Любовь похожа на море

Одиннадцать лет во мраке В серой и скучной мгле Вся жизнь словно в мусорном баке Будто стоя на высокой скале.

Осаму 23. Он идёт к музею в порту, который только недавно открыли. Босс сказал, что нужно проверить нет ли там ничего лишнего. На дворе лето, но сегодня очень пасмурный день. Тучи шныряют по небу то закрывая солнце, так что оно практически не светит, то дают возможность пробиваться хотя-бы нескольким лучам. За последние лет восемь в этом городе вообще ничего не меняется, а в самом порту всё осталось так же, как и одиннадцать лет назад. В тот день когда они прибыли сюда на большом корабле. В тот день когда ему пришлось навсегда забыть парнишку с рыжими волосами и прекрасными голубыми глазами. К слову, он не смог. Детский образ юноши всё ещё иногда посещает его во снах и на следующее утро всё о чем хочется думать — это работа. Лишь бы не уходить в свои мысли, воспоминания, не воспроизводить в голове всё те самые два дня. Если по-началу ему были хоть немного интересно — оружие, разные корабли, разные люди, взрывчатка, то с возрастом это всё становилось обыденностью. Убить человека — раз плюнуть. Не задумываешься о том, что у него может быть семья. Что дети не дождутся отца домой, а их мать своего мужа. Всё становится не важным. Деньги платят. Этого хватает на квартиру, машину и прочее, каждый раз когда захочется. Счета мафии постоянно прокачивают миллиарды долларов. Коё опекалась ним до совершеннолетия и пытается делать это и сейчас, называя чуть ли не сыном. Но шатену противно. Противно, потому что она забыла своего сына. Ни разу не упомянула. За одиннадцать лет ни разу не вернулась домой. А ведь думает, что он дома с пьющим отцом. Правда, один раз ему удалось подслушать её разговор с Мори, где она сказала, что её сын сама бездарность, что характер у него в отца и что ему нечего делать в мафии. Кажется, до этого Огай предлагал забрать его сюда. Тогда Дазай ушёл от двери и решил, что лучше больше не подслушивать разговор этих двоих. Толком ничего нормального и не услышишь. За всю «карьеру» шатена можна насчитать больше тысячи убийств совершенных лично и ещё больше десяти тысяч под его руководством. Но единственное чего он боялся, хотя скорее это был не страх, а другое чувство, что ему придётся убить Чую. К сожалению, командировки были и в другие страны и даже на отдалённые острова, поэтому границ не было совсем. Учитывая, что парень где-то в большом городе выживает с двенадцати лет — он мог просто связаться с вражеской группировкой. Почему-то Осаму не сомневался, что тот всё ещё живой, хотя многие скорее всего так думали бы, услышав эту историю. Музей приветливо открывает свои двери всем гостям. Его открыли несколько дней назад, так что первое время он будет совершенно бесплатным. А для людей с пистолетами и поддельными удостоверениями таковым он будет всегда. Солидный чёрный костюм с галстуком, такого же цвета плащ и белая рубашка на мужчине смотрятся лучше некуда. Хотя, его это ни капли не волнует — служба. Хотелось бы жить мирной жизнью, но он знает что не заслужил, да и после всего ему просто покинуть мафию будет стоить смерти. И как бы не хотелось — это слишком глупый способ умереть. На стенах можно увидеть старинные фотографии разных кораблей, далее изображение становятся всё новее и новее, ведя к нашему времени. Далее огромное количество разных мелочей под стеклом — трубки моряков, подзорные трубы, бинокли, какие-то карты и прочее. В следующем зале, который в сотни раз больше предыдущих, находяться обломки кораблей, рядом с которыми воссозданы маленькие копии суден. Якоря разных годов, некоторые совсем ржавые, а некоторые, кажись, готовы к использованию. Здесь можно ходить целый день, вот только всё это становится невыносимым, стоит только нахлынуть воспоминаниям одиннадцатилетней давности. Парень закрывает глаза на несколько секунд и выбрасывает всё из головы, хотя бы ближайшие несколько часов придётся не думать об этом. А потом можно вернуться домой и выпить стакан-другой виски со льдом или чего покрепче. Следующий зал встречает самой большой толпой людей, как потом оказывается, — они все ждут очереди к очкам виртуальной реальности, где можно поуправлять судном, попасть в шторм или тому подобное. Взгляд цепляется за рыжие волосы в толпе, но остановившись на несколько минут, парень понимает, что обознался. Это была какая-то девушка с яркими зелёными глазами. «Лазурный голубой» совсем на него не похож. Тем более черты лица и пол. Дазаю нет дела до виртуальной реальности, он быстро пробегает глазами по списку игр, пока какой-то мальчишка выбирает себе, убеждается что всё в пределах моря и кораблей и идёт дальше. Последняя комната заключает в себе исторически важных людей порта. Кто-то из них придумал построить его здесь. Кто-то был капитаном первого судна, что отплыло отсюда. Кто-то был первым, кто прибыл в этот порт. Несколько людей, вложившие деньги в реконструкцию сто и пятьдесят лет назад. Неудивительно, что все они уже давно мертвы. Люди не живут так долго. Конечно, взгляд привлекал самый большой портрет здесь — фотография мужчины с чёрными волосами, женщины с зонтиком и юноши в чёрном одеянии. Внизу виднелась подпись «Врач Мори Огай, его жена — Одзаки Коё и их сын — Осаму Дадзай». Странно, что ещё никого не смутило, что детальная информация гласила о огромной сумме денег, что они вклали для новой реконструкции. Для мафии это, конечно, ничего, но вот для врача. Откуда у него такие деньги? Видимо, никто не задумывался. Конечно, шатен знал о том что это будет здесь. Знал и был категорически против, что на этом фото играет сына. Он терпеть не мог этих людей, хотя и был им благодарен ещё несколько лет назад. Он бы и близко не подошёл, лишь бы не видеть той надписи. Но его взгляд снова привлекли рыжие волосы. По телосложению было ясно, что это парень, несмотря на что локоны были длинными. Он видел, что этот юноша разглядывает большую картину и всё ту же зловещую подпись. Хотелось куда-то уйти, сквозь землю провалиться, но он не смог сделать ни шагу, когда словил на себе взор голубых глаз. Всё тех же лазурных, с бушующим морем внутри и неймоверной любовью к морю. Сердце участило свой ритм, хотя он всегда мог его контролировать. Но не сейчас. Сейчас, это было почти невозможно…