Черная педагогика

В группировках — строгая иерархия. Нет ничего более забавного, чем состоять в классе с лидером и иметь один и тот же социальный статус — ученик. Если он не из привилегированного сословия, то у него нет преимуществ. Осознавать, что они с Сано Манджиро на одной ступени, было не столько весело, сколько странно. Сенджу не отрывала от него взгляда на протяжении урока. Глядя на него, как на зло во плоти, она не могла отделаться от ощущения подвоха: вот сейчас за его пазухой выскочит Хару с автоматом и возьмёт класс в заложники? Какие только больные идеи не приходили в ее голову — от мала до велика — и каждая казалась абсурднее другой. «Такими темпами я свихнусь». Звонок все равно что спасение. Она первой выбегает из класса, не обращая внимания на взгляды, что упёрлись в ее затылок, и случайно налетает на кого-то. Хочет извиниться, но когда вскидывает подбородок — слова стрянут у нее в горле, как куриная ножка. — Не ушиблась? — мужчина трогает ее за локоть, и она очухивается от оцепенения как от дневной дрёмы. — Нет. Я беспокою вас второй раз за день. Мне очень жаль. — Все в порядке? Ты ведь из класса 1-3? — Да, все так… А вы?.. — Видел, как ты выбегала. Будь осторожнее. — Неужели вы?.. — она распахивает глаза, не веря в реальность происходящего. Хочется ущипнуть себя, но вместо этого она продолжает тупо и бессмысленно таращиться на мужчину перед ней. — Учитель английского. Мори-сенсей. Приятно познакомиться. — Я Сенджу Акаши. Это взаимно. Сенджу кивает и провожает его удаляющуюся фигуру взглядом. Какая она удачливая, ничего не скажешь! Дважды столкнуться с учителем в коридоре в первый же учебный день. Ну, красота, не иначе. Маки написала Сенджу смс-ку с просьбой о встрече — похоже, у нее тоже что-то случилось, а ведь не прошло и часа с начала занятий. Но Мори-сенсей внезапно обернулся и позвал ее. Недоуменная, она приблизилась. — Вы что-то хотели? — Акаши-чан, могу ли я попросить тебя сходить в учительскую, чтобы забрать учебные материалы, которые я распечатал на сегодня? — Конечно. Он передал ей ключи, и Сенджу направилась на второй этаж. Маки уже названивала неоднократно, но Сенджу сбрасывала, раздраженная. Она не могла думать ни о чем, кроме своих несчастий, но вскоре комарики совести покусали ее — и пришлось сдаться под их напором. Сенджу позвонила Маки, и та огорошила воплем: — Сенджу, ну где ты?! Я жду тебя в холле уже минуты три, — ее голос дрожал, как лист на ветру; Сенджу умело скрыла переживания, но не могла оставаться спокойной, пока ее подруга едва ли не ревела. — Мне сказали забрать учебные материалы в учительской, не переживай. — Значит, ты на втором этаже? Стой там, я приду! И она сбросила. Сенджу замерла перед дверью учительской в ожидании подруги. Та явилась так быстро, словно бежала. А оно, похоже, так и было — вон как запыхалась. — Ну, чего ты? Сенджу похлопала ее по плечу. — У нас в классе гопник. Сенджу закатила глаза. Всего-то? — И что с того? Я тоже гопник. — Ты и он — не одно и то же! — пылко возразила Маки, наконец, выровняв дыхание. — Скажи, ты ведь никогда бы не избила невиновного? — Не избила. — А он избил. Препода. За то, что тот неправильно произнес его фамилию. Ты прикинь?! Он сейчас выслушивает выговор директора. И поделом ему! Мне адски страшно учиться в одном классе с таким ублюдком. Сенджу… Маки затряслась как в горячке, а Сенджу обняла ее, утешая. Страх Маки перед гопниками ясен как день. Слабая девушка, которая не может постоять за себя. Ее старшую сестру изнасиловал какой-то выродок на позапрошлой неделе, когда та возвращалась с ночной смены — она подрабатывала уборщицей в магазине. Это ударило по Маки сильнее, чем могло бы — она впечатлительная и ранимая девушка. Сенджу хотела её сберечь. Сенджу было обидно, что такой светлый и наивный человек, как Маки, столкнулся с подобным происшествием, пусть и не напрямую. Но теперь… теперь все изменилось. Если Маки сказала чистую правду, значит, она действительно находится в опасности — не все гопники чтят кодекс чести. Многие его нарушают, а верхушка закрывает глаза. Если бы из банды исключали каждого, кто разочек изнасиловал девушку, ударил прохожего или поджёг машину, то гопников бы просто не осталось. Сенджу это понимала. Но Сенджу могла дать отпор. Она была сильнее и влиятельнее многих. Если бы ее обесчестили, разразилась война между бандами. За нее стали бы мстить. Но за Маки и ее сестру некому поручиться. И это самое страшное, что можно себе представить.

///

Окончание учебного дня ознаменовалось для Сенджу успехом. Она стойко вытерпела присутствие Манджиро Сано, переживания подруги и пристальное внимание Мори-сенсея. К слову, о последнем. Похоже, он почувствовал некоторую ответственность за нее, раз они столкнулись дважды, и в оба раза она выглядела нехорошо, из-за чего у него появилось ложное представление о ней как о слабой девчушке. Но это не так. Ей не нравились жалостливые взгляды, но поделать было нечего. Перекинув сумку через плечо, Сенджу спустилась на первый этаж, переобулась в уличные кеды и вышла из школы, чувствуя облегчение. Ей просто следует адаптироваться к новым условиям. Потом будет легче. Затем — характерное дребезжание мобильника в сумке. Сенджу не без раздражения щёлкнула зубами и покопошилась во внутренних карманах. Подруга ее утомила. Сенджу приняла вызов, но Маки не спешила обрушить на нее ураган эмоций, как случалось обычно. Сенджу не стала ничего говорить. Она остановилась у школьных ворот, оперлась плечом о перила и стала прислушиваться. Какой-то шум. Тяжелое дыхание. Мужской голос вдали. Бег мурашек по загривку. Сенджу иглой пронзило с ума сводящее осознание: подруга в беде. Сенджу ощутила жгучий стыд. Она не только ужасная сестра, но и ужасный друг. Всем ее близким нехило достается по ее же вине. Если она не наказание для них, то кто? Почему они продолжают опекать ее? Заслуживает ли она этого? И Сенджу, бросив сумку, ринулась навстречу. Она не знала, куда держала направление, но Маки должна была быть либо где-то в школе, либо на заднем дворе, потому что она предупредила, что остаётся дежурить в классе. Сенджу нашла Маки на заднем дворе. Какой-то дородный парень прижал ее к стенке. Сердце стучало в груди как молот, разгоняя и распаляя кровь. Секунда — и она напала бы на парня со спины, но ей перегородила путь знакомая фигура. Мори-сенсей. Как всегда вовремя. Совпадение ли это? Или случайность? — Довольно, Горо. Ты пугаешь девушку. Названный Горо обернулся, но не отпрянул от девушки. Он расплылся в мерзкой улыбке и лениво протянул: — А-а-а, дорогой дюдюшка. «Дюдюшка? — Сенджу нахмурилась. — Ладно, разберемся с этим позже». Сенджу поспешила на выручку: она толкнула Горо плечом и вызволила напуганную подругу. Погладила ее по спине, спрятала слезы и заглушила всхлипы. — Ну, куда ты, Маки-ча-ан? Я же ещё не договорил. — Это н-неважно, — у Маки надрывался голос — она спряталась за Сенджу. — Отстань от нее. Если я ещё хоть раз увижу тебя рядом — обещаю, ты за это поплатишься. — Ой, — Горо насмешливо вскинул руки, как бы «сдаваясь», — боюсь-боюсь. И жду, конечно, с нетерпением. Это означало, что отступать он не собирается. Ну и черт с ним. Сенджу его не боялась. Он прихлюпнул губами в конце предложения — и от этого звука у Сенджу все внутри онемело. Она взяла Маки за локоть и увела ее подальше отсюда. Она чувствовала — Мори-сенсей смотрел им вслед.

///

Денёк выдался не из лёгких, а вечер — более-менее спокойно, правда, расспросы преследовали ее тут и там. Когда она вернулась из школы, Такеоми не отставал: как учителя, как класс и столовая. Она отвечала сдержанно, но он, похоже, рассчитывал заполучить какие-то эмоции. Пришел Вакаса — и Такеоми не давал покоя уже ему: «поговори с ней, тебе она скажет». Вакаса тогда понимающе похлопал ее по плечу, сел рядом и молча смотрел за тем, как она решала домашнее задание. — Если хочешь что-то спросить — спрашивай. — Ты знаешь, на чем настаивает Такеоми. Захочешь — сама расскажешь. У меня есть к тебе предложение получше. Сенджу заинтересованно подалась вперёд. — Ну, не томи. Вакаса кивнул на окно. — Первый этаж. Никогда не думала улизнуть? — Но я ещё не доделала алгебру… — Да черт с ней, с алгеброй, — Вакаса подмигнул. — Я в ней тоже что-то смыслю. Сенджу просияла и бросилась ему на шею, чуть не придушив в объятиях. — Блин, ты лучший! — Давай без блин. И полезай уже, пока твой брат нас не застукал. А то надумает лишнего, ты же его знаешь. Сенджу задорно хихикнула, накинула джинсовку, покопалась в ящиках и, вынув наушники с плеером, перелезла через подоконник и рванула в ближайший парк. Уселась на скамейку, поджав колени к груди, и уже около часа слушала песни, думая обо всем и ни о чем на свете. Наверное, со стороны она выглядела меланхолично, потому что мужчина, который уселся рядом с ней, первым делом спросил: — Чего киснешь? Она раскрыла глаза, удивлённая, что кто-то прервал ее отдых. Кому какое дело? — Мори-сенсей. — Он самый. Часто мы сегодня сталкиваемся, не так ли? — Да уж, — Сенджу поставила песню на паузу, но наушники не вынула, как бы обозначая границу между ними. — А вы откуда здесь? — Живу неподалеку. Курю перед сном. В подтверждение своих слов он зажёг сигарету, но она продолжала бесцельно тлеть между его пальцев — он так и не сделал ни единой затяжки. Ненадолго воцарилось легкое молчание, как бы напоминая о течении времени. — Курение убивает. Слышали о таком? — Ещё бы, когда тебе напоминают об этом шатающиеся по ночам старшеклассницы. — Я не «шатающаяся», я просто… — Что у тебя случилось? Сенджу прикусила губу, впервые отметив морщинки вокруг учительских глаз. Они говорили не о старости, но о том, что он часто щурился — то ли от радости, то ли от солнца, то ли… Сенджу помотала головой. Не ее это дело — и все тут. — Может, для вас приемлемо неформальное общение с ученицами, но для меня — нет. Давайте сохранять дистанцию. — Ты меня за извращенца держишь, что ли, я не понимаю? — Может и держу. Согласитесь, у меня есть все на то основания. Мори-сенсей выглядел молодо. На вид ему не больше двадцати семи. Сверстник Такеоми и Вакасы или около того. Кто знает, что будет, если их увидят вместе. — Не спорю, что же… Сенджу решила перевести тему, а он, наконец, сделал затяжку. — Моя подруга боится вашего племянника. — Он не тронет девочку. — Почему же? — Лидер его группировки не приемлит такое. Перед ней встал образ Сано Манджиро — недоступного, холодного и жестокого лидера. Ему все равно, что его подчинённые делают с какими-то там девочками. — А избиение учителей он приветствует? — Если хочешь узнать, так ли это, поговори с ним лично. — Сегодня вы выглядели как человек, который сопереживает мне, но сейчас с такой лёгкостью посылаете меня к лидеру группировки вашего сумасшедшего племянника, который избил учителя и домогался мою подругу? Если у Горо нет принципов, то и у его «идола» — подавно. — Горо не трогал Маки, — неожиданно резко процедил учитель, не вынимая сигарету изо рта. Сенджу в ответ на его резкость вскипела, как жерло вулкана. Она раздражённо всплеснула руками и протараторила: — Но был близок к этому! Домогательства — это не только прикосновения. Никто не узнает, что бы произошло дальше, если бы не появились мы. — И чего ты от меня ждёшь? Вопрос остудил ее пыл. Она сжала кулаки, спрятав в карманах домашних шорт, и обречённо ответила, словно оправдываясь: — Не знаю. Справедливости, может. — Справедливости нет, но кого это волнует. — Вам не кажется, что вы рассуждаете слишком пессимистично для учителя? — По-твоему, учителя всегда должны быть на веселе? — А почему нет? И им счастье, и ученикам. — В особенности ученикам. — О да. — Ты Сенджу Кавараги? Из груди Сенджу вырвался глубокий вздох — будто ветер подул где-то на краю света. Она проглотила слюну, которая скопилась во рту. — Наслышаны обо мне? Сейчас он высмеет ее, и над ней разразятся грозы — так подумала Сенджу, когда он озвучил ее псевдоним. Но ничего из этого не случилось. Лишь равнодушное пожатие плеч и очередная затяжка — единственная реакция. — От племянника. Он радовался разгрому «Брахманов». — Ха-а, конечно… Такой унизительный был проигрыш. Мне пришлось преклонить колено перед Манджиро Сано, чтобы он не убил моего друга. Она так простодушно выдала всю правду! Сенджу даже не успела осознать это, как Мори-сенсей выдал: — Убить? Это, должно быть, метафора. Но выбирай выражения. Щекотка в груди. Сначала девушка не поняла, что это за чувство, а затем ее зрачки расширились, и она с трудом сдержала улыбку. Злорадство. Она чувствовала себя преступником, которого судят за украденные яблоки, хотя следовало бы за убийство. Он не знает страшной тайны, что была ведома лишь ей одной. Сенджу возвышалась над ним, превосходила его своим неоспоримым знанием. Похоже, Мори-сенсей действительно думал, что гопники просто дерутся. Проституция, грабежи, убийства — он был далек от этого, как небо от земли. — Впредь буду осмотрительнее, — подбирая слова, она взглянула на Мори-сенсея — он уже докурил и, потушив окурок, выбросил в мусорку. Сенджу вся обратилась в слух. Ей вдруг стало жутко интересно услышать продолжение его речи. — В любом случае ты больше не гопник. Нечего тебе переживать о мире, частью которого ты больше не являешься. Резонно. Каким-то образом ему удавалось говорить правдивые вещи, которые донельзя злили ее. — Пока что. Никто не знает, что будет завтра. — Звучит, честно говоря, так себе. — Так и есть, — она отвела взгляд. И кого она из себя строит? — Я была сильнейшей в своей группировке. Меня не могут отстранить так просто. — А ты хочешь вернуться? — Я не уверена. В последнее время в моей жизни случились вещи, которые заставили меня усомниться в выбранном мною пути. Все, чего мне хочется — это отомстить Манджиро Сано. Поставить его на колени. Я хочу, чтобы он, чтобы… понял, каково это — проигрывать. — Но если ты слабее него, как ты собираешься отомстить? Неужели нечестным путем? — Если мне понадобится схитрить, чтобы победить его, я сделаю это, — заявила она почти с гордостью. Решимость ее была тверда, как тысячелетняя скала — Может, ты в него влюблена? — Мори-сенсей лукаво стрельнул глазами. Лицо Сенджу запылало. Сердце громко забилось в груди — словно обезумевшая лошадь понеслась бешеным галопом по деревянному мосту. — Что?! Не несите ерунды! Затем она опомнилась, покачала головой: — Простите. Вы мой сенсей, я веду себя слишком непочтительно. — Все в порядке, Сенджу. Мне всего лишь двадцать шесть. «О! Почти угадала». — Ох, старики не любят, когда им напоминают про их возраст. — Рано ты меня, конечно, со счетов списала. — Ну, что поделать, если вы рассуждаете так нудно? И не можете держать племянника в узде, хотя стоило бы. Она поднялась со скамейки и стряхнула с плеч невидимые пылинки. — Увидимся в школе, Мори-сенсей. — Конечно, Кавараги-чан. В школе. Его взгляд вновь опалял ее затылок. Она вновь не оборачивалась. И кто знает, что бы произошло, сделай она это.