Белые перчатки

Встретившись с довольной рожей давнего знакомого, Джаста передернуло. Желание врезать ему в нос все больше и больше появлялось при сближении к нему. — Джа-а-а-астушка, привет! — он облизнул губы, коварно улыбнувшись, предвкушая дальнейшее общение — ну, что, куда пойдем? — он это совсем не скрывал. Парень тяжело вздохнул. Джаст хотел остаться бы там, в одинокой прохладной квартире, где он нужен сейчас сильнее всего. Там, где он ощущает свою силу, чувствует себя нужным. Но сейчас он на работе, да, неожиданной, он сотрудник и сейчас ему нельзя подводить компанию. Хотя он бы с радостью подвел этого директора, который утаивает от дорогой человека информацию. Стоп. Дорогому? — Куда скажешь — произнес устало Джаст, перекрывая свои возникшие мысли. — быстрее пройдемся, быстрее я буду свободен.- он провел вяло по своим волосам, будто физически мог справиться с недовольством и желанием уйти. — Так, ну тогда — он достал телефон, что-то печатая в строке приложения карты — тогда туда — он резко пошел в противоположную сторону от Джаста. Тот еще раз протяжно вздохнул и поплелся за ним. Через пару минут они стояли возле какого-то клуба. Слишком неприятного, судя по слишком пьяным людям рядом, особенно не в трезвом состоянии по причине не алкоголя. Девушки не прикрывая свои прелести, курили, громко обсуждая каких-то людей, употребляя нецензурную лексику через слово. — Зачем мы сюда пришли? — произнес Джаст, оглядывая стоящих у входа, ощущая себя лишним. — Как зачем? Отдохнуть — Энди оглянул Джаста — ну и ты нудный, отдохни хоть разок по нормальному. До того как они разошлись по разным путям своей жизни, они часто разнились в мнении как правильно отдыхать. Джаст любил провести вечер дома, либо же просто в тишине. Когда весь в истерике и обиженный на все Энди, отдыхал на тусовках и клубах, выпивая и забываясь. Это было до того, как Джаст с него съехал. Они зашли внутрь, показав паспорта. Затем громкая музыка ударила в уши Джаста, от чего тот поморщился. Басы от музыки проводились по телу дрожью, а танцующие парни «благоухали» свежестью. Девушки вешались на баре, подзывая к себе сотрудников, которые с радостью пробивали ценники в тридорого. Энди схватил его за локоть и повел куда-то на второй этаж, где было тише. Столик, на котором была надпись «бронь» ждал их. — Так, и зачем? — Джаст сел на не слишком неприятные кожаные сидения, ощущая, что на них кто-то точно занимался тем самым. — Брезгливостью заразился? — внимая его реакцию, произнес Энди — ну, что, спас того паренька? — Я не хочу это обсуждать, это тебя не касается — не пренебрежительно ответил Джаст. — Ой-ой — улыбнулся Энди — а я вот провел месяца, стараясь выйти на нормальную работу. Джаст изогнул бровь. А парень поднял рукава, на которых были еле зажившие шрамы. Они полосили вдоль и поперек, будто некрасивые бордово-розовые линии смотрели на него. — Меня считают конченным, а в командировку отправили так, чтобы глаза не мозолил. — он сказал это слишком воодушевленно, слегка пугая Джаста, — Но вот что интересно, как оказалось, я реально такой — он поднял глаза и блеснул каким-то странным взглядом- чтобы ты знал, клуб этот необычный, и вправду — он оглянул интерьер, за ним и последовал Джаст. Столик, за которым они сидели… Ну, его поверхность изношена и покрыта следами от напитков, составившими неясные пятна, напоминающие о бурных вечерах. Ноги столика кривые и скрипучие, словно он пережил немало весёлых, но и неловких моментов, как понял Джаст. Вокруг стола разбросаны обрывки разговоров и смеха, но в воздухе витает нечто более интимное и неприличное, а именно странные взгляды рядом сидящих мужиков. Светильники над столиком тускло освещали столы. Джаст сжал губы, пытаясь понять, куда именно завел его Энди. — Не переживай — мягко опрокинувшись на диван, произнес Энди — хотел бы убить — уже давно бы это сделал — он сжал губы, будто на что-то решаясь — Так, зачем? — пальцы темных рук крепко сжались, ожидая ответа, его слишком напрягало состояние Энди — Не знаю, хочется тебя побесить, но видя как ты носишься с тем парнем, у которого мизофобия, злость и обида так и хлещет, — он потер ладони — вообще я хотел выпить, встречу, так сказать, отметить — он перевел дыхание, сглатывая — но… спаситель, мой дорогой, как сказал мой дрожащий сейчас психолог, который боиться, что я убью себя в любой момент…. мне надо проработать проблемы… — Энди с горечью вздохнул — но ты меня так бесишь, так что — он втянул воздух и перешел на крик, безумно улыбаясь — Да ты пидор, я не знал что ты спишь с парнями, не подходи ко мне! — кричал он, кажется громче музыки, на что довольно пьяные мужчина за соседним столиком принялись смотреть на Джаста — чтобы я еще считал тебя другом? Иди лучше под мужика ляг, распластав свои ноги по обе стороны, пидор! Джаст в каком-то ступоре смотрел на орущего Энди. Страх — вот, что окутало Джаста. Когда- то хороший друг, тот кого он обожал, волновался, сейчас кричал с безумной улыбкой, а в глазах горел нездоровый огонек. Что нужно сделать? Как… Как остановить его, если тело не двигалось, оно просто внимало то, что кричал этот человек. Джаст настолько остолбенел, крепко сжимая руки, что не заметил, как один из мужчина за задним от них столика, взял на шкирку Джаста и потащил к выходу. С трудом перемещая ноги, не ощущая прочного равновесия из-за махинацией над его телом, его как мешок выкинули на улицу. Удержавшись на ногах, и выйдя из помещения, где музыка перекрывала его выкрики и просьбы отпустить, он посмотрел на мужчину, который вышел за ним. — Эй, я сам уйду — сказал Джаст, сжимая кулаки и грозно глядя на мужика. Прохладный воздух с примесью запаха алкоголя и не только неприятно освежил Джаста, мужчина не слышал его фразу, и быстро шагнув нанес следующий удар по животу, который не слишком приятно взбодрил Джаста. Удар в живот был резким и неожиданным, как гром среди ясного неба. Внутри него разлилась волна жара, смешанная с холодом страха. Каждый вдох давался с трудом, и он понимал, что что-то не так — боль пронзала его, как острый нож, заставляя его скривиться. Скорчившись от боли, он опрокинулся на тротуар, скуля и шипя. Попытка закрыться предплечьем от удара ему не помогло. Глаза зажмурились, стараясь облегчить страдания. Мужчина в пьяном состоянии сделал еще несколько ударов ногой и зашел обратно внутрь. Пока зеваки и курильщики рядом с клубом смотрели на это, у них не было желания вмешиваться в это. Либо, как принял Джаст, в этом клубе это было нормой. Справляясь с болью, он громко глотал воздух, шипя и стараясь смахнуть слезы. Он видел как люди проходили мимо него, в особенности Энди. Который с ухмылкой оглядел его и ушел в сторону отеля. Еще раз громко вдыхая и выдыхая прохладный воздух, спустя 15 минут на холодной поверхности, собрав все свои силы, он медленно поднялся на ноги. Каждое движение было мучительным, как будто его тело напоминало о каждом ударе судьбы. Он прижал руку к животу, стараясь хоть как-то облегчить дискомфорт, и шагнул вперед. Живот и бока неимоверно гудели, а каждый вдох наносил жгучую боль в ребрах. Парк впереди, судя по вывеске, которую смог разобрать Джаст, манил его как единственный выход из этого лабиринта боли. Дорога к парку была долгой и трудной. Он двигался медленно, придерживаясь за стены, заборы и деревья, которые служили ему временной опорой. Каждый шаг давался с усилие. Когда он наконец достиг парка, его взгляд упал на скамейку, и он почувствовал непреодолимое желание упасть на нее. — Блять — прошипел он, опрокидывая голову назад. Он достал телефон из кармана, пальцы дрожали от боли и напряжения, но все же держали тяжелый в это время телефон. Набрал последний контакт и ожидал ответа. — Слушаю? — произнес сонно Диамкей — Меня завтра не будет — тихо произнес он на выдохе, ощущая как больно ему говорить — Что. это — директор похожу в полудреме не понимал, кто ему звонит — Джаст? — Да — Джаст хотел было что-то еще сказать, но боль была такая сильная, что он просто завершил звонок. Быстрый набор скорой помощи, три цифры, но такие спасительные. Он закрыв глаза, поставив звонок на громкость, не в силах поднять руку к уху, ждал диспетчера. Голос оператора прозвучал в трубке как спасительный маяк в бушующем море страха. — Скорая медицинская помощь, слушаю — произнесла девушка — Меня избили, боль в ребрах и животе — произнес он, стараясь говорить спокойно, хотя внутри него все сжималось от боли — пожалуйста, быстрее — сумев прошипеть, сказал он — кажется, я скоро потеряю сознание — еще тише, хрипя, произнес Джаст, чувствуя мокрые дорожки на щеках — Адрес, скажите, где вы — быстро произнесла девушка — Пересечение улиц «____» и «_____», парк “ ______», скамейка — тихо, но стараясь внятно — скамейка у металлической арки… — Ожидайте, карета скорой помощи к вам приедет. Джаст тихо кивнул куда-то в воздух и закрыл глаза. Ждал он долго. Каждая секунда тянулась как вечность. Разум покинул тело. Только уже в трясущейся машине, он смог открыть глаза, увидев людей в темно-синих одеждах. Альфедов проснулся с тяжестью в теле. Голова совсем не понимала происходящего вокруг. Казалось, он совсем и не спал. После записи, он сразу упал на кровать, врубая на умной колонке шум грома, стараясь заглушить мысли. На часах показывает семь утра, а значит у него есть полчаса собраться. Ежедневный ритуал очищения в душе, каждой частички тела. Он старается не смотреть на истерзанное тело и руки, что до мозоли были истерты. — Не красиво… — шептал он себе, умывая лицо и заглядывая в свои же голубые глаза. В голове вспоминались обрывки фраз. Как Джаст успокаивал его и обнимал. Это грело душу паренька, а прикосновение к губам жгло сильнее всего. Белые тощие пальцы слегка прикоснулись к сухим губам, вызывая смущение. Парень ушел по задачам директора. В голове Альфедов понимал, что недавно стажер, боялся что его уволят, поэтому на ночь глядя пошел к партнерам. Но ревность возникала где-то внутри. Мысли альфедова метались в потоке, пока он собирался на работу. Переходя от кофе, рвоты на тротуаре, поцелуя, Джаста, звонка Диамкея… В подсознании появилось желание поговорить с другом. Хоть и единственным, хоть и немного странным. Но он же друг? Почему же он вчера так высказался о нем? Хотя подозрения у Альфедова всегда были. Слишком долго он закрывал глаза на ситуацию. Джаст был прав.Ему пора лечиться. Он болен. Он сам это знает. Знает. Быстро доходя до офиса, он поправляет свои перчатки и заходит в полупустой лифт. Сонные сотрудники здороваются, скрывая за фразой «Доброго утра» — «Блять как я хочу спать». На этаже он сразу заворачивает в длинный коридор, проходя излюбленную уборную. Три стука, тихое: «Входите», и красные уставшие глаза. — Альфедов? Доброе утро, что-то случилось? — он закрыл ладонью зевок, наблюдая за парнем, что присаживается на диване — не ожидал тебя так рано встретить — Сам не ожидал прийти — почему-то сегодня Альфедову абсолютно безразлична бестактность — Диамкей, если … — он на мгновение сжал губы, собираясь мыслями — если я скажу тебе, что уйду с работы, ты будешь против? — прощупывая почву, спросил первый вопрос Альфедов. Друг удивленно посмотрел на него, слегка привстав с кресла. Взволнованность появилась в глазах, а нервное потирание ладоней прямо намекали об этом. — В смысле? Ты хочешь уволится? — он присел напротив парня, в конце фразы сжимая губы до тонкой полосы. — Не знаю, просто даю тебе тему для разговора — Альфедов голубые глаза не поднимает, рассматривает свои перчатки, отголосками вспоминая пункты — Я бы не хотел отпускать такого ценного сотрудника — слегка улыбаясь произнес Диамкей, переводя тему на более мягкий лад. — Угу… скажи — Альфедов поднял проницательный взгляд — ты еще общаешься…ну, с ними? — Тебе правду сказать или как есть? — Диамкей любил так говорить. Давний друг, директор, и просто хороший парень, знал о чем говорит Альфедов. Он знал, что тот догадывается, но сейчас, тот хотел в открытую это узнать. Поэтому Диамкей решил не юлить. «Правда» — то, что хотел бы услышать Альфедов. «Как есть» — правда, неприятная обоим. — Сегодня я выберу «как есть» — голубые глаза врезались взглядом в директора, с некоей обидой — наглотался уже этой «правдой» — Ты же сам предполагал это, ты не глупый — тяжелый вздох от Диамкея сильнее создавало напряжение между ними — да, приходится. — Ну, после приезда в ту клинику, я окончательно понял это, но теперь услышал это от тебя — он не отрывал взгляда — Альфедов, они… — он поправил отросшие волосы — они… я честно не знаю — Понимаю, но ты… Тебя они заставили? Или же ты сам на это подписался? Диамкей судорожно вздохнул, не смелясь отвечать на этот вопрос. — Хах… Что-то других спасают, а меня не смогли — оглянув кабинет, произнес парень — Они хотят, но я не хочу их подпускать к тебе, ты сам знаешь — криво улыбнулся Диамкей — Знаю, я это ценю, но привозить тогда в клинику… их клинику, не надо было. — остро ответил Альфедов — Твоя мама, она переживает и отец — Диамкей сглотнул, собираясь мыслями — они твои родители и слишком переживают за те… — Хах — Альфедов сжал руки в замок — знаю, как мне не знать — он снова посмотрел на Диамкея — взгляд отца, когда он увидел меня в своей клинике, до сих помню, хорошо что матушку не увидел — он с горечью это произнес. — знаешь, Диамкей, я тебе благодарен, реально, но с другой стороны какая-то обида во мне обитает — Альфедов… — Но ты был тем, кто той ночью — Альфедов сглотнул — вытащил меня из личного ада — улыбка показалась на лице альбиноса — говорят, родители правы, в они были правы — он проницательно смотрел на Диамкея, который боялся произнести это — Что ты «болен»? — тихо произнес парень — Да, и очень сильно — он ухмыльнулся — как же наша фраза… — Альфедов вздохнул, а Диамкей его мягко перебил, продолжая мысль друга. — Это не «болезнь», это привычка, привычка…— теплая улыбка отразилась и на лице директора. — Да, нужно … — Альфедов как будто вырывал комок в горле, что засел в нем — вылечится, встретиться с родителями и… — «поговорить с Джастом» — Ладно, пойду работать — он кивнул другу — Ты повзрослел, — по-доброму и с лаской посмотрел на не Диамкей, когда тот уже встал с дивана и шел к выходу — Ты тоже — он оглянулся, открывая дверь покидая кабинет и оставляя его в тишине и со своими мыслями. Он вернулся в кабинет, приятно разложив свои вещи, как ритуал перед работой. Коллеги подходили к своему времени, садясь также за компьютеры, изредка подбегая к нему за советом или проверкой документов. На почте он увидел письмо от Диамкея, где было оповещение о позднем приходе сотрудника Джаста из-за встречи с партнерами. Взгляд голубых глаз долго гипнотизировали это письмо. Время близилось к часу дня, когда Альфедов с опаской взглянул на пустой стол Джаста. Пока Модди и Хайди, что-то обсуждая, уходили на обед, Альфедов нагнал их. — Мистер Модди — произнес он, совсем не пугая большого парня, а вот Хайди перепугавшись, дернулся — вы не знаете, где ваш коллега Джаст? — Мистер Альфедов, не в курсе, к сожалению, думали вы знаете — протянул он, — может заболел? Не могу сказать. — Хорошо, спасибо — произнес начальник, но не возвращаясь в кабинет. Он остановился, доставая телефон. Но номера Джаста у него не было. Все списки были в данный момент у директора, а сам он не решился искать, да и, вдруг, сотрудник предупредил директора. Плюс время обеда, так то в любом случае не во вред сходить еще раз к любителю красного цвета. Так, он свернул в длинный коридор, с тяжелым вздохом. Постучав в тяжелую дверь, он зашел, после услышанного «заходите» — О, Альфедов — произнес Диамкей, убирая локоны назад — что-то случилось? Или обедать зовешь? — тонна папок на столе не сильно радовала глаз Альфедова. — Диамкей, а ты случайно не знаешь, почему мой сотрудник Джаст отсутствует? — аккуратно подойдя к столу, спросил начальник. — Он же должен был прийти к обеду? — произнес директор, слегка зависая и будто что-то вспоминая, произносит — подожди… Поправив красный пиджак, он потянулся к телефону, открывая вызовы. — Блять… — тихо выругался он, нажимая что-то на экране и подставляя гаджет к уху. Альфедов стоял перед его столом, ощущая какую-то тревогу. Но чем дольше длилась эта тишина и гудки, тем сильнее росло его волнение. — Не отвечает. — отложив телефон, произнес директор. — Он вам звонил? — подняв светлую бровь, спросил начальник отдела — Вчера я его отправил ночью помочь не потеряться нашим гостям, видите ли те, захотели погулять — он вздохнул — я попросил его, а он, согласившись с тем, что он придет сегодня к обеду, пошел на встречу. Альфедов помнит, как Джаст вчера ушел, оставив его наедине со своими истериками. А также поцелуй… Неосознанно ощущая прикосновение на губах, он отвел взгляд в сторону, будто его застали за чем-то постыдным. Но странно, что тот не пришел на работу, хотя знал, что…что Альфедов его ждет. — Но он звонил мне еще позже… — он просматривает строку вызовов — я тогда был в полусне, поэтому не понял, да и не запомнил, он тихо что-то говорил — будто говоря с самим собой, говорил Диамкей. Альфедов нахмурился. Эта информация еще больше выбивала его из колеи. Он присел на диване. Внутри него нарастало беспокойство — что-то было не так. — Можешь, еще раз позвонить? Или … Его прервала мелодия, исходящая от телефона директора. — Джаст, как раз — улыбнулся Диамкей, радуясь находке потерянного парня -Джаст? — Директор, здравствуйте — тихо произнес в трубке Джаст — Привет-привет, ты где? Твой начальник не нашел тебя на рабочем месте — произнес Диамкей, поглядывая на нервный взгляд голубоглазого — Я в больнице, меня положили с ушибом стенки живота, трещины в ребре и ссадин на теле — произнес тихо Джаст — поэтому я ухожу на больничный, пока более менее не заживет ребро, постельный режим — глухо и еще тише произнес парень в трубку, часто выдыхая. — Так… стоп — Диамкей напрягся — что произошло? Это произошло после встречи с гостями или во время? — Альфедов сидящий на диване, нервно покусывал губы, так как по выражению лица Диамкея, можно было понять, что ничего хорошего у Джаста не произошло. — Директор, этот незнакомый, мне знакомый — Джаст перевел дыхание, — и он точил зуб на меня, поэтому заманил в клуб, обозвал, а пьяный мужчины решил проверить силу удара — произнес он — мне сложно разговаривать, поэтому давайте далее в переписке — Да, хорошо, лечись — произнес Диамкей и положил телефон на стол. Голубые глаза с ожиданием задали немой вопрос, что же произошло. — Его избили, трещина в ребре и ушиб живота — Диамкей тяжело вздохнул, сжав губы — Альфедов… — Узнай адрес, — произнес тихо с напором начальник и, выдержав фразу, продолжил — и перемести его в клинику… — Можешь не продолжать, сделаю — Диамкей хотел было сказать, что сожалеет, что подверг сотрудника такому, но Альфедову перечить себе дороже — Спасибо — быстро встав с дивана, произнес Альфедов. Джаст лежал в обычной больнице. Рядом лежали такие же пациенты с похожими переломами или трещинами. Постельный режим как-никак. Каждый вдох или поворот вызывал резкую, пронизывающую боль в области грудной клетки. Джаста бесило постоянное ощущение дискомфорта, которое усиливается при попытке изменить положение. Он все время был в полудреме, стараясь наверстать эмоциональное и физическое истощение. Освобождая мысли от всего. Не думая об Энди и Альфедове. Не хватало ему ещё сильнее заболеть от переживаний и метаний. Через два или три часа, он сам не знал сколько прошло, ему сообщили, что его переводят в другую клинику. На вопросы почему, лишь сказали, что от компании. Диамкей похоже постарался, так подумал Джаст. Поэтому оповестили о транспортировке. Так как ему нельзя подниматься, его перенесли медбратья на носилки и довезли до кареты скорой помощи. Сейчас он лежал почти в единичной палате. С приятным и о чем-то напоминающем интерьером и теплым светом. Вкусный ланч ему тоже предоставили. Джаст подремав еще часик, проснулся от шума двери. Худая фигура в костюме стояла не шелохнувшись. А пронзительные голубые глаза наблюдали за ерзующем на кровати Джаста, который проснулся. — Начальник Альфедов? — произнес шепотом Джаст, будто разучившись говорить — почему вы там стоите? — Я пришел вас навестить — он сделал пару шагов, оставляя свою сумку возле двери на стуле — как себя чувствуете? — Не очень — слегка ухмыляясь и сразу жалея об этом, произнес Джаст — вам сообщил Диамкей? Легкий кивок. Дверь еще раз открылась, оттуда показался высокий, слегка седовласый мужчина с такими же пронзительными глазами. Он сделал пару шагов внутрь палаты, не замечая сначала гостя, копошась в папке с бумагами. — Пациент Джаст, пришел спросить вас о… — он поднял взгляд с бумаг и встретился с взглядом Альфедова — состоянии… — Привет, — тихо сказал Альфедов — пряча дрожь в руках, скрещивая пальцы — Альфедов? — глаза мужчины отражали все и сразу: испуг, страх, неожиданность и теплоту. — ты… — Позже, сначала проверь пациента — он прикусил розоватые губы, собираясь мыслями — и … предупреди матушку. Джаст следил за этим, разумом понимая и вспоминая эту палату. Те же стены, ту же кровать. Похоже, Диамкей решил прикольнуться над Альфедовым и перевел его в эту клинику, чтобы вынудить прийти сюда начальника. Но взгляд Альфедова, готового на сражение, успокаивал и как-то даже заставлял гордиться. Тот разглядывал израненного парня, которого осматривал, как понял Джаст, главврач этой клиники. Нифига себе сервис. — Хорошо, тогда к вам еще заглянут, а… — он повернулся к Альфедову, который стоял с другой стороны кровати, рядом с Джастом. — Я подойду сам минут через 10-15 — Альфедов говорил быстро, будто стараясь спрятать волнение. Мужчина кивнул, покидая палату. Джаста смотрел на него с опаской, не понимая, что у того в голове. Желание коснуться его скрещеных рук было неимоверно большим. — Альф… — начал было Джаст, с хрипоцой — Как? Как так получилось? — голубые глаза залились волнением, а руки, что только что были скрещены, коснулись его лежащей ладони. — Я… просто избили, такое бывает, — улыбнулся от прикосновений Джаст — как вы себя чувствуете? — вспоминая как он ушел в разгаре истерики Альфедова. — Я в порядке, лучше о себе позаботились бы — казалось начальник сошел с ума, переходя то на «Вы» то на «Ты» — Почему меня перевезли в эту клинику? — не стал скрывать интереса Джаст — вы же не выносите это место. — Да, но здесь хорошее лечение и… — он сжал ладонь Джаста — это один из ненаписанных мною пунктов — он с искренностью взглянул в темные глаза — прости, что вчера… — его щеки порозовели — Хах, — Джаст перевернул ладонь, сжимая в ответ и даря тепло — было неожиданно, но мне понравилось. — Мистер Джаст! — надув губы и отвернувшись на мгновение, произнес Альфедов — Вижу, что вы как-то… — Повзрослел? Диамкей тоже самое сказал — он с какой-то горечью это произнес — но… после того как ты ушел, я ощутил глубокое отчаяние и одиночество... Ненависть к себе настолько сильно жгла изнутри, что на утро, в голове что-то щелкнуло…как объяснить… — Можете не объяснять, я вас и так понимаю — Джаст мягко улыбнулся, все также тихо произнося фразы. Альфедов присел на кровать, на свободную часть от лежащего Джаста, не разрывая их сжимающие запястья. Само такое явление грело не только руки обоих, но и души. Тот вглядывался в темные теплые глаза, которые наблюдали за ним. Будто без слов они общались. Передавали энергию. Да, Альфедов не мог снять перчатки. А волнение от предстоящего разговора с родителями сильнее заставляли его потрясывать, но крепко сжимающая рука приземляла его. Спустя пять минут, Альфедов встал с кровати, отцепляя руку. — Ладно, я пойду, еще зайду — произнес альбинос тихо, поправляя костюм. — Приходите обязательно — тихо но твердо произнес Джаст — я буду вас ждать тут и никуда не убегу — с улыбкой, в которой читалась поддержка, произнес он. Кивнув, парень покинул кабинет, одарив лежачего ободряющим взглядом. Проходя вглубь клиники, поднимаясь по ступенькам, он ощущал тревогу и нарастающее чувство тошноты. Сейчас он шел к ним. К родителям. Разные отрывки из прошлого как фотопленка появлялись перед глазами. Разговоры, долгие, особенно с мамой, их настойчивых попыток «вылечить» его. Они предлагали различные методы: терапию, группы поддержки, даже медикаменты. Но для Альфедова тогда это выглядело как давление и непонимание его чувств. Он не хотел быть «исправленным» или «нормальным» в глазах родителей; он просто хотел, чтобы его приняли таким, какой он есть. Но истерики, недопонимания, крики, страх, навязчивые мысли, нож в его руках, вспыльчивость… За весь день в офисе, он много думал о том, как встретиться с родителями. Может это подростковая вспыльчивость тогда в нем сыграла, но все же первый шаг к тому, чтобы стать обыкновенным парнем, был с родителями. Но все же те времена… Неприятно сказывались в воспоминаниях Альфедова, который успел наглотаться успокоительными перед поездкой в клинику. Все это всплывало быстро и перекрывало желание заходить в кабинет главврача, перед которым он уже стоял. Как необдуманно и резко за день он решился на это. Сердце колотится, а мысли скачут: «Что они скажут? Поймут ли меня? Снова начнут давить?» Он боится не только их реакции, но и того, что они могут попытаться снова «вылечить» его, не осознавая, что его страхи — это часть его жизни, с которой он пытается справиться сам. Но лечение теперь выходит из скобок «». Теперь ему реально необходимо это. Он заносит руку перед дверью и стучит. — Входи, — томный и тихий голос за кабинет послышался сразу. Кабинет главного врача, отца Альфедова, выглядит строго и профессионально. Стены окрашены в светлый, нейтральный цвет, создающий атмосферу спокойствия и уверенности. На одном из стендов висят дипломы и сертификаты, подтверждающие его квалификацию и опыт. В центре кабинета стоит массивный деревянный стол, перед которым как и у Диамкея диванчик.На столе также стоит небольшой горшок с зеленым растением, добавляющим немного жизни в этот строгий интерьер. За спиной врача — полки с медицинскими книгами и журналами, а рядом — уютное кресло для посетителей. В углу кабинета расположена небольшая тумба с образцами медицинских препаратов и информационными буклетами о психическом здоровье. Голубые глаза врезаются в сидящего за столом мужчиной. Он выглядит сосредоточенным, но в его глазах можно заметить легкое волнение. Хотя он привык к стрессовым ситуациям и общению с пациентами, ожидание встречи с Альфедовым — это совершенно другое дело. Рядом с ним стоит мама. Альфедов переводит взгляд на нее и встречает её тревожный взгляд. На ней простое, но стильное платье, поверх которого белый халат с бейджем, а ее светлые белые волосы собраны в аккуратный пучок. Её карие глаза полны надежды и тревоги одновременно. Она давно не видела своего сына и переживает о том, как пройдет их встреча. В этот момент сердце Альфедов замирает — он чувствует всю тяжесть ситуации. Слегка кашлянув, мужчина устремляется за ним взгляд на матушку. Отец пытается сохранить спокойствие, но внутри него бушуют эмоции. Альфедов замечает это. Он понимает, что это важный момент для всей их семьи, и что его их поддержка может сыграть решающую роль в лечении и принятии себя. Альфедов проходит поближе к столу, стоя прямо, глядя на них. Мама трепетно обходит стол и со спрашивающим взглядом, протягивает руки. Она медленно подошла к нему, стараясь не делать резких движений, чтобы не испугать сына. В её глазах блестят слёзы, но она сдерживает их. Альфедов пару секунд завороженно смотрит на ее руки, а затем сразу падает в ее объятия. Она осторожно обнимает его, прижимая к себе так крепко, как только может, но при этом стараясь быть нежной. Мать чувствует, как тело сына напряжено, и ей хочется защитить его от всего мира. Её объятия полны любви и заботы, но в них также есть страх. — Я так рада тебя видеть, — шепчет она, стараясь говорить спокойно, хотя внутри неё бурлят эмоции. — Я… — он вдыхает ее парфюм, и будто возвращаясь в те года, когда он был маленьким, жмуриться — тоже — немного расслабляется в её объятиях, но всё равно остается настороженным. Она аккуратно гладит его спину, словно пытаясь успокоить его. Лишь через некоторое время, к ним присоединяется отец. Обволакивая их крепкими и большими руками, будто закрывая от внешнего мира. Альфедов давно не чувствовал себя настолько защищенным. Глаза наполнились слезами, и, крепче обнимая матушку, он прячет их. Лишь тихие всхлипы Альфедов и его мамы слышны в кабинете.