she stole my heart (she had enough of me)

Энид хмурится, смотря на тарелку с фруктами, она стучит своими ногтями по столешнице в раздумьях. — Хэй, Уилла? Мягкие щелчки печатной машинки затихают. — Да? Уэнсдей не выходит из своего кабинета, но Энид всё равно изображает лучшее из умоляющих выражений лица, на всякий случай. — Я, вроде как, очень хочу апельсина. Щелчки начались снова. — Там есть нарезанные дольки в холодильнике. — Что? Когда они там появились? Энид соскальзывает со стула и идёт по плитке к холодильнику, чтобы проверить. Когда она открывает дверь холодильника, они действительно лежат там. — Этим утром. — сказала Уэнсдей, её пальцы ни на секунду не останавливались. — Тогда я положила их туда. Половина дольки апельсина уже была у неё во рту, яркий вкус цитруса приветствовался вкусовыми рецепторами, Энид ждёт, пока она доест его прежде, чем снова заговорить. — Тебе не нужно было вставать рано только ради этого. — Я и не вставала. Ты проснулась на два часа позже чем обычно сегодня, я полагаю, что всё это из-за недостатка сна из-за твоего похода в лес. Энид ходила на кемпинг на этих выходных с Йоко, больше для того, чтобы поплескаться в реке, не переживая о том, что могла случайно ударить какого-то ребёнка по лицу. — И ты знала, что я бы захотела апельсин? — она положила ещё одну дольку в рот, которая практически упала, когда она ахнула. — Ты можешь читать мысли? Невозмутимость, так часто присутствующая в голосе Уэнсдей, каким-то образом проявляется больше чем обычно, когда она отвечает: — Да, Энид. Я умею читать мысли. Печатная машинка продолжает щёлкать, клацать и звенеть.

&.

Бьянка делает глоток своего американо. — Уэнсдей не умеет читать мысли. — говорит она. Энид слизывает немного взбитых сливок со своего карамельного макиатто. — Но она знала, что я хочу апельсин! Даже я не знала, что хочу апельсин! — Мне больно это признавать, — начала Йоко, опуская свою вилку, — Но всё, что происходит здесь, так это то, что твоя девушка просто хороша в роли девушки. Дивина издаёт тихий звук и Йоко тянется, чтобы взять её за руку, словно говоря: не так хороша, как ты, конечно же. Энид пожимает плечами немного, не пытаясь скрыть гордость, которая светится на её лице. — Пф, да. — говорит она. — Но что, если она так идеально потому, что она телепат. Бьянка ставит свою чашку на блюдце с тихим звоном. — Уэнсдей не телепат. Просто её навыки наблюдения выше среднего, а у тебя всё на лбу написано. — Не хочу соглашаться с Бьянкой, — Йоко увернулась от ноги, которая с размаху прошлась под столом, — Но да. Ты — открытая книга, а твоя девушка свободно разговаривает на четырёх языках. — Шести. — больше инстинктивно поправила её Энид. Йоко что-то бурчит себе под нос и Дивина похлопывает её по плечу. Бьянка их игнорирует и вместо этого, поворачивается к Энид и говорит: — Кстати говоря. Энид стонет. — Я совершенно забыла, — она всё равно раскрывает свою сумку, лучший клиент, который мог быть у торговца ложными надеждами. — Прости, она… — её рука нащупывает что-то похожее на корешок и с видом фокусника, удивлённого успехом собственного фокуса, Энид достаёт книгу, которую она одолжила у Бьянки, с глубин своего портфеля. — Прямо здесь? Бьянка тянется через стол, чтобы забрать её. — Понравилась? — спрашивает она. — Да, — отвечает Энид, немного помолчав, глаза всё ещё уставились на открытый портфель. — Да, мне понравилось.

&.

Когда она пришла домой днём, Уэнсдей делала себе кофе на кухне. — Это которая за сегодня? Её девушка делает аккуратный глоток прячась за своей чашкой. — Не понимаю, почему эта информация так важна. Энид кидает свою сумку на столешницу. — Восемь шотов эспрессо в течение двадцати четырёх часов, моя вельветовая зефирка. Ты знаешь об этом. Уэнсдей бурчит себе что-то под нос, а потом переключается на вопрос: — Как прошёл твой гибрид завтрака и обеда? Энид скачет по кухне, наклоняясь, чтобы поцеловать Уэнсдей в макушку. Больше потому что хотела, но и потому что она могла. — Ты просто можешь сказать бранч. И всё было хорошо! У меня было три порции хаш-браунов. — Ты вернула ту книгу, которую брала у Бьянки? Уэнсдей облокачивает об столешницу, когда Энид проносится мимо, чтобы засунуть голову в холодильник. — Да, кстати. Я не помню, чтобы клала её в свою сумку, но думаю, я сделала это прошлым вечером? Энид берёт бутылку яблочного сока, открывает крышку и делает большой глоток. — Она была на твоей прикроватной тумбочке, — говорит Уэнсдей, не обращая внимания. — Я положила её в твою сумку перед тем, как ты ушла этим утром. Яблочный сок практически выливается из её рта. — Как ты узнала, что я бы забыла её? Уэнсдей осматривает её, не впечатлённая. — Это были меры предосторожности Энид корчит гримасу. — О чём я думаю прямо сейчас? Уэнсдей делает очередной глоток кофе. — После того, как ты выпьешь эту бутылку яблочного сока, ты включишь документалку и заснёшь на диване. Эниды ахает, раскрывая широко глаза. — Ты телепат! Уэнсдей допивает свою кружку и кладёт её в умывальник. — Как скажешь, querida.

&.

Два дня спустя, Энид только поняла, что она забыла принять свои лекарства только тогда, когда они уже были в машине. — Ох, чёрт. Уилла, нам нужно… Не отводя взгляда от дороги, Уэнсдей открывает бардачок и достаёт оттуда маленький пластиковый контейнер. Она кидает его на ноги Энид, наклоняется немного, чтобы достать бутылку воды из отсека в двери и ставит её в подстаканник между ними. Энид открывает крышку контейнера и видит знакомый оттенок бирюзового. — Почему они у тебя? — Я держу разовые дозы в местах, где мы часто бываем. Уэнсдей останавливается на красном свете и Энид пользуется моментом, чтобы запить таблетку водой не разливая всё на себя. — Кто прописывает- Знаешь, вообще, неважно. Мне не нужно знать. — она закручивает крышку бутылки. — Спасибо, моя кислая конфетка. Свет меняется на зелёный и Уэнсдей ведёт их через перекрёсток. — Ты бы забыла свою голову, если бы она не была прикреплена к шее. — Мне нужна моя шея, — говорит она. — Это то место, куда ты меня кусаешь. Уэнсдей так резко поворачивает направо, что Энид врезается в дверь при этом смеясь.

&.

— Энни хочет, чтобы я сделала для неё платье! Энид крутится по всей кухне, останавливаясь у островка, где Уэнсдей с экспертной точностью нарезает морковку на идеальные кубики. — Означает ли это, что ты должна будешь посетить одно из этих несерьёзных мероприятий с переодеваниями. — Мет Гала не была несерьёзным мероприятие с переодеванием. — Энид берет один из кубиков, уклоняясь от ножа, который её девушка пытается просочить меж её рёбер. — И тебе было весело! Уэнсдей сметает овощи в большую миску. — Только потому, что тот глупый мужчина упал с лестницы. Энид заходит в кладовку, берёт пару картошин и перекидывает их через плечо. — Я горжусь тобой за то, что ты находишь развлечение там, где хочешь, моя маленькая долька лимона. — Я стараюсь. — говорит Уэнсдей саркастично, как всегда. — В любом случае, хорошие новости состоят в том, что я могу не посещать его. — Энид возвращается в кладовку, — Так что ты свободна! Тихий ритмический звук острого ножа по деревяной разделочной доске пробирается сквозь воздух. — Ты бы хотела посетить её? — … Да. — Ты бы не хотела идти сама? — Да. — Ты сделаешь мне карманы в этот раз? Энид хлопает в ладоши с безудержным весельем. — Да! — щебечет она. — Всё, что пожелаешь, моя тёмная лакрица. — Я хочу, чтобы стирка была сложена. — Всё, что угодно, кроме этого!

&.

Показ пользуется успехом, пока передняя часть платья Энни не начинает отделяться от задней. — Чёрт. Твою мать. Ёб твою- Чёрт! Уэнсдей кладёт руку на её талию и Энид умудряется не взорваться на тысячи кусочков. Она разворачивается, готовая проделать весь путь до швейной машинки на другом конце комнаты, как вдруг перед её глазами появляется катушка шелка, точно такого же цвета в которую уже вдета иголка с ниткой. — Как бы весело это ни было, попытайся не поджечь комнату. Уэнсдей стучит двумя пальцами по пояснице Энид и всё в порядке.

&.

— Ты, как бы, весь мой мир, ты знаешь об этом? Как уже стало привычным после беготни, они заехали в ближайшую забегаловку и заказали самое большое блюдо в меню. Уэнсдей съест половину картошки фри и украдёт кусочек бургера, а Энид поглотит все остальное. — Я надеюсь, что это так. Мои родители будут в ужасе, если ты решишь прекратить наши отношения. —Только твои родители? Уэнсдей смотрит на неё взглядом, который, если бы был направлен на более слабого человека, растопил бы кожу от костей. Энид не жалеет времени на то, чтобы поблагодарить себя за то, что она не менее достойный человек. — Ты вечная заноза в моём боку. — Я тоже люблю тебя, пирожочек. О чём я думаю сейчас? Уэнсдей делает такое выражение лица, которое она делает в ситуациях, которые ей не нравятся. — Ты думаешь о том, чтобы попросить ещё кетчупа. Энид ахает.

&.

— В последний раз, — Бьянка звучит сытой по горло, — Уэнсдей не может читать мысли. — Или может твои просто слишком легко прочесть. Давай попробую. Йоко наклоняется через стол, глаза сужены. Энид с опаской удерживает зрительный контакт. — О каком числе я думаю? — Шестьдесят девять. — Нет. Бьянка закатывает глаза, когда Дивина смеётся. Йоко падает обратно на свой стул, руки скрещены. — Как скажешь. Это было точно четыре… Двадцать. — Нет. В этот момент Уэнсдей появляется у стола. — Добрый день, — говорит она, игнорируя то, как все, кроме Энид, подскакивают от неожиданности. — Уилла! Я скучала по тебе, моя липучка. Уэнсдей занимает пустое место рядом с Энид, стоически игнорирую то, как Йоко недоверчиво произносит её слова. Моя липучка? — Здравствуй, Энид. Твоё утро прошло хорошо? — Лучше всего! О каком числе я думаю? — Семнадцать. Энид так быстро поворачивается, что практически переворачивает весь стол. — Она права! Йоко приподнялась, Дивина повернулась чтобы посмотреть и даже Бьянка дёргает бровью. Уэнсдей остаётся неподвижной. — Вы уже заказали? Йоко весь телом преклоняется через стол. — Забудь об этом дерьме, ты умеешь читать мысли? Энид пододвинула свой стул ближе. — Я говорила тебе! — Вряд ли это просто совпадения. — Бьянка переводит взгляд на Уэнсдей. — Только если ты не хочешь нам что-то сказать. Уэнсдей даже не отвела своего взгляда от меню. — Я не такое существо. — Чтобы это ни значило, — говорит Йоко. — О каком числе я думаю? — С чего я бы знала это, Танака? — Так ты не телепат? — Я никогда не утверждала обратного. Энид хмурится. — Ты сказала мне, что умеешь читать мысли! — Только твои, querida. — Уэнсдей закрывает своё меню. — Мы готовы заказать? — Подожди… Да, я хочу стейк… Подожди, что значит только мои? Уэнсдей поворачивается к ней слегка растерянная. — Оу, — говорит она. — Ты воспринимала меня всерьёз. Бьянка издаёт звук, похожий на сдерживаемый смех. Энид чувствует себя так, будто находится в другом измерении. — Что ты имеешь в виду? Я всегда воспринимаю тебя всерьёз. — Прими мои извинения, я думала, мы учувствуем в… Как ты это называешь? Немного? Йоко засмеялась так громко, что двое детей за соседним столом обернулись на них. — Ты заставила Энид думать, что ты умеешь читать мысли? — Это не было моими намерением. Энид наклоняется и кладёт подбородок на плечо Уэнсдей. — То есть, ты не умеешь читать мысли? Уэнсдей слегка наклоняет голову, чтобы встретить её взгляд. — Нет, querida. Такого не бывает. Энид дуется. — Получается, что апельсины? — Тебе всегда хочется витамина Ц после похода. — Книга Бьянки? — Она всё ещё была на твоей прикроватной тумбочке после того, как ты оделась. — Мой «Голубая Планета» сон? — Ты существо привычек. — Когда я забыла свои лекарства? — Не такое уж редкое явление. — Нитки? — Никто не должен быть неподготовленным. Йоко стонет, слишком драматично. — Хорошо, мы поняли. Ты влюблена. Достаточно болтать о всякой ерунде, расскажи нам, как ты узнала, о каком числе думала Энид. — Нет. — Что? Уэнсдей подзывает официантку.

&.

Чаще всего, когда Уэнсдей попадает в необъяснимые происшествия, Энид просто пропускает это мимо ушей. Мол, не надо раззадоривать спящих драконов и всё такое. Но на этот раз, любопытство берёт над ней верх. В момент, как только она перестаёт слышать щелчки, Энид вбегает в комнату. — Уилла, — она вздыхает, — На сегодня всё, моя дорогая ириска? Уэнсдей встаёт и задвигает свой стул. — Похоже на то, mi lobita. Энид хихикает, когда она тянет ремешки, которые заставляют ушки на её пушистой шапке подниматься и опускаться. — Могу я задать тебе один вопрос? Два вопроса. Это был первый. Уэнсдей опускает руки на её талию и Энид ловит едва заметный намёк на улыбку, когда её девушка проскальзывает, мимо двигаясь дальше по коридору. — Конечно. По самым скромным подсчётам, от кабинета до их спальни пятнадцать шагов. Энид делает их не менее тридцати, шатаясь их стороны в сторону, когда Уэнсдей пытается пройти как можно прямее. — Если ты не читаешь мысли, как ты узнала о каком числе я думала? Уэнсдей ждёт, пока их дверь закроется, свет погаснет и Энид в четырёх секундах от того, чтобы отдаться в сладкие объятия крепкого сна прежде, чем решиться ответить. — Я слушаю. — Хм? — Энид ещё глубже зарывается лицом в подушку. — Уилла? Кто-то смеётся, задыхаясь. Холодная рука проводит по коже под ухом Энид. — Я слушаю, и я люблю тебя. Вот и всё. Больше, чем полусонная, одной ногой во сне, Энид подаётся вперёд, пока кончик её носа не нащупывает мягкую кожу на шее Уэнсдей. — Ты мой лаймовый пирожочек. — Да. — нежное давление на висок. — Это я.