Звездная

Целовать Венти было приятно. Когда их отношения оттаяли достаточно, когда маленьким обман барда перестал терзать её душу, когда путешествовать вместе с ним стало более чем естественно, Люмин непроизвольно подумала, что для божества, решившего устроить себе внеплановый отпуск, а в итоге и вовсе остался жить среди людей, успешно притворяясь бродягой-бардом со склонностями к алкоголю. С весьма труднопреодолимыми склонностями к алкоголю. Впрочем... Люмин была далеко не так проста, как окружающие. Её невозможно было обмануть притворно-сладкими речами. Её невозможно было провести за нос - если, конечно же, она нарочно не попадалась в ловушку или обстоятельства складывались не в её пользу. Благо, такое происходило крайне редко, чему путешественница каждый раз радовалась. Всё же, пусть силы и покинули её, её удача по-прежнему была с ней. За исключением, пожалуй, встречи с Паймон - эта летающая, не умеющая думать ни о чем, кроме еды и выгоды для себя, консерва действовала на нервы куда сильнее всех возможных неприятностей. Но речь не об этом, вовсе нет. Люмин смотрит на корзинку яблок, которую она держала в руках, и не могла перестать улыбаться. Всё же... Всё же порой любовь творит настоящие чудеса и даже самый твёрдый лёд тает. Ведь как бы блондинка не уверяла себя, что "обман" Венти она не простит и не забудет, она простила... И забыла. Как, впрочем, и Кэйю, ставшего для неё близким другом и куда более интересным проводником хотя бы в Мондштадте. Всё оказалось не так однозначно, как казалось на первый взгляд, и Люмин совершенно не жалела, что решила дать Тейвату второй шанс. Венти обожает яблоки и потому каждый поцелуй с ним остается на губах привкусом яблок. Люмин играет с его волосами, слушая весёлую болтовню барда или его игру на лире, его голос, и расслабляется. Тает. Позволяет ветру унести прочь все тревоги и страхи, позволяя отречься от дурных мыслей... Позволяя осознать, что отныне ветер - её добрый друг. Товарищ. Защитник. Ведь как может быть иначе, если она - возлюбленная архонта Ветра? А Венти... Венти улыбается, откусывает кусок яблока и, прожевав, тянется за новым поцелуем. Ему мало Люмин. Ему до боли хотелось большего - больше её тепла, нежных рук в его волосах, больше её внимания, которое в последнее время пытаются урвать так много желающих. Каких трудов ему только стоит раз за разом отпускать Люмин в земли других архонтов! И если Моракса он готов был не только терпеть, но и радоваться его обществе - как, впрочем, обществу той же Эи или Нахиды - то про Царицу можно было смело промолчать. После прихода её "посланницы" его отношение к "снежной королеве", что и так было не самым лучшим, испортилось окончательно, приведя вполне добродушного и спокойного архонта в состояние ожидания войны. Ведь если она пришла за его Сердцем, наверняка пострадают и другие... Люмин мягко целует его макушку и дурные мысли отступают. Порой ему казалось, что путешественница умеет читать мысли. Порой ему казалось, что она видит его насквозь. Порой он сожалел, что не может постоянно быть с ней, а после - радовался, ведь раз за разом Люмин возвращалась. Не в Мондштадт к своим "обязанностям", а к нему, неизменно принося с собой его любимые яблоки. Венти никогда не был так счастлив. Встреча с Люмин - первое за многие годы воистину счастливое событие в его жизни вместе с освобождением Двалина. Люмин - его пламя, которое он готов постоянно раздувать своим ветром. Люмин - его истинное сердце, его истинная сила, и никаким спятившим архонтам этого не отобрать. А если Царица попытается... Она познает истинную мощь архнота Ветра. Поцелуи Венти всегда были со вкусом яблока и, кажется, на них она подсела ничуть не меньше, чем на него. Люмин уходит из Мондштадта раз за разом, но неизменно возвращается. Не потому, что она чувствовала долг за людей и перед людьми. Нет, она возвращалась лишь ради беззаботного бродяги-барда, вкус губ которого неизменно преследовал её в странствиях. И когда самое главное путешествие подойдет к концу... Она наконец-то сможет остаться с Барбатосом навсегда и навеки. Осталось лишь немного подождать, найти Итэра и для счастья ей больше ничего не будет нужно.