего нового. Поэтому он концентрируется на рисовании. Луи любит рисовать, ему нравится чувствовать, будто время останавливается, пока он творит. Существуют только он и его картина. Это его любимый способ уединения, и ничто другое не пробуждает в нем подобные чувства. Музыка занимает второе место. Иногда она отвлекает, когда наваливается слишком много всего. Это времена, когда Луи может поклясться, что сходит с ума, если слышит что-то, кроме голосов в своей голове. Обычно они громче любого шума, любой музыки. Он уже пробовал включать музыку на полную громкость, но это все равно не успокаивало голоса. Луи не знает, что делать, когда музыка не может заглушить его мысли. У него есть и другие вещи, которые помогают ему отвлечься. Те, о которых он никогда не расскажет Лиаму. — Хей, Лу, я звонил тебе, но ты не поднял трубку. Все в порядке? — послышался голос Лиама из динамиков телефона. — Да, все в порядке. Как обычно только я и искусство. Я рисовал, поэтому не услышал, прости, — с легкостью врет Луи. Он никогда не расскажет Лиаму, что нюхает какое-то дерьмо, которое нашел в кармане Зейна, пока тот спал. Ох, еще он не расскажет Лиаму, что спит с Зейном. И, конечно же, Лиаму не нужно знать причину, по которой Луи выгнал его(а все из-за прихода Зейна). Луи связался с наркотиками в прошлый раз, когда был с Зейном, и Лиам не был доволен этим, поэтому Луи держит это в секрете. На часах пять утра, когда Томлинсон устраивается на своем месте и приступает к рисованию. Он решает нарисовать еще одного ангела на холсте. Он не уверен, почему в последнее время так сильно цепляется именно за них, но Лиам представляет ангелов как их мать, с чем Луи не совсем согласен. Просто есть что-то такое в свободе, которую излучают ангелы, чему Луи очень завидует. То, как их нежные перья могут унести их куда угодно. Хотел бы Луи сделать так же. Хотел бы Луи сбежать, оставив все позади, а потом просто исчезнуть. Иногда он доходил до этого, пропадая на день или два, но затем возвращался к расстроенному и взволнованному Лиаму. Луи также любит рисовать тени. Никакой внешности, никаких деталей, только простые силуэты, танцующие на пустом холсте. Он стелит газеты на пол, чтобы не запачкать его, достает свои художественные принадлежности и холст и пялится на него несколько минут, пытаясь решить, что делать. В течение следующих часов на его футболке и полу красуются яркие пятна от краски, одна кисть за ухом, а другая зажата между зубами, когда он приподнимает холст, всматриваясь в свое творение. Так приятно чувствовать, как кисть плавно и не спеша исследует белое полотно. После того как он заканчивает и моет кисти, Луи хочется покурить. Он смотрит на время. Зейна не будет здесь еще около тридцати минут. Томлинсон берет пачку сигарет и достает одну, поднося ко рту и поджигая ее. Он затягивается, а затем выдыхает, уже чувствуя, как его мышцы расслабляются. Пока он курит, он закатывает рукава, чтобы посмотреть на свои рисунки, которые он изобразил на одной руке, и рисунки, которые его родственная душа нарисовала в ответ, на другой. Ему нравится их безмолвное общение с помощью линий на коже. Корабль и компас, веревка и якорь, кинжал и роза. Последняя пара определенно его любимая. Вся эта хрень с родственными душами до сих пор не укладывается у него в голове. У каждого в мире есть кто-то, с кем он навсегда связан. Ты пишешь что-то на своей коже, и, бум, твои каракули появляются и на коже твоей родственной души. Он знает, что они существуют, потому что его приемные родители - наглядный пример, но это вовсе не означает, что сам Луи уверен в этом. Его соулмейт был довольно тихим сначала. Луи постоянно рисовал что-то на руках, пытаясь привлечь его внимание, но его родственная душа никогда не отвечала. Он часто думал, что, возможно, у него и нет соулмейта. Он вполне допускал этот вариант. Я не могу позаботиться даже о себе, почему я вообще надеюсь, что вселенная пошлет мне кого-то? Однажды его теории опровергнулись, когда он проснулся и увидел рисунок на своем запястье, который он определенно точно не рисовал ранее. Перед сном Луи нарисовал что-то рандомное на своей руке, а на утро заметил рисунок, который прекрасно сочетался с его собственным. Он не признал это, но ему стало легче. Он ничего не знает о своем соулмейте, но уверен, что это не Зейн, потому что он видел Малика голым миллиард раз, и, поверьте, его кожа чиста. Пока Луи летает в облаках, он не замечает, как одна сигарета превращается в две, а затем в три. Когда третья сигарета наполовину выкурена, раздается стук в дверь. Зейн. — Блять, блять, блять, бля-я-ять, — бормочет Луи, выкидывая сигарету, и в спешке машет руками, чтобы дым быстрее рассеялся. — Лу? — голос Зейна слышится из-за двери. Он также избавляется от своих сигарет, быстро пряча зажигалку и пачку под диванными подушками. Он поправляет одежду и волосы, прежде чем открыть дверь, уверенный в том, что избавился от всех улик. — Привет, — мягко говорит Луи, пропуская Зейна внутрь. Большие карие глаза Зейна смотрят прямо на него. — Привет, — отвечает Зейн с крошечной улыбкой на губах. Ему не требуется много времени, чтобы спросить. — Ты курил? Блять, проносится в голове Луи. — О чем ты? Ты же знаешь, что я завязал. Зейн делает вид, что верит, но стоит с нахмуренными бровями и смотрит на своего бывшего. Луи просто пожимает плечами и говорит с сарказмом: — Ты ведь здесь не для того, чтобы играть в детектива, ага? — Нет, но я был бы не прочь проверить кого-нибудь, — игриво отвечает Зейн. — Да? — Луи подходит ближе и придвигается к уху Зейна, — мне это нравится, — он шепчет, из-за чего спина Зейна покрывается мурашками. Он поворачивает голову,оказываясь в нескольких сантиметрах от лица Малика, а потом хватает куртку Зейна и стягивает вещь с него. Зейн прижимается своими губами к губам Луи как только его куртка падает на пол, и они оба знают, что остальная их одежда окажется там же. Губы Зейна находят шею Луи, и Томлинсон откидывает голову, предоставляя парню больше места. Ладонь Малика спускается на задницу Луи и сжимает ее, заставляя Томлинсона обернуть ноги вокруг своей талии. Луи послушно делает это, а потом снова соединяет их губы, когда Зейн направляется в спальню, по пути кидая одежду на пол. Не проходит много времени, когда губы Зейна начинают исследовать каждый участок тела Луи. Это один из немногих разов, когда Томлинсон позволяет ему взять контроль в свои руки, и Луи очень доволен, потому что Зейн знает, как доставить Луи удовольствие, так что Луи готов поклясться, что он кричал бы во все горло, если бы не его соседи. Когда они заканчивают второй раунд, они вытираются и устраиваются в постели Луи. Луи кладет голову на грудь Зейну, их ноги переплетаются и Зейн берет одну из рук Луи, исследуя ее. Он не возражает. Впервые они начали встречаться еще в старшей школе. Луи кажется, будто он знает Зейна целую вечность. Зейн в курсе о всех его недостатках и несовершенствах, и Луи не чувствует необходимости что-либо скрывать. Они также знают, что не являются соулмейтами, но это не особо их останавливает. Поэтому Луи не возражает, когда Зейн водит пальцами по его шрамам или целует каждый из них. Это же Зейн. — Поверить не могу, что есть кто-то, кто будет с тобой до конца жизни, — голос Зейна разрывает тишину. Луи поднимает голову, а голубые глаза сияют, когда он смотрит на Зейна: — Ты же знаешь, что это работает со всеми, верно? И ты не исключение. — Это не значит, что я хочу его. — Ты еще даже не встретил этого беднягу. Как ты можешь быть в этом уверен? — спрашивает Луи, немного поддразнивая. В ответ тишина. — Погоди, — Луи резко садится, — ты встретил его? — Зейн ничего не отвечает, — Зейн Малик! Я с тобой разговариваю! И почему ты не счастлив? — спрашивает Луи восхищенно, но с замешательством. — Просто... Это бы не сработало. Я встретил его, я знаю, кто это, но мы решили, что не будем врываться в жизни друг друга, так что. Луи молчит все это время и снова ложится обратно, переваривая слова Зейна. — Плюс, я лучше проведу ее с тобой, — пульс Луи начинает учащаться, — не волнуйся, я знаю, что ты не хочешь того же, Лу, все в порядке, — Зейн оставляет поцелуй на лбу Луи, пальцами расчесывая его волосы. Совсем скоро Томлинсон засыпает под тихий ритм сердцебиения Зейна.

Подсекция 2

Две недели спустя Зейн снова ночует у Луи, но уходит рано утром прежде, чем Томлинсон проснется. Это правило, которое они установили, когда все только начиналось, Зейн может уйти в любой момент, но до того как Луи проснется. Они сошлись на этом, чтобы по-прежнему не было никаких условий и чтобы поддерживать статус «друзья с привилегиями», не сворачивая на тропу отношений. Они редко разговаривают друг с другом и просто планируют, когда Зейн придет потрахаться. Ничего больше. Последние две недели, все же, Зейн тусуется у Луи практически каждый день, но это не особо волнует Томлинсона. Его все устраивает и, плюс, ему, вроде как, нравится компания, учитывая, что у Лиама не получается навещать его (за что, между прочим, он постоянно извиняется). За окном только светает, когда Зейн выпутывается из объятий Луи, находит свои вещи, одевается и уходит. В последнее время дни Малика одинаковы. После ночи, проведенной с Луи, он всегда спускается к близкому другу. Он покидает квартиру и спускается вниз по лестнице, даже не взглянув в сторону лифта. Спустившись на этаж ниже, Зейн направляется к знакомой квартире. Он стучит три раза, прежде чем дверь открывается, и встречает одного из своих друзей — Гарри. Сначала Зейн немного паниковал из-за того, что Луи переехал именно в этот дом, потому что Томлинсон не знает Гарри, а Гарри, в свою очередь, не знает Луи. Вообще, Гарри знает о бывшем Зейна, но Малик никогда не называл его имя, поэтому все, что известно Гарри, это то, что его бывший — парень, которого он называет "чертовски идеальным", но с которым не может быть вместе. Стайлс никогда не затрагивал тему о бывшем Зейна, а потом, когда тот справился с этим сам, все забылось. Сейчас Зейн снова с Луи, но он не может сказать об этом парням. Они знают, как тяжело ему было забыть Луи, поэтому сказать им, что он вроде как вернулся к нему, не самая лучшая идея. Все, что им известно, это то, что Зейн встречается с кем-то, но держит это в секрете. Поэтому очевидно, почему он так разнервничался, когда Луи переехал на этаж выше квартиры Гарри. Когда Луи зовет Зейна к себе на ночь, Зейн сначала идет к Гарри, чтобы потусить с ним, а потом спускается к Луи. Томлинсон просто думает, что Зейн немного помешан на времени, поэтому приходит ровно по часам. Он не знает, что Зейн просто находится этажом ниже. Луи также не знает, что Зейн дружит с тем симпатичным парнем, которого он встретил в первый день. — Доброе утро, Зи, — говорит Гарри с широкой улыбкой на лице. Зейн все еще немного сонный, в любом случае еще слишком рано: — Доброе утро, — отвечает он, и за его словами следует зевок. Малик заходит внутрь, и Гарри закрывает за ним дверь. — Тяжелая ночка? — спрашивает Стайлс с ухмылкой на губах, потому что он знает, чем Зейн занимался ночью. — Очень смешно, — отвечает Зейн, падая на диван. Гарри делает глоток кофе из своей чашки, пряча ухмылку, и уходит на кухню, чтобы приготовить чашечку и для Зейна. Вот так все и происходит. Зейн стучит в дверь Гарри по утрам, иногда даже дремлет на его диване, а, если он слишком уставший, Гарри делает кофе, и они разговаривают. Иногда приходит Найл с завтраком. — Держи, — говорит Гарри, вручая Малику теплую кружку кофе. — Спасибо, чувак, — Зейн отпивает немного, удовлетворенно мыча, — ты выступаешь сегодня, да? — Да, я должен быть там к семи, но выступление начнется в девять, — отвечает Гарри. Гарри увлекается музыкой уже долгое время. Сначала он пытался выступать в театре, но с этим ничего не вышло. Несмотря на это он продолжал поддерживать связь со своими друзьями из театра, но не прекращал искать что-то, что помогло бы ему показать себя. В итоге, однажды его будто осенило, и он понял, что хочет заниматься музыкой. Музыка — отдушина Гарри, его убежище. Она также очень помогает ему. Когда наступают плохие дни, когда ему нужен перерыв, он просто прокручивает песню ‘Somewhere Only We Know’ в своей голове и сразу же успокаивается. Увлечься музыкой было его лучшим решением. Так он и встретил Найла. Найл играет на гитаре, и он слишком хорош в этом. Хоран также же был тем, кто подтолкнул Гарри воспользоваться своим музыкальным талантом, когда впервые услышал как тот поет. Стайлс создал ютуб канал, куда выкладывал свои каверы. Найл помогал ему и чаще всего играл на гитаре на заднем плане, пока Гарри пел. Сейчас же Найл иногда выступает с Гарри на его концертах, а в остальное время просто находится в толпе, громко поддерживая. Он никогда не пропускает шоу. Он всегда бросает все свои дела из-за выступления Гарри, который безумно ценит это. — Так, ты собираешься показать мне, что приготовил на сегодня? — нетерпеливо спрашивает Зейн. — Как будто ответ "нет" тебя остановит, — дразнит Гарри. Он не знает Зейна так долго, сколько знает Найла, но после расставания Малика они стали ближе, так что теперь Зейн считает себя "самым ярым фанатом Гарри". Гарри показывает Зейну песни, с которыми собирается выступать сегодня, а потом запускает пятерню в волосы, нервно ожидая реакцию. — Круто звучит, друг, не могу дождаться выступления, — просто отвечает он и отдает листок обратно Гарри, — сыграешь что-то для меня? Может одну из них? — Конечно! Хочешь что-то определенное? — спрашивает Гарри, возвращая бумажку Зейну. Глаза Малика изучают список: — Что насчет... этой? — он пальцем тычет в название. — The Chain? Ладно, — Гарри достает свою гитару, ставит ее на колени и начинает играть. Он репетировал эту песню много раз, поэтому он без замедления поет ее сейчас для Зейна. Это новая песня, которую он еще не исполнял вживую, поэтому немного нервно исполнять ее перед публикой. Когда Гарри заканчивает, Зейн поздравляет его -как обычно- и они начинают обсуждать концерт. — Есть вопрос, кстати. — Давай. — Почему ты такой тихий? — спрашивает Зейн с любопытством в голосе. — Что ты имеешь в виду? — в недоумении отвечает Гарри. Зейн прочищает горло: — Ну, ты обычно поешь громче и чуть ли не рвешь струны, — Гарри усмехается, и Зейн продолжает, — Так почему же ты такой тихий, Стайлс? — игриво спрашивает Малик. — Я не единственный, кто живет в этом доме, Зейн. Я просто стараюсь быть вежливым соседом. — Гарри отвечает так, словно насмехается над вопросом Зейна. Зейн хмыкает: — Раньше тебя это не волновало, — он слишком доволен, поддразнивая Гарри. — Ну, может он любит тишину. — Он? Кто он? — спрашивает Зейн, и глаза Гарри расширяются, а щеки розовеют. — Кто "он", Гарри? — ухмылка на лице Малика настолько широкая, что Гарри удивлен, как его лицо еще не треснуло. — Никто. Определенно никто, — защищается Гарри, — если бы кто-то был, ты бы узнал о нем первый, Мистер "у меня есть парень, но я вам ничего не скажу", — продолжает он, пародируя голос Зейна в конце. Малик показывает язык, как ребенок, и Гарри встает, чтобы поставить гитару на место. — Знаешь что? Позови его на мой концерт сегодня, если хочешь, — предлагает Гарри, — Я имею в виду- Я-я не хочу давить на тебя, но если он не против, то можете приходить. Зейн обдумывает об этом, прежде чем ответить: — Я не знаю, чувак, не знаю. — Все в порядке. Я не настаиваю, просто предлагаю, — говорит Гарри, и Зейн кивает. Совсем скоро Зейн уходит, а Гарри решает принять душ, отдохнуть немного и начать собираться. Ему важно быть готовым еще за час, потому что он ненавидит опаздывать. Он стягивает одежду и заходит в душ, позволяя теплым стурям воды ударяться о кожу. На фоне играет музыка, которую он всегда включает, когда моется. Он выходит из душа и вытирается полотенцем, а его взгляд цепляется за отражение собственных рук, покрытых рисунками, в зеркале. Вода заставила один из его рисунков исчезнуть, поэтому он надевает штаны и берет ручку, вытаскивая колпачок зубами. Он обводит потерявшие цвет наброски и раскрашивает их, чтобы они оставались на месте. Он не настолько талантлив, как его соулмейт, но все-таки пытается рисовать хоть что-то годное, потому что это его единственная связь с родственной душой. Гарри всегда был слишком стеснительным, когда дело доходило до его соумейта. Найл был рядом, когда самый первый рисунок появился на его коже. — Внатуре, чувак! Этот человек буквально использует свое тело в качестве холста, сделай что-нибудь! — сказал Найл. Потребовалось много убеждений, но в конечном итоге Гарри сдался. Несколько месяцев спустя, он уже начал общаться с человеком, которого никогда не видел, но который должен быть его второй половинкой. Он заканчивает с рисунком и надевает футболку. Окружающим он просто говорит, что это тату, и все верят. От близких он, наоборот, прячет их. Гарри не стыдится этого, просто для него это что-то личное, абсолютно не то, чем он хотел бы поделиться с другими. На улице довольно ветрено, поэтому он надевает свитер поверх футболки, чтобы не замерзнуть. Гарри собирает волосы в пучок и ложится на кровать, заворачиваясь в одеяла, и ждет, пока пройдет время, чтобы наконец собраться и уйти. Когда часы показывают шесть, он выходит и к семи уже прибывает на место. Ребята готовят небольшую сцену, проверяют микрофоны, готовят все для ночи, и в девять они начинают. Найл громко кричит, когда Гарри подходит к микрофону и просто здоровается с публикой. Все идет гладко, шоу заканчивается, и Найл поздравляет его, обнимая. — Я так горжусь тобой, дружище, — шепчет он куда-то в плечо Гарри, все еще крепко сжимая его в своих руках. — Все-все, мы поняли, большой парень, а теперь отойти и дай мне поговорить со звездой, — жалуется Зейн. Найл отходит от Гарри и показывает язык Зейну. Малик поздравляет его, и после этого они уходят. Парни не ждут Гарри, потому что знают, что он всегда остается после концертов, чтобы навести порядок в помещении. Гарри возвращается домой истощенным, его волосы завязаны в небольшой пучок, а гитара спрятана в чехле за спиной. Он подходит к подъезду и замечает небольшую тень, мнущуюся у двери. — Блять, что не так с этой дверью? — он слышит, — дебильная дверь. Гарри думает, что человек пытается взломать ее. "Господи" следует после того, как ключи с громким звоном падают на пол. Гарри подходит ближе и понимает, что это тот самый парень с красивыми голубыми глазами. Луи. — Хей, тебе нужна помощь? — спрашивает Гарри. Голова Луи резко поворачивается на звук. — Да, пожалуйста, — практически умоляет Томлинсон. Гарри открывает дверь своими ключами, из-за чего челюсть Луи падает на пол: — И... ты сделал это... с первой, первой попытки. Тупая дверь... — говорит Луи, заикаясь. Запах алкоголя ударяет в нос Гарри. Теперь все ясно. Гарри не видел его с их первой встречи. Казалось, будто этот парень призрак. Они входят в здание, но у Луи не только заплетается язык, но и ноги, когда он пытался идти. Гарри, несмотря на усталость, предлагает свою помощь, помогая Луи дойти до лифта, а потом вызывается помочь Томлинсону добраться до квартиры. — Слушай, тебе не нужно нянчиться со мной, просто возвращайся домой, — говорит Луи, икая несколько раз. — Не дождешься, — отвечает Гарри, — куда идти? Он понятия не имеет, где живет Луи, поэтому это вполне нормальный вопрос. Томлинсон указывает на дверь своей квартиры, и они направляются к ней. — Ключи, — требует Гарри, и Луи передает ему связку. Они заходят внутрь, и Гарри ставит свою гитару на пол, чтобы она не мешала. Луи говорит что-то со скоростью света, поэтому Гарри ничего не понимает. — Ладно, приятель, тебе нужно немного поспать. Луи протестует, поэтому Гарри приходится силой заставить парня лечь в кровать. Томлинсон даже не переодевается, сразу удобно устраиваясь под одеялами. Стайлс уже собирается уйти, когда слышит твердое "нет". — Что значит "нет"? — в недоумении спрашивает Гарри. — Ты остаешься, — голос Луи звучит так, будто это приказ. — Мы даже не знаем друг друга. — НоЗейназдесьнетияостанусьодин, — выпаливает Луи, и Гарри соврет, если скажет, что понял хоть слово. Вместо этого он просто вздыхает. После многочисленных жалоб Луи, Гарри понимает, что ему придется остаться до тех пор, пока парень не уснет. Только потом он сможет уйти и наконец отдохнуть. Он садится на пол, опираясь спиной о стену, и вставляет в уши наушники, ожидая, пока сосед уснет. Он не собирается жаловаться, но в итоге в его голове все равно пролетает короткое "какого черта". Когда он хотел столкнуться с Луи, это было совершенно не то, чего он ожидал. Он закатывает рукава и откидывает голову на стену, прикрывая глаза. Взгляд Луи цепляется за руки Гарри. Он мотает головой. "Господи, я просто пьяный" думает он и закрывает глаза, засыпая, потому что он уверен, что у него начались галлюцинации. Когда Гарри поднимает веки, часы показывают два ночи. Он берет свою гитару и замечает, что повсюду разбросаны рисунки. Ему кажется, что художественный стиль очень знаком, но Гарри слишком устал, чтобы обращать на это внимание. Он наконец возвращается домой. На другой день он зависает с Найлом в своей квартире и рассказывает ему все, что случилось ночью. Однако Найла очень смешит эта ситуация. — Это не смешно! Я буквально молился, чтобы уйти спать, но мне пришлось остаться там! — жалуется Гарри. — Ага, будто тебе это не понравилось, — говорит Найл, смеясь, — однажды ты проведешь там целую ночь, — он подмигивает и продолжает смеяться. — Ха-ха. Я рад, что ты считаешь мою жизнь такой веселой, Найл. — Она действительно такая, — не может остановиться Найл, и Гарри серьезно думает, что его друг скоро потеряет сознание от безудержного смеха. Нет ничего смешного. Раздается стук в дверь, и Гарри поднимается, чтобы открыть ее и встретить Зейна. Малик здоровается с парнями и поворачивается к Гарри, поднимая бровь. — Причина смеха? — Мои страдания. — Королева драмы! — кричит Найл. — Ну давай рассказывай, — говорит Зейн, и Гарри отказывается пересказывать историю, так что Найл берет инициативу в свои руки. Гарри сидит, скрестив руки, и пристально смотрит на парней, пока те смеются. — Ну окей, вы, ребята, такие отвратительные. Гарри поднимается, чтобы пойти на кухню, когда слышит громкий голос, доносящийся с лестничной клетки. Он смотрит в глазок и видит Луи, который поднимается по лестнице: — Это он! — кричит Гарри, и Найл мгновенно прилипает к двери. Он практически отталкивает Гарри от глазка: — Дай посмотреть, — блондин только мельком видит Луи, прежде чем тот уходит, но этого достаточно, чтобы сказать, — черт, этот парень такой маленький! Стайлс делает чай и возвращается к друзьям, которые сидят на диване. — Так что, у загадочного парня есть имя? — спрашивает Зейн. — Ты хочешь рассказать нам о своем мальчике? — в ответ спрашивает Гарри. — Ни за что. — Значит я тоже тебе ничего не скажу, — Гарри пожимает плечами и садится по-турецки, делая глоток чая. — Это не то! Твой парень просто рандомный сосед, на которого ты запал. С моим же все намного серьезнее. — Ауч, — обиженно бубнит Гарри. — Да ладно тебе, чувак. Мне тоже интересно! — говорит Найл. — Уговорили, — сдается Гарри, — его зовут Луи. Сердце Зейна пропускает удар при упоминании знакомого имени. Лицо выдает все эмоции. Он глотает ком в горле. К счастью парни этого не замечают, и Найл продолжает насмехаться над Гарри и говорить о Луи. Совсем скоро Зейну приходится уйти, потому что его ждет Томлинсон. — Передавай привет своему мальчику! — кричит Гарри, когда Зейн практически выходит из его квартиры. Малик закрывает за собой дверь и шепчет тихое "блять". Что ему теперь делать? Стоит ли сказать им правду? Он не перестает думать об этом, и Луи замечает состояние Зейна, поэтому вместо секса они просто разговаривают. Зейн не объясняет Луи причину своего нервозного состояния, а Луи и не спрашивает. Это не его дело. И тогда Зейна будто озаряет. Пока они разговаривали, у него появилась идея: — Луи? — Да? — Не хочу звучать странно, но... не хочешь сходить со мной куда-нибудь? — до него наконец доходит смысл сказанного, поэтому он останавливает Луи прежде, чем тот попытается что-то сказать, — Не как свидание, не так выразился. Я имел в виду... ох. Мой друг устраивает концерты время от времени, и я знаю, что ты любишь музыку. Так что я хотел узнать— — Хорошо. — Ладно, окей, я понимаю почему ты решил отказаться, но... — Зейн останавливается, — Стоп, что? — Я сказал хорошо, — повторяет Луи, а Зейн улыбается, — просто скажи где и когда, и я буду там. Звучит круто.

***

Гарри понятия не имел, что его ждет. Он понятия не имел, что его ждет, когда надеялся, что наткнется на Луи на входе или выходе в дом. Он понятия не имел, что его ждет, когда поднимался с Луи в одном лифте. Он понятия не имел, что его ждет, когда несколько раз упомянул Луи в разговоре со своими друзьями и не заметил странное поведение Зейна. Он не замечает, как Зейн пытается заглянуть ему в руки, чтобы проверить, есть ли на них рисунки, и он также не замечает, как Зейн тонко заставляет его показать их, но все безуспешно. На протяжении этой недели он слышит звуки на площадке практически каждую ночь и однажды встает просто проверить. Он видит пьяного Луи, пытающегося подняться по лестнице. "Интересно, этот парень вообще знает, что такое лифт?", думает Стайлс. Это происходит каждую ночь, пока Гарри не прекращает это. Очевидно, что сам Луи не в состоянии быстро подняться по этой лестнице. Гарри стонет, вылезая из-под одеяла. Он смотрит в дверной глазок и видит Луи, сидящего на полу и опираясь спиной о стену около лестницы. Гарри ждет немного, прежде чем неуверенно открыть дверь. — Гарри! — кричит Луи, протянув последнюю гласную, и Стайлс шикает на него. Гарри пытается помочь Луи встать, но это кажется невозможным, и он слишком сонный, чтобы что-либо делать в этот момент. Поэтому он вздыхает и решает отвести Луи в свою квартиру. По дороге Томлинсон бормочет что-то без остановки. Он даже флиртует с Гарри, который пытается игнорировать его всеми возможными способами, потому что сейчас четыре утра, а Луи слишком пьян, чтобы иметь в виду то, что вылетает у него изо рта. Гарри укладывает Луи в свою постель, немного разочарованный тем, что ему придется спать на диване. Когда он закутывает Луи в свои одеяла, их лица оказываются предельно близко. Стайлс на мгновение замирает. Луи смотрит на Гарри. — Ты поцелуешь меня? — шепчет Луи и, блять, хотел бы Гарри, чтобы это произошло при других обстоятельствах. Он не целует Луи. — Спокойной ночи, Луи, — говорит он и выходит из комнаты, забирая одно из одеял, чтобы постелить его на диване. Утром Луи уже не было, и Гарри делает вывод, что парень ушел задолго до его пробуждения. Стайлс рассказывает Найлу об этой ситуации, но на этот раз по телефону. — Может, это судьба? Прикинь, а вдруг он твой соулмейт! — прикалывается Найл. — Очень смешно, Найл, — притворно обиженно говорит Гарри. — Во сколько твой концерт сегодня? — Найл ловко меняет тему. — Бля, я совсем забыл о нем, — Гарри качает головой, — в девять, думаю. — Отлично, чувак, встретимся в восемь. Пожалуйста, в итоге не окажись в квартире своего соседа снова. — Ненавижу тебя. — Да-да, конечно. Тоже люблю тебя, — говорит Найл и бросает трубку. Остаток дня проходит так же, как и любой другой. Он немного репетирует, принимает душ, спит, собирается и едет в бар, в котором он выступает. Гарри волнуется каждый раз, но он хотя бы начинает привыкать к этому. Его сердце бьется быстрее, когда он замечает пару знакомых голубых глаз. Гарри старается не думать о них. Он не смотрит на Луи все оставшееся выступление, поэтому не замечает Зейна, обнимающего Томлинсона. Найл немного дальше. Гарри обращает все свое внимание на него. Концерт заканчивается два часа спустя и босс отпускает его раньше, уверяя, что за ним уберут другие и все под контролем. Гарри спускается к Найлу, который сразу же поздравляет его, но он замечает, что парень немного отвлечен. — Что такое? Где Зейн? — Я думаю, он скоро вернется. Он пришел не один. — Загадочный парень здесь? — восхищенно спрашивает Гарри. — Да, но особо не обнадеживайся. — Что- Почему- — Хей, Хаз, — голос Зейна прерывает его замешательство, — Луи, это Гарри, друг, котором я тебе рассказывал, — представляет его Малик, — Гарри, это Луи. Гарри застывает.

Подсекция 3

Гарри стоит в неверии. Он не знает, что именно поражает его: тот факт, что Луи видел его выступление, тот факт, что Луи — парень Зейна- стоп, они встречаются? Стоит ли ему теперь паниковать? Стоит ли ему паниковать из-за того, что он постоянно краснеет из-за парня своего друга? Черт, знает ли Зейн? Вот почему он привел его на концерт, верно? Гарри даже понятия не имел! Зейн никогда ничего не говорил! Но Гарри не Гарри, если не начнет накручивать. Так, он все еще молча стоит, и это становится странным. В конце концов он вырывается из оцепенения, протягивая руку для рукопожатия: — Гарри, очень приятно, — он знает, что это не первый раз, когда они встречаются, но все равно решает представиться. — Что ж, тогда очевидно, что я Луи, — отвечает парень, пожимая руку Гарри, — очень приятно познакомиться, — и спустя секунду добавляет, — снова. После этого наступает напряженная тишина. Никто не знает, что делать дальше. Зейн и Луи кажутся очень расслабленными, Гарри внутренне сходит с ума, и никто не знает, что творится в голове Найла. Гарри нарушает тишину, оповещая, что сходит за напитками и вернется. Луи вызывается составить ему компанию. Стайлс добирается до бара быстрее, чем Томлинсон, и делает заказ. Когда Луи подходит к нему, он быстро говорит бармену: — Мне то же самое. — Как же мир тесен, правда? — говорит Луи, практически пропевая слова, — понятия не имел, что ты друг моего Зейна. Мог бы сказать мне, чтобы я не опозорился. Его Зейн? — Я не знал, что ты общаешься с Зейном тоже, — отвечает Гарри, — Зейн всегда держал в тайне информацию о своем парне. Откуда я мог знать, что это мой сосед? — он пытается пошутить, чтобы разбавить атмосферу. Луи усмехается: — Парень? Если Зейн говорил о парне, то это не я, — в конце фразы следует еще один небольшой смешок, — он просто приходит, мы трахаемся, он уходит. Ничего больше, — легко отвечает он. Гарри чувствует небольшое облегчение, но это ничего не меняет. — Нет-нет, я не думаю, что есть кто-то еще. Мы просто предположили, что тот, с кем он постоянно видится, вроде как его парень, — сглатывает Гарри. Бармен вручает им напитки, и они оба благодарят его, одновременно доставая деньги. Только Гарри собирается заплатить, как Луи кладет на барную стойку купюру, оповещая, что там хватит на двоих. — Сдачу оставь себе. — Спасибо, но я мог заплатить за себя, — говорит Гарри, хмуря брови. — Я знаю, большой парень. Считай это извинение за мои ночные пьянки. Гарри молчит. — В любом случае приятно наконец узнать откуда доносится музыка. Ты меня заинтересовал, — комментирует Луи, давая понять, что слышал пение Гарри, — у дома просто картонные стены. — Да уж, извини за это. Я пытаюсь не шуметь сильно. Я могу быть тише, если ты— — Даже не смей, твоя музыка — хорошая компания. Моя квартира слишком тихая. Гарри пытается сдержать улыбку, когда они возвращаются к столу. "Ему не нравится тишина" отмечает Стайлс. Один шот перетекает в другой, а другой в третий и к концу вечера они все уже довольно пьяные. Найл, на удивление, самый трезвый из них. Луи очень быстро вливается в компанию, даже появляется ощущение, будто они знают друг друга целую вечность. Найл вставляет рандомные комментарии и вкидывает какие-то глупые шутки, с которых они никогда в жизни не смеялись бы, если бы были трезвыми. Таким образом, Найл просто говорит что-то, а парни уже валяются на полу со смеху. Это первая стадия пьяного Гарри. Стадия два — когда он немного не контролирует себя. Он знает, где он и кто он такой, но чувствует себя немного потерянно. Он пялится на своих друзей не в состоянии поддерживать беседу, но ему плевать. После этого идет грустный Гарри. Гарри, который без особой причины начинает хмуриться и даже иногда плакать просто так. Да, это пьяный, эмоциональный Гарри. Иногда на этой стадии он становится сонным и начинает ныть. Не сегодня. — Н-но, Найл, посмотри! Посмотри на свои глаза, они такие... — он даже не успевает закончить предложение, когда всхлип вырывается наружу. Эмоциональный Гарри плохо сочетается с компанией Луи и Зейна, которые обжимаются всю ночь. Для друзей с привилегиями, они ведут себя как настоящая парочка. И они много целуются. Очень много. Гарри ставит галочку в уме найти кого-то, чтобы много целоваться. И вот стадия, на которой Гарри становится возбужденным. Спустя семь шотов Стайлс чувствует себя очень горячо. Если бы Найл не был самым натуральным натуралом, он бы соблазнил его сегодня. Луи и Зейн ушли около получаса назад, кинув что-то вроде "скоро вернемся". Гарри думает, что они трахаются дома. Или в ванной. Блять, он тоже хочет этого. Прошло много времени с тех пор, как он последний раз спал с кем-то, а рука не может быть вечной заменой. Он хочет— твою мать, ему нужен кто-то, чтобы сделать это. Он практически в отчаянии. Он тащит Найла на танцпол, и танцует для него на коленях, а может и нет. Гарри надеется, что его танец привлечет кого-нибудь поблизости. Он надеется, что кто-то заинтересуется в нем, чтобы хотя бы поцеловаться и после этого (если этот человек не сбежит) они вернутся домой и позаботятся друг о друге. Кажется он потерял Найла и остался без присмотра. Точно! Найл сказал, что ему нужно уйти, верно? Или он просто отошел отлить? Скорее всего ему нужно проверить телефон, потому что Найл всегда пишет ему, когда он пьяный. Хоран знает, что пьяный Гарри не обращает внимание, когда с ним разговаривают, поэтому он всегда пишет ему сообщения, чтобы тот знал: ушел Найл, отошел или что-то такое. Гарри сказал себе, что обязательно посмотрит, но он не делает этого. Он слишком занят чужим языком в своем в горле, на что он определенно не жалуется. Незнакомец атакует его шею, а Гарри льнет к прикосновениям. Они оба знают к чему это приведет. Гарри понятия не имеет как, но они добираются до его квартиры. Кажется они приехали на такси. Он все еще не проверил телефон, но эта мысль давно потерялась где-то глубоко в его памяти. Они приезжают к нему в квартиру и как только заходят внутрь, Гарри прижимают к двери, и незнакомый парень снова начинает целовать его: глубоко и грязно. Однако совсем скоро он отстраняется, и Гарри чувствует горячее дыхание на своей шее. Он немного разочаровывается, потому что ожидал большего, но не жалуется, когда слышит тихий шепот в ухо "я хочу объездить тебя". Одежда разбросана по комнате, а сами парни уже в кровати Гарри. Честно говоря, Гарри надеялся, что его трахнут сегодня, но так тоже неплохо. Когда они оба кончают, у Стайлса не остается сил, чтобы встать и вытереться или принять душ. Он просто засыпает. Он просыпается с дикой головной болью и небольшой ненавистью к себе из-за этого. Он потягивается и не особо задумывается над тем, что он голый. Он всегда спит голым, так что требуется некоторое время пока воспоминания не накрывают его. Его словно ударяет током, когда он видит незнакомого парня в своей кровати. "Твою мать", думает он про себя. Он надевает боксеры и идет в туалет. Гарри чувствует себя таким грязным, ему определенно нужен душ. Очевидно, этот парень был немного агрессивен по отношению к его шее и ключицам. Он вздыхает, зная, что засосы составят ему компанию на неделю минимум. Спустя некоторое время, он сидит на кухне и мирно пьет кофе, прокручивая в голове все события прошлой ночи. Луи. Луи был там. И он встречается с Зейном. Нет- нет, они не встречаются, но все же. Они целовались, Гарри помнит это. Найл. Найл тоже был там. Что с Найлом? "Блять", думает Гарри и проверяет свой телефон, потому что где, черт возьми, был Найл? У него висит 5 непрочитанных сообщений от него: Я иду отлить, пожалуйста не натвори глупостей, пока меня нет рядом Окей, ты уже натворил Ты где? Куды ты блять делся? Надеюсь ты будешь утром в своей квартире Он пишет ему сообщение, вместо того чтобы позвонить. Я дома. Моя голова раскалывается, и какой-то парень спит в моей кровати. Спаси меня, прошу Его телефон звенит меньше чем через минуту. Ладно, мудак Я принесу завтрак Гарри улыбается. Он допивает свой кофе, а когда поднимается, чтобы поиграть немного, то понимает, что оставил гитару в баре. Разочарованно качая головой, он мысленно ставит пометку сходить за ней позже. Вот чего Гарри не ожидает, так это того, что его действительно начнут волновать отношения Зейна и Луи. Да, это терзает его. Хотя он не понимает, почему его так сильно это раздражает: Зейн счастлив и Гарри даже не знает Луи так хорошо. Его привлекает Луи, и он уверен, что это неправильно. Гарри ничего не понимает. Может есть что-то, что он упускает. А оно есть, потому что Гарри не знает, что этот миниатюрный парень с голубыми глазами его родственная душа. Однако, об этом позже. Этот парень —Гарри даже не помнит его имя— все еще в его кровати, и Стайлс тихо стонет. Он надеется, Найл скоро будет здесь и сделает что-то. Может разбудит его и попросит уйти или просто выгонит из квартиры. Нет, это грубо. Хотя Гарри не очень-то и против. Наконец раздается стук в дверь, и Гарри стонет тихое "наконец то". Он открывает дверь и видит довольное лицо Найла. Хоран действительно принес завтрак. Блять, Гарри очень его любит. — Доброе утро, солнышко, — пропевает блондин последнее слово, а Гарри шипит на него и указывает на дверь в свою комнату. Найл поднимает брови. Гарри проводит Найла до комнаты, и тот издает тихий смешок: — Я знаю, что это смешно, но позже я буду злиться из-за того, что ты бросил меня, чтобы переспать с кем-то. — Я не спл— Найл прижимает указательный палец к губам Гарри: — Тшш, милашка. Гарри убирает палец Найла и морщится. Прежде чем он успевает осознать, Найл уже на кухне достает завтрак, а потом возвращается в спальню. — Как ты хочешь, чтобы я разбудил его? — спрашивает Найл, и это еще одна вещь, из-за которой Гарри обожает парня, — хочешь, чтобы я разбудил его и закатил скандал, притворившись твоим парнем? Хочешь, чтобы я вежливо попросил его свалить или ..? Гарри улыбается: — Разбуди его и вежливо попроси уйти, пожалуйста, — но потом все равно чувствует необходимость повторить, — вежливо, Найл. — Окей, я понял, друг. Можешь пойти на кухню, все будет сделано через секунду, — Найл хрустит костяшками пальцев, и Гарри уходит. Не проходит и пяти минут, когда он слышит злое бормотание (особенно "черт возьми") и хлопок двери. Найл входит на кухню с улыбкой. — Что ты сделал? — Ничего такого. Я просто лег рядом и обнял его. Он проснулся, немного попсиховал и ушел, — Найл пожимает плечами и берет завтрак. Он принес пончики, — Я знаю, что ты был пьяным, но я видел его, и, знаешь, ты мог найти кого-то и получше. — В следующий раз я обязательно посоветуюсь с тобой, прежде чем привести какого-нибудь парня, — говорит Гарри, кусая пончик. — Так что? — Найл садится около него. — Что? — Гарри поднимает бровь. — Зейн, — единственное, что говорит Найл. — Очень меня удивил, не буду врать, — отмечает Гарри, — Но не потому, что это Луи, а потому, что я говорил о нем очень много в последнее время, и Зейн просто сидел и слушал. Это неприятно, если честно. — Да, я тоже был в шоке, — вздыхает Найл, — Зейн не злится, так что все хорошо. Плюс, ты же не знал. Точно. Гарри так рад, что кто-то, помимо него, сказал это вслух. — Ты можешь поговорить с ним, если тебя это тревожит, — добавляет Найл, — Но, как я сказал, он не злится на тебя. Прекрати думать об этом. — Думаешь он наверху? — спрашивает Гарри, сопровождая свои слова жестом. — Напиши ему, — Найл всегда такой спокойный. Гарри очень благодарен за это, — ты же видишь, Луи неплохой вариант для Зейна, — он еще раз кусает свой пончик, — в отличие от Брайана. Гарри открывает их с Зейном переписку: — Что за Брайан? — он отрывает взгляд от экрана и смотрит на Найла. — Не знаю? Гарри игнорирует его и пишет Зейну. Малик быстро отвечает и говорит, что будет у Гарри через несколько минут. Он определенно у Луи. Стайлс надевает худи, но его засосы все еще хорошо видны -Найл не никак комментирует это- но он ожидает "черт", которое срывается с губ Зейна, когда он видит это. Они здороваются, и Найл нетерпеливо трет ладоши: — Расскажешь нам о Луи? Гарри пялится на свои ноги, не зная как он должен реагировать на разговор. — Вы и так уже все знаете, — отвечает Зейн. — Да, мы знаем, что вы друзья с привилегиями, но это только потому, что твой мальчик рассказал об этом Гарри. Мы хотим услышать это от тебя, — бесстыдно заявляет Найл. — Этого вполне достаточно, — объясняет Зейн, — ну правда. Недавно мы зависали вместе, потому что я плохо себя чувствовал и, что ж, он в принципе тоже. А так в основном только секс. Ничего такого, о чем вы не знаете. — Почему ты плохо себя чувствовал? — смеет спросить Гарри. Зейн вздыхает: — Не знал, как сказать вам, что Луи Гарри это мой Луи, — он качает головой, — так странно звучит. Найл и Гарри ничего не отвечают, но они согласны. — Еще вы не знаете, потому что я не люблю обсуждать это, но, — Гарри наблюдает, как Зейн аккуратно подбирает слова, — Луи так же вроде как... эм, — Зейн делает глубокий вдох, — мой бывший парень. Если бы Гарри пил что-то сейчас, он бы пролил все на себя: — Тот, у которого есть брат? Тот, кто отсосал тебе спустя год после вашего расставания? Гарри начинает злиться. Когда Зейн и Луи расстались, Зейн был разбит. Он переехал к Гарри, который хотел помочь ему справиться с этим. Они не были близки, когда это случилось, но это не значит, что Гарри не было там, чтобы помочь Зейну. Зейн всегда казался таким беззаботным, и для Гарри было так странно видеть его настолько опустошенным. Расставание и симптомы отмены плохо сочетаются друг с другом. Гарри уже видел такое. — Я знаю, Хаз— — Зейн, ты вообще осознаешь насколько неправильными были эти отношения? Помнишь, каким разбитым ты был после вашего расставания? — Зейн молчит, — я не могу указывать тебе, что делать, потому что ты сам в состоянии принимать решения, но просто помни о моих словах. Найл тоже молчит. Он даже не пытается посмотреть на Гарри. Стайлс всегда относился слишком серьезно к подобным вещам: — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, потому что если ваши отношения снова выбьют тебя из колеи... — Гарри делает глубокий вдох, — я просто не могу смотреть на то, как ты снова теряешь себя. Это ужасно отразилось на тебе и на нас. Наблюдать за тем, как ты идешь ко дну, не самая увлекательная вещь. Найл кивает. Слеза скатывается по щеке Зейна, но он быстро стирает ее рукой, прежде чем парни успевают заметить. Теперь он точно не может признаться им, что все еще любит Луи.