Папка ”Сон Ки Хун”

В голове периодически проскакивал вопрос, а что Ки Хун вообще тут забыл? Почему именно он? Ведь все могло быть прекрасно. Его жизнь никогда не была чем-то прекрасным, но если так подумать, раньше на его лице почти всегда была улыбка. Да-да, жена бросила, дочка уехала, денег не было. Но он, Ки Хун, был счастлив. На его лице часто играла наивная, но такая чистая улыбка. А что же было сейчас? Ее будто наждачкой стерли. Лицо не выражало толком ничего, кроме отчаяния. Да, мужчина пытался его скрыть за своей непоколебимостью. Но блять, это было уже невыносимо. Голоса в голове говорили все громче и громче. Наверное, стоило пройти лечение перед тем, как сюда идти. Идиот. Их Хо был спокоен, как это обычно и бывало. Но Ки Хун знал, что тот наслаждается. Страдания, которые явно были видны на его лице, доставляли мужчине особое удовольствие. Правда, было непонятно, какое именно. Да и почему именно страдания Ки Хуна? Разве нет других людей, над которыми можно было бы поиздеваться? У него же много финансов. Он может позволить себе даже купить раба, например. Делать с ним все, а тот даже не сможет молить о помощи. Забавно, сейчас все происходило точно так же, только с одним маленьким отличием. Раба покупаешь, у него нет выбора. Ки Хун сам сюда пришел. Сам согласился пройти через это все по новой. Будто бы одного раза было мало. И он не мог молить о пощаде, но так жадно кричал, чтобы оставили тех, кого ему было действительно жаль. Те, кто попали сюда случайно, они ведь совсем ничего не знали. Но ведь правда, вопрос был интересный. Почему он выбрал своей жертвой именно Ки Хуна? Чем тот ему так сильно понравился? В нем не было абсолютно ничего. Ну, кроме глупости. Какой еще идиот пойдет на подобные игры второй раз, в надежде всех спасти? И ведь даже не так. Он сказал, что придется кем-то пожертвовать, чтобы спасти большинство. Неужели его мозг уже начинает мыслить точно так же, как и у этого психа? — Ки Хун, ты меня слушаешь? Из мыслей резко вырывает голос Ин Хо. Громкий, твердый. А Ки Хун даже не обратил внимание, как закрылся в самом себе. Интересно, тот уже ему все объяснил? Правил же явно будет много. А если только начал? Счет времени стал теряться и мужчина устало потер глаза. — Я хотел задать вопрос. Это вылетело со рта случайно и Ки Хун моментально начал жалеть о том, что не может держать язык за зубами. Но, с другой стороны, вопрос, который крутится в голове, действительно тревожил. Им играли, как куклой, заставляя собственными руками убивать людей и решать их судьбы. Было бы глупо с его стороны не воспользоваться моментом и так и не задать вопрос. Ин Хо переплел пальцы, и, поставив локти на стол, с интересом глянул на убитого Ки Хуна. Как какой-то ученый, который анализировал свой эксперимент, восхищаясь каждым новым действием подопытного. Это даже смешно... — Я тебя слушаю. В горле пересохло. Ки Хун не знал, как правильно спросить. А нужно ли вообще думать о правильности сейчас? К черту, сам же начал. — Почему я тебе так интересен? Тебе плевать на каждого игрока, но на меня у тебя явно есть планы. На лице мужчины появилась странная улыбка. Блять, зря спросил. Лучше бы молчал. Ну он же явно ждал этого разговора! А сейчас злорадствует. Все это было лишь вопросом времени. Все шло именно так, как хотел того Ин Хо. Раб выполнял свои действия на ура. — Ты мне нравишься, Ки Хун, — спокойно ответил ведущий, не отрывая взгляда от своей жертвы. А та, в свою очередь, просто сидела в недоумении. — Все эти люди такие… одинаковые? Они меня не поймут. Мой мотив им никогда не будет ясен. А ты поймешь. Уже начинаешь понимать, просто не признаешься сам себе. Но это поправимо. Сказать, что Ки Хун опешил, значило не сказать ничего. Нравится? В каком смысле? Понимает его мотивы? Ну уж нет, теперь они стали еще более непонятными. Что за бред он вообще несет? — Поправимо? — переспросил он. — Ки Хун, ты не дослушал вторую часть сделки. Не заставляй меня разочаровываться в тебе и менять свое решение на полпути к результату. Стало как-то не по себе. Этот серьезный тон его убивал. Но улыбка ведь говорила совсем об обратном. Это был контрастный душ. Из лавы прямо в лед. Наверное, на лице Ки Хуна сейчас читались все эмоции. Но какие именно, он еще сам не понял. — К сожалению, после игры я не смогу тебя отпустить. Ты видел мое лицо, ты знаешь, кто я такой. Будет еще хуже, если ты расскажешь своим товарищам о том, кем был номер 001 на самом деле. Посмотри на них, — мужчина перевел взгляд на телевизор, где сейчас светились только те игроки, которые пройдут эту игру. — Они все могут умереть только от одного упоминания обо мне. Так что кому-то придется последить за своим язычком. Это не условие и не угроза, это предупреждение. Условие заключается в том, что ты останешься у меня. Мне нужно сохранять анонимность, но как я могу ее сохранять, если есть живой свидетель, правда? Мысли Ки Хуна с новой силой ударили по голове. Раб. Черт возьми, ему действительно предлагают сейчас быть чертовым рабом. Он не может ничего сделать, хотя руки и ноги не скованны. Его держало другое. А именно, эти 15 игроков. Разница между ним и рабом теперь отсутствовала. Ин Хо его покупает, покупает у самого же себя. А ценник был теми 15 людьми, которые не заслужили смерти. Личная собачка, не иначе. — Кроме того, что я и они останутся живы, есть для меня какие-то плюсы? — спросил он. Ин Хо, который за это время успел пересесть в более спокойную позу и сорвать со своего лица довольную гримасу, вновь заулыбался. Ему нравились вопросы, которые задавал Ки Хун. Правильные вопросы. — Есть, конечно. Я не собираюсь тебя держать как птицу в клетке. Скорее, ты будешь как собачка, на которой крепко повязан поводок. Подумай, собаки довольно свободно живут, не так ли? Я тебе обеспечу обычную жизнь, все будет как у нормальных людей… — Только под твоим контролем. Закончив фразу за Ин Хо, Ки Хун опустил глаза. Он не хотел показывать, что действительно понимает мотивы этого садиста. По крайне мере, сейчас. Сейчас ему было все ясно как день. Игра закончится. Ин Хо сделает так, чтобы выиграли нужные люди. И это будут последние моменты, когда Ки Хун сможет почувствовать себя живым. А дальше его утащат за собой. Куда — не ясно, он ведь совсем ничего не знает о ведущем. Как и где он живет. Сам факт неволи не давал покоя мыслям. Ин Хо же продолжал улыбаться. Его мальчик потихоньку начинает понимать, во что влип с самого начала. Еще в тот момент, как его нога ступила на этот остров, все было решено. Стоило только дождаться. И Ин Хо выжидал. Спокойно, не злясь на столь долго идущее время. В конечном итоге дождался. Этот маленький бедняк был полностью в его руках. — …только под моим контролем. — кивнул мужчина. Встав из-за стола, он направился к барной стойке. Ки Хуна, все таки, привлекло чужое движение и глаза принялись следить за чужими действиями. Под стойкой находилась какая-то папка. В ней почти не было бумажек. Но то, как она была подписана немного напрягло.

”Сон Ки Хун”

Достав оттуда три листа, Ин Хо медленно подошел обратно к мужчине, положив перед ним один из листов. — Тут находится весь обсужденный нами договор и наша сделка. Прочитай, может, возникнут еще какие-то вопросы. Ки Хун аккуратно взял лист в руки, пытаясь вчитаться в текст, но у него совсем не получалось. Буквы плыли прямо перед глазами. Впрочем, из того, что мужчина смог хоть как-то прочитать, он понял, что Ин Хо ему ни в чем не соврал. Свобода действий действительно будет. Даже удивительно, его не ждут какие-нибудь пытки или еще что. Он даже сможет гулять и спокойно жить. Правда, было примечание, что для этого Ки Хун должен пройти испытательный срок, но это не беда. Все казалось не таким уж и зверским, хотя он ожидал увидеть совершенно другой текст. Маленьких примечаний не было, никакого подвоха. Наверное, весь подвох был лишь в том, что Ки Хун на это соглашается. Ну да, забавно со стороны, что ж поделать. Увидев две строчки, просящие поставить подпись, Ки Хун мысленно хмыкнул: подпись Ин Хо уже была. Сукин сын, знал же, что от отчаяния мужчина согласится. Выбора не было, в случае отказа придется встретиться с пулей в голове, предварительно увидев, как убьют всех остальных. Взяв ручку в руки, он аккуратно поставил свою подпись и отложил бумагу на стол. Договор с дьяволом был подписан. На лице ведущего заиграла довольная улыбка и он засунул документ в папку. Дальше на стол легли и оставшиеся две бумажки. На них был ряд вопросов. Первая бумага оказалась безобидной. ”Как вы питаетесь?”, ” Нравится ли вам еда, которую вы ели в течение месяца?”, ” Ваш сон спокоен?” и так далее по списку. Варианты ответа только "да" и "нет". На второй же задавались более пугающие вопросы, что заставило Ки Хуна нервно сглотнуть слюну. ”Ваше участие в игре повлияло на ваше ментальное состояние?”, ”Вы бы желали стать ведущим игры?”, ”Были ли у вас суицидальные мысли либо попытки суицида?”… — Отвечай на все эти вопросы честно. Мне важно знать, что твое ментальное состояние стабильно… ну, насколько это возможно. Руки предательски подрагивали. Начать, конечно же, он решил с теста полегче. Вопросы в нем напоминали вопросы школьного психолога, вполне просто. В моменте стало даже интересно. Ки Хун с детства любил подобные вещи. Будто это раскрывало его личность на все 100%. Тревога накатила вновь, когда на последнем, 25 вопросе, появилась галочка. Над вторым листком он думал гораздо дольше. Вопросы были, вроде, очевидными, на все надо отвечать "нет", но во всем этом наверняка был какой-то подвох, Ки Хун чувствовал. Не зря ему выдали эти тесты. Не зря так интересуются его состоянием. Может, все таки был мелкий шрифт? Или это действительно был такой вид заботы? Нет, это просто очередная проверка. Под каждым вопросом Ки Хун отметил галочкой вариант ”нет”. Не желал он никому смерти, даже не думал об этом. Ведущий не считался, убийцы такого заслуживают… он ведь правильно мыслит? Отдав два листа обратно Ин Хо, он вгляделся в его лицо. Тот быстро пробежался глазами по ответам Ки Хуна, не скрывая своей довольной улыбки. Да что он опять такого сделал?! Черт, как же его задрала эта странная ухмылочка. Чувствуешь себя тут самым главным? Да подавись ты своими вопросами, чтобы они поперек горла тебе встали. — Отлично, — сказал ведущий, засовывая ответы в другой файлик. Ки Хун успел разглядеть только первые пару букв, но все понял. Такие тесты будут каждый месяц. Стало как-то не по себе. — Тебя сейчас проведут в комнату к остальным. Пока мы с тобой беседовали, им оказали медицинскую помощь, можешь не переживать. Про тебя мы скажем, что ты был в критическом состоянии. Ну… в принципе, это даже не ложь. У вас будет трое суток на то, чтобы прийти в себя, а потом начнется последняя игра. И помни, Ки Хун. Хоть слово… — Да понял, я, понял…

***

Ки Хун шел по знакомым коридорам, наблюдая за тем, что происходит вокруг. Трупы убрали, стены отмыли, даже камеры заменили. Забавно, трое суток им нужно явно не чтобы просто ”отдохнуть и прийти в себя”. Ин Хо просто будет наблюдать за тем, как три дня Ки Хун прощается с теми, кому суждено умереть. Все это давило на голову. Мужчина даже не заметил, как его провели к уже знакомым железным дверям. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, Ки Хун дождался, когда просканируют сотрудника и прошел внутрь. Все сидели в одной куче. Даже те, кто ранее просто терпеть друг друга не могли. Боялись. А оно и ясно, их бунт обернулся полным провалом. Как теперь смотреть им в глаза, зная и видя больше, чем нужно? Первой подскочила номер 222, увидев знакомое лицо, она улыбнулась. Ее улыбка хоть и была болезненной, но чувствовалось, что она действительно была очень рада видеть мужчину живым. Она не чувствовала к нему ненависти? Странно, он ожидал совсем другой реакции. Все остальные тоже обернулись. — Ки Хун! — раздался радостный голос женщины под номером 149, она подошла к мужчине, крепко обнимая того за плечи. Будто действительно была его мамой. Переживала не меньше. — Мы боялись что ты умер… мальчик, у тебя ничего не болит? Кушать хочешь? У нас осталось еще немного еды, мы отложили, на всякий случай. Ее волнение заставляло Ки Хуна испытывать смешанные чувства. С одной стороны, это было чем-то вроде отчаяния. Он понимал, что пожертвовал чужой жизнью ради этой прекрасной бабули, хотя тут все заслужили жить. А с другой стороны… радость? Ведь действительно, такой прекрасный человек, как она, будет жить. Номер 149 так переживала за каждого, что сердце разрывалось от боли. — Ки Хун, вы чего? — раздался чей-то голос в толпе и мужчина поднял голову. Номер 120. Она была непоколебима, но сейчас ее лицо выражало удивление. — Ки Хун, мальчик мой, все хорошо, все живы, почему ты плачешь? Эти слова заставили его вернуться в реальность окончательно. Он аккуратно коснулся подушечками пальцев своей щеки, посмотрел на ладонь. И правда, слезы. Но почему? Он не позволял себе плакать, когда убивал этих людей, а сейчас стоит и плачет. Такой странный… — Я просто рад что вы живы… — голос дрожал, а объятия людей, которые подошли к нему и обняли, только добили. Слезы катились без остановки, слова поддержки пролетали мимо ушей. Он их не слушал, лишь чувствовал чужое тепло. Тепло, которое закрывало, лечило его душевные раны, но в тот же момент резало еще глубже. Он виноват, виноват во всем. В каждой смерти на этом бунте. Виноват перед Чон Бэ, которого будет видеть в кошмарах до конца своих дней. — Ки Хун, я думаю, вам, все таки, стоит немного перекусить, — сказала Хен Чжу, завязывая хвост. Было видно, что у нее подрагивали руки, раны делали свое дело, но она не обращала внимание. Все таки, работала в спецназе, научилась скрывать слабости. Это восхищало Ки Хуна по-своему. Наверное, поэтому он и выбрал ее в первую очередь, когда собирал людей, которые должны были выжить. — Да-да, мальчик мой. Тебе нужно набраться сил. Посмотри на себя, весь щупленький. — продолжала сетовать женщина. Мужчина лишь слегка улыбнулся, а после стал осматривать всех остальных игроков. Не хватало одного игрока. 388. Дэхо сидел в уголочке, боясь посмотреть в сторону Ки Хуна. А когда его взгляд все таки падал на Ки Хуна, он моментально отворачивался обратно. Что случилось, пока его не было? По рации он плохо слышал и оттого плохо понимал, что происходит. Еще когда Ки Хун смотрел по камере, ему казалось что с парнем что-то не так. Там со всеми было что-то не так, но тут будто особый случай. И сейчас ему особенно хорошо заметно это. Парень даже с места не встал, чтобы подойти к мужчине. — Он не принес магазин, — на выдохе сказала 120, смотря в сторону паренька, который к своей еде даже не притронулся. — Я ему уже объясняла, что все хорошо, главное, что он жив, но он ни в какую. Оставь его, скоро сам успокоится. Мужчина отчетливо слышал в голосе девушки обиду. Не принес магазин… нет, это ничем бы не помогло. Ин Хо с легкостью бы пристрелил Хен Чжу. Весь бунт был очередной игрой, в которой, на этот раз, участвовали напрямую и сами сотрудники. Гости, скорее всего, повеселились в начале, Ки Хун был готов был поставить каждый свой миллион на это. Нет, его нельзя было так просто оставлять, навредит же себе, идиот. А если хуже, если он просто умрет? Нет, такого не случится. Аккуратно расталкивая толпу вокруг и придерживаясь одной рукой за живот, больновато, все таки, передвигаться, мужчина присел на корточки перед Дэхо. Он смотрел, как его глаза нервно бегали в поисках какой-нибудь точки, на которой можно зациклиться. Он ничего не говорил, но Ки Хун все и без слов понимал. Вскоре, возле него оказалась Чжун Хи, так же аккуратно присаживаясь рядом и придерживая свой живот. Она с беспокойством смотрела на парня перед ней, который уже совсем не знал, куда смотреть, кроме как в пол. — Я… Ки Хун… я не смог… п… п… Ки Хун хотел обнять парня, успокоить его, но номер 222 его опередила. Девушка так крепко и резко обняла его, что тот даже не успел понять, что происходит. Дэхо смотрел на Ку Хуна со страхом. Будто его сейчас будут отчитывать, как маленького ребенка. Но вместо этого на плечо парня легла рука. — Ты не виноват. Ничего бы не изменилось. Главное, что ты живой и ты с нами, — Спокойный голос Ки Хуна, объятия Чжун Хи… 388 не сдержался и, словно маленький мальчик, стал плакать, прижимаясь к ребятам. До этого он даже не шевелился. Не позволял себе. Такой, как он, не достоин поддержки, а люди вокруг лишь добивали. — Нет, нет, если бы я принес патроны, люди остались бы живы! — протестовал он сквозь слезы. — Ты же понимаешь, что даже это было частью игры? Я был полностью вооружен, Чон Бэ тоже. Мы думали, что справимся, но я не смог. Его убили на моих глазах. Ты испугался, поэтому остался. На твоем месте мог оказаться кто угодно. Ты всегда нам помогал, Дэхо, ты был нашим солнцем, нашей поддержкой. И сейчас ты тоже в ней нуждаешься. Ки Хун говорил спокойно, совсем чуть-чуть улыбаясь. Это был его максимум сейчас. Можно даже сказать, для него это — широкая улыбка. Подошли остальные игроки, с сожалениям смотря на Дэхо. Тот был морально убит и плакал в чужое плечо, не в силах взглянуть на остальных. Теплые объятия Чжун Хи его немного успокаивали. Ее руки были как барьер, которой спасал парня от этого злого мира. — Я не держу на тебя зла, правда, — вдруг из толпы раздался глубокий голос. Хен Чжу стояла впереди остальных, смотря на парня. — Ки Хун прав, главное, что ты жив. Главное, что все кто тут — остались живы. Пожалуйста, вставай и поешь чуть-чуть. Все это было ради их забавы, сотрудники тоже часть игры. Мы сыграли в очередную игру и остались живы. И ты с нами. Чжун Хи отстранилась от парня, аккуратно вставая, в чем ей резво помог Ки Хун. Она протянула парню руку, а на ее лице засияла добрая улыбка. — Ведь правда, если бы не ты, меня бы тут уже не было. Пойдем с нами. Дэхо застыл, смотря на остальных. Он, наконец-то, не видел в их глазах осуждения. Будто барьер, который все это время мешал ему, с треском развалился, возвращая парня в реальность. 388 аккуратно взял чужую руку, вставая. Игроки постепенно выходили из закрытой зоны, возвращаясь к месту, где сидели ранее. Чжун Хи усадила Дэхо рядом с собой, положив голову ему на плечо. С другой стороны устроилась 120, потрепав парня по голове. — Сержант, выше нос и протри сопли. Ты же не собираешься есть свою еду с соплями? — хихикнула она. — Если так подумать, это дополнительные калории… — тихо сказал 388 и 222 рассмеялась, что немного его напугало. Не то, что она посмеялась, а то, как именно она это сделала. Искренне. Хотя он был уверен, что эти две дамы будут держать на него больше всего зла. — Ешь давай, — с улыбкой сказала Чжун Хи, взяла чужую порцию и сама начала кормить бедолагу. Сначала Дэхо сопротивлялся, мол ”я сам, я сам”, но когда Хен Чжу прижала его руки к собственным коленям, просто смирился. Все это время игрок 333 сидел в стороне, тихо прожигая взглядом эту двойку. Вот, кто дарил ей искреннюю улыбку, а тот еще на что-то надеялся. Надеялся исправить ошибки прошлого. Но их не исправить, 222 успела продемонстрировать это всем своим видом, а понял-то он это только сейчас. Дурак... Ки Хун осмотрел всех живых игроков. Не хватало пары номеров, но это, скорее, по причине того, что тех нужно было буквально вытащить с того мира. Например 246. Гёнсок был одним из тех, кто пошел в перестрелку. То, что он вообще остался жив — удивительно. Вот поэтому тут его и не было. — Послушайте… — Ки Хун прокашлялся и обратился к толпе. Все игроки посмотрели на 456, а тот будто забыл, как говорить. Он различал только два оттенка: зеленый и красный. Наверное, не нужно было объяснять, кто в каком цвете виделся ему сейчас. И как ему сейчас сказать речь? Врать в глаза? О да, придется врать. Другого выбора просто не было. Иначе он не сможет поднять их дух. В их глазах Ки Хун был лидером. 456 не должен показать, что знает больше, чем нужно. Договор. — Я рад, что все, кто здесь, сейчас живы. Вы большие молодцы. Я… я не знаю, можно ли говорить, что все мы выживем. С каждой игрой это кажется не более, чем нелепой надеждой, но мы показали, что нас не так легко взять. Мы дали отпор. Мы сможем пройти игру. Если будем поддерживать друг друга. Теперь это — наша главная забота. Мы — команда. И мы сможем. Кто не согласен с моими словами, я вас пойму. Деньги для вас важнее, у каждого разные причины на это. Но знайте, что вы всегда можете у меня что-то спросить, а я всегда буду вам другом. Так что, кто со мной? Игроки слушали Ки Хуна внимательно, будто не имели права перебивать. А после разом вскрикнули, поднимая кулаки вверх. Дэхо, правда, пытался вначале просто выдернуть свою руку, потому что Хен Чжу держала его крепко, с набитым ртом крича, как и все остальные. — Мы с тобой! Команду действительно успокоили слова Ки Хуна, ведь они были правдивыми, это чувствовалось на каком-то глубинному уровне. Все стали обсуждать друг с другом, что происходит, пытаться как-то поддержать упавших духом. Игрок 333 молча наблюдал за злосчастной троицей: мама с сыном обсуждали следующую игру, каждый старался успокоить других. Дэхо, наконец-то пришедший в себя, в панике рассказывал, почему не смог тогда выйти, получая по башке от 120 каждый раз, когда говорил про себя что-то плохое. Ки Хун перевел взгляд на камеру. Знал, что Ин Хо сейчас наблюдал. Будто спрашивал его.

«Доволен?»