amnesia: sun&moon

Утро сегодняшнего дня было единственным спокойным утром за последние дни. Первый, после четырёхчасового сна просыпается Донхёк, краем глаза анализируя настенные часы. Восемь утра. Он выдыхает, думая о том, что не придётся вставать и закрывать окно, хотя комната была на проветривании со вчерашнего вечера. С улицы дует приятный, тёплый воздух, не вызывающий мурашек. Где-то вдалеке послышалось щебетание птиц, город потихоньку начинает просыпаться. Донхёк вздыхает, поворачиваясь в противоположную от края кровати сторону, сталкиваясь с Минхёном. Спящим Минхёном. Он увлечённо начинает рассматривать его лицо, кожа которого питает лучи яркого солнца. Его волосы неаккуратно разбросаны на подушке, руки поджаты под щёку: Минхён очень крепко спит, и иногда он хмурится во сне, что пугало и заставляло Донхёка волноваться. Может, ему снится кошмар, или солнечный свет мешал спокойному сну. Продолжая изучать минхёновы неровности на лице, Донхёк любуется красотой старшего, вспоминая сегодняшнюю ночь. Четыре часа назад они без умолку болтали о жизни, о предстоящей учёбе, начинающейся в сентябре, о своих друзьях, которых Хёк вспомнил только после ярких рассказов Минхёна, и он действительно скучает. Донхёк надеется, что очень скоро сможет увидеться с ними. И вообще, этой ночью он вспомнил довольно многое. Размыто, не совсем понятно и странно всё это вырисовывалось в его голове, но Донхёк знает, что Марк говорил правду: он с искрой в глазах рассказывал о их школьных прогулах; о их совместных ночёвках, как было сегодня; о том, как они когда-то на этой же кровати поцеловались, просто потому что захотелось; о смысле их парных татуировок; о трагедии, случившейся в семье Джисона. Минхён за два с половиной часа пересказал их жизнь, которую они всё время проводят вместе, и что ещё ничему и никому в этом мире не удавалось разлучить их. И пока Донхёк с важным интересом слушал приятный голос Марка, он, сам того не замечая, задерживал взгляд то на его красивых глазах, то на его носу с маленьким горбиком, то на губах, которым нет никакого описания, потому что Донхёк не помнит их вкуса. Они поцеловались когда-то в прошлом, и это всё, что Ли знает. А ещё то, что это был его первый поцелуй. Минхён не вдавался в подробности, будто не хотел этого, а Донхёк так и не узнал, как это было. Возможно, быстро, а возможно как-то иначе, но Минхён не говорил, а Донхёк не вспомнит. И когда старший в итоге заметил его странные взгляды на себе, всё, что он сделал — тепло улыбнулся. Внутри у Донхёка что-то загорелось, но тут же погасло. Это чувство напоминает ему дежавю, Донхёк думает, что когда-то уже испытывал это странное щекотание внутри, но он не может вспомнить, из-за чего. В его голове густой туман, рассеяться которому поможет только Минхён. Минхён, который медленно открывает глаза, жмурясь, пытаясь спрятаться от солнечного света. Донхёк подставляет свою ладонь под его лицо, создавая ею большую тень, и Марк окончательно пробуждается ото сна. Он хмурится, протирая глаза руками и тяжело вздыхая. — С добрым утром, Марк, — тихо, словно боится спугнуть, говорит Донхёк. Ему снова приходится привыкать к обычным разговорам. — Кошмар приснился? — Не знаю, — мычит Минхён. — Реальность не лучше. Перевернувшись на спину, Донхёк хватает шорты с инвалидной коляски, пытаясь натянуть их на себя уже в сидячем положении. Минхён моментально реагирует и спешит помочь, но младший справляется сам. На незаправленной кровати они пролежали ещё минут двадцать, зависая в телефонах. Донхёк просматривает историю Джено в инстаграме, ещё не понимая, что за рыжеволосый парень лежит рядом с ним и целует Джено в шею, но когда он слышит минхёновы усмешки рядом, то узнаёт, что это Джемин перекрасился. Видимо, им тоже нечем было заняться в два часа ночи. Следующей историей следует, как раз таки, Джеминова. Такое же фото, немного другой ракурс, и намного больше сердечек красного цвета. Что-то заставляет Донхёка улыбнуться. У них явно любовь, а об этом Минхён не упоминал. Но, тем не менее, Донхёк рад, что его друзья счастливы, и что у них всё хорошо. Следующая история выложена Ренджуном: бумеранг, на котором Хуан заснял свой приз, полученный в его любимой игре, и выделяющаяся несколькими цветами подпись "Мать твою… моя первая платина!!!" В историях Ченлэ, опубликованных пару минут назад, Донхёк видит спящего парня, очень похожего на Минхёна. Такой же красивый, такой же милый, когда спит, и такой же усталый на вид. Джисон, понимает он, выключая телефон и оставляя тот на тумбочке. — Я умоюсь, — говорит Хёк, нарушая недолгую тишину. — Можешь подождать здесь. Или, если хочешь, завари себе кофе, или чай… Не помню, что ты любишь. — Давай вместе, — встав с кровати, Минхён потягивается, подходя к младшему. — Так будет быстрее. Он, не спрашивая разрешения, ибо «когда оно было нужно?» берёт Донхёка на руки, рассмеявшись с его внезапного визга, и, разворачиваясь к выходу, Минхён отправляется в сторону ванной. Он никогда прежде так не делал, и сейчас Минхёну кажется, что он обезумел, что он не имеет никакого права на это, и ему страшно, что Донхёк оттолкнёт, ударит, накричит, но все его страхи сменяются спокойствием, когда вместо всего перечисленного Донхёк тоже начинает смеяться, лишь крепче схватившись за минхёнову шею. Оказавшись в ванной, Марк садит младшего на крышку унитаза, а сам облокачивается на край ванной тумбы. «Как бешено колотится моё сердце. Донхёк, что же ты делаешь?» — Честно говоря, это второй раз, когда ты у меня на руках, — улыбается Минхён, пока чешет затылок с щёткой во рту. — А первый? — интересуется Ли. — Когда был первый? — В пятом классе, — усмехается старший. — Странно, что я вообще помню это. Или, нет… — Это ты был у меня на руках. «Точно». — Ты помнишь…? — Минхён слегка в шоке. — Правда помнишь? — Думаю, да, — кивает Хёк. — Тогда я был счастлив. Такие моменты запоминаются навсегда, так ведь? «Потихоньку ты начинаешь вспоминать». После ванной Марк относит Донхёка на кухню. Их утро сопровождается городским шумом под окном, кипением чайника и приятным, развеянным по всей кухне запахом приготовленной Минхёном еды. И пока Марк вертелся около плиты, раскладывая всё по тарелкам, Донхёк, выпивая нужные таблетки, наблюдал за ним, мысленно надеясь на то, что сегодня он вспомнит ещё больше. — Ничего себе, — ликует младший, взяв в руку палочки. — Ты готовишь? — Это единичный случай, — Минхён отпивает глоток чая. — Для тебя. — В тебе, получается, всё идеально… — Донхёк отправляет в свой рот жаренный хлеб с рисом, и если бы он мог соскочить со стула от удивления, как это вкусно, он бы обязательно это сделал, но всё, на что он способен сейчас, это лишь громко вздыхать и охать, в восторге размахивая руками. Минхён краснеет. — Приятного аппетита, Хэчан-и. «Это рецепт твоей мамы. У меня тоже получилось сделать это?» Когда их тарелки пустеют, Минхён вымывает всё до последней грязной крошки и снова берёт Донхёка на руки, возвращаясь в комнату. Младший ждёт, пока Марк посадит его на кровать, или на стул, или, в конце концов, на пол, но Минхён продолжает стоять с ним возле окна, нагло смотря ему в глаза, вызывая смущение. Младшему не ясна его позиция, но ему определённо точно это нравится, и он сам не знает, почему. Сильные руки Минхёна даже не дрожат. Он держит Хэчана так, словно это обычный кот, а он на него, между прочим, очень похож. Минхён, смотря на растрёпанные волосы младшего, на его растянутую футболку и его ослабевшие руки думает, что от кота он ничем не отличается. Хочется постоянно держать на руках и гладить по голове. Его маленькие веснушки красиво переливаются на солнечном свету, Минхён еле сдерживается, чтобы не потянуться вперёд и не расцеловать каждую из них. — Не отпустишь? — А нужно? «О чём ты думаешь сейчас? Хочешь ли ты ударить меня по лицу за это? Может, я слишком много позволяю себе, пользуясь твоей слабостью? Это действительно отвратительно. Мне не стоит так делать. Прости, ещё сто раз прости, но я не могу остановиться. Я не могу перестать осуществлять то, чего так давно хотел. Знаю, что ещё рано об этом даже думать, и я изо всех сил стараюсь не переходить черту. Давай поговорим позже. Не сегодня, не завтра и не через неделю. Нет гарантии на то, что моя любовь взаимна. Твои чувства закрыты для меня, и я, возможно, никогда не смогу отдаться тебе. Мне очень жаль, я не могу перестать винить себя за то, что нарушил главное правило дружбы. Прости, Донхёк, ты заслуживаешь больше, чем есть у меня». Минхён опускает Донхёка на кровать, оповещая его о том, что через пару часов они отправятся на прогулку, а сам уходит из комнаты, выходя на балкон. «Что я творю..?» Оставшись в комнате наедине с собой, Донхёк резко вздыхает и так же резко выдыхает, пытаясь успокоить разбушевавшееся биение сердца. Это безумие, как считает он, но, чёрт возьми, это безумие ему нравится. Он не успел ответить «нет» на минхёнов вопрос, и Донхёк не знает, что сказать, когда старший вернётся. Этот момент до жути неловкий и неудобный, хотя пару десятков минут назад они вели себя так, как и обычно ведут себя лучшие друзья. И Донхёк не упоминал вслух, что в руках Минхёна тепло, что ему хотелось носом прижаться к его горячей шее и остаться в этой позе на некоторое время. Донхёк не упоминал, что от Минхёна очень вкусно пахнет его одеколоном, смешанным с головокружительным запахом чёртовых сигарет. Неужели он курит? Вряд ли Донхёк вспомнит, поэтому это предстоит обсудить позже. Ли отвлекается от собственных мыслей, услышав пришедшее сообщение на телефон Минхёна. Конечно, интерес берёт свыше, но первая проблема встаёт на пути прямо сейчас в виде пароля. Донхёк и понятия не имеет, какой набор чисел мог придумать Минхён, но наверняка раньше Хёк его знал. Он пробует большое количество различных комбинаций, но никакая из них не подходит. Он пробует свой день рождения, пробудет день рождения Минхёна, который он, на удивление, вспомнил, но они также оказались неверными. Когда Донхёк, напрягая каждую часть своего мозга, пытается сложить пазлы в своей голове, то получает ещё одну, третью дату — день, когда они набили татуировки. Это было совсем недавно. — О, — Хэчан округляет глаза. — Подошёл. Странно, но теперь у него на несколько минут есть доступ к чужому телефону. Нажав на иконку инстаграма и открывая диалог с пришедшим сообщением, Ли принимается писать ответ. jisuniepark: Минхён, всё хорошо? jisuniepark: Вы встретились? marklee: Это Донхёк. marklee: Я не уверен, что мне можно использовать этот телефон, но, да, мы встретились. marklee: Он скоро вернётся. marklee: Спасибо за беспокойство, Джисон-а. marklee: Я скучаю по всем вам. Ровно секунда в секунду, и Минхён нарисовался в дверном проёме. — Это мой? — спрашивает он, обращая внимание на телефон в руках младшего. — Эй, только не удаляй ничего. Ложась рядом, Марк выдыхает, и Донхёк снова чувствует этот запах. — Ты куришь? — Да, — тот пожимает плечами. — Прости. — Твоё право, — говорит Хёк. — Не извиняйся. Можешь курить, сколько влезет. — У тебя аллергия на табак. Что ж, пожалуй, Донхёк даже о себе не всё знает. — Правда? — Мы с тобой как-то пытались закурить, — нервно усмехаясь, вспоминает Минхён, пальцами перебирая браслет из камней. — За школой. У тебя после первой затяжки… — «Ты покрылся страшными ссадинами, тебя всей школой откачивали». — Плохо тебе было, короче. — Но сейчас всё нормально. — Может, запах не сильно влияет на это, но я всё равно больше не собираюсь делать это. — Почему ты отказываешься от своих желаний из-за меня? — Потому что мы друзья. Лучшие друзья. «Потому что я не хочу подвергнуть тебя опасности, как сделал это неделю назад. Потому что я не хочу жертвовать твоей жизнью ради собственной забавы. Я хочу оберегать тебя от каждой беды, которая может тебя коснуться, и я хочу, чтобы ты всегда был в порядке. Ни одна выкуренная мной сигарета не стоит тебя». — И так было всегда? — Что? — не понимает Минхён. — Ты отказывался от многих вещей ради меня. Или, скорей, из-за меня? — Да, — скрывать Минхёну нечего. — Но всё в хорошем посыле. — А я? — младший поворачивается на бок, лицом к Минхёну. — Что насчёт меня? Я делал что-то ради тебя? Марк протягивает свою руку, указывая на татуировку. — Её. Ты сделал её ради меня. Я знаю, что ты боишься боли, поэтому я горжусь тобой. Спасибо, что сделал это. Для меня это действительно важно, и я надеюсь, что для тебя тоже, — Минхён копирует позу Донхёка, и они снова смотрят друг друг в глаза. — На самом деле, я знаю много случаев, когда люди делали парные тату, а потом расставались, расходились и всё такое. Они жалели о потраченных деньгах, о потраченном времени. Но я никогда не пожалею. Даже если ты не вспомнишь, кто я на самом деле, кто мы на самом деле, даже если мы больше не сможем жить так, как раньше. Я не буду жалеть о ней. Донхёк улыбается. — Ты такой хороший, Минхён. — Я? — Марк слегка растерялся. — Не знаю, ты просто.. очень хороший, — не выдерживая давления, повисшее между ними, Ли переводит взгляд на минхёнову грудь. Он всё ещё не оделся. — Ты заботишься обо мне лучше, чем родители. Твоя еда очень вкусная, ты сильный и.. от тебя вкусно пахнет, — всё же Хёк произносит все свои накопившиеся мысли вслух. — Разве я заслуживаю такого идеального и хорошего друга? — Ты заслуживаешь намного больше, Хэчан-а. — Не представляю, чем могло всё обернуться, если бы не ты, — как-то необдумывая этот момент, Донхёк подползает к Марку ближе и обхватывает его талию дрожащими руками, прижимаясь головой к груди, как маленький ребёнок. — Твоё сердцебиение очень быстрое. Что-то случилось? — Донхёк… Ты сводишь меня с ума.

***

Если бы ноги Донхёка были здоровыми, Минхён не терял бы ни минуты, и, вероятней всего, сейчас они могли бы любоваться Эйфелевой башней в Париже, или наслаждаться солнечной энергией, лёжа на пляже в каком-нибудь Майами, но пока что они обходятся только прогулками до парка и обратно. К сожалению, с коляской Донхёк тяжелей, и если бы Марк был чуточку сильней, он уверен, что смог бы объехать с ним пол Сеула. Пока младший разговаривает с мамой по телефону, Минхён отсылает пару сообщений Джисону, замечая в их диалоге то, что писал Донхёк. Ли ни с того, ни с сего улыбается, посматривая на время. Они кое-куда едут, и опаздывать нельзя. Пока что Донхёк, судя по всему, не узнаёт место, по которому сейчас едет. — Как в ней неудобно, — ворчит он, ударяя кулаком по ручке коляски. — Когда встанешь, я её сожгу. Донхёк усмехается, опустив голову. — Мы снова едем к фонтану? — Не-а, — отвечает Минхён. — А куда? — Сюрприз. Тебе понравится. — Уверен? — Уверен. — Тогда скажи, когда глаза закрывать, — пожимает плечами Хёк. — Чтоб уж наверняка. Через некоторое время они останавливаются у другого главного входа в парк, и Минхён присаживается на лавочку в ожидании. Донхёк ничего не говорит: наверное, так нужно. Может, сюрприз сам к ним придёт. Кто знает. Он достаёт из кармана недавно купленный Минхёном чупа-чупс, пытаясь расправиться с сильно затянутой плёночной упаковкой, ковыряя ногтями с разных сторон, но тщётно. — Айгу-у, — Марк забирает чупа-чупс, высвобождая его из упаковки за пару секунд. — Держи. — К-как… — не понимает Донхёк. Его тактика открывания была точно такой же. — Ты маг? — Да. Не знал? — улыбается Минхён. — Может, тогда, наколдуешь мне здоровые ноги? — Хёк улыбается в ответ. — Такому, пока, не научился, — старший пожимает плечами. — Прости. — Ладн… — Закрой глаза! Донхёк послушно выполняет просьбу и замирает. Его сердце почти упало в пятки, ему страшно, потому что от Минхёна можно ожидать чего угодно. Адреналин, что прямо сейчас протекает по донхёковым венам, он не испытывал уже очень давно, и сейчас ему кажется, что он вышел с проката на американских горках. Молчание старшего напрягает Донхёка ещё больше, но когда откуда-то сбоку послышались посторонние звуки и шаги, кажется, Донхёк начал понимать, что сюрприз действительно пришёл к нему сам. — Открывай. Если бы у Донхёка совершенно не было силы воли, он бы разрыдался прямо сейчас, затопив весь парк слезами, но при виде сидящего на корточках Джемина, смотрящего на него красными, заплаканными глазами, Донхёк, всё же, не сдерживается. — Слава богу, всё обошлось, — шёпотом произносит На, шмыгая. — Привет. — Чёрт… — Ренджун, всё это время стоявший сзади Джемина, не может успокоиться. — Я так рад тебя видеть. Донхёк оборачивается и видит рядом с собой, кажется, Ченлэ, который ринулся обнимать его первым. И ему очень интересно, как это выглядело со стороны: семеро парней плачут в унисон, завывая громче самых опасных волков. Что-то внутри сжимается, и Донхёка словно током ударяет. Он в одно мгновение вспоминает о них, и теперь перед ним не незнакомые лица, а его верные друзья, не оставившие в беде, не разорвавшие с ним связь. Теперь Донхёк видит своих друзей, которые связаны с ним одной большой, интересной и затянутой историей. Пока они по очереди его обнимают, дарят подарки и рассказывают, как истосковались, Донхёк плачет. Он плачет, потому что он вспомнил. Это похоже на воспоминание из прошлой, совершенно другой жизни, и оно предстало, как великое открытие перед Ли. Донхёк не знает, что именно помогло ему: таблетки или Минхён, но он, несомненно, склоняется к последнему варианту. Нет конца его благодарению за всё, что происходит с ним сейчас, нет ничего, что сделало бы этот день лучше. Минхён сделал это. И только сейчас, в эту минуту, Донхёк начал понимать, насколько они близки. Только сейчас он начал понимать, насколько Минхён им дорожит, насколько сильно значимы их татуировки, и насколько сильно Минхён его любит. Донхёк понял, что их дружба существует очень давно, сколько тайн и секретов она в себе хранит, через сколько препятствий и сложностей им удалось пройти вместе, чтобы оказаться здесь. Все мысли в его голове перевернулись, придя к одной единственной. «Минхён, это случилось только благодаря тебе. Это ты вытащил меня из этого ада. Ты жертвовал своим здоровьем ради моего, ты жертвовал своим сном ради меня, ты жертвовал своим временем ради меня. Минхён, ты жертвовал собой ради меня, чудом оставшись здоровым. Мне ужасно стыдно перед тобой за всё, что случилось за эту чудовищную неделю, но, клянусь, Минхён, я так сильно счастлив прямо сейчас. Я счастлив, что вспомнил тебя, вспомнил своих друзей, вспомнил родителей и остальных близких мне людей. Но это только твои заслуги. Ты постарался, ты лез из кожи вон, чтобы помочь мне, и я тысячу раз говорю тебе спасибо. Мне неимоверно повезло, потому что у меня есть такой друг, как ты, которым я могу гордиться и приводить в пример, как самого смелого и бесстрашного человека, которого я когда-либо встречал. Минхён, родной мой, обещаю, что как только я встану на ноги, то обязательно отплачу тебе за всё, что ты сделал для меня, за каждую твою минуту, проведённую со мной в эти тяжёлые дни. Огромное спасибо. Я люблю тебя».