Предрешенная смерть

      Обито стоит у входной двери, потирая затекшие за ночь, проведенной на полу собственной квартиры, шею и спину, перекатываясь с носка на пятку, и ждет. Ждет, пока его друг соизволит выйти и пойдет вместе с ним в больницу, чтобы навестить Наруто, как он и обещал еще вчера. Это была бы их первая встреча после неприятного разговора, произошедшего на том же месте, где прямо сейчас стоял Обито. Почему то хотелось извиниться перед ним. Вроде парень не сделал ничего плохого тогда, а снова напоминать о его отце, снова попытавшись попросить прощения за случай с фотографией, уж точно не входило в его планы. Может, он все еще чувствует вину за его травму: вновь увиденный шрам освежил болезные воспоминания. Тогда светловолосый парнишка показался совсем худым и истощенным. Выглядел он болезнено, так еще и темный шрам красовавшийся на его бледном лице лишь усугублял ситуацию. Какаши и так был ниже Обито, так еще и сутулился, напоминая маленького мальчика, которому не место на поле боя.       Через какое-то время дверь все же открылась, но хозяин квартиры не спешил выходить. Помедлив в проеме, Какаши нехотя высунулся наружу из своего темного и сумрачного пристанища, будто опасаясь, что его кто-то увидит. — Наконец-то! — Устало, но без капли обиды в голосе, произнес Обито, завидев за дверью точащие во все стороны пепельные волосы. — Я уж начал думать, что ты меня кинешь.       Парень молчал, опустив голову, и, казалось, не обратив внимания на друга, пошел к лестнице, не забыв закрыть дверь, пока стоявший неподалеку Обито возмущался. Но далеко ему уйти не удалось: Учиха поспешил за ним, быстро догнав своего еле плетущего ноги друга. — Молчишь? Даже слова мне не скажешь? — Один за одним поступали риторические вопросы. — И даже не поздоровался. Это не вежливо!       Ему так никто и не ответил, лишь один видневшийся из-под протектора глаз как-то раздраженно посмотрел на него, когда Какаши остановился, но в этом взгляде явно чего-то не хватало. Упрека? Или, может, призрения? Чем-то он явно отличался от прошлой манеры парня глядеть на друга, потому взгляд казался незнакомым и будто чужим.       Черный уставившийся на Обито глаз сам по себе не выражал ничего; и только сведенные к переносице брови и припущенные веки указывали на недовольство Какаши, правда, за маской не было видно ничего кроме этого. Хотя можно было рассмотреть еще кое-что: темные мешки под глазами. Они выдавали его усталость, ставшую хронической, и постоянный недосып.       Так они простояли с полминуты, молча смотря друг на друга. Каждый пытался высмотреть что-то свое, но никто из них не нашел того, что искал. Какаши разорвал зрительный контакт первым, похоже, ему надоела эта бесполезная игра в гляделки, и он продолжил путь к выходу, снова опустив голову. — Ты нормально спишь? Выглядишь как-то не важно… — Только после ухода друга, будто опомнившись, вырвалось из уст Обито, что искренне забеспокоился.       Черноволосый парень вышел вперед, немного обогнав товарища, что не расторопно шел в том же направлении, убрав руки в карманы, а Обито старался вновь посмотреть на лицо Какаши, что ему никак не удавалось. Только сейчас, смирившись с неудачей, парнишке удалось заметить насколько сильно была напряжена и сгорблена спина, прежде собранного и в какой-то степени самоуверенного ниндзя, будто на ней тяжелый груз, бремя, свалившееся на его еще неокрепшие юношеские плечи. — На себя бы посмотрел… — Тихо и ворчливо, почти шепотом, сказал Какаши, но даже так в его голосе слышалась слабая хрипота. — У самого-то глаза красные, будто и не спал вовсе.       Отчасти это было правдой, о чем Обито прекрасно знал. Следы ночи, проведенной на полу в слезах, прослеживались в его лице. Парень ничего не смог с этим сделать, только умыться, чтобы стереть с щек засохшие соленые бороздки. Краснота и уставший взгляд никуда не делись, хоть Обито и старался не подавать виду. — Чем занимался-то все это время? — Уходя от предыдущей темы, спросил Обито. — Ты же не безвылазно сидел дома, да? Помню, выходил куда-то, расскажешь или это секрет?       Какаши ему не ответил, по-прежнему молча идя вперед. Обито это явно не устраивало, потому он все задавал вопросы, рассказывал что-то, смеялся, пытаясь растормошить этим друга, но ни одна из его попыток не получила отклика. Таким образом, они прошли больше половины пути до госпиталя, но ничего не менялось. Какаши все так же молчал, даже не реагируя на шутки и пропуская все истории мимо ушей, уставившись в землю и неосознанно пиная мелкие камни на дороге.       В какой-то момент все это стало раздражать Обито. На протяжении всего пути он вел себя как настоящий придурок, что обычно бесило друга, заставляя его злиться и не редко кричать, но сейчас никакой реакции не последовало. Что бы Учиха не делал, что бы ни предпринимал, все без толку. Это безразличие начало не на шутку злить самого Обито. Несмотря на мысли, посетившие его ночью, данные в то же время обещания, у него не получилось удержать эмоции в себе: — Слушай! — Начал Обито, остановившись перед другом и преграждая ему дорогу. — Может, скажешь что-нибудь?! Сколько ты уже молчишь?       Какаши не обращал внимания на товарища, хоть и остановился. Он стоял, не поднимая головы, молча выслушивая его претензии. — Ты разговаривать-то не разучился?! — Никак не унимался Обито. — Я не хочу разговаривать… — Так еще умеешь! — Заткнись… — Обходя друга и продолжая идти в сторону госпиталя, сказал Какаши, но чуть позже он еще тише добавил. — И без тебя голова болит…       Последнюю фразу Обито не услышал, уж слишком тихо она была произнесена. Хоть парень и хотел добиться от Какаши проявления хоть каких-то эмоций, но чересчур давить явно было не лучшей идеей — он немного успокоился. Потому ему ничего не оставалась кроме как последовать за ним.       Остальная часть пути была пройдена, молча в довольно напряженной обстановке, но стоило мальчикам перейти порог госпиталя, Обито сразу приободрился от предвкушения новой встречи с Наруто, а вот Какаши не разделял его радости. Парень выглядел напряженно и даже как-то взволнованно, но по-прежнему не произнес ни слова. — Здравствуйте! — Бодро поздоровался Обито, что уже находился у стола регистрации.       Голос друга отвлек Какаши из его раздумий, после чего он стал наблюдать за товарищем, что дружелюбно общался с персоналом больницы, улыбаясь и смеясь, не чувствуя никакого смущения. Подобная непринужденность в беседе Обито с врачами удивляла Какаши. Его друг пережил не меньше горести и превратностей судьбы, но оставался для него позитивным ярким лучиком… надежды? Хоть и относительно повзрослел и стал сдержаннее. И вновь Какаши впал в раздумья, не замечая ничего вокруг себя. Ничего и не имело для него значения в тот момент, но снова вывести его из подобного транса было под силу только окликнувшему его голосу друга. — Какаши! Ну, что стоишь? Пойдем. Крик раздался на всю приемную.       Парень отозвался и, даже не задумываясь, пошел в один из коридоров, в котором его уже ждали врач, вызвавшийся проводить мальчиков до детского крыла, и непосредственно сам Обито. Стоило ему приблизиться, как эти двое направились в отделение, а он шел за ними, будто ничего кроме этого не мог сделать и не был в силах остановиться, словно, кто-то шел его ногами. Чем ближе становилась плата, в которой находились все новорожденные, тем сильнее Какаши ощущал, как дрожь распространяется по телу, как подкашивались ноги, и как даже голова начала кружится. Единственный глаз и так не давал полного обзора, так еще и границы предметов стали размываться и плыть, превращаясь в мутные пятна. Хоть зрение иногда и могло сфокусироваться, но этого было недостаточно, чтобы нормально ориентироваться в пространстве. Парень будто инстинктивно следовал за Обито, даже не видя его толком. Все эти ощущения сливались в странное до нынешнего момента не ведомое Какаши чувство. Эта неизвестность пугала его. Но он не останавливался, не отставал, не замедлял шаг. Парень понимал, что причина его не лучшего самочувствия предстанет перед ним, стоит дойти до детского отделения, но, несмотря на это, полностью осознать это предчувствие не мог. — Вот мы и пришли. — Проконстатировал врач, когда все трое наконец добрались до заветной двери. — Будьте тише. Не будите детей, а то не знаю, как я буду их всех успокаивать. — Понял! — С нетерпением произнес Обито, широко улыбнувшись.       У Учихи предстоящая встреча не вызывала таким странных чувств, как у Какаши. Он был воодушевлен и полон радости. Казалось, мальчика трясло от предвкушения и нетерпения, хоть тот и видел сына наставника ранее.       Дверь отварилась. Воздух в палате теплый, чистый, без лишних запахов, и там не было душно, то что нужно для малышей, только прибывших в этот мир. Комната была заставлена маленькими кроватками, в которых лежали дети в одинаковых пеленках, сливающихся с простынками.       Врач прошел вперед выверенной походкой, каждый шаг делал с осторожностью, но это казалось обычным делом для него. Мужчина приблизился к одной из кроваток, ничем не отличающейся от других, но в ней находился совсем маленький мальчик с детским румянцем на щеках и светлыми желтыми волосами, торчащими во все стороны. Он мирно спал, даже не замечая новоприбывших гостей.       Врач жестом указал, что мальчикам можно подойти ближе, но на него немое приглашение отозвался лишь Обито. Парень еле сдерживал эмоции, подошел как можно осторожнее и стал осматривать пухлые ручки и личико малыша, что тихо сопел во сне. — Такой крошечный… И очень похож на Минато-сенсея! — Восторженным шепотом произнес Обито.       В то время Какаши с трудом стоял на трясущихся ногах, кое-как нашел в себе силы сделать несколько шатких шагов вперед, подойдя ближе к кроватке и другу. Сердце бешено колотилось в груди, отчего кровь пульсировала в висках, отдавая болью. В глазах потемнело, зрение не хотело фокусироваться на малыше, что в полной мере предстал перед ним, после пары неуверенных шагов. — Слишком… похож… — Отрывисто произнес Какаши, не отводя взгляд от новорожденного.       Глаза бегали по кроватке, в которой лежала копия бывшего Хокаге, за исключением усов на щеках. Вид столь похожего на недавно скончавшегося наставника ребенка пробуждал где-то глубоко в душе юного шиноби те же чувства, что он испытывал из раза в раз, наблюдая за смертями дорогих ему людей. От этого колени только сильнее затряслись, а голова гудела с большей силой, но, казалось, все это неведомым образом скрывалось от глаз стоящих неподалеку от него людей. — Обито, хочешь его подержать? — спросил врач, будто и правда не слышал тихого голоса светловолосого паренька, что застыл на месте в паре шагов от него. — Конечно! — тихим возгласом ответил Учиха.       Кротко улыбнувшись, врач сделал еще один шаг к кроватке малыша и аккуратно взял его на руки, стараясь не нарушить его мирный сон. Приблизившись к чуть ли не скачущему от радости мальчику, он с той же осторожностью отдал младенца в его руки, что немного дрожали от нетерпения.       За те доли секунды, за которые Наруто был передан Обито, тот не раз прокрутил в голове то, как его учила Микото в их недавней встрече. И вот маленький мальчик уже лежал в сложенных в колыбель руках. — Теперь он кажется еще меньше… Такой легкий. — Немного усмехнувшись, произнес парень, по-прежнему смотря на малыша.       Только сейчас Обито решил оторвать глаза от сына своего наставника и посмотреть на друга, что стоял чуть в стороне и на которого до этого момента никто не обращал внимания. Какаши все не двигался с места, будто приклеенный к полу, а его взгляд был прикован к Наруто, что заметил Обито. — Тоже хочешь его подержать? Не бойся, это легче чем ты думаешь! — Со смешком произнес Обито, отдавая ребенка в дрожащие руки друга.       Какаши интуитивно сложил руки, поддерживая голову мальчика, что проснулся от резких движений Обито. Он не плакал, но удивленно разглядывал лицо светловолосого парня синими блестящими глазами. Незнакомое лицо привлекало внимание, а маска лишь мешала замыленному неокрепшему зрению новорожденного что-либо понять, из-за чего тот лишь с большим интересом всматривался в размытый для себя силуэт.       Плечи юного джонина вдымались от частого и неровного дыхания, а со лба стекало пару капель пота. Какаши стал выглядеть еще хуже, чем до того, как младенец оказался на его руках. И без того бледное лицо стало уж совсем белым и нездоровым. Дыхание вовсе практически прекратилось, а вместо него стали слышны хриплые слабые вздохи. Все его тело стала пробирать сильная дрожь, которую он уже не мог скрыть, как бы ни старался. Он будто полностью потерял контроль над собственным телом и уже был не в силах предпринять какие-либо попытки сдержать рвущиеся наружу эмоции.       Приступ сильнейшей паники, накрывший парня с головой, не мог скрыться от опытного взгляда врача, хоть и до этого начальные симптомы не бросались в глаза. Мужчина сделал несколько аккуратных шагов в сторону Какаши, что уставился в одну точку, не замечая приближающегося, пока тот не коснулся его плеча, от чего тот вздрогнул. — Ты в порядке, Какаши? — Осторожно и мягко проговорил врач, стараясь не напугать паренька еще больше и обеспокоенно стараясь поймать его взгляд.       Голос мужчины заставил юного шиноби поднять голову, вырвав сознание из ступора. Он несколько секунд смотрел ему в глаза, пытаясь зацепиться за что-то бегающим взглядом и не переставая дрожать. Все это происходило в абсолютной тишине, прерываемой лишь шумным дыханием пепельноволосого парня. — Простите меня! — выкрикнул Какаши, зажмурив глаза и будто сжавшись всем телом.       Он рывком отдал ребенка врачу и сразу же выбежал из палаты, оставив Обито и врача, что не отрываясь смотрели на не закрытую дверь, в полном оцепенении и непонимании. Какаши бесследно пропал из их поля зрения, будто его и вовсе никогда не было отделении.