Bubblegum Bitch

Не заметить его сразу при входе в гей-клуб было невозможно – а может сам Чимин был в этот день особенно внимательным в своём желании найти кого-нибудь, с кем можно было бы хорошо провести время. У Чимина, признаться честно, были довольно высокие стандарты и слегка необычные вкусы, но потенциальных партнёров он всегда замечал издалека, с первых слов и взглядов понимал, подойдут они ему или нет. Если не приходилось уходить неудовлетворённым, это каждый раз было самой настоящей находкой, потому что когда его высокие ожидания оправдывались, Чимина в большинстве случаев ждал отличный, разнузданный и горячий секс. Результат его исканий и в этот раз был налицо: Чимин подошёл к барной стойке, но притянули его взгляд не поблёскивающие в неверном освещении клуба бутылки с алкоголем, а вид чьих-то длинных красивых ног. Весьма неприкрытых ног, стоит заметить. Чимин смерил их оценивающим взглядом, подходя ближе, ведя взглядом по ткани ярко-розовой складчатой юбки чуть выше колен, в которую парень, точно парень, был одет. Он задержался на аппетитно округлявших розовую ткань ягодицах. Юбка на парне была свободного кроя, но он едва заметно – призывно, уж Чимин-то знал, – выгнулся у барной стойки так, чтобы на его задницу в этой юбке открывался самый соблазнительный вид. Чимин хмыкнул, останавливаясь меньше, чем в шаге от парня, что всё ещё стоял к нему спиной и за шумом музыки и большого количества людей не услышал его приближения. Незнакомец был занят какой-то беседой с работником за барной стойкой; Чимин же использовал те последние мгновения, пока парень его не замечал, чтобы оценить завлекающе перекатывающиеся под тканью чёрной облегающей футболки мышцы его спины и плеч. Чимин почувствовал, как зажёгшийся огонёк интереса внутри разгорается сильнее – да, этот парень точно знал, что делает. В этот момент бармен соизволил оторваться от своей дискуссии с парнем в розовом – ну по крайней мере в розовой юбке, – и взглядом указал ему на Чимина. Парень медленно обернулся. Чимин успел заметить, как в мгновение поменялось его поведение с дружелюбно-открытого и расслабленного на прицельно-неторопливое, почти манерное. Будто он хотел, чтобы Чимин следил за каждым его движением. Ох, это именно то, что Чимину сегодня было нужно: розовая конфетка, знающая себе цену. Чимин взглянул ему в глаза – чёрные бездны – и в этот момент незнакомец изогнул бровь с надменным выражением, будто решал для себя, стоил ли вообще Чимин и разговор с ним его времени. Чимин улыбнулся – ни разу не дружелюбно, а будто нацеливаясь для первого удара по жертве. Тогда парень улыбнулся тоже переливающимися от розового блеска губами. Нижняя его губа была проколота, так же, как и бровь, в ушах тоже виднелись серёжки, но весь его пирсинг каким-то образом прекрасно сочетался с блеском, чёрной футболкой и розовой юбкой, колыхающейся при каждом его движении. На ногах у парня были, заметил Чимин, чёрные кроссовки с высокой подошвой, и может на ком-нибудь другом они смотрелись бы слишком массивно, но ему подходили просто идеально. – Чонгук, – представился парень. Голос у него оказался неожиданно мягкий, но одновременно с лёгкостью перекрывал шум музыки. – Чимин, – ответил Чимин и первый протянул ему руку. После того, как Чонгук её пожал, Чимин отпустил и пробежался едва ощутимым прикосновением пальцев по внутренней стороне ладони Чонгука, коснулся запястья, а затем совсем легко прошёлся дальше, до локтя. – Красивые, – выдал он, имея в виду и руки Чонгука, и его татуировки, детально выполненные, сложные, змеящиеся по правой руке пока их не скрывала ткань футболки. – Спасибо, – широко улыбнулся Чонгук в ответ, и Чимин на мгновенье забыл, что хотел сказать. Весь его вид, этот наряд и цепкий взгляд тёмных глаз на красивом лице притягивали так, что невозможно было оторваться. Он был ужасно хорошенький, и Чимин сглотнул, чувствуя, как в паху слегка тяжелеет от одного только вида. Что же будет, если ему позволят прикоснуться? Чонгук бы позволил, но вместе с этим теплилось на дне его глаз что-то, похожее на вызов. Он будто без слов говорил: «Думаешь, сможешь подчинить меня себе? А ты попробуй!» Чимин именно это и намеревался сделать. Он улыбнулся и под выжидательным взглядом Чонгука шагнул ближе, без единого сомнения вторгаясь в чужое личное пространство, будто это было ему позволено. Чонгук моргнул, глядя на него сверху-вниз – он был едва выше Чимина, но платформа его кроссовок делала разницу ощутимее. Чимин положил руку на стойку совсем рядом с Чонгуком, тем самым оказываясь ещё ближе, видя, как губы Чонгука приоткрываются от этого будто отрезающего пути к отступлению жеста. Теперь, если б Чонгук захотел Чимина обойти, ему пришлось бы коснуться его, чтобы оттолкнуть. Но то выражение, что Чимин видел на его милом лице, подсказывало, что отталкивать его совершенно не собираются. От Чонгука вкусно пахло каким-то сочным, фруктовым запахом, и Чимин не думая вдохнул поглубже, позволяя аромату раскрыться на языке. Розовая конфетка была сладкой. – А ты вкусно пахнешь, – сказал Чимин, даря Чонгуку свой самый томный взгляд из-под ресниц, который всегда заставлял людей в его окружении подавить дрожь желания, вне зависимости от пола. «Ты как оружие массового поражения со своей сексуальностью, ты знаешь?» – заявил ему как-то Хосок, и да, конечно же Чимин знал и не стеснялся этим пользоваться. Судя по тому, как сладко дрогнули чужие накрашенные губы и на мгновенье опустился взгляд чёрных глаз, Чонгук не был исключением и попался на чары Чимина незамедлительно. В этот раз Чимин попался и сам, совершенно добровольно, наслаждаясь восхитительной дрожью, что прошлась по его телу, когда Чонгук закусил губу, неприкрыто пялясь на пухлые губы Чимина. Затем Чонгук моргнул, будто придя в себя, и доля кокетливой хитрости вкралась в выражение его лица. Он сильнее облокотился на барную стойку и устроил свою руку настолько рядом с лежащей там рукой Чимина, что Чимин ощутил след тепла от близости чужой кожи. Он подавил желание придвинуться ещё ближе, когда Чонгук выверенным, но от этого не менее изящным жестом поправил свои тёмные, густые, слегка вьющиеся волосы. – Ты собираешься утопить меня в комплиментах? – с ноткой игривости протянул Чонгук, и взгляд его обещал многое – если Чимин покажет себя достойным. – Если это то, чего ты хочешь, принцесса, – легко согласился Чимин, наклоняясь к нему. Чонгук окинул его оценивающим взглядом, а затем хмыкнул и отстранился, забирая с собой тепло своего тела. – Думаю, мне нужно что-то получше, – сказал он со сквозящим в голосе высокомерием и толкнул Чимина плечом, делая шаг в сторону танцпола, явно намереваясь уйти. В том случае, если Чимин прочёл все сигналы верно, ему не должно было прилететь по лицу – хотя существовала реальная возможность, что ему всё-таки врежут за его следующее действие. Если так подумать, можно было перечислить много причин не делать того, что Чимин собирался сделать, но отпускать Чонгука не хотелось совсем, а потому он решил рискнуть. Чонгук был всего в шаге от него, так что Чимин положил руки ему на бёдра и резко развернул, чтобы затем вжать в стойку и без промедления прижаться к нему сзади. Чонгук издал негодующий вскрик, упираясь руками в стойку, чтобы себя поддержать, а затем кинул на Чимина гневный взгляд через плечо. – Думаешь, ты можешь со мной так обращаться?! – воскликнул Чонгук с ярким возмущением в голосе, но Чимин не обманулся: он видел, как перекатывались под кожей мощные мышцы, Чонгук в целом был крупнее и сильнее него, и если б он того не захотел, Чимин бы его и с места сдвинуть не смог. То, с какой лёгкостью он подчинился рукам Чимина и его тёмный возбуждённый взгляд говорили громче любых возмущённых слов. – Хм-м, давай-ка посмотрим, – наигранно задумчивым тоном выдал Чимин и уже собирался продолжить, как вдруг в их диалог неожиданно вступил стоящий недалеко от них и протирающий гладкую поверхность стойки бармен. – Господин Чон, может всё-таки пойдёте наверх? Барная стойка не предназначена для подобных, м-м, активностей. Чонгук резко повернул к нему голову и в тот же миг прошипел: – Заткнись, Кёниль. В голосе его сквозила такая неприкрытая, ни разу не наигранная ярость, что бармен глянул на него нервничающим, испуганным взглядом. Кёниль открыл рот, скорее всего чтобы извиниться, и тут Чонгук с лёгкостью сбросил с себя руки Чимина и выпрямился. Чимин отступил назад, чувствуя, что их маленькая игра прекратилась – скорее всего поэтому Чонгук так злился. Он хотел ещё поиграть с Чимином. Губы Чимина растянулись в улыбке, внутри огнём загорелось чувство удовлетворения, потому что Чонгуку не понравилось, что его от Чимина отвлекли, и это выглядело многообещающе. Чонгук развернулся к Чимину лицом, а затем со вздохом сказал: – Пойдём наверх, здесь полно каких-то придурков, – тут он поморщился, и даже это выражение выглядело мило на его ухоженном, почти кукольном лице. Чимин кинул на всё ещё испуганно застывшего бармена сочувствующий взгляд, а затем развернулся и последовал за Чонгуком. Тот провёл их в дальнюю часть клуба, где открыл какую-то дверь вытащенной из кармана юбки ключ-картой. Чимин последовал за ним, прикрывая дверь и тем самым отсекая большую часть шума с танцпола. – Господин Чон? Так, выходит, ты владелец этого клуба? – поинтересовался Чимин, поднимаясь вслед за Чонгуком по лестнице, ведущей на второй этаж. Он не преминул воспользоваться возможностью в очередной раз облюбовать взглядом аппетитный зад Чонгука, который так и хотелось сжать в своей хватке. Чонгук в ответ на его вопрос вдруг рассмеялся, высоко и громко. Голос у него был очень приятный, и Чимину не терпелось узнать, как же он этим голосом будет стонать, когда Чимин стянет с него эту розовую юбку и приласкает горячее обнажённое тело. – Нет, конечно, зачем бы я стал заниматься чем-то настолько скучным? – ответил Чонгук, отсмеявшись. В коридоре на втором этаже было несколько дверей, к одной из которых Чонгук Чимина и подвёл. – Мой отец владеет сетью этих клубов. Я только развлекаюсь, – с довольным выражением закончил он, заводя Чимина за собой в комнату и прикрывая дверь. – М-м, я вижу, – хмыкнул Чимин многозначительно, не отставая от Чонгука ни на шаг. Комната, в которую они попали, больше всего напоминала спальню, ею, наверное, и была. Помещение доминировала большая, широкая и с виду очень удобная кровать. Освещение было слегка приглушено, так что остальной интерьер как-то уходил на второй план, ненавязчиво размываясь, заставляя Чимина сосредоточиться на красивой фигуре Чонгука, его тёмных блестящих волосах и мягко колышущейся, обнажающей красивые сильные ноги юбке. – Стоп-слово? – поинтересовался Чонгук, наклоняясь и проверяя что-то в прикроватной тумбочке. – Красный. Твоё? Чонгук глянул на него, усмехаясь. Его тёмные волосы красивой волной падали ему на лоб. – Диадема. Чимин не удержался, выгнул бровь, Чонгук же пожал плечами: – Красивое же слово. Начнём? Затем он отступил, останавливаясь у самой кровати. Чимин шагнул ближе, оказываясь всего в шаге, а затем Чонгук развернулся к нему с отливающими озорным весельем глазами и растянутыми в обрадованной улыбке розовыми губами. Будто ребёнок, получивший свой лучший подарок на Рождество. – На колени, – выдал он довольно, прежде чем Чимин успел хотя бы рот раскрыть. Чимин недовольно нахмурился: он полагал, что Чонгук, видя доминантную позицию Чимина, примет их роли как паинька и не станет пытаться доминировать сам, но очевидно он ошибся. Чонгук в ответ на бездействие Чимина выгнул бровь. – Ну же. Я не собираюсь весь день тут стоять, – бросил он нарочито безразличным тоном, будто не светился лишь секунду назад как новогодняя гирлянда оттого, что они с Чимином наконец-то оказались вместе в закрытом от других пространстве. На лице Чимина ярко играло недовольство, но Чонгук был слишком лакомым кусочком, чтобы так просто развернуться и уйти. Он поиграет с Чонгуком в его игру, если тот так этого хочет, решил для себя Чимин, а после медленно опустился перед своим облачённым в юбку капризным божеством на колени. Глаза Чонгука вспыхнули от этого жеста подчинения, он заулыбался шире, чуть морща нос, являя морщинки у глаз. Он так нескрываемо сильно наслаждался происходящим, что Чимин не мог не подтрунить, сидя перед ним на полу: – Любишь видеть мужчин у своих ног? – Конечно, – без промедления согласился Чонгук. Его высокий мягкий голос напоминал патоку, а губы маняще переливались блеском в приглушённом свете комнаты. – Красивых мужчин. Сильных, властных. Ослеплённых желанием обладать мной. Последние слова он почти прошептал, глядя Чимину прямо в глаза. Чимин едва не зарычал от бессилия, от того, как явно Чонгук вертел им, как ему только хотелось, и дразнился. В следующее мгновенье Чимин оттолкнулся от земли, выходя из своего коленопреклонённого положения, чтобы врезаться в Чонгука и обхватить его руками за талию. Чонгук засмеялся, громко и чисто, – кажется, он часто это делал, – и безо всякого сопротивления позволил опрокинуть себя спиной на кровать. Чимин, не разжимавший рук, приземлился на него сверху. Чонгук продолжал смеяться, будто то, что Чимин делал, было для него какой-то забавой, а поэтому Чимин устроился на кровати поудобнее, вжался в Чонгука своим телом и уткнулся носом ему в шею. Смех Чонгука поутих, а затем и вовсе перетёк в первый влажный стон, когда Чимин на пробу лизнул кожу его шеи, чтобы затем тут же сильно укусить. Он показывал, что игры Чонгука не останутся безнаказанными, но тому, кажется, не было никакого дела до предупреждений. Как только Чимин разомкнул челюсти, оставив на чужой шее влажный след от слюны и темнеющий – от зубов, Чонгук вновь заговорил как ни в чём не бывало: – Ого, какой ты нетерпеливый, дай мне хоть кроссовки скинуть. Чимин отстранился достаточно, чтобы заглянуть в чужое наглое лицо. Он изогнул бровь, потому что серьёзно? Кроссовки – это то, о чём Чонгук сейчас переживал? Чонгук подарил ему самодовольную улыбку, а затем продолжил: – И сам не забудь разуться, не то испачкаешь постель, мне потом ещё на ней… Тут Чимин не выдержал и, не дожидаясь окончания его фразы, ухватил Чонгука за челюсть, тем самым прерывая его. Чонгук смотрел на него большими от удивления глазами, пока Чимин наверняка болезненно впивался большим и указательным пальцами в мягкость его щёк, заставляя раскрыть рот. Затем Чимин подчёркнуто медленно наклонился и легко лизнул покрытую мерцающим розовым блеском нижнюю губу Чонгука. После отстранился, перекатывая на языке приторно-сладкое, но оттого не менее приятное послевкусие. Естественно, конфетка оказалась вкусной, ничего другого он и не ждал. И хотя Чимин продолжал твёрдо сжимать рукой его челюсть, Чонгук снова попытался что-то сказать – и как его вообще возможно было усмирить? – Я… – начал он, и Чимин едва заметно усилил хватку на чужой челюсти, шикая на него: – Ты действительно не понимаешь, когда надо угомониться, да? Он наконец отпустил Чонгука, и тот опять взглянул на Чимина с этим сводящим с ума снисходительным выражением на лице. Чимин знал, просто знал как факт, что сейчас с губ Чонгука опять сорвётся что-нибудь, что выведет его из себя, и дабы это предотвратить, Чимин наклонился и поцеловал эти сладкие, блестящие губы. Чонгук тут же раскрыл рот шире, принимая его. В их поцелуе не было нежности, только голод и горячее желание, Чонгук от Чимина ни на мгновенье не отставал, кусаясь и буквально пытаясь трахать его рот своим языком. Когда Чимин отстранился, Чонгук тяжело дышал, лёжа под ним на простынях с разметавшимися волосами, тёмными-тёмными глазами, приоткрытым ртом и размазавшимся блеском, придающим ему очень сексуальный, растерзанный вид. Он казался таким кротким в этой позе и только глядел на Чимина голодным взглядом, ожидая его действий, с потерявшим всё своё высокомерие лицом. Чимин, думая, что наконец выиграл, потянулся рукой к розовой юбке, легко провёл рукой по мягкой ткани, но и тут Чонгук не преминул открыть рот. – Что, трахнешь меня даже без прелюдии? – выдал он язвительно, мигом растеряв свою покорность. Чимин вскинул на него взгляд и увидел отразившуюся в чёрных глазах насмешку напополам с вызовом. Чонгук будто приглашал Чимина его наказать, и кто Чимин был такой, чтобы упускать такую возможность? Чимин отстранился настолько, чтобы удобно было двигать Чонгука, а затем ухватил его за бёдра и перевернул при активном содействии самого Чонгука. Когда тот оказался лежащим под ним на животе, Чимин незамедлительно шлёпнул его по заднице увесистым движением руки. Чонгук издал удивлённый вскрик, не ожидавший такого грубого обращения, а Чимин шлёпнул его ещё раз, сильнее. Задница у него была прекрасная, мягкая и вместе с тем упругая, отлично выделенная юбкой, и шлёпать её было одно удовольствие. – Ах, нет, что… – начал Чонгук, чем заслужил ещё один шлепок. На этот раз он лишь приглушённо застонал в ответ. Его наказание наверняка становилось болезненным, но разве не этого он добивался? Когда Чимин занёс руку ещё раз, Чонгук извернулся на кровати, приподнимаясь на локтях, чтобы взглянуть на Чимина через плечо. – Прекрати бить меня по заднице будто ребёнка, – зашипел он не хуже змеи, сводя брови к переносице. Чимин мило улыбнулся в ответ: – Тогда прекрати быть непослушным ребёнком, а, принцесса? И, потому что ему хотелось ещё поиграть, ходя по линии дозволенного, Чимин сильным движением шлёпнул Чонгука ещё раз. Чонгук не скрываясь застонал, прикрывая глаза, локти его разъехались, и он опустился обратно на кровать, побеждённый. Чимин довольно усмехнулся. Вот так было намного лучше. Он потянулся и снял собственные ботинки, а затем стянул с Чонгука кроссовки вместе с носками. – Теперь доволен? – поинтересовался он и получил в ответ только очередной стон. – Давай, конфетка, поднимайся, – велел Чимин и легко хлопнул Чонгука по плотному бедру в качестве поощрения к действию. Чонгук подчинился молча, ни единого едкого слова не сорвалось с его губ, и Чимин почувствовал, как внутри горячим теплом разливается удовольствие. Член его уже начал наливаться кровью. Чонгук приподнялся, вставая на колени на кровати, упираясь локтями в покрывало. Когда он принял нужную позу, Чимин приподнял ткань юбки и положил ладони ему на бёдра, обхватывая ближе к коленям. Это был такой простой и вместе с тем такой интимный жест. Чонгук тяжело выдохнул, когда Чимин надавил, заставляя его шире расставить ноги на постели. – Тебя интересует только одно, да? – поинтересовался он, когда Чимин начал неторопливо вести прикосновением выше, тем самым задирая свободную юбку. Чонгук явно намеревался выдать это с издёвкой, но не смог скрыть лёгкой дрожи возбуждения в голосе, и эффект оказался потерян. – То же, что и тебя, – легко согласился Чимин, поднимая юбку выше, обнажая сильные мускулистые бёдра, от вида которых во рту тут же скопилась слюна. Чимину хотелось Чонгука укусить, оставить тёмный собственнический след на гладкой чистой коже. Он приподнял юбку до конца, наконец обнажая круглые мягкие ягодицы в прекрасном хлопковом с рисунком вишен белье. Трусики были явно женские, судя по форме, милому рисунку и тому, как тяжело висел внизу член Чонгука и его яйца – так, будто им не хватало места в тесном пространстве, создаваемом чистой белой с красным тканью. Чимин был уверен, что головка вставшего члена Чонгука сейчас торчала из-за верхней кромки трусиков, но со своего ракурса он этого, к сожалению, не видел. – Вау, как мило, – засмеялся Чимин, касаясь по тонкой ткани, ведя прикосновением в ложбинку между ягодицами Чонгука. Он надавил, втёр пальцы через ткань прямо туда, в нежное местечко между округлых половинок. – Ведёшь себя как высокомерная капризная царевна, а сам носишь вишнёвые женские трусики? Очаровательно. – Замолкни, – отрезал Чонгук, а затем подался бёдрами ближе, явно желая плотнее ощутить пальцы Чимина через разделяющую их ткань. Чимин усмехнулся, убирая руку и отстраняясь. – Разве так стоит говорить с тем, кто собирается доставить тебе удовольствие? Давай-ка, побудь вежливым, хорошенько попроси меня, и может быть я даже сниму с тебя эти трусики. Тебе ведь неудобно, правда же? Кое-что мешает, особенно когда ты так возбуждён? Чонгук издал сдавленный, полный раздражения стон, а затем обернулся на Чимина, обжигая раздосадованным взглядом. – Ты хочешь, чтобы я просил тебя раздеть меня? – поинтересовался он, капризно кривя губы. – Не слишком ли много ты о себе возомнил, Чимин? Думаешь, ты особенный? Думаешь, я никогда не трахал таких, как ты? Да я... – Чонгук по мере своей речи всё больше распалялся, а затем вообще приподнялся, собираясь подтянуть под себя ноги и сесть на кровати. Чимин тут же схватил его за щиколотки и удержал на месте, прерывая поток гневных слов. Взглядом, которым Чонгук его одарил, можно было убить, и вместе с тем это было, кажется, самое сексуальное, что Чимин в своей жизни видел. Он почувствовал вспышку острого наслаждения, желания подчинить и, удерживая взгляд Чонгука своим, сказал: – Кто разрешил тебе двигаться? Чонгук в ответ оскалил зубы, свёл брови – такое угрожающее выражение на таком милом лице смотрелось просто поразительно. Чимин почувствовал ещё одну блаженную волну сладкого возбуждения, пробившую его до кончиков пальцев. – Я буду делать, что хочу, – заявил Чонгук, раздувая ноздри от гнева, и Чимин хмыкнул: – Ну, конечно. Тогда у тебя два пути, конфетка. Сказать своё слово или заставить меня уступить. Под словом он конечно именно в виду стоп-слово, и если б Чонгук в любой момент их совместного времяпровождения его сказал, Чимин остановился бы тут же, без вопросов, без разъяснений, это было совершенно очевидно. Вот только, как он ни злился, говорить Чонгук не спешил, и кажется он всё ещё был возбуждён. Ему, как и Чимину, нравилась борьба за доминирование и те словесные перепалки, что они вели во время прелюдии. Это добавляло происходящему остроты. Поэтому Чонгук лишь закусил губу с остатками розового блеска на ней и смолчал. Милый избалованный мальчик не хотел подчиняться так просто и вместе с тем явно не желал проявлять инициативу и вести. Чего он хотел так это дразниться и ёрничать, а затем всё равно получать то, чего хотел, и даже больше. Чимин готов был всё это ему дать, залить в него столько горячего удовольствия, чтобы Чонгук от него плавился, становился отзывчивым и кротким в его руках. Вот что Чимин собирался ему дать – и одновременно взять у него. – Вот и умница, – похвалил он и сразу же отдал указание: – А теперь перевернись на спину. Это была очередная уловка: послушается ли Чонгук или же опять проявит характер? Чимин улыбнулся, увидев, как Чонгук без единого слова протеста начинает двигаться. Он перевернулся на спину, и они опять встретились взглядами. Чимин попытался не утонуть в непроницаемой черноте чужих глаз, полной обжигающего густого желания. Он опять задрал Чонгуку юбку, искренне наслаждаясь этим действием, почти запретным – ему так нравилось обнажать ноги Чонгука, глядеть на плотно обхватывающую его ягодицы ткань трусиков, очевидно выпирающих спереди. Головка члена Чонгука действительно виднелась из-за кромки ткани, налитая тёмным красным цветом и ужасно притягательная. – Так и будешь пялиться или сделаешь уже что-нибудь? – хмыкнул Чонгук и шире расставил ноги в приглашающем жесте. Чимин глянул на него прищуренным взглядом, а затем положил руку прямо туда, где член Чонгука натягивал ткань. Чонгук издал мелодичный стон и попытался податься бёдрами вперёд, но Чимин удержал его своей рукой. Чонгук глянул на него сквозь ресницы, закусив губу в деланно невинном, но на самом деле очень намеренном жесте. Чимин ухватился за резинку трусиков, чуть её оттянул, а затем отпустил. Резинка со щелчком врезалась обратно в чувствительную головку члена, а Чимин с удовольствием пронаблюдал, как глаза Чонгука расширяются и он издаёт удивлённый вскрик. Затем удивлённое выражение сползло с его лица, заменяясь чистым возмущением, даже озлобленностью. – Знаешь, если ты собираешься так со мной обращаться, то может мне лучше будет найти кого-нибудь другого, – выплюнул он ядовито, а затем добавил, будто раздумывая: – Или, может, я просто попользуюсь твоим телом для собственного удовольствия, не обращая внимания на то, чего хочешь ты – так будет честнее, не так ли? Что ты на это скажешь, мистер доминант? Закончив со своей маленькой речью, Чонгук протянул руку и коснулся лица Чимина, погладил по гладкой щеке, задел большим пальцем губы, раздвигая свои собственные, мерцавшие остаточным блеском, в усмешке. Вторую руку он положил Чимину на талию, оглаживая кожу через ткань рубашки. Чимин вернул Чонгуку его же усмешку, а затем мягко взял его руки в свои – сначала одну, потом вторую – и неспешным движением вжал их в покрывало. Чонгук, кажется, задержал дыхание, глядя на него, и глаза его переливались нетерпеливым любопытством, пока он ждал ответного действия. Чимин медлить с ответом не стал. – Почему-то мне кажется, что ты первый встанешь и уйдёшь, если всё будет по-твоему, – сказал он низким, вкрадчивым голосом. Чонгук смотрел на него, едва приоткрыв рот, будто заворожённый. Чимину нравился этот взгляд на его хорошеньком невинном лице. Он наклонился ближе, переплетая их пальцы, всё ещё вжимая руки Чонгука в покрывало, ограничивая возможность двигаться. Затем он поднял одно колено и вжал его Чонгуку между ног. Тот судорожно выдохнул на грани со стоном, пока Чимин постепенно усиливал давление на его вставший член. – Ты ведь не хочешь на самом деле доминировать, а хочешь только поиграться – ты любишь играться, правда же, маленький избалованный котёнок? Ну ничего, я смогу показать тебе твоё место, как считаешь? – Он склонил голову, будто вопросительно, и Чонгук тяжело сглотнул. Чимин принялся аккуратно массировать своим коленом его твёрдый член, ни на мгновенье не ослабляя давление. Чонгук прикрыл глаза и тихо, тонко и коротко застонал. – А ты быстро учишься, Чонгук. Так намного лучше, – проговорил Чимин, и Чонгук издал в ответ ещё один побеждённый стон. В этот момент Чимин перестал вжимать колено Чонгуку в промежность и вместо этого, высвободив руку, потянулся ею вниз, желая снять с Чонгука нижнее бельё. Когда он подцепил резинку пальцами, Чонгук издал недовольный звук и попытался свести ноги вместе. Чимин перевёл на него взгляд и обнаружил, что на лице у Чонгука было самое очаровательное недовольное выражение: он мило надул губы, а его оленьи глаза были большими и круглыми, полными обиды. – Ты не заслужил их снять, – выдал Чонгук, и Чимину захотелось чмокнуть его в нос, до того он был милым. – Моё бельё красивое, ты не можешь просто так его снять, – добавил он таким тоном, будто это была общеизвестная истина, которую Чимин по какой-то причине ещё не понял. – О, действительно, как я мог забыть, – расплылся в улыбке Чимин. Ему не терпелось сыграть с Чонгуком в очередную игру. Теперь, когда Чимин прорвался через его упрямство и желание вывести Чимина на реакцию, Чонгук был милым и почти безобидным в своём недовольстве. Под бдительным взором Чонгука Чимин опустился ниже, к согнутым ногам Чонгука, спущенным на пол, и устроился поудобнее, уже зная, какую ласку хотел этой сладости подарить. Безо всяких прелюдий он вжался лицом Чонгуку между ног, потёрся носом о его частично скрытый тонкой тканью трусиков член. Чонгук сдавленно застонал, а Чимин глубоко вдохнул мускусный запах его возбуждения, чувствуя, как во рту скапливается слюна. Он поднялся чуть выше, открыл рот и немедля втянул в него виднеющуюся из-под ткани белья головку члена Чонгука. Чимин слизал выступившие капли смазки с таким жадным голодом, будто и вправду хотел Чонгука выпить до последней капли. Чонгук в ответ на действия Чимина снова застонал высоким чистым голосом – и как же это было красиво. Стоны Чонгука были самой лучшей, самой чувственной музыкой, Чонгук дарил их Чимину так расточительно, не сдерживаясь и не скрываясь. Чимин в ответ на это начал сосать член у себя во рту так старательно, как только мог, увлажняя бархатистую кожу слюной. Мокрые непристойные звуки наполнили комнату, пока Чимин сосал головку члена Чонгука будто леденец, делая плотно прилегавшую к остальной части члена ткань мокрой в своём усердии. Чимин надеялся, что Чонгук не будет против того, что он слегка запачкал красивый рисунок вишен, сделав их тёмными, бордовыми от слюны. Тут Чонгук издал особенно высокий, отчаянный стон, пытаясь толкнуться бёдрами ему навстречу, глубже попасть в тугое влажное пространство его рта, и тогда Чимин остановился. Он ведь не хотел, чтобы Чонгук кончал раньше времени. Когда он отстранился и взглянул на Чонгука, утирая влажные от слюны, слегка распухшие от ласки губы, Чонгук глядел на него в ответ таким пожирающим взглядом, словно собирался заглотить Чимина целиком. – Трахни меня, – едва сломавшимся от всех тех стонов, что он издавал раньше, голосом попросил его Чонгук. Чимину на мгновенье показалось, что он может кончить только от этой долгожданной, заслуженной покорности, которую Чонгук ему являл в качестве награды за его старания. Рот Чонгука был приоткрыт, губы блестели влагой – наверняка он закусывал и облизывал их во время ласки, – тёмные ресницы трепетали, грудь тяжело вздымалась и опадала, и Чимин видел прослеживающиеся под тёмной тканью вставшие бугорки его сосков. Чонгук выглядел разбитым удовольствием, был на грани того, чтобы кончить от одного только прикосновения – и всё равно просил у Чимина больше. Естественно, Чимин намеревался дать этой сладкой очаровательной принцессе всё, о чём тот его просил, особенно теперь, когда ему удалось усмирить чужой крутой нрав и сделать Чонгука совершенно ручным. Чимин стянул с Чонгука насквозь вымокшие с одной стороны трусики и сказал ему краткое: «Двигайся, котёнок», – а пока тот устраивался дальше на кровати, расстегнул свои собственные брюки. Он скинул их вместе с нижним бельём, не удосужившись сложить, оставив лежать комком у кровати, а затем принялся неторопливо, одну за одной расстёгивать пуговицы рубашки, зная, что Чонгук не отличался терпением и всё равно желая позабавляться. – Ну же, хватит издеваться, иди сюда, – протянул Чонгук обиженным, жалующимся тоном, нетерпеливо ёрзая на кровати. Когда Чимин оторвал взгляд от расстёгнутых пуговичек своей рубашки, Чонгук ждал его на кровати, всё ещё одетый, не считая нижнего белья, перевернувшись на живот и выставив вверх укрытую тканью юбки задницу. Он покачивал ей из стороны в сторону и глядел на Чимина хитрым прищуром глаз, будто пытаясь притянуть его к себе одним этим действием. Чимин хмыкнул, скинул с себя рубашку и забрался за Чонгуком на постель. Он издал тихий задумчивый звук, оглядывая презентованную ему задницу, скрытую розовой складчатой тканью, а затем взял Чонгука за бёдра и одним движением опрокинул на кровать. Чонгук глянул на него непонимающий взглядом, не двигаясь, а затем с совершенным бесстыдством заныл: – Я хочу тебя в себе, почему ты не даёшь мне то, что я хочу? Я хочу твой толстый член, я видел, какой он большой, а ты просто… – Поворачивайся на спину, конфетка, – прервал его Чимин с довольной улыбкой. – Я буду иметь тебя так, как сам хочу и тогда, когда сам решу. Чонгук издал в ответ скулящий нуждающийся стон, а затем покорно перевернулся на спину, съезжая ниже по кровати, чтобы устроиться как можно ближе к Чимину, заглядывая ему в глаза, как исполнивший команду жадный до похвалы щенок. – Хороший мальчик, – не поскупился Чимин, а затем отдал следующее указание: – Снимай футболку. Чонгук подчинился сразу же, стягивая лёгкую ткань через голову, так что волосы его в итоге ещё сильнее разметались по подушке. Красивый, какой же он был красивый с выставленными на полное обозрение татуировками, широкой грудью, удивительно тонкой талией и – ох, как же Чимин раньше не заметил? – Даже соски проколол, – усмехнулся он, дотягиваясь и массируя пальцами горошину соска со вставленной в неё маленькой металлической штангой. Металл нагрелся от тепла тела Чонгука и ощущался приятно гладким под прикосновением, а то, как Чонгук выгнулся ему навстречу, прикрывая глаза и приоткрывая рот в несдержанном стоне, срывало все слои самоконтроля, что у Чимина ещё оставались. Он ухватился за расставленные по обе стороны от него согнутые в коленях восхитительные ноги и потянул их вверх, заставляя Чонгука ещё больше раскрыться. Юбка при движении задралась сама собой, уже испачканная смазкой в том месте, где твёрдый член Чонгука прижимался к ткани. Раскрывшаяся ткань явила Чимину восхитительный вид на промежность Чонгука, а сам тот тихо заскулил под таким пристальным, оценивающим вниманием. – Держи себя раскрытым для меня, – велел Чимин, передавая ноги Чонгука в его распоряжение. Тот ухватил себя чуть пониже коленей, прижал собственные ноги сильнее, тем самым раскрывая себя больше, бесстыдно глядя Чимину прямо в лицо, ожидая его реакции. – Красивый, какой же ты красивый, куколка, – совершенно искренне восхитился Чимин, рассматривая открывшийся ему во всей красе вид обнажённой кожи. Чонгук был гладко выбрит везде – стоило ли удивляться? – головка его члена блестела природной смазкой, а анус – искусственной. Когда Чимин осторожно коснулся его пальцами, два скользнули внутрь относительно легко – Чонгук хорошо подготовился, но это не значило, что самому Чимину не нужна была смазка. Правда сначала ему хотелось ещё немного подразниться. Чонгук без зазрений совести игрался с ним раньше, и теперь, когда он был во власти Чимина, расслабленный желанием, без притворной спеси и капризных выходок – теперь пришёл черёд Чимина отыграться. Поэтому вместо того, чтобы возвратиться к своим брюкам, в карман которых предусмотрительно была положена и смазка, и презервативы, Чимин лишь поудобнее устроился на кровати и предвкушающе улыбнулся. Чонгук едва нахмурился, но ничего в качестве протеста сказать не успел. Стоя на коленях перед Чонгуком, который всё ещё держал собственные ноги крепкой хваткой, Чимин вытащил пальцы из его ануса, а затем принялся поверхностно, медленно водить самыми кончиками по твёрдому члену Чонгука, размазывая по нему остаточную смазку и едва сильнее давя у головки. Ласка была такой лёгкой, томительной, недостаточной, что сразу вырвала из Чонгука жалобный стон. Он сильнее впился ногтями в мякоть своих ног, разводя их шире для Чимина, явно желая толкнуться ему навстречу, но в своём положении он бы этого сделать не смог. Когда Чонгук осознал, что всерьёз его ласкать не собираются, то взглянул на Чимина с детской почти обидой. Чимину очень нравилось вызывать это выражение на его лице, и он едва удержался от победной улыбки при виде заломленных бровей и надувшихся губ. – Чими-ин, прекращай дразниться, – заныл Чонгук, но продолжил держать себя раскрытым для Чимина, будто Чимин от этого смилостивится и даст ему наконец насладиться лаской. Чимин издал в ответ притворно задумчивый звук, а затем переместил пальцы от члена Чонгука к его анусу и, не церемонясь, вошёл в него уже тремя пальцами. Чонгук издал высокий вскрик, окончившийся стоном, откинул голову назад, на подушку и сильнее развёл ноги – хотя казалось бы куда уже сильнее. Три пальца шли в нём туговато, он сжимал их так, будто совсем не хотел выпускать, а его багровый от возбуждения, налившийся член пачкал ему живот и ткань юбки смазкой, когда скользил по ним своим тяжёлым весом. Чонгук всё пытался ёрзать, насадиться посильнее, потому что Чимин не спешил трахать его, а только смотрел, как непроизвольно сжимается колечко мышц вокруг его пальцев, будто пытаясь затянуть их глубже. – Прекрасная дырка для моего члена, – прокомментировал Чимин, второй своей рукой начиная лениво надрачивать собственный член. В этом не было особой нужды, потому что член его стоял как каменный из-за Чонгука и того, насколько горячим он был, но касаться себя было приятно, и может он делал это чуть-чуть напоказ тоже. Он знал, что выглядит горячо возбуждённым, с собственным членом в крепкой хватке. Ему хотелось произвести впечатление на Чонгука и вместе с тем показать ему, какой ласки он оказался лишён своим непослушанием. Чонгук глянул на него тёмным, возбуждённым, горящим нетерпением взглядом. – Тогда вставь мне уже, чего ты блять ждёшь? – процедил он сквозь зубы, очевидно пытаясь не стонать, пока пальцы Чимина неторопливо двигались в нём, раскрывая. – О, я бы уже давно тебе вставил, но ты своим поведением сам всё усложнил, – с напускным сожалением отозвался Чимин, пряча улыбку при виде полнящегося негодованием, разгорячённого его фразой Чонгука. Ох, тот, кажется, любил поиграться, но не любил, когда игрались с ним, вот ведь незадача! – Если ты сейчас же не вставишь мне, – раздельно и чётко выговорил Чонгук, раздувая от гнева ноздри и скаля зубы, прямо как животное, – то я опрокину тебя на эту кровать, обездвижу и сам трахну тебя моей, как ты выразился, прекрасной дыркой. Тебе останется только принимать, что тебе дают – как тебе такой план, а, Чимин? Он выделил его имя голосом, будто выплюнул его, усмехаясь, давая Чимину очевидный выбор. Чимин наклонился ближе к раскрасневшемуся, разозлённому кукольному лицу – Чонгук наблюдал за ним тёмными блестящими глазами, готовясь претворить свою угрозу в жизнь при любом подозрительном слове или действии. Когда Чимин остановился, он был так близко, что ощущал горячие выдохи Чонгука на собственном лице, чувствовал исходящий от его тела лихорадочный жар. Чонгук был такой завлекающий, совершенно завораживающий в своём неистовом возбуждении. – Хотел бы я на это посмотреть, – выдохнул Чимин прямо ему в губы, а затем поцеловал. Чонгук зарычал, действительно зарычал в поцелуй и взбрыкнулся, как непослушная ездовая лошадь – Чимин с трудом удержал его на месте, навалившись на него всем телом. Тогда Чонгук больно его укусил, но Чимин не отстранился – он прижался к Чонгуку вплотную и, почувствовав, как столкнулись их члены, сделал прицельное, твёрдое движение бёдрами. Чонгук застонал в поцелуй, член у него был горячий, слегка влажный от смазки и головокружительно охуенный, когда Чимин вновь прошёлся по нему своим, даря им обоим так сильно необходимую стимуляцию. Он сделал ещё несколько движений бёдрами, убеждаясь, что Чонгук вновь расслабился и принял его роль как ведущего, а затем отстранился, с влажным звуком разрывая поцелуй. Чонгук глядел на него подёрнутым дымкой возбуждения взглядом, пока Чимин слезал с кровати и вытаскивал из кармана штанов презервативы со смазкой. – Возьми ту, что в тумбочке, – едва охрипшим от стонов и рыков голосом сказал ему Чонгук, и Чимин подчинился, доставая из прикроватной тумбочки тюбик смазки. «Romantic», значилось на ней, а сразу под надписью красовалась картинка клубники в форме сердца. Чимин выгнул бровь, но вопросов задавать не стал. Он залез обратно на постель, туда, где Чонгук, уже отпустив свои ноги, выжидательно на него глядел. – Я люблю глубоко, мистер доминант, – выдал Чонгук довольно, пока Чимин разрывал упаковку презерватива и раскатывал его по своему члену. – И быстро, – выдохнул он, когда Чимин наконец взглянул на него. – Любопытно, сможете ли вы удовлетворить мои запросы? Чимин открыл тюбик смазки и щедро выдавил её на свой стоящий член. Она пахла клубникой. Ну конечно. Чимин издал позабавленный смешок. – Конечно, ты любишь быстро и глубоко, кто бы сомневался, – сказал он, придвигаясь ближе. Затем он схватил небольшую подушку с изголовья кровати и при содействии Чонгука устроил её у того под бёдрами. – Мечтаешь быть хорошенько выебанным, да? – продолжал он, вновь устраиваясь между чужих прекрасных ног и дёргая Чонгука за бёдра ещё ближе к себе. – Хочешь ощущать в себе мой член даже после того, как мы закончим? Я думаю, что смогу оправдать твои ожидания. – Только не говори мне, что собираешься трахать меня в самой скучной позе из возможных, – скривился Чонгук, будто дольку лимона целиком проглотил. Вид у него при этом вышел настолько милый, что Чимин не смог удержаться от смеха. – Не волнуйся, принцесса, – сказал он сквозь смех, пока Чонгук глядел на него невпечатленным взглядом. – Я знаю, что тебе нужно, и я могу тебе это дать. С этими словами Чимин поднял и закинул крепкую ногу Чонгука себе на правое плечо. Чонгук окинул его заинтересованным взглядом, расслабляясь и позволяя Чимину двигать себя. Его правая нога давила приятным тяжёлым весом, пока Чимин двигал левую ногу Чонгука, укладывая её полусогнутой на постель. Тело Чонгука отзывалось на любое его прикосновение, он был сильным, гибким, изящным – таким, что хотелось целовать каждый сантиметр его оголённой золотистой кожи. Такой красивый, горячий и жаждущий, давно уже готовый принять член. Чимин чуть отклонился в сторону, упираясь левой рукой в покрывало, поддерживая себя, почти укладываясь на бок и устраивая согнутые ноги рядом с лежащей на кровати ногой Чонгука. Правая нога Чонгука всё ещё расслабленно лежала на правом плече Чимина, и он прошелся краткой лаской по гладкой, влажноватой от пота коже, прежде чем наконец приступить к главному. Чимин взялся за свой стоящий член, добавил ещё смазки из лежащего рядом тюбика, не желая причинять своему очаровательному партнёру дискомфорт, а затем, весь пахнущий клубникой, направил себя рукой, приставляя головку члена к чужим круглым ягодицам. Чимин кинул на Чонгука взгляд, приподнял брови в немой просьбе, и Чонгук кивнул. Правой рукой он оттянул собственную ягодицу в сторону, открывая Чимину вид на свой блестящий смазкой, тугой анус. Член Чонгука всё ещё лежал у него на животе, нетронутый, тяжёлый и налившийся всё тем же агрессивным багровым цветом, юбка скомкалась у талии, и Чонгук не обращал на испачканную его собственной смазкой ткань никакого внимания. Почему-то даже в скомканной до неузнавания юбке Чонгук выглядел хорошо. Что бы он ни говорил, как бы ни пытался казаться невозмутимым, видно было, что Чонгук ужасно возбудился от их прелюдии. Он продолжал голодно облизывать губы, слизывая с них остатки розового блеска, глаза его были тёмными, полуприкрытыми, мутными от желания, грудь часто вздымалась и опадала, так что пирсинг в сосках отливал металлическим блеском в мягком освещении комнаты. – Не каждому под силу справиться с твоим нравом, да, детка? – прошептал Чимин, едва толкаясь в ещё не разработанную членом узкую дырку. Чонгук закусил губу, явно сдерживая стон, а затем перевёл дыхание, отпустил искусанную губу и сказал таким тоном, будто его не распирала сейчас головка чужого члена: – Естественно. Я заслуживаю только самого лучшего. И с разметавшимися по кровати мягкими тёмными волосами, с выражением спесивого желания на лице, с приоткрытыми в предвкушении губами он действительно выглядел как маленькая избалованная детка, привыкшая получать что бы ни попросила. Этой принцессе не хватало только сверкающей бриллиантами диадемы на макушке, всё остальное ей уже, кажется, удалось получить. – Насколько же ты разбалованная конфетка. А мир на блюдечке не хочешь, нет? – проворковал Чимин, кратким движением толкаясь глубже и опять замирая, давая Чонгуку привыкнуть к тому, как растягивает его член, который был гораздо заметнее трёх пальцев, которые раньше вставлял ему Чимин. – А ты предлагаешь? – ответил вопросом на вопрос Чонгук. Тёмные глаза его сверкнули удовольствием, и весельем, и ни с чем не спутываемой жадностью. Как же Чонгук хотел получить всё – и не потому, что этого заслуживал, а просто потому, что просил об этом. Одно его слово обязано было принести его в руки все плоды, все удовольствия и конечно всех мужчин, о которых он только мог мечтать. Чимин усмехнулся, чувствуя, что Чонгук уже не сжимается вокруг него с болезненной почти силой, что он расслабился, привык к вторжению в своё тело, а потому без сомнений сделал резкий толчок, крепко удерживая Чонгука за ногу, что лежала на его плече, загоняя в него член по самые яйца. Тут уже Чонгук не смог сдержать длинного восторженного стона, глаза его едва не закатились, и он застонал единственное: – Ещё, боже, ещё! Чимин плавно качнулся назад, а затем вновь сильным движением вогнал член в горячее тугое нутро – и чёрт, как же это было хорошо. Теперь они оба застонали в унисон, а затем Чонгук дрожащим от желания голосом сказал: – Давай же, трахни меня как следует, хочу твой грёбаный член в себе, хочу больше, сильнее, хочу… – Ты хочешь всё, – выдал Чимин очевидную истину, и Чонгук взглянул на него сияющими от победного желания глазами. Чонгук действительно был победителем, хотя трахали сейчас именно его. Он получил от Чимина именно то, чего хотел, до малейшей детали. Даже на коленях его подержал, ну что за норовистая, своенравная детка. – Да, хочу всё, – на выдохе выдал Чонгук, и лицо его снова отразило ту самую несдержанную, голодную алчность, проблеск которой Чимин заметил ещё тогда, у барной стойки, когда впервые подумал о том, чтобы испробовать розовую конфету перед ним на вкус. Стоит ли говорить, что Чимин не остался разочарованным. – Я дам тебе всё, принцесса, – выдал Чимин, сдаваясь этим сияющим глазам и жаркому, сексуальному телу. – Дай, – выдохнул Чонгук почти шёпотом, чуть не светясь от сытого довольства, будто заглотивший жертву хищник. Чимин в ответ на это устроился поудобнее, устроил бёдра Чонгука на подушке так, чтобы легче было в нём двигаться. После Чимин, не медля больше, начал трахать Чонгука так, как им обоим так хотелось: быстрыми, отрывистыми, сильными движениями. Чонгук бы скользил по кровати от силы толчков, если бы Чимин не удерживал его за ногу, прижимая к себе, заставляя Чонгука принимать глубже, толкаясь в чувствительный анус. Чонгук не переставая стонал и выдавал ничего не значащие, умоляющие обрывки слов и фраз, будто член Чимина выбил из него всякую способность связно мыслить. Это, если честно, возбуждало только сильнее. Чонгук был разложен под ним, пока Чимин вбивался в его тело под необычным углом, заставляя почувствовать член глубоко внутри, заполняя до отказа. Рот Чонгука, из которого вылетала несвязная речь вперемешку со стонами, был приоткрыт, и он так хорошо раскрывался для Чимина, пытался раздвинуть ноги посильнее, получить его член так глубоко, как мог, а его собственный возбуждённый член тяжело шлёпал по животу при каждом толчке. Настолько открытая, подчиняющаяся поза делала Чонгука совершенно беспомощным, и Чимину до дрожи нравилось, что эта капризная высокомерная куколка могла сейчас только раздвигать для него ноги и принимать то, что Чимин ей давал. Он впился пальцами в мякоть чужого бедра ближе к колену и тут же почувствовал, как дрожат под прикосновением стальные, бугрящиеся под кожей мышцы – Чонгук стремился быть ближе, хотел его в себе настолько же сильно, насколько Чимин хотел вбиваться в его восхитительное, раскрывающееся на члене тело. – Да, вот так, вот так, трахни меня посильнее, ну же, хочу, чтобы дырка болела ещё неделю после, мне нужно это, – бормотал Чонгук, и Чимин едва мог разобрать его сливающиеся со стонами то ли мольбы, то ли приказы. В любом случае, Чимин подчинялся и трахал Чонгука так быстро и сильно, как мог, до шлепающих о его задницу яиц и хлюпающих звуков смазки, которую так щедро до того распределил по презервативу. Запах клубники плавал вокруг, резкий и несомненно синтетический, но Чимин думал, что это Чонгуку тоже подходит. Его розовая юбка задралась так сильно, скомкалась у талии, наверняка неудобно врезаясь Чонгуку в живот, но тот не проронил ни слова о том, что хотел бы её снять. Наоборот, он поддерживал её свободной рукой, комкая ткань в кулаке, будто пытаясь таким образом удержаться на месте, пока Чимин вбивался в него в темпе, который начинал ускоряться. Чимин подбирался к той грани удовольствия, за которой лежал сильный, оглушительный оргазм, и он заставил себя замедлиться хотя бы немного: не хотелось кончать слишком быстро. Чонгук тут же выдал недовольный, скулящий стон, глянул на Чимина из-под ресниц и открыл рот, чтобы что-то сказать. Чимин опять сильно толкнулся, без сомнений задевая чужую простату, и изо рта Чонгука в итоге вырвался только длинный стон. – Чимин, – попробовал Чонгук снова, и теперь заговорить у него получилось, хотя дыхание сбилось, а голос стал более хриплым от непрекращающихся стонов. Одно это имя слетело с его уст будто приказ двигаться быстрее, трахать жёстче. Чимин ничего Чонгуку не ответил, продолжая совершать длинные, круговые движения бёдрами, вторгаясь в тело под собой мягче, чувствуя, как пульсирует от возбуждения собственный член. Когда Чонгук вновь открыл рот, явно намереваясь возмутиться, Чимин освободил его ногу, что всё ещё лежала у него на плече, и вместо этого прошёлся прикосновением по члену Чонгука. Чонгук застонал сквозь зубы, на лице у него читалось желание вперемешку с ярко горящим негодованием. – Трахни меня, – процедил Чонгук сквозь зубы с таким чувством, что будь Чимин немного слабее, незамедлительно подчинился бы желаниям этой принцессы, одним махом превратившейся во властную гневливую королеву. Вместо этого Чимин только тихо рассмеялся, в очередной раз вгоняя свой член в задницу Чонгука на всю длину, а затем обернул руку вокруг его члена и сказал: – Я ведь уже трахаю тебя. Чонгук выдавил единственное: «Сильнее», подавившись вдохом, а затем Чимин принялся твёрдо, быстро дрочить ему, безжалостно подводя к оргазму, на подступах к которому Чонгук качался уже так долго. Чонгук высоко, протяжно и очень мелодично застонал, чувствуя движение руки Чимина и входящий раз за разом в чувствительный анус, задевающий простату член. – Ах-ах-ах, да, да, блять, хочу кончить, дай мне кончить, – выстанывал Чонгук, замечательно сжимаясь вокруг его члена, и Чимин в ответ сильнее сжал его истекающий смазкой, пульсирующий возбуждением член. Через несколько мгновений Чонгук особенно высоко и длинно, срываясь, застонал, зажмуриваясь, откидывая голову назад на подушки, а из его члена выплеснулась первая струйка спермы. Тогда Чимин без промедления вышел из Чонгука, продолжая надрачивать его член, навис над ним, меняя позу на обычную миссионерскую, а затем согнул и крепко прижал правую ногу Чонгука к его груди. Когда Чимин вошёл в него снова, Чонгук едва не закричал, всё ещё содрогаясь в удовольствии своего оргазма, дезориентированный, не понимающий, желающий всего и сразу. Его анус продолжал восхитительно сокращаться вокруг члена Чимина, когда тот задал быстрый, глубокий, несдержанный темп. Чонгук жалобно, с надрывом стонал, короткие сбитые «ах-ах-ах» вырывались из него, а Чимин лишь неустанней вбивался в него, чувствуя, как накатывает на него волна за волной предоргазменное удовольствие. – Слишком – слишком – ах – нет – ах-ах, – пытался сквозь стоны что-то сказать Чонгук, когда Чимин прижал его правую ногу сильнее к его же груди, заставляя раскрыться больше. Последние желанные судороги оргазма Чонгука спали, теперь он был слишком чувствительный, и вместе с тем до сих пор такой податливый, послушный, принимающий всё, будто глина под руками умелого керамиста. Чимин жадно вдыхал пропитанный запахом искусственной клубники воздух, замечая в нём смешавшиеся нотки их пота. Он вторил жалобным стонам Чонгука своими, полными желания, глядел прямо в непроглядно чёрные глаза, видел заломленные брови и раскрытые губы с мерцающим колечком пирсинга в них. Эти губы, на которых буквально полчаса назад сиял мастерски наложенный розовый блеск, а теперь искусанные, блестящие слюной, раскрытые в бесстыдном стоне. Чимин толкнулся в последний раз, а затем, издав длинный прерывистый стон, начал кончать. Глаза его закрылись, лицо исказилось в гримасе удовольствия, пока он продолжал трахать податливую раскрытую дырку, изливаясь в презерватив. Когда он вновь открыл глаза, тяжело дыша, глядя на Чонгука сверху-вниз, его красивые губы кривились в усмешке. – Если ты прямо сейчас не выйдешь из моей задницы, я не знаю, что я с тобой сделаю, – сладким голосом пропел Чонгук, и глаза его на мгновение опасно сверкнули. Чимин поспешил подчиниться. Чонгук зашипел, когда Чимин выскользнул из него, и тут же соскользнул с подушки, что была у него под бёдрами, в сторону, разваливаясь на кровати и пытаясь выровнять дыхание, прийти в себя после такого дикого секса. Чимин был не лучше – он поднялся на чуть нетвёрдых ногах, дошёл до прикроватной тумбочки, где были заботливо приготовлены сухие салфетки, и принялся приводить себя в порядок. Хорошо, что прямо рядом стояла небольшая мусорка, куда он и выкинул использованный презерватив. Даже руки его подрагивали от напряжения – особенно та, которой он поддерживал себя в сидячем положении на кровати, пока трахал Чонгука. – Здесь есть ванная? – поинтересовался Чимин у Чонгука, что с блаженной улыбкой пялился в потолок, забрызганный собственной спермой и очевидно ничего с этим делать не планировавший. Чимин представил себе ощущение остывающей вязкой спермы на коже, и его передёрнуло. – Обижаешь, – улыбнулся ему Чонгук, слегка поворачивая голову и кивая в сторону двери, которую Чимин совершенно не заметил, хотя был в этой комнате уже – сколько? Сколько они вообще занимались сексом? Чимин понятия не имел, но он освободил себе вечер с целью хорошо провести время и никуда конечно сейчас не спешил. Чонгук прикрыл глаза, будто собираясь уплыть в сон, и Чимин вновь подумал о том, что тот был просто загляденье. Даже с прилипшими к вискам от пота волосами, с перепачканной, смятой у талии юбкой, с покрытым спермой животом и обмякшим членом между ног, вытянувшийся на постели и очевидно выжатый, Чонгук всё ещё был таким естественно красивым. Создавалось ощущение, что любой вид Чонгуку шёл – когда он был одет с иголочки в своё розовое с чёрным одеяние или же когда лежал на кровати, потный, испачканный и абсолютно покорённый удовольствием. Чимин усмехнулся, и звук вышел мягким, нежным почти. – Ты, как я погляжу, в душ не собираешься? – вновь спросил он, и Чонгук издал страдальческий, полный невысказанной жалобы стон. Глаз он не открыл и со своего места на постели не сдвинулся. Чимин вздохнул, ощущая сочувствие и небольшую долю вины – ведь это он так затрахал Чонгука, что тот теперь не мог даже с кровати встать, да и запачкался он тоже из-за Чимина. Он взял с прикроватного столика салфетки, подошёл ближе и принялся как мог утирать следы спермы с чужого живота, зная, что когда Чонгук всё-таки соберётся подняться, то перепачкает всю кровать. Чонгук издал в ответ на действия Чимина нечленораздельный звук, выражающий благодарность, и приоткрыл один глаз. – Неужели действительно собрался в таком состоянии спать, принцесса? – поинтересовался Чимин, а затем смутился и отвёл взгляд. Не стоило, наверное, так называть Чонгука сейчас, когда они прекратили эту приятную им обоим игру. Власть Чимина, так же, как и власть Чонгука, уже закончилась. Но Чонгук в ответ на обращение только мило хихикнул, а затем вдруг сел на кровати, вытягивая руки над головой, с удовольствием потягиваясь. – А вот теперь можно и в душ, – провозгласил он и спрыгнул с кровати так, будто не лежал на ней секунду назад умирающим лебедем. Чимин проследил за ним с приподнятыми в удивлении бровями. Притворялся значит. – Ты это специально сделал, чтобы я тебя вытер? – задал риторический вопрос Чимин, кидая скомканные салфетки прямиком в урну и тоже поднимаясь с места. Чонгук кинул на него кокетливый взгляд из-под ресниц, а затем исчез за дверью в ванную. Чимин закатил глаза, но без промедления последовал за ним. Ему хотелось быть рядом с Чонгуком, пока это было позволено. Когда Чимин вошёл в ванную, Чонгук настраивал температуру воды, напевая себе под нос какую-то мелодию своим сладким голосом. Юбка розовым комком валялась у его ног. Слушать Чонгука было приятно, а смотреть на его подтянутую и красивую, натренированную фигуру ещё приятней. Чонгук обернулся через плечо, глянул на Чимина с улыбкой, а затем поманил его за собой и шагнул в душ. Чимин на мгновенье залюбовался плотными струями воды, разбивающимися о крепкие мышцы и стекающими вниз по фигуре Чонгука, по его широкой груди и плоскому животу, по сильным рукам и змеящейся татуировке, по плотным ногам. Чонгук опять оглянулся на него, проводя рукой с татуировками по своим уже мокрым волосам, зачёсывая их назад, и Чимин без раздумий шагнул к нему под сильный, но не слишком горячий поток воды. Чонгук издал удивлённый и какой-то уж слишком весёлый звук, когда Чимин обхватил его за талию и притянул к себе, но послушно раскрыл рот, позволяя себя целовать. То, как он сначала прошёлся рукой по волосам Чимина, оттягивая их назад, а затем спустился к его животу и попытался пощекотать, очевидно говорило о том, что для Чонгука это была игра, но Чимин не в силах пока был отпустить – сам не знал почему, – а потому просто продолжал целоваться с ним под струями воды, не задаваясь вопросами. Когда Чимин наконец отстранился, в глазах Чонгука плясали смешинки, а губы растягивала широкая улыбка, опять появились морщинки у глаз, а нос слегка сморщился – и почему Чонгук был таким очаровательным, когда просто ему улыбался? – Смотри только не влюбись в меня, мистер доминант, – сказал Чонгук, и Чимин моргнул, кратко облизнув собственные губы, желая поцеловать его ещё раз. Будто читая его мысли, Чонгук приложил палец к его губам, и когда Чимин наконец перевёл взгляд выше, заглядывая ему в глаза, тот с хитрой усмешкой сказал: – Никаких больше поцелуев, милашка. Мне всё-таки надо помыться, как считаешь? Чимин безропотно кивнул, всё ещё пойманный в сеть чужого очарования. Палец тут же исчез с его губ, Чонгук дотянулся до ближайшего геля для душа, схватил мочалку и щедро выдавил на неё гель, чтобы затем растереть. По душевой поплыл тот самый сладкий запах фруктов, что стлался за ним мягким шлейфом ещё тогда, в баре. Чонгук передал гель Чимину – может, хотел, чтобы тот поставил его на место, но вместо этого Чимин выдавил немного себе в ладонь и принялся растирать по телу руками, пока Чонгук мылся мыльной мочалкой. Запах был заметным, но не слишком приторным, и внутри Чимина сворачивалось что-то приятное при мысли о том, что выйдя из душа он будет пахнуть как Чонгук. Он успел украсть у Чонгука ещё пару поцелуев, прежде чем они закончили мыться. Чимин вернулся в комнату, вытираясь, поднимая с пола свои скомканные штаны, поправляя небрежно скинутую ими ранее обувь – на самом деле он слегка суетился. Чимин не особенно понимал, почему нервничает сейчас, после секса, который им обоим, это было очевидно, понравился. Когда он взглянул на Чонгука, что стоял в проёме душевой с единственным полотенцем на плечах, совершенно не стыдясь и не смущаясь своей наготы, Чимин понял, почему нервничал. Ему хотелось увидеть Чонгука снова. Хотелось вновь овладеть им, вжаться в его сильное, великолепное, отдающееся целиком, без остатка тело, хотелось почувствовать ту власть над ним, за которую Чимину пришлось побороться, и ощутить тот вызов, что Чонгук так уверенно ему подарил. Ему хотелось, чтобы Чонгук метался под ним на простынях от удовольствия, хотелось так много Чонгуку дать – и так много у него взять. Что Чимин там говорил сам себе, власть их закончилась, как только окончилась их милая игра? Кажется, он тогда серьёзно ошибся: к этому моменту стало очевидно, что власть Чонгука никуда не делась – лишь перетекла в иную форму. Он поселился у Чимина в голове – вот так просто, даже не стараясь, – и вызвал желание им обладать. Чонгук наблюдал за Чимином молча, пока тот одевался, впивался взглядом чёрных глаз и сверлил им так, будто уже знал, о чём Чимин в своей голове думает. Чимин кратко нахмурился, а затем расслабился: да, он хочет Чонгука, ну и что? Это ведь ничего не значит. Чонгук молодой, сексуальный, полнящийся игривым кокетством, острый на язык – как же его можно было не хотеть? Это было естественное желание, ничего постыдного – и ничего более глубокого – тут не было. Чимину вспомнились слова Чонгука, которые тот сказал, смеясь, пока вода стекала по его идеальному телу. «Смотри только не влюбись в меня». Чимин и не собирался, совершенно точно не собирался. У них был всего лишь секс, одноразовый, горячий секс. Это не повторится. Чимин забудет Чонгука при следующем же походе в клуб, найдёт себе новое развлечение на ночь, и эта темноволосая черноглазая принцесса выскользнет из его мыслей так же стремительно, как появилась, ускользнет, как лёгкий запах его же фруктового геля, который уже начал исчезать с вымытой кожи Чимина. Когда одевшийся Чимин шагнул к двери, бросив последний скользящий взгляд на Чонгука, стараясь не задерживаться на нём – что не сильно-то ему удалось, если быть честным, – Чонгук опять ему улыбнулся такой знающей улыбкой, будто все мысли и желания Чимина были ему видны как на ладони. – Ты можешь прийти ко мне снова, если захочешь, – сказал Чонгук, а затем взялся за полотенце и принялся ленивым, неторопливым движением вытирать свои мокрые после душа волосы. – Ты знаешь, где меня можно найти, – добавил он, уже не глядя на Чимина, у которого от его слов сердце быстрее забилось в груди – в чём он никогда бы, конечно, не признался. Чимин сохранил нейтральное выражение лица, не теряя собственной гордости, и выдал лишь краткое: – Спасибо за приглашение, я думаю, возможность найдётся. Чонгук лишь весело фыркнул, будто другого ответа и не ждал. Чимин прошёл к двери, взялся за ручку, а затем кинул ещё один взгляд через плечо на Чонгука. Тот уже вышел из ванны и, повернувшись к Чимину спиной, сушил волосы полотенцем, открывая Чимину вид на склоненную шею, широкую спину и согнутые в локтях руки, на которых при движении так соблазнительно проступали мускулы. Чимин опять поймал взглядом вязь чужой татуировки и подавил вспыхнувшее внутри неодолимое желание рассмотреть поближе, пройтись по узору руками, приласкать тёмные переплетающиеся линии и проследить за последующей реакцией. Вместо того, чтобы поддаваться внезапным желаниям, Чимин выдохнул и повернул наконец дверную ручку. Шагая в коридор и закрывая за собой дверь, оставляя Чонгука приводить себя в порядок в этой комнате с широкой кроватью и мягким приглушённым светом, Чимин вспоминал слова Чонгука и то, с какой интонацией они были сказаны. Ты можешь прийти снова. Можешь прийти ко мне снова. На губах Чимина расцвела предвкушающая улыбка. Его вечер только что закончился самым чудесным образом.