ЧАРЫ КРОВИ И РОЗ. Другая история Белль

      Преодолев длинный лабиринт лестниц и коридоров, Белль прошла вслед за Лантерном к высоким резным дверям. За ними была просторная столовая с высокими потолками, в которой царил тёплый полумрак. Все портьеры на окнах были задёрнуты, и тьму рассеивали лишь несколько факелов на стенах и два канделябра по пять свечей, поставленных на длинный, застеленный дамасской скатертью стол. Отблески свечей играли на хрустале, фарфоре и стекле высоких графинов, бутылок, бокалов и блюд с разнообразной едой. Внимание Белль привлёк огромный жареный золотисто-коричневый кабан с красным яблоком во рту и большая хрустальная ваза со свежей клубникой. Эти два аппетитных запаха – жареного мяса и свежих ягод – раздразнили обоняние не евшей с вечера Белль, и у неё потекли слюнки. Стол, противоположный конец которого растворялся во тьме, был так плотно уставлен едой и напитками, точно прямо сейчас здесь начнётся пир человек на тридцать. Но все кресла были пусты.       – Приветствую тебя в моём замке, Аннабелль Грейс, – раздался из тьмы бархатный низкий голос, от которого у Белль по спине побежали мурашки и перехватило дыхание.       Она выдохнула, успокаивая себя, и поискала глазами говорившего. Но звук исходил с дальнего конца стола, где в темноте было ничего не разглядеть даже с острым зрением фейри.       – Здравствуйте, ваша светлость, – произнесла Белль.       – Прошу тебя, садись, – пригласил голос.       Лантерн скользнул к столу и отодвинул для Белль кресло.       – Ты желанная гостья в замке, Аннабелль Грейс, – проговорил бархатный голос. – Я буду счастлив, если ты разделишь со мною эту скромную трапезу.       Взгляд Белль алчно скользнул по поджаристому боку кабана, вазе с клубникой, виноградом, огромной тарелке с разнообразными пирожными… «А вот в этой кастрюльке наверняка суп…» – подумала она. Салаты, гарниры, жаркое… И всё так аппетитно, так соблазнительно пахнет!.. Белль невольно сглотнула. Приближалось время ланча, и ей очень хотелось есть. Мысль, что она сидит за одним столом с легендарным Адамом Спенсером вдруг острой иглой пронзила её сознание, на миг заглушив голод.       – Благодарю, – ответила Белль и потянулась было за вилкой, но тут же бессознательно отдёрнула руку, невольно вспомнив о десятках фейри, сгубленных её собеседником.       – Все столовые приборы – серебряные, – заметив её движение, произнёс лорд Спенсер. – Я не хочу тебе навредить, – он понизил голос, и Белль вновь ощутила мурашки на спине. – Напротив, моя цель – уберечь тебя.       Не в силах ответить, Аннабелль кивнула и взяла вилку, на конце рукояти которой был маленький рельефный вензель Спенсеров – буква «С» в середине геральдической розы. Видимо, не всё родовое серебро было выставлено в столовой Западного крыла: таких вилок Белль там не видела.       Лантерн отрезал сочный кусок кабана, положил его в тарелку, полив соусом, и Белль начала есть, вспоминая, не нарушила ли она какое-нибудь правило этикета: ей не хотелось опозориться перед почти двухсотлетним лордом. Тот ждал, пока она утолит голод и лишь время от времени предлагал попробовать то или иное блюдо.       – Благодарю за обед, ваша светлость, – произнесла Белль, закончив и промокнув губы салфеткой.       Лантерн поставил перед ней вазу со свежей клубникой, и Белль, взяв одну, обмакнула её во взбитые сливки.       – Я рад, что угодил тебе, – ответил лорд Спенсер, и в его бархатном голосе прозвучала улыбка. – Тебе всё понравилось?       – Да, всё было очень вкусно, – кивнула она и спросила: – Могу ли я задать вопрос, ваша светлость?       – Конечно, Аннабелль Грейс. Буду счастлив на него ответить.       – Почему вы не показываетесь на свету?       Лорд Спенсер рассмеялся глухим низким смехом, в котором тонкий слух фейри уловил горечь.       – Поверь, это ради твоего же блага, – ответил герцог. – Моя внешность… отталкивающая. Омерзительная, – в его голосе прозвучали брезгливость и отвращение, смешанные с глухой застарелой болью. – Увы, тебе придётся смириться с этим неудобством. Смотреть в темноту значительно приятнее, чем видеть то, каким я стал.       «Значит, Верховная и впрямь превратила его в чудовище, – подумала Белль. – Иногда в слухах есть доля правды», – и ответила:       – Благодарю за объяснение. Я не буду настаивать. Однако вы можете не беспокоиться за меня: я отнюдь не изнежена, потому что выросла на ферме. А ещё мой лучший друг очень любит смотреть фильмы ужасов. Поэтому едва ли меня можно шокировать внешним видом, – Белль улыбнулась.       Лорд Спенсер усмехнулся:       – Уверен, извращённая фантазия ведьмы сможет тебя удивить.       Белль едва сдержалась от вопроса, за что же на самом деле Айрин Бёрд его прокляла. Неужели за то, что он отверг её?..       – Что ж, тогда я пока сама представлю, – обмакнув клубничину во взбитые сливки, ответила Белль. – А потом сравню с оригиналом. Возможно, вы выглядите значительно лучше, чем я могу вообразить.       Герцог усмехнулся:       – Я бы предпочёл, – он понизил голос, – чтобы ты думала обо мне, вспоминая моё изображение на одном из портретов.       – Раньше я так и делала, – улыбнувшись, ответила Белль и, незаметно потянувшись к серебряному ножу, надавила большим пальцем на лезвие, прогоняя острой болью волну сладкой истомы, охватившей её тело от низких вибраций голоса лорда Спенсера. – Лет до пятнадцати я была в вас немножко влюблена, – с лукавой улыбкой добавила Белль чуть позже. Признание легко соскользнуло с губ, одновременно дразняще и невинно. Аннабелль откусила от клубничины, наслаждаясь сочной сладкой с лёгкой кислинкой мякотью и нежностью взбитых сливок.       – Неужели? – произнёс лорд Спенсер с лёгкой усмешкой.       – Я думаю, многие девушки Элфина… – Белль вытянула из вазочки ещё одну ягоду, – и не только Элфина переживают эту стадию, – закончила она, вспомнив разговор двух девушек, обсуждавших «Притяжение тьмы» в «Клевере и фиалке». Она отправила вторую клубничину в рот, и та оказалась ещё слаще первой.       – А что же случилось потом? – спросил лорд Спенсер.       – Когда? – не сразу поняла Белль.       – После того, как тебе исполнилось пятнадцать.       «Случился Фредерик», – подумала Белль, и рука её замерла над вазочкой с клубникой.       – Наверное, я выросла, – ответила она и не взяла ягоду.       Влюбилась ли она во Фредерика в тот самый день, на свадьбе Вики и Генри, когда познакомилась с ним? Конечно же, нет. Ей было тринадцать, и он казался ей слишком взрослым. Да и позже… Она всегда знала, что у него есть девушка, и никогда не думала влюбляться в него. Но ей было хорошо с ним, уютно и спокойно. Наверное, поэтому, когда он два с половиной года назад внезапно уехал в Лондон, она так затосковала по нему, что невольно влюбилась. Ей было шестнадцать – идеальный возраст для первой любви.       И вот сейчас она сидит за одним столом с самим Адамом Спенсером, живой легендой Элфина, и думает о человеке, который всегда выбирал другую. Может быть, права мисс Уэлш: пора отпустить Фредерика и двигаться дальше.       – Мистер Холт давно на вас работает? – спросила Белль.       – Эллиас в первую очередь мой друг, – мягко ответил лорд Спенсер. – Мы знакомы много лет.       – Он мне показался очень порядочным человеком. То есть варгисом, – тут же поправилась она. – Вам повезло, что у вас есть такой друг.       – Ты права, Аннабелль Грейс. Только ему я мог доверить привезти тебя в замок, – произнёс герцог, понизив голос.       Белль опустила глаза, смутившись от того, каким тоном и с какой многозначительностью он сказал последнюю фразу.       – Сколько мне нужно будет здесь пожить? – спросила она минуту спустя.       – Не будем загадывать, Аннабелль Грейс, – ответил лорд Спенсер. – Вампиры коварны и будут искать любую возможность добраться до тебя. Нужно проявить осторожность и терпение.       – Хорошо. А мне можно выходить из замка?       – Не дальше мили. И брать с собой сопровождающих.       – Думаю, это лишнее.       – Лантерн будет держаться на расстоянии, но сможет быстро прийти на помощь, если понадобиться.       – Если вы считаете это необходимым… – подумав, ответила Белль.       – Мне так будет спокойнее, – ответил герцог.              Повисло напряжённое молчание. Белль стало неловко. Ещё бы! Едва ли она может быть интересной собеседницей для лорда, прожившего почти два столетия.       – В комнате, которую вы для меня определили, чудесная подборка книг, – произнесла Белль, в очередной раз прибегнув к своему главному принципу: если не знаешь, о чём говорить, говори о литературе.       – Надеюсь, они помогут тебе почувствовать себя здесь как дома, – ответил лорд Спенсер с улыбкой в голосе.       – Спасибо, – улыбнулась Белль. – Вы угадали: это помогло. Особенно приятно было увидеть на полках русскую классику, – добавила она.       – Пожалуй, её по-прежнему несколько недооценивают в нашей стране, не так ли? – спросил герцог.       Белль согласилась с ним.       Лантерн золотой тенью скользнул к столу и снял щипцами нагар со свечей.       – В годы моего детства, – задумчиво продолжил лорд Спенсер, – русская литература была очень модной в дворянских кругах. Мама читала нам с братом «Капитанскую дочку» и «Дубровского». Артур даже мечтал сбежать в Российскую империю… – он усмехнулся. – Или в крайнем случае уговорить родителей туда съездить. Но тогда это было опасно, там недолюбливали детей Лилит и могли даже убить.       Белль вспомнила, что это изменилось лишь к десятым годам двадцатого века, когда наследник престола Питер Пендрагон обручился с дочерью русского царя, а позже младшая сестра Питера вышла замуж за одного из русских царевичей.        – Сейчас всё уже не так… – проговорила Белль. Ей было приятно, что лорд Спенсер поделился с ней воспоминанием из детства. – Очень много варгисов живёт теперь именно в Российской империи.       – Да, я знаю.       – В замке недавно были Колдер и Сильви, – произнесла Белль, помолчав. – Жаль, что вы не встретились.       – Мы встретились, – возразил герцог. – Это я пригласил их на Элфин.       Белль стало обидно, она чувствовала себя обманутой.       – Не сердись на них, – примирительно произнёс лорд Спенсер. – Мы стараемся держать в тайне моё присутствие в замке.       – Но почему? – в недоумении вырвалось у Белль.       – Я не хочу становиться объектом праздного любопытства туристов, – произнёс лорд Спенсер.       Белль почувствовала себя уязвлённой, потому что сама она была именно таким объектом.       – Не сравнивай нас, – точно прочитав её мысли, произнёс герцог. – Ты прекрасна, а я… могу разве что стать экспонатом Паноптикума, – он невесело усмехнулся.       Аннабелль не знала, что ответить на его слова. В зале повисло неловкое молчание.       – Я хочу, – вновь нарушил тишину герцог, – чтобы ты чувствовала себя в Волчьем Клыке как дома. Если тебе что-то понадобиться, ты всегда можешь обратиться ко мне.       – Вы очень любезны, Ваша светлость.       – Я рад, что ты здесь, Аннабелль Грейс, – помолчав, произнёс он. – Жизнь возвращалась в замок каждый раз, когда ты приходила сюда. И несмотря на все обстоятельства, я рад, что теперь ты погостишь подольше.       Белль кивнула.       – А сейчас тебе нужно отдохнуть с дороги, – сменив тон, произнёс герцог. – Увидимся за ужином.       – Хорошо, – ответила Белль, поднимаясь с кресла. – До вечера, лорд Спенсер.              Фезер уговорила Белль сначала принять ванну с ароматной солью, и за то время, пока Аннабелль нежилась в тёплой душистой воде под композиции любимых инди-рок-групп, горничная разобрала чемоданы, развесила и разложила вещи в шкафы и расставила книги.       Когда Белль, распаренная и разомлевшая от тёплой воды, вышла из ванной, её ждала прибранная комната и горячий вербеново-мятный чай с вином, лимоном и мёдом. Аннабелль по глоточку потягивала ароматный напиток, сидя в кресле перед трюмо, пока Фезер сушила и расчёсывала ей волосы, и в голове Белль навязчиво вертелась мысль, что иметь слуг – очень удобно.       Когда волосы Белль были расчёсаны и высушены, она пересела на диван и вернулась к ожидавшему её роману Гаскелл. На мягком диване среди подушек, прочитав всего пару страниц, незаметно для себя Белль задремала.       Проснулась она от негромкого голоса Фезер, звавшей её:       – Проснитесь, мисс.       Белль открыла глаза и села на диване.       – Что случилось? – протерев глаза, встревоженно спросила она.       – Хозяин хочет вас видеть, – ответила горничная.       Белль кивнула, припомнив: точно, ужин.       – Позвольте, я сделаю вам причёску, – сказала Фезер. – И я принесла вам платье.       – Может быть, я могу надеть что-то из своего гардероба? – спросила Белль, пока Фезер ловко укладывала ей волосы.       – Боюсь, это расстроит хозяина, – ответила та, погрустнев.       – Ладно, – кивнула Белль и, взглянув на нежный шёлк изумрудного платья, улыбнулась: зелёный был её третьим любимым цветом – после лавандового и белого.              Аннабелль оглядела себя в зеркале: ей понравился лиф, расшитый чёрным узором с бледно-золотыми цветами, и тонкие складочки изумрудной ткани, струящейся до самого пола. Но широкий V-образный вырез открывал ключицы и даже часть груди, а короткие рукава закрывали лишь верхнюю часть плеча, оставляя руки обнажёнными.       – Боюсь, я замёрзну в этом красивом платье, – произнесла Белль.       – Не беспокойтесь, мисс, в зале будет тепло! – заверила её Фезер и вытащила из коробки туфельки в тон платью на средней шпильке.       «Надо будет спросить у лорда Спенсера, действительно ли ему важно, чтобы я приходила на ужин в платье», – подумала Белль и вышла из своих роскошных апартаментов в коридор, где её ждал Лантерн.              Столовая встретила Аннабелль полумраком и тьмой на противоположном конце стола.       – Добрый вечер, ваша светлость, – произнесла Белль, садясь в кресло, услужливо отодвинутое Лантерном.       – Добрый вечер, Аннабелль Грейс, – раздался низкий голос хозяина замка, рокочущий точно далёкая гроза. – Ты очень красивая. Изумрудный тебе к лицу.       – Благодарю, – улыбнулась Белль.       – Ты здесь меньше дня, а я уже с грустью думаю о времени, когда ты покинешь замок и я не смогу больше тебя увидеть… – в голосе лорда Спенсера прозвучала печаль.       Аннабелль смутили его слова, а от тона и самого звука его голоса её спина покрылась россыпью мурашек. Белль напряглась: вот чего ей не хватало, так это подпасть под обаяние некогда главного ловеласа Элфина.       Чтобы прийти в себя, она заставила себя рассмеяться и, украдкой ущипнув кожу на запястье, заметила:       – На варгисов ведь не действует магия фейри. Или это побочный эффект от проклятия?       – Не действует, – ответил герцог чуть уязвлённо. – Но отрицать твою красоту стал бы только слепой. И я правда желал бы, чтобы ты осталась в замке подольше.       Аннабелль не ответила: она планировала в новом сезоне заработать побольше денег и в конце февраля-начале марта уехать в Нью-Йорк. Но ей не хотелось обижать гостеприимного хозяина. И вместо этого она сказала, проведя руками по голым плечам:       – У вас довольно холодно.       – Лантерн, подбрось дров в камин, – велел хозяин замка.       Белль отпила вина. На самом деле она раньше никогда не мёрзла, но сейчас ей и правда было заметно зябко.       – Ваша светлость, – произнесла Белль, наколов вилкой жаркое.       – Да, Аннабелль Грейс? – откликнулся из тьмы хозяин замка.       – Можно ли мне самой выбирать одежду для ужина с вами? – спросила она, глядя в темноту. – Я не привыкла носить такие открытые платья.       – Жаль, тебе они очень идут, – заметил лорд Спенсер.       – Мне всё идёт, хоть мешок из-под картошки, – возразила Аннабелль. – Я же фейри.       Герцог усмехнулся и спросил:       – Отчего же тебе не нравятся открытые платья?       – В них я привлекаю слишком много внимания к себе. Люди так…       – Здесь нет людей, – остановил её лорд Спенсер.       – Но как же Лантерн, Фезер и…       – Они в первую очередь слуги. Весьма хорошие, смею заметить. Лучшие.       Белль подумала, что он прав: Лантерн, Когвил и Фезер были вышколены на славу, одновременно услужливые и сдержанные в проявлении чувств, – жаловаться не на что.       – Так что хватит думать о чувствах людей, – продолжил герцог. – Здесь ты можешь быть самой собой.       – Я не уверена, что… – Белль взглянула вниз, на глубокое декольте. Вряд ли носить подобные открытые платья – это быть самой собой для неё. Впрочем, можно попробовать. Она ведь уже подзабыла каково это – жить, не ощущая гнёта чужих чувств и желаний.       Она отпила вина.       – Завтра День Всех Душ, – медленно проговорила она и подцепила вилкой лист салата. – Я всегда езжу в этот день к родителям, мы вместе ходим на кладбище.       – В этот раз придётся отменить поездку, – ответил лорд Спенсер. – Это небезопасно.       Белль молча кивнула: она не особенно надеялась на другой ответ, даже обрадовалась, что не придётся ехать домой. «Напишу маме позже», – решила она, глядя, как Лантерн наливает ей чай.       Белль знала: отец тоже вздохнёт с облегчением, когда узнает, что младшая дочь не приедет. Для него эта встреча в День Всех Душ был таким же испытанием, как и для неё. К тому же теперь Аннабелль точно знала: дедушка не умер, а значит не нужно пытаться искать успокоение на семейном кладбище, возле посаженного в память о нём дубе. Белль вдруг остро захотелось коснуться пальцами незабудкового шёлка дедушкиного платка, вдохнуть родной запах можжевельника и жимолости…       – Надеюсь, ты приятно проведёшь время в замке, – нарушил тишину лорд Спенсер. – Если что-то понадобится, ты всегда можешь обратиться ко мне, – повторил он.       – Благодарю, – ответила Белль и допила чай. – С вашего позволения я пойду спать: сегодня был длинный день.       – Доброй ночи, Аннабелль Грейс. Надеюсь завтра вновь увидеть тебя за ужином.       – Разумеется, ваша светлость, – улыбнулась она и поднялась с кресла. – Доброй ночи.