Ты - моя жизнь

Он Как и ожидалось, Андрей всё-таки приехал. И не один, а со своей девушкой. Для всех кроме меня это был шок, ведь если он знакомит её с нами, со всей семьёй, значит всё серьёзно. У меня с ним всегда были хорошие отношения, поэтому я узнал, что у него появилась девушка ещё в самом начале их отношений, когда он с бешеными влюблёнными глазами пытался произвести на неё впечатление и зачем-то спрашивал совета у меня, тогдашнего 13-летнего пацана, у которого опыта в принципе было очень мало. Но мне нравилось чувствовать, что он немножко нуждается во мне и я был этим доволен. Вообще всё детство я думал, что являюсь просто копией своего старшего брата, но теперь мне стало понятно, что в душе мы очень разные. Он слишком правильный, слишком воспитанный — именно такими всех своих детей хотели видеть наши чересчур правильные родители. Приходилось делать вид, что я такой же и я очень старался казаться похожим, но на самом деле это далеко не так. В какой-то момент своей жизни я вообще решил, что не стоит никому показывать себя настоящего, велик шанс, что тебя не поймут. Перед родителями я всё равно старался быть лучшим сыном, хоть и не был таким на самом деле. Просто не мог их огорчать тем, что ожидания в отношении меня с действительностью не совпадают. Вечером того же дня я собирал в своей комнате вещи, настроение было хуже некуда. Но тут ко мне в комнату завалилась Арина — моя 18-летняя сестрёнка. Надо сказать, что доверял я ей безмерно, она знала меня настоящего, знала, что я притворяюсь, но похоже уже поняла, что этого не изменить. Именно поэтому она просто старалась меня поддерживать. Этого я ждал от всех людей, которые меня окружали. Того, чтобы меня просто приняли и не осуждали. Приняли, даже если я поступаю не так, как в их понимании правильно. — Тош, можно к тебе? — серьёзно? Она спрашивает это уже и так стоя посреди моей комнаты. — Ариш, ну зашла уже, что-то случилось? — я поднял на неё свои уставшие глаза. — Ты так быстро ушёл с нашего семейного праздника, когда Андрей здесь, ты никогда от него не убегаешь, я подумала, что ты опять загрустил, — я сел на пол и потёр глаза руками, ну откуда вот она знает? — Да, наверное ты права. Арин, я устал делать вид, что я идеальный ребёнок, в какие-то моменты меня это не тяготит, а потом опять начинается… — я пытался успокоится, мне было очень тяжело показывать кому-то свои слабости. — Может всё-таки пора перестать притворяться, ты ведь на самом деле тоже не плохой и не делаешь ничего ужасного? — она присела рядом со мной и обняла меня за плечи. — Да, всего лишь вру родителям полгода, — я горько усмехнулся, — ты же прекрасно знаешь, что они не поймут, а папа опять начнёт читать свои нотации. Когда Андрей рядом и вся семья, я чувствую особенно остро, что до него я не дотягиваю очень сильно. И я конечно рад, что у нас с ним отличные отношения всегда были и есть, только вот в такие моменты, как сегодня, я отчётливо осознаю свою ничтожность в сравнении с ним. И тогда мне нестерпимо хочется спрятаться, сбежать, скрыться, чтобы не чувствовать себя настолько разочарованным в самом себе. Я нашёл в себе силы и поднял на Аринку глаза, очень хотелось почувствовать, что в этот момент она не испытывает ко мне отвращения или жалости. Она смотрела на меня и я чувствовал теплоту, понимание, но жалости во взгляде не было. И в такие моменты я отлично понимал, что ей, как никому другому я могу доверять. Вот бы найти девчонку, похожую в этом смысле на сестру, чтобы одного взгляда было достаточно для понимания того, что я не один меня принимают. Разговор так и продолжался в таком духе до поздней ночи, пока я не уснул прямо на полу около сестры, чувствуя себя маленьким ребёнком. Арина тяжело вздохнула, тихонько встала и укрыла меня одеялом. На следующий день я выяснил, что переночую у Андрея, который жил относительно недалеко от аэропорта. Это означало, что сегодня мне предстоит уехать с Андреем на машине к нему, а затем и в лагерь. Я сложил оставшиеся вещи в чемодан, а ближе к вечеру попрощался с родными. Мама чуть не плакала, такое впечатление, что любимого младшенького сыночка на Северный полюс отправляет. Не могу сказать, что я не скучал по родственникам, когда был в лагере. Скучал конечно, особенно в детстве. Но теперь уже было привычно и даже комфортно. Аринка обняла меня на прощание, пытаясь так выразить поддержку и убедить меня не загоняться как вчера. Московские пробки. Ехали мы почти 3 часа. Я успел поспать, поговорить с братом, послушать музыку и даже получше узнать его девушку. Из разговора стало ясно, что у неё есть дочь. От таких новостей моя челюсть упала до пола. В целом, это ещё больше поднимало брата в моих глазах, как какой-то идеал. Смело идёт по жизни и кажется совершенно не сомневается. Аня (так звали девушку) и Андрей сказали мне, что решили пока не рассказывать нашим родителям, а то слишком много новостей сразу. К тому же неизвестно, как они отреагируют на новоявленную маленькую внучку, которая даже не будет им родной. Я конечно очень удивился, что у кого-то такие скелеты в шкафу, но в принципе был рад. Я очень люблю детей и вовсе не против того, что у меня будет племянница, пусть и неродная. Лишь поздно ночью мы добрались до квартиры. Мне нравилось у брата, я наведывался к нему иногда. Небольшая двухкомнатная квартирка была очень уютной. Ничего лишнего и всегда порядок. Сославшись на то, что мне тут спать всего одну ночь, я не стал заморачиваться и напрягать брата лишний раз с застиланием кровати постельным бельём, а сразу лёг спать на диване. Я любил этот диван и эту комнату. Из окна открывался красивый вид на улицу, освещённую множеством фонарей. Сейчас бы прогуляться по этим дорожкам с кем-нибудь очень близким, кто понимает и принимает тебя таким, какой ты есть. Я немного замечтался и задумался. Из-за не очень удобного места сна прошлой ночью, а именно на полу, спина болела нещадно. Вообще-то, благодаря увлечению хоккеем и получению в процессе тренировок мелких и не очень травм, она у меня болит почти всегда. Но я стараюсь привыкнуть жить с этой болью. Не отказываться же от столь нравящегося мне занятия. От этих мыслей я невольно усмехнулся и постарался переключиться на что-то другое, чтобы снова не впасть в череду переживаний. Вылет самолёта у меня в 8 утра, поэтому в 6 часов я планировал уже быть в аэропорту. Мне поспать бы хоть немножко, но как назло уснуть никак не получалось. В голову лезли навязчивые и придирчивые мысли, которые в целом не имели какого-то определённого значения: так, перетекали из одной в другую, не оформившись во что-то действительно важное. Вот так обдумывая всё и ничего, я и задремал под утро. Когда брат разбудил меня, так как я не услышал своего будильника, я еле разлепил глаза, спать хотелось просто ужасно. Но в 5.10 я уже сидел в автобусе, который увозил меня в Шереметьево. Я прислонился лбом к стеклу и, несмотря на моё дикое желание спать, меня снова посещали те же мысли, что и вчера. Наверное такие мысли нормальные люди называют совестью. Мои родители всё детство старались вселить в меня чувство правильности, меры, рамок, стыда, но вот той самой совести так и не воспитали во мне. И если бы это у них получилось, я им и вообще всем никогда бы не врал. И тогда бы это не мучило меня сейчас. Наконец я оказался в зале ожидания, даже не запомнив, как до него дошёл. В обнимку с рюкзаком и наушниками в ушах, я просидел в кресле 2 часа. Уютные кресла, большие окна через которые видно самолёты, суета волнующихся пассажиров с чемоданами - всё это создаёт особую атмосферу и ожидание чего-то, предвкушение каких-нибудь новых событий. Даже у меня появилось лёгкое волнение, хотя в моём случае, казалось бы нечего ожидать, ведь всё и так предсказуемо. Наконец объявили посадку, чему я очень обрадовался. Уже довольно давно я не чувствовал восхищения ни от аэропорта, ни от самолётов. Нет, летал я нечасто, просто относился к самолёту исключительно как к средству, доставляющему меня к морю. Отличное изобретение этот самолёт! Такое быстрое перемещение и смена обстановки, Лететь около трёх часов, место у меня было не около окна, поэтому в моих планах было как можно дольше поспать. Плюхнувшись в своё кресло посередине, я оглядел компанию, в которой придётся находиться всё это время: у окна сидела приятная женщина, которая приветливо мне улыбнулась. С другой стороны сидел серьёзный молодой человек в очень стильной голубой рубашке и держал какую-то папку, судя по всему, с важными документами. Вероятнее всего, мне даже удастся поспать. От осознания этого мне стало так хорошо! Я быстро написал Арине сообщение, что уже в самолёте, и наконец-то спокойно заснул, да так и проспал до того момента, когда пассажиры самолёта начали аплодировать пилоту за отличный полёт. Я вышел в просторный зал аэропорта, где чемоданы и сумки чинно съезжали по ленте, а пассажиры пытались отыскать и скорее получить свой багаж. Я огляделся, чтобы сориентироваться, куда мне надо идти. Должен заметить, что из аэропорта Симферополя в лагерь забирали довольно много людей сразу, поэтому я очень быстро отыскал знакомые лица и отправился в сторону, где уже собрались счастливчики с сумками и чемоданами. Кого-то я уже хорошо знал не один год, а с кем-то предстояло познакомиться только сейчас. Мы расселись в лагерном микроавтобусе и помчались по дорогам этого приветливого и тёплого края. Наш лагерь не располагался ни в одном из популярных городов-курортов Крыма. То место, в котором мне предстояло провести около месяца наверное было чем-то вроде большого посёлка, точно сказать не могу, но как полагается, здесь была автостанция в центре, рынок и много разных магазинчиков. Чуть в сторону, за рынком начиналась дорога к городскому пляжу, где мы побывали за смену всего один раз. Мы ежедневно купались на пляже, который находился далеко в стороне от центральных объектов и суеты, но и там никогда не бывало пусто, и людей всегда было много. Когда микроавтобус подъехал к месту нашего размещения, я увидел с одной стороны футбольное поле, обустроенное для нас, а с другой стороны дороги забор, за которым располагалась вся территория нашего лагеря. Поселили нас в длинном одноэтажном домике, а на территории был очень уютный двор и столовая. Отдельно для себя еду можно конечно было купить на том самом рынке, до которого идти около двух километров. И то, доступно это было далеко не всем, а только тем, кто был с родителями или же блатной (как я). Мои родители очень близко знакомы с главным человеком в лагере, поэтому позволено мне достаточно многое. Все жили в комнатах по 4-5 человек. Мне повезло, потому что поселили меня с Саньком и несколькими мальчиками помладше. Весь лагерь состоял из трёх отрядов: совсем маленькие дети с родителями, дети постарше и наш отряд, в котором оказались все с 13 до 20 лет. Что удивительно, наш отряд был самым немногочисленным и в основном в нём были девочки. Мальчишек вообще у нас всегда было не очень много. А вот с вожатым нашего отряда у меня были далеко не самые хорошие отношения: я недолюбливал его, он меня. Не знаю, как так вышло, но уж как есть. И я немного расстроился, что попал именно к нему, хотя и вариантов других в общем-то не предлагалось. Как я и ожидал, новеньких было очень мало. Абсолютно со всеми из своего отряда я давно знаком. Даже не знаю, больше огорчало это меня или радовало. Распорядок дня был довольно типичным для лагеря, в 7 утра все должны были вставать и идти на зарядку. Для зарядки имелось поле напротив территории лагеря. После зарядки все вместе читали утренние молитвы, потом шли на море и только после этого всего был завтрак. Дальше шли немного странные детские кружки, на которые должны были ходить все отряды, но старший конечно же не ходил. После этого обед и тихий час. Естественно никто не спал, все тихонько играли в игры либо друг у друга в комнатах, либо в шахматы на улице за столиками, которые были между дверей двух комнат. После тихого часа обязательно был полдник и поход на море, а потом ужин и дальше шла вся типичная лагерная деятельность. Всякие концерты либо подготовка к ним, песни, пляски. Если ничего этого не было, то все просто играли во что-нибудь на улице или ходили и беседовали. Перед сном обязательное прочтение вечерних молитв, а потом в 23:00 все ложились спать. У нас даже было такое возвышение, напоминавшее сцену, а ещё качели и столик для тенниса. В общем, скучать не приходилось. Несмотря на то, что весь этот распорядок выглядел по-детски, старшие всегда находили чем себя занять, и за это я люблю этот лагерь. В первый день смены распорядок дня не соблюдал никто и никогда. Взрослые ездили в аэропорт, чтобы забрать прилетающих, а дети делали что хотели. В этот день мы с Саней успели прогуляться до моря (конечно же правилами было запрещено ходить туда одним). Пока гуляли, постарались обсудить всё, что произошло за последний год. Хоть он и был моим другом, я пока не решался говорить ему про своё враньё. Я люблю море, люблю до глубины души. Эту водную гладь, уходящую вдаль, морской ветер. Меня всегда море успокаивало. Я стоял на краю обрыва и смотрел вдаль, чуть правее был спуск к пляжу и морской берег. Я побежал вниз по лестнице. Сняв тапки, я пошёл вдоль берега по самой кромке прохладной воды. Это наверное самое лучшее, что может быть после жаркого дня. Наслаждаясь ветром и видом на закатное солнце, я задумался о том, что ведь никогда по-настоящему не любил. У меня были девушки, но сейчас, именно здесь появилось ощущение, что всё это было не то. А заслуживаю ли я вообще настоящей любви? Да, вот такие сентиментальные мысли приходили мне в голову, когда я смотрел на море. На следующий день нас ожидала зарядка рано утром, от которой ну очень хотелось отлынивать, лёжа в кроватке. Но такое тут не прокатывало. Наш вожатый кажется слишком принципиальный. Именно поэтому утро началось с очень громкого звона, который исходил от большого колокольчика. По-моему это слишком дедовские методы и будить людей можно более щадящими методами… — Антон! Антон!!! — Саня пытался разбудить меня ором в ухо, — да вставай ты уже, Андрюха сейчас нас всех убьёт из-за тебя! — я пробурчал что-то невнятное, но угроза подействовала и глаза я всё-таки открыл. — Санёк, ну что ты так орёшь? Мог бы просто ему сказать, что у меня спина болит, — я быстро надевал первую попавшуюся под руку одежду. — Прекрасно знаешь, что это не прокатывает! В конце концов я выполз из своей комнаты один из последних, за что конечно же получил от Андрея. Было только семь утра, а солнце уже вовсю светило. Мы пошли на поле, там не было абсолютно ничего такого, что создавало бы тень. Ощущение, что ты на сковородке и спрятаться никуда нельзя. Мы начали бегать, песок с поля естественно прилипал к ногам и оставался в тапках, но меня никогда это особо не напрягало. Опущу не очень интересные подробности дальнейших действий. Скажу только, что до моря было около километра. Каждый раз, дружно шагая к морю, мы общались, смеялись, шутили, в общем было очень весело. Младших было много, поэтому весь месяц, куда бы я ни шёл, я был окружён маленькими и не очень детьми. Они любили меня, я любил их, играл с ними, иногда следил и катал их на шее. Что могу сказать о купании, то оно было просто смешное. Наш вожатый делал из нашего отряда прямоугольник и внутри него купались младшие. Глубина просто смешная, вода мне доставала только до шеи (с моим-то ростом 175 см). Но зато когда младших заставляли вылезать греться, нам разрешали поплавать на нормальной глубине. Тогда мы ещё играли в воде в мяч. Поймать его получалось не всегда и не у всех. Особой прелести этой игре добавляло то, что не пойманный мяч подталкивали волны, и тогда приходилось быстро плыть вдогонку за ним. Вечером большая часть мальчиков пошли на поле играть в футбол. Довольно проблематично конечно гонять мяч по песку, но нам это не мешало. Любителей погонять мяч было много, поэтому на поле было весьма оживлённо, тем более, что солнце уже не светило так ярко и не было жарко. Так и проходили дни, я всем старался помочь как мог и все меня любили. Несколько раз за первую смену у нас устраивали турниры по шахматам или шашкам. Те, кто умеют играть соревновались между собой, а потом те, кто всех победили играли как бы в финале. Все остальные за этим наблюдали с огромным интересом, поэтому вокруг столов собиралось большое количество людей. Подобное было и для умеющих играть в теннис, но эти турниры не пользовались особой популярностью, потому что играть почти никто не умел. Ещё мы занимались подготовкой к спектаклям или танцевальным номерам. К этому привлекали вообще всех детей, находящихся в лагере. Конечно же от некоторых репетиций я отлынивал, отдыхая у себя в комнате, пока остальные в самое пекло доводили свои номера до идеала. Мне это без проблем позволяли, но наглеть всё равно не получалось. Все постоянно говорили о концерте, который запланирован на конец первой смены и заставляли придумывать к нему какие-то грандиозные номера. Никогда не чувствовал энтузиазма в подготовке таких событий, но выбирать не приходилось. Тем более когда ты в старшем отряде и на тебя все рассчитывают. Одно из самых интересных событий для меня — это вечеринки, которые проводятся всего несколько раз за смену после вечерних концертов. Мне кажется, я на них был самым активным после вожатых. Ни один медленный танец я не стоял в стороне. Уверенности в себе для таких вещей у меня было хоть отбавляй. В общем танцевал я как в последний раз. По пятницам мы ходили в храм на вечернюю службу, чтобы исповедоваться. Так что православный лагерь — это не просто название. Храм по счастливой случайности (или неслучайности) располагался километрах в двух от лагеря. Хоть я имел привилегии, как сын священника, исповеди избегать я не имел права. Но я не говорил правду: то ли мне просто было стыдно, то ли я не видел в этом смысла. А в воскресенье мы всем лагерем шли на утреннюю службу: те, кто исповедовался — причащались, а остальные просто молились со всеми вместе. Главный человек в лагере — священник, поэтому я помогал ему на службе, точно также как обычно помогал своему отцу. Но об этом речь пойдёт несколько позже. Из-за акклиматизации, как это обычно бывает, к середине второй недели пребывания в лагере я умудрился заболеть. Да ещё так сильно, что сначала у меня была температура, а потом я кашлял ещё недели полторы. Благодаря моей невероятной популярности в лагере, меня все жалели, давали советы и всё тому подобное. Не то, чтобы мне это было неприятно, я очень любил внимание, но не настолько чрезмерное. Несмотря на свою болезнь, я с нетерпением ждал дня начала второй смены, сам не зная почему. Прошло несколько дней. Первая смена подошла к концу. Завтра довольно много людей должны уехать, а другие приехать. После вечерней молитвы нам всегда рассказывали о планах на завтра и говорили о том, кто будет дежурить в столовой. Я уже засыпал, поэтому слушал вполуха, положив голову на стол (мы находились в столовой). И тут вожатый говорит, что завтра будем дежурить мы с Саньком (дежурство заключалось в том, чтобы перед каждым приёмом пищи раскладывать на столы тарелки, ложки, салфетки и всё тому подобное, смотреть за тем, чтобы все мыли руки и звать всех есть с помощью колокольчика). Я обрадовался, потому что далеко не всегда нас ставили дежурить вместе. Да ещё столовая — это самое лучшее место для наблюдения за приезжающими новенькими, потому что она ближе всего ко входу на территорию лагеря. В общем нам повезло. Я не был особо наблюдательным, но новенькие — это всегда интересно, хотя я думаю, что их будет не очень много. С такими мыслями я и заснул.