Звездная

Вечность дрожит и раскалывается. После гибели Макото Вельзевул сконцентрировалась на собственном желании, на собственных интересах, на собственных страхах, запирая всё, что только можно запереть - людей, мнения, желания. Она отбирала у людей их Глаза Бога, полагая, что так и должно быть, что ради великой цели можно пожертвовать чем угодно - даже здравомыслием нескольких десятков людей, чьи крики порой были слышны даже в резиденции Электро архонта. Человек, лишившийся благодати богов, сходил с ума, лишаясь всего - воспоминаний, чувств, желания жить... Он оставался пустой оболочкой. Но Райден это не заботило. Она полагала, что делает всё, чтобы обеспечить своей стране главное - блаженную вечность. И какая разница, что люди думают? Какая разница, какую цену придется заплатить? Какая разница, если истинные желания жителей Инадзумы не достигают ни разума, ни сердца Сёгун? Но однажды её глаза открываются. Однажды Сёгун уступает место Эи. Однажды грозовые облака разгоняет взявшееся из ниоткуда солнце, остановить приход которого невозможно остановить. Архонт пытается - но раз за разом солнце разрушает её попытки, испепеляя и молнии, и камни, и всё, что пытается помешать ей добраться до конечной цели. Солнце смотрит на неё янтарём своих глаз - и Эи выдыхает. Вдыхает. И снова выдыхает. Люмин ломает её стены так легко и просто... Их случайная короткая встреча на острове Рито, когда до Вельзевул дошёл слух о прибытии необычной чужестранки, способной использовать силу стихий без использования Глаза Бога. Это было неестественно, неправильно... Это было интересно. И впервые она решает увидеть всё своими глазами. Увидеть и понять, почему от одного присутствия этой девушки сердца людей начинают... Пылать. Эи смотрит на Люмин через Сёгун - и сердце, закованное в камень, начинает оживать. Люмин не боится, не трепещет, не дергается, когда Сёгун неторопливо приближается к ней ночью. Люмин смотрит на неё без тени сомнений - а затем улыбается. Легко, едва заметно, но эта улыбка полна того, о чём, кажется, Эи давно позабыла за годы медитаций и отторжения - искренности. - Наша встреча состоялась... Куда раньше, чем я предполагала, сёгун Райден. Но не скажу, что я этим опечалена. - голос Люмин звонкий. Такой же насыщенный, как и её глаза. Она буквально пропитана силой элементов - в том числе электро. Но Эи не видит Глаза Бога. Эи не видит следов благословения. А значит Люмин - неправильная. Неестественная. Такой быть не должно. Но впервые за годы, проведенные в Эвтюмии, Эи подает признаки жизни - и Райден приходится уступать. Уступить место интересу и... Человечности, о которой она также давно забыла. Люмин говорит немного в тот вечер, но значение слов окупается их количеством. Эи думает над её словами длительное время. Эи почти каждую ночь ищет путешественницу за пределами города, в поле или в лесу. Эи смотрит в её глаза - и камни с её сердца осыпаются быстрее. Люмин показывает ей иную жизнь. Она приносит ей данго с молоком, приносит цветы, заплетая их в её волосы, она говорит ей о чём-то близком и одновременно далеком - и в какой-то момент Вельзевул просыпается окончательно. Эи наконец видит Инадзуму такой, в которую она её превратила под чужим влиянием - и ярость охватывает каждую клеточку её тела. И лишь мягкая улыбка и крепкая хватка на ладони не позволяют ей сделать что-то, что явно не входило в её "образ". Люмин держит её крепко - и впервые за сотни лет добровольного одиночества Эи сжимает чужую руку в ответ, прижимая её к своей груди, словно давая обещание. - Тома! Тома, просыпайся! - с первыми лучами солнца в комнату управляющего клана Камисато шаловливым ветерком ворвалась Паймон. Малышка стремилась уведомить всех о грядущих переменах по просьбе Люмин. И первым из оповещаемых был тот, кто помог им освоиться в Инадзуме, кто не раз приходил на помощь, тот, с которым Люмин была удивительно открытой. "Лучший друг Люмин, не иначе. После меня, конечно же", - иногда думала феечка, но сейчас речь была не об этом - М? Паймон? Доброе утро. А где Люмин? - юноша несколько нехотя разлепил глаза. До его привычного пробуждения оставалось ещё несколько часов, а потому Тома слабо понимал, что происходит. Точнее сказать, не понимал от слова совсем. - Вы в безопасности! Э... Сёгун отменила Указание об Охоте на глаза Бога и Сакоку тоже! - Паймон жалеет, что у неё нет маленького фотоаппарата, ибо выражение лица Томы, когда смысл сказанной фразы доходит до него. Управляющий клана Камисато даже подскакивает со своей кровати, круглыми от удивления глазами смотря на спутницу Люмин. Стоп, а где Люмин?! - Как... Отменили? И где Люмин? Сказать, что шок, что накрыл Инадзуму подобно цунами, прошёл быстро, значит нагло сорвать. Ещё несколько недель люди пытались свыкнуться с мыслью, что они вступают в новую жизнь. В свободную жизнь. Жизнь с правом выбора. Жизнь с возвращенными Глазами Бога. Всё начало перестраиваться - и кланы Инадзумы принимали в этом особенное участие. Но лишь несколько человек знали причину таких неожиданных перемен. Лишь нескольким людям Сёгун, открыв свою настоящую личность, рассказала о том, что смогло "разбудить" её. Точнее сказать... Кто. Люмин учит Эи любить жизнь. Люмин показывает ей иной мир - мир свободы, мир понимания, мир любви, которая столько лет была ей недоступна, да она и сама не стремилась к ней. Люмин сумела разглядеть в Электро Архонте то, что можно было полюбить -и Эи клянется себе, что однажды она и сама сможет полюбить себя. Ведь Люмин она любит уже очень долгое время. А ещё... Целовать путешественницу было крайне увлекательно.