Ich liebe dich, Schatz

Леон шел рядом с офицером. Тот отозвал его ото всех с просьбой прогуляться по лесу и просто поговорить. Кеннеди чувствовал огромнейший страх, но понимал, что больше ничего не остается. Под ботинками шуршат листья и Скотт с опаской поглядывает на офицера. — Так о чем вы хотели со мной поговорить? — тихо спрашивает парень, поправив свои светлые волосы. В сердце закрадывается еще больше паники, ведь в их окружении сплошной  лес. — Знаешь, просто хотел поговорить о твоей службе. Вот ты думаешь, правильно не выполнять приказы, которые отдает тебе твой же офицер? — грубый голос мужчины прорезал воздух и резким движением он нанес ужас Леону в живот, из-за чего тот сдавлено простонал и пошатнулся. Дыхание учащается и он понимает, что делают с такими «слабыми» как он. В глазах Кеннеди мелькает мольба, но офицеру плевать. Дальше Скотт окончательно приземляется на землю, без возможности противостоять своему начальнику. Парень ощущает жгучие удары кулаков на лице и с каждым вздохом становится тяжелее и больнее. Леон медленно перевернулся на бок, когда офицер  отпустил его. Мужчина посмотрел на парня с презрением и фыркнул. Кеннеди досталось от него еще пару ударов ногой по боку и животу. Он был на гране потери сознания, но понимал, что нужно держаться. Никто не придет за ним кроме Мэри.  — Беспомощная шавка, на которую всем плевать, — буркнул офицер и взяв сигарету между пальцев, ушел в сторону выхода из леса. Переждав некоторое время, Скотт в самом начале сел, тяжело дыша. Он лишь надеялся, что не было внутреннего кровотечения. Все тело болело, голова гудела, а Леон не понимал одного. За что?  «Почему со мной всякий раз обходятся вот так. Почему меня ни во что не ставят…Почему я должен страдать..» Кеннеди с тихим стоном заставил себя встать и из глаз брызнули слезы. От физической, моральной боли, беспомощности… Его шаги были медленные, неуверенные и каждый шаг заставлял чувствовать пронзительную боль по всему телу. Скотт медленно двигался в сторону выхода из леса, придерживая бок. Из уст вырывался болезненный стон…Он хотел как можно быстрее добраться к его любимому месту. Там они часто проводили время с Мэри.

***

Я сидела у фонтана и листала газету, просматривая новости. В принципе ничего нового, только печальные и вовсе безнадежные новости. Я не обращала внимания ни на что вокруг, пока не услышала рядом болезненный стон и до боли знакомый голос. — Мэри…кх…пожалуйста, помоги мне. Я подняла голову и мои глаза округлились от страха. Передо мной стоял Леон, весь в синяк, в уголке рта собралась кровь и он держался за бок. Мое сердце болезненно закололо. Рефлекторно я прощупала сумку, в которой ношу все для первой помощи на всякий случай. Все на месте. Как же хорошо. Я поднялась, бросив газету. — Леон, что случилось!? Кто это сделал с тобой… Он приоткрыл уста, чтобы что-то сказать, но опять закашлялся и его наклонило в сторону. Я резко схватила его, придерживая. — Чёрт. Тише, тише…Сейчас. Скоро все будет хорошо. Мой голос дрожал от паники и страха. Вот только сейчас на грани потери я поняла, как боюсь потерять Леона. Я не хочу терять его. Я хочу быть с ним. Делить радость и печали. Просто наслаждаться…Любить. Я закинула его руку на плечо и быстро прошла к брошенному дому, в котором мы когда-то пережидали дождь. Распахнув двери, я уложила Кеннеди на кровать. — Мэри…нас..нас не должны видеть! Если офицер узнает, что я выжил и что ты помогла мне. Убьет нас двоих на месте, — прохрипел парень и на его щеках все еще была влажная дорожка от слез. Я быстро смахнула её и открыла сумку, начиная доставать все нужной. — Не увидят. Не должны…Все будет хорошо, — без остановки шептала я, не зная, кого утешаю. Себя или Скотта, который просто в ужасном состоянии. Я подбежала к окну и на всякий случай зашторила его.Мои руки бешено дрожат, пока я начала выливать спирт на вату. Быстрыми, но нежными и аккуратными движениями я обрабатываю его садины и раны, исследуя все тело. Критических или смертельных ран не было, но если бы он не подоспел ко мне вовремя, просто бы погиб. — Он повел меня в лес под предлогом поговорить… — Леон болезненно застонал, пока ты накладывала повязку на его бок. — И в итоге избил. Потому что я беспомощный, я не выполняю приказов и потому что я не зверь как он. — Ничего не говори. Тебе нужен отдых и раз такая ситуация нам нужно уйти отсюда. Только не беспокойся, я все сделаю. Я панически заметалась из стороны в сторону, зарываясь ладонью в свои волосы. Идти Кеннеди сейчас точно не может. Никакого транспорта нет. А если нас найдут, то мы навсегда останемся заложниками этого места, погребенные под землей. — Мэри, просто уходи. Я не хочу, чтобы ты пострадала. С моих глаз ринули слезы. Я закусила губу, отрицательно мотая головой. — Нет…нет! Я не уйду без тебя и не брошу, слышишь? Я не хочу терять тебя. Теперь слезы переросли в тихое рыдание. Я не знала, что делать. Был лишь один вариант:оставить Скотта тут, провести оставшийся вечер вместе со всеми солдатами и офицером, чтобы тот точно убедился в смерти парня. А когда наступит ночь бежать. Сейчас не вариант. На каждом углу солдаты, которые когда-то были «товарищами» Леона вмиг стали врагами. Кеннеди чувствовал себя отвратно, ему нужен отдых и долгий сон. — Я так люблю тебя, прошу, уходи и спасайся сама, — нежный и дрожащий голос Скотта был легким утешением в такую трудную минуту.  Я села на кровать рядом и взяла его ладонь и направила на свою щеку. Парень нежно и слабо огладил её, смахивая слезы. — Леон. Я сейчас выйду, оставлю тебя тут на время. Вернусь под ночь и тогда мы уйдем отсюда, хорошо? Я вернусь за тобой, обещаю. Мои мысли лились потоком. Я не контролировала свои слова и просто говорила. Говорила без остановки, чтобы уменьшить панику. Кеннеди кивнул и слабо улыбнулся. — Всегда такая упрямая…И я так это люблю. Береги себя, пожалуйста. Лишний раз не разговаривай с офицером. Я…я буду тут, как ты и сказала. Веки Скотта часто закрывались. Он просто безумно хотел спать и отдохнуть. Ему это нужно. Я поднялась и кивнула, утерев слезы. Нужно будет запастись лекарствами и еще некоторыми вещами. Далее я вышла из ветхого домика и закрыла деревянную дверь. Быстрым шагом поспешила в сторону небольшого «лагеря». Всем сердцем я надеялась, что никому не вздумается зайти в тот домик. За все мое пребывание здесь его никто не трогал. Но зная все законы вселенная может обернутся против нас. Я тряхнула головой отгоняя тревожные мысли. Путь был не долгим и вот я зашла в среднее здание. Наверняка раньше, до того, как сюда вторглись, это был небольшой мотель, в которым люди могли остановиться переночевать. Я бросила взгляд на камин и пыльный диван в центре комнаты. Пока было пусто, но я точно знала, что совсем скоро все вернутся сюда. Не теряя времени я прошла в невероятно маленькую комнату которую мне выделили. И если честно, это больше похоже на чулан… Я сгребла в сумку лекарства без разбора и остальные нужные вещи, такие как вода и скудное количество еды.Дыхание сбилось от переживания и мои ладони начали жутко потеть. Закончив со сбором вещей, я быстро покинула комнату и устроилась у камина, пытаясь не выдавать себя. Через считанные минуты дверь распахнулась и в комнате воцарилась мелодия, которую я ненавижу всей душой —  из голосов и смеха солдатов. Среди них я особенно выделила офицера. Меня выворачивало от одного его вида. Мне хотелось ответить за Леона. Но эта смелая сторона быстро ушла на второй план, уступив страху. Я обернулась в их сторону и ко мне подошел офицер. Вот же черт! — Ну здравствуй, Мэри. Если ты еще помнишь такого типа как Кеннеди, то можешь не переживать. Теперь тебе не придется чуть ли не каждый день помогать ему с ранениями, — после этой фразы мужчина засмеялся и этот смех подхватили солдаты. Я всем нутром пыталась делать вид, что не в курсе. — Что? А почему?  Мое лицо исказилось в непонимании. И я надеялась, что ничего не выдаст меня. — Ну понимаешь, здесь все жестоко. И с такими слабаками как он — разбираются соответственно. Я нахмурила брови и отвернулась. Мне хотелось вмазать ему как следует. Офицер криво усмехнулся и отошел вместе с солдатами подальше. Я облегчено вздохнула и отметила, что пока что никто не в курсе, что происходит на самом деле. Останется лишь дождаться ночи. Когда небо заволокло темной пеленой, солдаты уснули. Хорошо, что на страже никого не было, так как все действия далеко и никто не может проникнуть сюда и навредить им. С одной мне безумно хотелось, чтобы этот прекрасный город вернулся домой, но позже. Сначала нужно обезопасить Леона, вывезти его отсюда и тогда пусть все идет своим чередом. Нет, пусть все движется к нашей победе. Хочется, чтобы все было как раньше. Хорошо, мирно и спокойно. Я поднялась с диванчика и тихо прошла в сторону двери. Деревянный под предательски заскрипел, но благо этого было недостаточно, чтобы потревожить их крепкий сон. Я распахнула дверь и вышла на прохладный воздух. Дальше я просто побежала. Без разбора, лишь бы подальше отсюда. Ближе к Леону…Я переживала за него, боялась, что ему стало хуже. Пробежав достаточное расстояние, я наконец пришла к нашему любимому, укромному месту. Зайдя в домик, в мое поле зрения сразу упал Кеннеди. Он спал, но услышав шум медленно распахнул глаза, тут же согнувшись от боли. Я ринулась к нему и погладила лоб, который оказался горячим. — Мэри…Как я рад снова тебя видеть. Я выдавила из себя слабую улыбку и опустилась на кровать. — Шшш. Ты весь горишь. Сейчас я дам тебе лекарство, оно должно снять твою боль и температуру тоже. Потом поймем отсюда. Я не знала, что делать дальше, после того, как мы сбежим. Мы одни и обреченны. Я «предательница», Леон «убийца». Что-то придумать можно…Моя подруга все еще должна оставаться в своем городе, было бы отлично добраться туда и переждать некоторое время. Правда он находится далеко и с раненым Кеннеди путь будет еще сложнее, но я готова на всё ради него и ради нашей безопасной и счастливой жизни. Достав из сумки лекарство я протянула его Скотту. Он без отказов принял его и тяжело приподнялся. — Прости. Прости что заставляю тебя носится со мной и рисковать своей жизнью. Я не заслуживаю ни твоей любви, ни счастья, — мотает головой парень и смотрит на меня пронзительными, голубыми глазами. В них читается просто огромная смесь эмоций. От страха, вплоть до сожаления, грусти и безграничной любви. — Мне плевать на то, что я рискую. Я люблю тебя, Леон. Слышишь? Люблю…Я буду бороться за нас и перестань так себя обесценивать. Ты заслуживаешь всего самого лучшего. Мои слова были торопливы,пока я время от времени выглядывала из окна, отодвигая штору, проверяя, никто ли не увязался. Убедившись, что все чисто я подошла к Кеннеди и помогла ему подняться. — Я тоже очень сильно люблю тебя, Мэри. Всем сердцем, правда, — нежно произнес Скотт. Он тоже был жутко упрямым и пытался пойти сам, но у него не вышло. Парень тут же застонал и схватился за бок. Я мотнула головой и помогла ему, выбегая из домика. Мои глаза метнулись в сторону и мы последовали на встречу неизвестности. Мы не знали, что нас ждет: тьма или свет. Но знали одно — мы вместе и никто не сможет разделить нас.

***

Дорога была очень долгой и сложной. Организм Леона часто требовал отдых и мы устраивали перевалы. Его состояние постепенно улучшалось, но синяки еще не сходили. Мы держались вместе, пытаясь экономить еду и воду. Я так вообще старалась пить и есть по минимуму, так как Кеннеди питаться сейчас намного важнее. Ему нужны силы для восстановления. Я была уверена, что за нами вели так званную охоту. Они обо всем догадались. О моей связи со Скоттом, о том, что я сейчас помогаю ему. Хорошо, что за все это время они так и не нашли нас. — Как ты, Леон? — я повернула голову к нему. Теперь он ходил сам, но всё еще хромал. — Я в порядке! Нам еще далеко до города? Я остановилась и задумалась, будто просчитывая что-то в своей голове. — Не особо далеко. Тебе не нужен отдых? Ты уже так долго ищешь. Я правда беспокоилась за него и была бы я сильнее — несла бы его на руках, если Кеннеди так было бы легче. — Нет-нет, все в порядке, — он мягко улыбнулся и взял меня под локоть, утешающим жестом оглаживая нежную кожу моей руки своей другой. Я завернула за угол и наконец-то мне показался дом подруги. Я облегченно вздохнула и повернулась к Леону, чмокнув его в щеку, а потом и в губы. На его устах засияла улыбка, а лицо залил румянец. Кеннеди тут же поцеловал меня снова и в моем сердце разлилось тепло. Мы медленно отстранились друг от друга и я кивнула в сторону двери. — Ну что ж. Пошли… Мы зашли в дом к моей подруге и на нашу радость она приняла нас. Поняла и не отвергла. Я думала, что ситуация сложится хуже. Мы засели на дне до самого окончания войны, но благо она продлилась еще недолго. И завершилась нашей победой, но какой ценой. Какими утратами…Я не знала, куда мне податься с Леоном. Если поедем в родной город, наверняка посчитают предательницей. А про Кеннеди так вообще молчу. Единственный вариант через некоторое время ехать в Германию. Мне не хотелось это принимать, но и утратить счастье со Скоттом тоже… Я очень долгое время принимала решение и в конечном итоге решила податься туда с Леоном. Он ненавидил то, что затеяла власть его родной страны. Но другого выхода правда не было.

***

Переехав в тихий и маленький городок Германии, мы продолжали жить в тишине, спокойствии. Мы не встревали ни в какие конфликты и просто жили и любили. Леон тихо открыл входную дверь и подарил тебе легкую улыбку. Он подготавливал дрова на наступающую зиму. — Ой, ты уже проснулась?  Я сонно потерла глаза, опираясь об дверной косяк. — Да…А у тебя как дела? — мой голос был заспанным, а вот Кеннеди всегда находил его милым и невероятно красивым. Парень подошел к тебе и нежно обнял, шепнув на ухо. — Прекрасно. Ich liebe dich, Schatz. Я вскинула брови и после короткого поцелуя отстранилась. — Чего? Скотт смущенно улыбнулся и шепотом объяснил тебе. — Я люблю тебя, дорогая. Я бросила тихий смешок и вновь прижала Леона к себе, утыкаясь носом в шею. — И я тебя люблю, Леон. Всем сердцем. Мы теплили любовь несмотря на войну. Несмотря на то, что мы были «врагами». Но ведь Кеннеди другой. Я уже лично убедилась в это. Он не являлся врагом моей страны. Не являлся моим личным врагом. За время войны Скотт не сделал ничего плохо. Ни одной женщины, ребенка не обидел. Хотел любви и ласки и я предоставила ему это, как и он взамен. Я знаю. Точно знаю, что отыскала свое истинное счастье в момент падения.