Heroes on holidays или Герои на каникулах

      Она потянулась под странным одеялом и, открыв глаза, с удивлением оглядела комнату. Знакомая «палата» пансионата (точно, они же отдыхали здесь на каникулах) выглядела нежилой. Окна без занавесок, на кроватях пылятся лишь голые матрасы, а четыре тумбочки (вместо положенных шести) вовсе стоят рядком у двери. Здесь что, случилось ЧП, и все уехали домой, забыв одноклассницу? А ведь Аля не раз говорила: Маринетт, ты проспишь даже конец света!       Впрочем, по мере пробуждения дали себя знать нестыковки. Во-первых, девочку всё-таки не забыли. Кто-то в неуклюжей заботе уложил её на сиротливую кровать, укрыл (или правильней сказать, придавил?) другим матрасом, а третий, свернув пополам, сунул под голову. И сейчас этот «кто-то», сидевший рядом на полу, то ли в задумчивости, то ли в дрёме тоже облокотившись на край импровизированной подушки, забавно вскинул уши.       — Ой! Маринетт. Ты такая милая, когда спишь…       — Кот Нуар?! Что случи?.. — произошедшее лавиной обрушилось на бедняжку. От откровений Джулеки, до собственной «прогулки» к святилищу. От битвы с Лунным Когтем, до доставки сюда. От признаний по дороге, когда образы двух Чёрных Котов смешались в сознании, до… впечатлений и воспоминаний Кровавой Серьги о её же комнате с трофеями. Вот кто свёл с ума единственную злодейку в славной династии Божьих Коровок!       — Так меня превратили в гомункула, да?.. — образ Сколопендры опять мелькнул перед глазами, вынуждая съёжиться под «одеялом». Джулека была права — очнуться в таком теле, это куда хуже акуманизации. Хуже смерти…       Кот Нуар как раз полу-смущённо, полу-хвастливо объяснял, что не нашёл комнату пассажирки, ограничившись пустующей. К тому же не хотел лишних вопросов для неё, и вообще, врождённая воспитанность не позволила бы вломиться… Когда слова Маринетт тоже заставили запнуться.       — В кого?.. — неискренне удивился герой.       А в зелёных кошачьих глазах плескались вина и страх — за неё. Правая рука же невольно потирала левый локоть. Не оставалось сомнений, что этот выпендрёжник, в одиночку, без Счастливого Шанса и Чудесного Исцеления, одолел неведомое чудовище, вынес (в который раз) неуклюжую глупышку, оказавшуюся не в то время не в том месте, и теперь логично опасается за её психику. Вспомнились Геймер и (совсем недавно) Бефана, из-под чьих пуль он уже вытаскивал «принцессу», не заработав даже благодарности. Да, как ЛедиБаг, она старалась держать баловника в строгости, но теперь…       Теперь, лишённая не только геройской, но, в свете произошедшего, и простой самоуверенности, какая-то часть девичьей души толкала броситься спасителю на шею и, заливаясь слезами, признаться во всём. Пусть увидит, какова «его леди» без маски и командирских замашек. Пусть разочаруется в своей любви, которой она не заслужила. Пусть убедится, что секрета Рены Руж и Хранителя талисманов ей тоже, по большому счёту, лучше бы не знать.       Ответственность же подсказывала, что эмоции эмоциями, а нежданно свалившиеся сведения весьма ценны. И ими в любом случае стоит поделиться, пока «сон» не забылся. Потому, глубоко вздохнув, она отпихнула матрас, поднялась с кровати на нетвёрдых ногах и собралась с мыслями.       — Кот Нуар, послушай. Во-первых, спасибо, что уже который раз спасаешь меня! А во-вторых, я помню, что видела под наваждением. Может, конечно, это бред в прямом смысле — но я видела вас с ЛедиБаг. Точнее, ваших древних предшественников. Лунного Когтя и Кровавую Серьгу.       Судя по выражению лица юноши, имена были ему знакомы — хоть он и явно не ожидал услышать их от кого-то кроме квами. Однако это добавляло уверенности, и Маринетт продолжила:       — Они противостояли Повелителю Жизни, жрецу Граккхазу. А он в своё время создавал таких же гомункулов и оживлял кристаллами душ.       — Так вот, что это такое, — то ли не подумав, то ли доказывая, что верит рассказчице, вытащил тот трофей из-за пояса.       Девушка сперва шарахнулась от пары безобидных камешков. Потом, пересилив себя, сама вопросительно протянула руку. Кривоватый, но красиво переливающийся кристаллик подошёл бы для скромного кулона или, с учётом второго такого же — серёжек. Ажурная оправа в виде чуть изогнутого семигранного цветка-колокольчика скрыла бы недостатки и подчеркнула блеск…       Но, усилием воли запихнув внутреннего дизайнера подальше, героиня вспомнила впечатление от взгляда химеры, прикосновения к столбу святилища и гнева древней воительницы, некогда голыми руками выдиравшей такие штуки не только из глазниц…       — Тогда они были больше и грубее. И служили лишь передатчиками сознания. В этот раз мне снилось сражение — но не с тобой и не в лесу. Стало быть, соответствовать реальности не могло.       Последним смазанным воспоминанием Кровавой Серьги мелькнуло гадко ухмыляющееся лицо негодяя. Умершего без боя и чести, даже не занявшего место в её коллекции ужасов — но явно что-то задумавшего.       — Маринетт, ты вовсе не обязана… — снова забеспокоился Нуар, мягко забирая опасную побрякушку.       — Обязана! — подняла палец та, призывая к вниманию. И, понизив голос, зачастила, расхаживая взад-вперёд и активно жестикулируя: — Это Граккхаз. Не знаю как, но он вернулся! Ваша победа была не окончательной — он ещё тогда что-то придумал. Сведя с ума и озлобив Кровавую Серьгу, он рассчитал, что она уничтожит всех послушников, тем самым принеся великую жертву тёмным богам. И даже… на том свете не терял времени. Теперь ему не нужно согласие добровольцев-последователей. Он, как Бражник, выбирает открытое мечтательное сознание, затуманивает и вселяет в свою химеру. Наверно, чтоб я на подсознательном уровне, под цветной сон, освоилась в новом теле, научила его двигаться и сражаться. Как-то ему в этом помогает святилище Семи Дорог. Есть там какая-то сила, схожая с его собственной… Но будто не злая. А ещё, в отличие от Бражника, он не видит глазами своих тварей. Вроде бы… По крайней мере, мне никто не указывал, не присматривал и не контролировал. Ну и, в общем… надеюсь, это всё как-то вам поможет.       — Не сомневайся! — немного помолчав, снова улыбнулся герой. Потом, неожиданно и церемонно, преклонил колено перед одноклассницей, подхватив её ладошку и будто согревая в своих. — Да, я действительно не в первый раз тебя выручаю. И не в первый раз ты при этом поражаешь своей смелостью и находчивостью. Официально заявляю — Маринетт, ты самая достойная «дама в беде»! Старый прохиндей сильно просчитался, нацелившись на тебя, и в этот раз уж не ускользнёт из когтей. Ну а для меня честь быть твоим рыцарем и котом в сапогах, принцесса, — бережно и ненавязчиво он коснулся губами пальчиков рукодельницы.       — Ты теперь всегда будешь так меня звать? — смутилась та.       — Да. Потому что ты заслуживаешь этот титул куда больше тех сказочных наседок, сидящих в своих башнях, ожидая невесть чего.       Снова акробатично подскочив на ноги, парень покосился на свой перстень, где блестели только четыре деления.       — Стало быть, правильно я сделал, прихватив эти штуки и вытравив из них все тёмные связи. Так что не переживай — никто твои таланты не украдёт, — и, снова поклонившись, пошёл к двери.       — Кот?       — А?       — Не говори ЛедиБаг про Кровавую Серьгу. Пусть тоже не сомневается в победе.       Тот подумал и лишь серьёзно кивнул.       — Хитрый ход, — выпорхнула из-под кровати квами, когда Маринетт, проводив героя, очередным показушно-лихим финтом стартовавшего с балкона, вернулась в комнату, дабы со вздохом разложить матрасы по местам. — Ненавязчиво дать понять, что ты не ЛедиБаг.       — Это не ход, Тикки. Я бы действительно не хотела знать, что единственный злодей за всю историю, перехитривший и уничтоживший ЛедиБаг, снова нацелился на меня. Уже чувствую себя обманутой, сломанной и бесполезной.       — Ты не бесполезна, Маринетт! И Кот Нуар был искренним, когда восхищался твоей находчивостью. Более того, ты выяснила такое, о чём даже я не знала. Что жертва, невольно принесённая Кровавой Серьгой, была частью планов Граккхаза по собственному возвращению, мне и в голову не приходило. А кому из нас по штату положено разбираться во всяких магических приёмах?       Девушка слабо улыбнулась, заходя, наконец, в свою комнату. Потом снова посерьёзнела, вручая подружке печеньку, а попутно выловив из сумочки и осмотрев собственный трофей, «выбеленный» чудесным очищением до прозрачно-салатового.       — В общем, так. Сейчас я иду в душ — отмываться от этой мерзости. А потом ты мне, наконец, рассказываешь всё.

* * *

      Смотрю, наш рыцарь нашёл себе новую даму сердца? — уже не терзаясь воспоминаниями, жевал древний сыр Плагг.       — О чём ты? Маринетт мой друг, — Адриан задумчиво вертел в руках кристаллы душ, рассматривая переливчатые блики. — И я…       — И ты бы слышал, как тупо звучит эта фраза со стороны, хе-хе.       — Очень жаль, если так. «Даму сердца» можно любить за внешность, покладистость и умение готовить. Некоторые богатенькие красавчики… которым я как раз очень не хотел бы уподобиться — действительно меняют их, как перчатки. Но друзьями даже они зовут лишь тех, кого уважают за характер, и кому могут доверять.       — Вот дофилософствуешься, что уведёт твоего «просто друга» какой-нибудь другой дур… эмм, красавчик — сам же будешь локти кусать.       — Нет, Маринетт не такая.       — Приятель, ты слышал выражение «любовь зла»?       Тот отложил кристаллы на тумбочку и задумался уже более конкретно. Да, он испытывал специфическую неловкость в присутствии симпатичной одноклассницы — и наблюдал ответную с её стороны, даже в куда большей степени. Но, кот подери, это ведь естественно для четырнадцатилетних подростков! А уж когда перед тобой живая топ-модель (в душе Агрест-младший не гордился этим), так и подавно. В остальном же интерес Маринетт к его особе был на уровне толкового единомышленника, чем девушка выгодно отличалась от назойливых фанаток и располагала к себе.       Да, какая-то часть юношеской натуры предпочла бы видеть её больше, чем другом. И, честно признаться, немалая часть. Ну, так дай волю этому внутреннему донжуану — запишет туда всех одноклассниц и половину поклонниц в придачу. И что тогда? Прощай, долгожданная дружба и уважение — здравствуй очередной мажор-сердцеед? Брр, ещё чего!       Невольно тряхнув головой, Адриан попытался мысленно поставить Маринетт рядом с другим парнем и беспристрастно оценить. С Кимом? Нет, слишком велик контраст. С Максом? Неплохо, хотя тот, кроме цифровых технологий и прочих цифр вообще ничем не увлекается. С Натаниэлем? Да, вот это была бы воистину творческая пара! Хотя художник, после спасения от акумы, переключился на ЛедиБаг — чем, кстати, вызывал более активные уколы ревности. Последним вспомнился Лука. Странноватый тип, к тому же старше года на три. Зато вот с кем рядом храбрая скромница смотрелась идеально. Они даже внешне чем-то похожи — причёски, серёжки, мечтательность… Вопрос, не скрывается ли за этой мечтательностью недоброе?       — В таком случае, надеюсь снова оказаться рядом, чтоб опять спасти её от тёмного влияния.       Квами лишь покачал головой и, подлетев, убрал трофеи с глаз долой в сумку.