Срывая розы

Если бы Капитано умел благодаря тонкой аллегорической поэзии выразить нечто, лежащее за пределами выражения мысли и влюблённого сердца, то мужчина определённо восхвалил бы красоту Пиро Архонта. Эта статная женщина, озарявшая мятежную душу многозначительной ухмылкой, сковывала Предвестника и заставляла страстно желать её. Не это ли хитрый план Мураты, о котором его предупреждала Царица, — она сразит не клинком, а легковесным смехом и кроваво-алой улыбкой? Капитано искренне восхищается её продолговатым овалом лица, твёрдо очерчённым, чуть выступающим подбородком, несколько длинноватым носиком, спокойными дугами бровей и необыкновенно тонкими, но всё равно изящными пальцами. И, конечно же, изворотливым умом. Куда же без этого? Потому мужчина, в который раз сняв перед женщиной с лица ставшую привычной маску, начал обцеловывать личико Мавуики. «Трепещи перед алым цветением её губ!» — заполошно шептало снедающее живьём любовное чувство, и Капитано, удивительно, внемлил ему, зацеловав уста Пиро Архонты. До этого они извергали не то сладостные, не то угрожающие речи, которые он не побоялся прервать, просто заткнув Архонта. — Не боишься, что вонзу кинжал в спину? — со смешком прошептала Мавуика, вглядываясь в родные черты лица Предвестника. — Тогда тебе стоит бояться того же, Пиро Архонт, — холодно отчеканил Капитано. Его большая рука, огрубевшая от бесконечных битв, зарылась в медно-рыжую копну волос, схожих лишь слегка с маковыми полями. Они красиво обрамляли её высокий выпуклый лоб. Капитано, тяжко вздохнув, прильнул к безупрезно-мягким губам женщины, вовлекая её в новый ворох диких и необузданных поцелуев. Было ли это предательством? Было ли его желание владеть Мавуикой мятежом? — Я бы забрал тебя с собой в Снежную и сделал бы своей законной супругой, будь ты обычной женщиной, — в конце концов сказал Капитано, зарывшись носом в рыжие пряди. — Тогда мы могли бы всецело владеть друг другом.