Сольресоль

Слегка затхлый воздух витал в небольшой уютной спальне. Смешанные запахи табака, древесной коры и цитруса напоминали о событиях прошлой ночи. Приятные воспоминания еще грелись в сонной голове. Картинки метались перед глазами, заставляя улыбаться даже во сне. Глубокий вздох захватил душный, но такой родной воздух в легкие. Шоколадные глаза медленно раскрылись, мутно ощущая реальность. Джисон повернулся набок, ища знакомые ребра, но не обнаружил ничего кроме смятой серой простыни. Сев на кровать, он почувствовал резкую давящую боль в пояснице. Ягодицы будто чувствовали каждую пружинку матраса, заодно вспоминая ощущения от сильных рук, крепко сжимающих их несколько часов назад. Джисон слез с кровати, накидывая на себя ту самую рубашку старшего, что вчера сопровождала их во время всей процессии. Осмотрев себя в зеркало, он заметил характерные фиолетовые отметины от пальцев чуть ниже спины. Слегка усмехнувшись, он прикоснулся к синяку, от чего лицо покривилось от боли, но, несмотря на это, она была томная и приятная. Резкая вибрация телефона заставила Джисона вернуться в реальность из своих воспоминаний, которые он, казалось, мог прокручивать еще очень долго. Взяв телефон, он опешил, но трубку снял быстро. — Да, пап, — негромко сказал Джисон, чувствуя першение в горле. — Привет, сын-а, — размеренный голос на другом конце провода успокоил бешено бьющееся от тревоги сердце, — Почему ты мне вчера не ответил? — Что? Ты звонил вчера? — смутился тот, хмуря брови. — Да, вечером, — душа ушла в пятки, вспоминая, чем занимались два "друга", пока на прикроватной тумбе безответно дребезжал мобильник, — Ты не отвечал, поэтому я прислал тебе смс. — Прости, я вчера рано лег спать, — громкость голоса постепенно сходила на нет, — Что-то случилось? — Да… — в трубке на какое-то время повисла тишина, — Нам нужно поговорить. — Да, конечно, — Джисон замолчал, как бы передавая слово отцу. — Не по телефону, — голос стал уже серьезнее, — Давай встретимся через час? — Хорошо… — сердце опять быстро заметалось под ребрами, — Где встретимся? — Помнишь наше любимое кафе? Давай там. — Хорошо, тогда до встречи… — Джисон медленно оторвал телефон от уха. Тяжелое вздымание груди сопровождалось пространным взглядом. Что-то помутнело в его сознании, он будто провалился в пучину глубоких раздумий, из которых невозможно выбраться. Как будто он по торс увяз в болотной жиже, обвившей ноги и утаскивающей его на мертвенное дно. Резкий негромкий стук в дверь высвободил Джисона, казалось бы, из вечного плена собственных мыслей. — О, ты уже встал, — удивленно улыбнулся Минхо, показавшийся из дверного проема. Белый короткий фартук аккуратно обрамлял его стройную фигуру, подчеркивая завязанными лентами узкую оголенную талию. Черные домашние штаны оттеняли белоснежную ткань. Хо вплотную подошел к Джисону и обвил его крепкими руками, — Как спалось? — У тебя еще есть совесть такое спрашивать? — он попытался отстраниться от старшего, но чужие кисти крепко держались на маленькой спине, — Я из-за тебя почти не спал. Добрый смешок перешел в легкий поцелуй в щеку, сопроводившийся негромким звуком втянутого воздуха, — Ты голодный? Я тебе приготовил покушать. — Черт, ты точно тот Минхо, которого я встретил в первый день? — в улыбке ухмыльнулся Джисон, ответно обняв старшего за талию. — Не хочешь, не надо, — демонстративно закатив глаза, хмыкнул Хо. — Ладно-ладно, не бузи, пошли есть, — хрупкие руки облокотились на сильные плечи, на которых все еще виднелось множество синих пятен. Хо подхватил младшего за больные ягодицы, усадив его на предплечья, поднял высоко над головой, и понес на кухню под громкие крики "Отпусти! Уронишь!".

***

Слегка морозный воздух, проникая в чистые легкие, охлаждал организм изнутри, вызывая естественную дрожь во всем теле. Гул машин и шум улицы смешался со звоном колокольчика у входной двери в излюбленное кафе. Мелодичные ноты кларнета доносились с площади за углом. Джисон пришел чуть раньше, потому что ждать уже не было сил. Встретив оппонента, оба зашли в теплое прогретое помещение, после чего заказав две чашки черного кофе. Они сели около окна во всю стену с темными велюровыми шторами, собранными в углах. — Пап… — Джисон дождался ответного взгляда, — О чем ты хотел поговорить? — Джиу все мне рассказала, — тяжело выдохнул отец и потупил взгляд, покручивая дном чашки по блюдцу, болтая в ней еще горячий кофе, — Про тебя и Минхо… Маленькие глазки-бусинки превратились в огромные шары для боулинга. Джисон нервно сглотнул и слегка наклонился вперед, крепко держа маленькую кружку, — Мама знает? — тихий шепот, будто потребовал ответ на что-то запретное, о чем нельзя говорить. — Мама не знает, — мужчина помотал головой, — Пока… — он выдержал паузу, от которой в воздухе резко закончился кислород, от чего Джисону стало не по себе, — Хорошо, что Джиу попалась именно на меня, а не на твою мать. Джисон вопросительно посмотрел на него, слегка наклонив голову вправо. — Я уже давно знаю, что ты… не такой, — отец слегка замялся, быстро сделав небольшой глоток горького напитка. В тот миг будто весь мир рухнул под его ногами. Вдруг не стало почвы, на которой можно уверенно стоять и ощущать опору. Он будто улетел в космическое пространство, не имея возможности схватиться за что-нибудь и выбраться из этой пучины. Дыхание сперло. Взгляд устремился вниз и усердно начал сверлить прозрачный стеклянный стол, — Откуда?.. — Я видел тебя и твоего школьного парня у нас дома, — глаза отца заметались, будто это его застали целующимся со своей подружкой. Перед глазами пронеслись картины прошлых лет. Все воспоминания тут же нахлынули одной огромной волной на маленького мальчика, захватывая его разум. Картинки стремительно перелистывались сверху вниз, как в старом фильмоскопе. Первая встреча. Влюбленность. Неловкость. Взаимность. Первое рукопожатие. Первое объятие. Первый поцелуй. Запретная близость в родительском доме. Близость за школой и… Джиу… Джиу, которая все видела. Расставание. Слезы. Давящая боль в груди, сжимающая сердце. Страх. Фальшивые отношения… Все это пронеслось за долю секунды, но так сильно задело старые раны. Лицо покраснело под влиянием стыда и неловкости за сделанные когда-то действия, — Извини… — За что ты извиняешься, сын-а? — тон отца сменился на более мягкий, — Тебе не за что извиняться. — Мне так неудобно перед тобой, — ореховые глаза все еще буравили круглый столик, — Что тебе пришлось это видеть… — Да перестань, я тоже был когда-то молод, и бегал по углам с девочками, — теплая еле заметная улыбка появилась на морщинистом лице. — Но это не одно и то же… — грустный щенячий взгляд сопроводился тяжелым вздохом. — Джисон, — отец протянул руку через весь стол и положил ее на плечо сыну, — Это твоя жизнь, ты в праве сам решать с кем тебе быть. — Спасибо, пап, — маленькая мокрая капля скопилась в уголке глаза и стремительно пробежала вниз по щеке. Грустная улыбка несла в себе какое-то внутреннее облегчение. Многолетний груз спал с маленьких плеч, заставляя ощутить некую легкость в теле. Кофейная чашка опустошилась за один глоток и с легким звоном стукнулась о белое узорное блюдце. Вибрация от входящего на телефон уведомления вытянула мальчишку из вязких мыслей. "Во сколько закончишь? Я хочу тебя встретить", — высветилось на тусклом экране. Джисон украдкой посмотрел на отца, взглядом спрашивая разрешения ответить на сообщение. — Честно говоря, — отец прервал тишину, которая сопровождалась звуком печатания по экрану, — Я бы хотел как-нибудь увидеться с Минхо. Резко поднятый взгляд дал понять отцу, что его фраза была весьма неожиданной, — Нет, ты не подумай, я с хорошими намерениями. Первая встреча у нас как-то не задалась. Джисон добро усмехнулся и радостно кивнул, дав согласие.

***

Пожав руки и похлопав друг друга по спине, отец и сын разошлись в разные стороны. На лице каждого сияли яркие улыбки. Тот, казалось бы, серьезный разговор стал моментом сближения отца и сына. Они будто никогда не были так близки. Черные мартинсы незаметно подошли к пешеходному переходу узкой дороги с односторонним движением. Глубокие шоколадные глаза заметались, увидев знакомую фигуру, облаченную в серое пальто. Розоватая от мороза кисть слегка смущенно замахала по ту сторону проезжей части. Зеленый сигнал светофора позволил парням пойти навстречу друг другу. В тот миг странное чувство овладело разумом Джисона, заставив его встревожиться. Он резко повернул голову влево и увидел белый кабриолет, водитель которого вызвал еще большую тревогу. Мать Джисона крепко сжимала руль обеими руками. Яростный взгляд проникал прямо в душу, разрывая ее изнутри. Невидимый пар вылетал дымчатой струей из красных ушей. Видимо, и до нее дошла весть об ориентации сына. Увидев смело шагающего Минхо, она резко вдавила в пол педаль газа. Мысли в маленькой голове резко перемешались, создав некую слипшуюся кашу. Рывок навстречу. Он с силой толкнул старшего правой рукой, встав поперек дороги. Мать резко затормозила, увидев перед собой сына, но последствий все равно было уже не избежать. Маленькие ладошки ударили о капот сверкающего от чистоты автомобиля, попытавшись подсознательно задержать движущийся объект. Машина остановилась, сильно ударив худощавые коленки, заставив их кровоточить. Красная жидкость медленно стекала по голени под рваными черными джинсами. — Джисон! — Минхо тут же поднялся с земли, побежав по направлению к младшему, — Ты в порядке?! — крепкие руки легки на чужую спину, обеспечив поддержку. Сильно сжимая челюсть от боли, тот отлепил руки от машины, оставив на ее белом покрытии мутные отпечатки. Мать быстро выскочила из своего кабриолета и подлетела к сыну, взяв его за предплечье, —Джисон, сынок, я не хотела… Тот с оставшейся силой выдернул руку из ее объятий, вызывающих только отстраненность и холод, — Не трогай меня… — Сынок… — Сынок?! Да ты за сына меня уже лет семь не считаешь! — злость, которая копилась все это время, яростно вырвалась наружу, — Ты пыталась убить человека! — Нет, все не так! — отрицательно замахав руками, мать начала вкидывать ненужные оправдания, — Я же ради тебя все это… — Вранье! — во весь голос крикнул Джи, заставил проходящих мимо по тротуарам людей обернуться, — Ты всегда делаешь все ради себя! — Нет… — Это тоже ты сделала ради себя, чтобы у тебя не было из-за меня проблем, — он с трудом стоял, еле-еле переминавшись с ноги на ногу, чтобы не упасть. Мать только открыла рот, но Джисон тут же прервал ее, — Я не хочу тебя видеть… Взяв Минхо за руку, он развернулся и облокотился на подданное ему предплечье. Сильная кисть подхватила узкую талию, придержав ее хозяина, чтоб тот оставался на ногах. В бесчувственных выжженных жизнью глазах впервые за долгое время читалось сожаление и утрата. Они с грустью провожали исчезавших в толпе фигур.

***

— Ты как? — Минхо обеспокоенно водил смоченной в антисептике ватой по разбитому колену, сидя на полу, — Сильно болит? — Нет, все нормально, — лицо тут же покривилось, ощутив покалывание на месте раны. — Вот чего ты бросился, а? — осуждающе помотал головой старший. — Это моя мама, меня бы она не задавила, — хмыкнул Джисон и снова скривился от легкой боли. — Спасибо… — Минхо поднял на него грустный взгляд, — Ты спас меня. — Как и ты тогда, — Джисон улыбнулся, облокотившись о спинку дивана, — Помнишь? Минхо непонимающе наклонил голову, после чего заметал глазами и вдруг осознал пришедшие в голову воспоминания, — А, тогда на переходе? — Да, — Джисон посмеялся и потупил взгляд. — О чем ты тогда так задумался, что машину не заметил? — Минхо продолжил обрабатывать другое колено. — О тебе… — шоколадные глаза посмотрели в темно-карие, находящиеся чуть ниже. — Что?.. — старший опешил, невольно уронив кусочек ваты. Джи наклонился к Минхо, аккуратно взяв его за плечо. — Джисон… — томные слова старшего не остановили его. Находивший в считанных миллиметрах от Хо, он нежно коснулся мягких губ. Тепло чужого тела перетекало в другое, создавая невидимую связь. Хрупкие кисти запустились в густые волосы на затылке. Старший подхватил инициативу младшего, опрокинув его на диван. Маленькие оленьи глазки беспорядочно хлопали, заставляя глаза напротив походить на волчьи. Слегка покрасневшие пальцы старшего скользнули под свисающую на лоб прядку волос, аккуратно убрав ее в основную массу. Мягкие губы вновь слились в прекрасном ритмичном танце. Они будто кружились одни на огромной сцене, которая принадлежала только им двоим. В темноте закрытых глаз всплывали цветовые пятна, расплываясь в радужные круги. Кисти скользнули по торсу, захватывая узкую талию. Горячие губы всасывали кожу на шее, издавая пошлые звуки. Минхо с силой разорвал пуговицы на красной домашней рубашке, заставив младшего издать продолжительный низкий стон. Мокрая дорожка спускалась все ниже по телу, переходя на ноги. Длинный язык обволакивал кожу, оставляя за собой следы преступления. Дойдя до больного колена, Минхо поднял горящий взгляд на младшего, и легонько прикоснулся губами возле свежей раны. — Я не оставлю тебя, — тихий сладкий шепот донесся до ушей Джисона, — Твоя мама не заставит меня отказаться от тебя. — Еще бы, — усмехнулся тот, — Я тебя и не отпущу. Воздух в комнате наполнился смесью ароматов древесного одеколона и цитрусового геля для душа. Теплая слегка затхлая атмосфера окутывала горящие от близости тела. Лишь через полчаса свежий ветер из открытой форточки смог очистить порочное помещение.

***

— Ты готов? — побеспокоился Минхо, похлопал Джисона по плечу. — Хоть я и репетировал, как проклятый, но, черт, мне страшно, — Джисон трясся на месте, иногда подпрыгивая. — Не ссы, все будет хорошо, — старший взял того за руку, позволив младшему слегка успокоиться, — Ты хорошо играешь. Джисон в ответ лишь нервно кивнул в знак согласия и крепко сжал в замок чужую кисть. Громкий голос оратора прервал момент близости, — Дорогие дамы и господа, а сейчас на сцену выйдут учащиеся Х факультета с фортепьянной композицией. — Ептвоюмать, Минхо! — тот кинул на старшего зашуганный округленный взгляд. — Так, Джисон, — Хо крепко взял его за плечи, — Успокойся, я с тобой, — он взял младшего за руку и, уверенно кивнув, повел его на сцену. Два парня в элегантных черных костюмах вышли из темноты под яркий свет прожектора. Уложенные волосы слегка поблескивали, навевая теплые волнительные воспоминания о том самом концерте, на котором завораживающие пальцы Минхо размеренно пробегали по туго натянутым струнам гитары. Вспомнилось все: как старший пленил Джисона своим томным мелодичным голосом; как младший метнулся в уборную, не сумев совладать со своими чувствами; как один провожал другого под сияющим лунным светом. Оба аккуратно сели на кожаную карминовую танкетку с черными деревянными ножками. Одинокие невзрачные ноты постепенно превратились в красивую льющуюся мелодию. Тягучая песня, создаваемая в две руки, разливалась по всему залу, обволакивая каждое сиденье, от чего у зрителей захватывало дыхание. Энергия нот передавалась в кончики пальцев и проходила по всему телу вплоть до пяток. Музыка, пропитанная искренними чувствами, начала прокручивать совместные воспоминания. Доиграв свою партию, Джисон поднялся с танкетки и направился в центр сцены, встав под вторым прожектором. Робкие движения сами собой превратились в танец. Прямо как в тот день в музыкальном зале. Четкие картинки мелькали в куче мыслей. Первая встреча и кроткие взгляды. Неловкие прикосновения и спасительные объятья на пешеходном переходе. Концерт и первая прогулка. Музыкальный класс и нежное касание рук. Тело младшего крутилось на сцене в такт музыке, всплески эмоций читались в каждом его движении. Чувственная манера будто передавала свои воспоминания старшему. Урок фортепиано. Первый поцелуй. Избегание. Пожар. Первая близость. Слеза вдруг стремительно скатилась по разгоряченной щеке, едва успев скопиться в уголке глаза. Тайна стала явной. Разрыв с Джиу. Прогулка в парке. Прощание с Сонхи. Первый раз. Серьезный разговор с отцом. Принятие. Отстранение от матери. И теперь, спустя все это время, они вместе стояли на сцене, окутанные собственными чувствами. Музыка. Именно ноты связали их одиноко бродящие жизни той самой красной нитью судьбы. Мелодия завершилась, как и танец, в полной тишине. Теплая рука старшего коснулась маленькой кисти, взяв ее в крепкие объятья. Оба грациозно поклонились, и зал раздался громкими аплодисментами. Многие встали со своих мест, интенсивно хлопая в ладоши. Среди толпы шоколадные глаза заметили две знакомые фигуры. Отец и мать Джисон стояли в центре зала, наблюдая за сыном. Мужчина, вместе с массой одаривал учащихся заслуженными аплодисментами, однако, женщина была неподвижна. Лишь в конце стали заметны ее руки, аккуратно сложенные на уровне живота. Она изредка и тихо похлопывала ладонями в белых перчатках. Когда зал утих, она предпочла удалиться, напоследок обернувшись, чтобы посмотреть на сына.

***

— Джисон, это было замечательно! — улыбнулся отец, завидев сына в метре от себя среди других учащихся, — Я действительно рад, что посмотрел ваше выступление, — он кинул взгляд на только что подошедшего Минхо. — Здравствуйте! — тот слегка наклонился и протянул кисть для рукопожатия. — Здравствуй, Минхо, — отец пожал парню руку, — Рад познакомиться с тобой, уже как с парнем моего сына. Глаза обоих полезли на лоб от сказанного отцом Джисона, — Пап! Прекрати… — А я что, что-то не то сказал? — озадачился отец, удивленно подняв брови. — Нет, все правильно, отец, — по-доброму усмехнулся Минхо, слегка толкнув младшего в бок. — Называй меня просто "папа", хорошо? — взрослая рука легла на плечо Хо. — Конечно, папа, — тот незамедлительно кивнул в знак согласия, — Мне только в радость! — Эй, я, между прочим, здесь! — недоумевающе пихнул обоих Джисон. Все троя раздались заразительным смехом, который был резко прерван неожиданным вопросом Джисона, — А мама где?.. — Она ушла… — легкая улыбка сменилась на обычное выражение лица. — Она что-нибудь сказала про выступление? — беспокойство побороло неприятное чувство отстраненности. Отец тяжело вздохнул, — Сказала, что ты действительно нуждаешься в этом, так как это твоя страсть, и она не будет препятствовать этому, но… — "Но"? — Сказала, ей нужно время, — отец поджал губы, — В ближайшее время вы точно не увидитесь. Она еще чувствует вину… — Ясно… — выдержав неловкую паузу, он продолжил, — Но я рад, что сейчас она хотя бы приняла музыку в моей жизни. — Все это вопрос времени, дети, — отец приобнял обоих за плечи, — Так что сейчас просто наслаждайтесь жизнью и цените проведенное время друг с другом, — он повернулся вполоборота и улыбнулся, — А я, пожалуй, пойду. — Спасибо, пап, — раздались одновременно два разных голоса. Нежные объятья вскружили обоим голову. Счастье, которое они ждали так долго, наконец, показалось на пороге их жизни. Соленые прозрачные слезы пролились на черные костюмы. Они утопали друг в друге во всей этой массе веселящихся вокруг людей. Их мысли были где-то далеко отсюда, в своем собственном мире, принадлежавшем только им двоим.