Звездная

- Если бы я был скульптором, ты была бы наиболее красивой из моих творений. А так... Каким архонтам воздавать молитвы за то, что создали тебя? Люмин фыркает на столь откровенный флирт и едва заметно краснеет. Кавех, в отличии от многих окружающих её мужчин, был... Собой. Был совершенно свободен. Он мог говорить, что думает... И не думать, что говорит порой, хех. Впрочем... Её всё более чем устраивало. Быть не таким, как все, и при этом не опускать руки, бороться за право существовать так, как хочется в первую очередь тебе... Наверно, именно эта схожесть и привлекла её в нём. Многие порой удивляются - почему Кавех, а, например, не Аль-Хайтам, на которого представительницы Сумеру вешаются практически ежеминутно, когда мужчина показывается из Академии? Люмин предпочитает игнорировать такие вопросы, попутно подкармливая вдохновлённого новой идеей архитектора пирожками. Тот благодарно что-то бормотал и терся о нежные девичьи руки, к которым прижимался, практически лежа на ней. Это положение стало для них практически полностью привычным - в те дни, когда дела отпускали каждого из них и они могли побыть вместе, Кавех любил прислониться к Люмин, принимая практически лежачее положение, и самозбавенно рисуя чертежи очередного архитектурного шедевра. Люмин нравился Кавех во всём, даже с небольшими недостатками, которые, однако, его лишь красили. Импульсивный? Так он творческая натура, ему положено быть таким. Порой может сгрубить? Горячая кровь, что поделать, но ведь потом он неизменно извинятьеся тем или иным способом. Не Аль-Хайтам? Люмин совершенно плевать, какого он телосложения. Она любит его душу, его внутренний мир, его рисунки, что постепенно превращались в реальность, отчего Сумеру с каждым днём становился всё более прекрасным. Аль-Хайтам, бесспорно, был красивым мужчиной, умным мужчиной, но совершенно не во вкусе Люмин. Люмин любила... Людей попроще. Более приземлённых, более простых, более... Светлых. Как Кавех, хих. Впрочем... Тоже самое можно было сказать и про него. Люмин была звездой во многих городах, но сохранила в себе те качества, которые архитектор мечтал найти не только в своей музе, но и в девушке. Скромная, тихая, но вместе с тем невероятно сильная и манящая - Кавех влюбился в неё практически с первого взгляда. Порой он даже жалел, что стал архитектором, а не скульпотором. Запечатлить красоту Люмин в камне... Это казалось невероятно прекрасной идеей. Впрочем... Никогда не поздно научиться чему-то новому, не так ли? А по вечерам они меняются местами и уже Люмин лежит на груди Кавеха, любуясь великолепным звездным небом Сумеру. Ей безумно приятно чувствовать его тонкие пальцы в своих волосах, слушать его голос, рассказывающий о разных забавных и не очень событиях, смотреть в его глаза и утопать в них... Да, Кавех не скульптор, да и Люмин не особо разбирается в искусстве, но они оба нашли друг друга. Что для Люмин, что для Кавеха красота души оказалась куда важнее красоты тела. Можно быть красивым, но черствым человеком, а можно быть ярким человеком с невероятным душой, но не с ослепительной красотой. Они оба были красивыми, милыми... Но в первую очередь их притянула друг к другу красота внутренняя. Трудно было описать словами, какой комфорт испытывала Люмин рядом с Кавехом. Трудно было назвать тот спектр чувств, который испытывал Кавех рядом с Люмин. Оба, словно мотыльки, слетелись на пламя красоты, но такой красоты, что нельзя увидеть, можно лишь почувствовать... И наслаждаться этой красотой лишь наедине друг с другом. Кавех стал отдушиной для Люмин, стал её лекарством от тревог и кошмаров, солнцем в темноте собственных мыслей и переживаний. Люмин стала для Кавеха долгожданной музой и спасением от депрессии и одиночества, преследующего его на протяжении нескольких месяцев. Теперь он снова готов терпеть порой невыносимое общество Аль-Хайтама... И с ещё большим энтузиазмом работать, дабы в свободное время начать воплощать мечту в реальность - создать идеальную статую Люмин. Это стало для него целью, на которую не стыдно потратить всю жизнь, плюнуть на всё и начать заново. Кавех был готов оставить то, что имел, лишь бы Люмин была счастлива и всегда улыбалась ему так, как улыбается сейчас, наедине - улыбкой, переполненной нежностью, заботой и любовью. И именно за это с каждым днём путешественница влюблялась в него ещё сильнее. Однажды они оба увидят воплощение в камне, а пока... Пока им хватает красоты моральной и душевной.