Привет. Меня зовут Оля. Мне 17. Я проститутка.

Просыпаюсь с жуткой болью во всём теле, чёрт, какого хера я на это решилась вчера, потом почувствовала под собой влажную простынь. Да твою мать! Отличное начало дня! Прислушалась к звукам, Артур видимо уже что-то готовил на кухне. Чёрт! Они же даже деньги мне не оставили. Да блять, грёбанные мрази, чтоб блять на бутылке сидели. Кое-как поднимаюсь и иду в ванную. Твою мать! Сумка! — Артур! — кричу я. — Можешь кинуть мне сумку! И я неделю на работу не выйду! Через пару секунд вижу его руку с моей сумкой. Блин, супер, месячные не могли пойти в другой раз? Почему всё вечно так не вовремя, сейчас, когда нужны деньги, придётся отсиживаться дома. Потому что я чёрт возьми не хочу знать реакцию клиента, который познает все прелести женского организма в эту ночь. Хотя, мне вообще противопоказано жаловаться. Артур разрешает не работать, когда месячные, и это просто огромный плюс в его карму. Половина сутенеров, о которых я слышала, не делают таких поблажек, и это очень фигово. Быстро нахожу у себя упаковку с тампонами и выхожу из ванны. — Ты извини, что так вышло, — стыдливо поджимаю губы. — Правда не хотела, чтобы так получилось. — Ерунда, Оль, садись завтракай, а я пока закину это всё в стиральную машинку. На столе уже стоял приготовленный омлет и пара тостов. Заглядываю в окно, их мёртвых тел уже нет, только отпечатки крови на асфальте. Поджимаю губы, но слёзы непроизвольно текут из глаз. Сколько можно со мной так обращаться? Почему им в голову не приходит, что так нельзя чёрт возьми. Да, я понимаю, мы живём на клиентках, их бабках, но это не значит, что они всемогущие цари, я может вообще при большом желании нашла бы себе спонсора, который не бьёт и жила бы себе спокойно на его деньги. Почему, когда я приезжаю, то обязательно будет какая-то лажа. Хрен, с ним с этим аналом, я вообще против этого ничего не говорю. Сама согласилась и кое-как может бы и отработала вчера час, хотя я даже боюсь представить, что со мной бы произошло за час. Учитывая его нехилый размер. Пиздец был бы. Чёрт с ней, с этой позой и столом, как бы пофиг, меня и не в таких позах порой имели и трахали. Но почему обязательно надо пригласить второго гандона и обязать оказывать услуги, о которых мы изначально не договаривались бы. Мне бы не было так горько и обидно, если я банально знала, на что я иди, и куда я иду. Но нет. Я не могу чувствовать себя в безопасности на этой чёртовой работе, знаете, это не смешно, когда тебя заказывает один, а приезжаешь и их десять, нет это не секс-марафон, это АД за те же деньги, что были изначально. Просто я не прошу многого, я хочу хоть немного чувствовать себя в безопасности. Хотя сейчас знаю, вы скажите, что ты знала, на что ты шла, это же криминальная профессия, шлюха ты сама виновата. Но нет, чёрт возьми, я не виновата в том, что на меня надевает лапшу, что мне пытались проткнуть клитор ножом, в том, что разбили колени, из-за того что я не хотела мастурбировать камеру. По-моему мы существуем только для того, чтобы извращенцы на нас отрывались и творили всё, что захотят, она же всё равно не кому не скажет, да и кто ей поверит, и вообще, зачем приходила, уходи раз так всё не нравится. Я слышала один чел, говорил, что вообще у нас есть один большой плюс, типа к нам приходят и нас дерут, но потом они не сделают этого с другой девушкой, на нас они отыгрались, а с обычными не сделают. Чёрт, это самая большая ложь в моей жизни. Да сделает он так, сделает, если он садист по своей натуре, то его ничего не остановит. Будь перед ним проститутка Айджи, будь студентка второго курса педагогического. Их уже ничего не остановит. Этот порочный круг может остановить только одно. Легализация. И этим всё сказано. Артур подсаживается рядом и заглядывает мне в лицо. — Оль, ты, как? — ласково спрашивает он. — Может к врачу всё-таки? Давай сегодня схожу с тобой, нахер эту школу. — Нет, всё нормально, правда, и сегодня ещё конкурс, — тихонько всхлипываю. — Только денег они мне даже не дали. — Ты в этом так уверенна? — показывает два кошелька и кучу украшений. — Стянул всё, что можно, тут дохера, Оль, два месяца не работать можно. — Круто, — грустно усмехаюсь и кладу их кошельки в сумку. — Оль, расскажи, зачем? Почему ты на это согласилась? Ты же никогда таким не занималась, чёрт, если бы я там был, то я бы остановил. — Это всё из-за Стёпы, мне нужны деньги на квартиру, а за анальный ты сам понимаешь много дают. — Оля… — он тяжело вздыхает. — Ценники, что ли поменять, — грустно усмехается. — Хотя нет, экономика борделей к херам пойдёт и половина девочек разбегутся. — Я пойду наверно, спасибо за завтрак, за деньги, только тебе ничего не будет, ну за них? — Когда есть связи, ничего не будет, и ты как будто сожалеешь, что они сдохли. — Нет, я за тебе боюсь, — надеваю каблучанские и хлопаю дверью. Надо искать квартиру. Так, в районе Артура искать объявление о продаже бессмысленно. По крайней мере здесь живут с такими доходами, что наверно сам Ельцин позавидует. Надо искать хотя бы в моём районе. Может найду что-то по дешевке, Стёпу сегодня придётся до вечера подержать у Окси, сегодня надо заняться поиском квартиры, а ещё конкурс и курсы, ну я надеюсь, что они будет. Говорю водителю сначала адрес Окси, а потом, чтобы ко мне. Интересно, они спят ещё? Стучу в дверь, открывает Окси в лёгким чёрном халатике. — Привет, слушай, можно Стёпа у вас до вечера останется, сегодня не получается, — мнусь на пороге. — Да без проблем, — отвечает за неё Дима, который Ричард Гир. — Мы сегодня, как раз некуда не собирались, верно, Оксан. — Всё нормально, Оль, — она улыбается и гладит меня по плечу. — Завтракать будешь? — чёрт, до сих поражаюсь, как этот Дима может спокойно относиться ко мне. — Нет, спасибо, мне в школу пора, — нервно усмехаюсь. — Встретимся в эту субботу, есть одна новость, — её глаза заговорчески улыбаются и она кивает на живот. — Да ладно, серьёзно? Он знает? — Знает, так что послезавтра встречаемся у нас, как обычно. Только улыбаюсь и спешно попрощавшись, бегу в такси. Торможу в своё районе. И тупо иду по подъездам, срывая объявление о продаже. Так, а вот это неплохо. Быстро поднимаюсь в квартиру, и звоню. Открывает типичная бабка из семейки Аддамс. Интересно, где гроб? — Я квартиру посмотреть пришла, можно? — Ну, тебе видимо ОЧЕНЬ квартира нужна, раз по утрам ходишь, — усмехается. — Проходи. Слушайте, а норм хата. Все есть, две кровати, стол шкаф, техника работает. — Я сегодня вам позвоню, и если что, можно будет сегодня в восемь встретиться? — Да пожалуйста, — машинально жмёт плечами. — Только я с братом, четыре года. — Хорошо, — не точно шизанутая. — Спасибо, до свидания, перезвоню. Надо домой, сегодня ещё этот конкурс, будь он не ладен. Хотя нет, он прикольный, но в такой ёбанной спешки, можно и долбануться, причём не только в переносном, но и прямом смысле, например головой о косяк, а что? У меня такое было. Осторожно захожу в свою комнату, так, матери нет, уже хорошо, можно выдохнуть. Быстро натягиваю на себе платье, так туфли, смотрю на себя в зеркало. Да, вроде бы неплохо, только что-то не то. Твою мать! Бельё! Теперь готова, распускаю волосы, крашусь, золотые тени, красная помада, да будь тут Артур, он сказал бы, что это фиолетовое платье идеально сочетается с моими зелёными глазами. Интересно Олег будет на этом конкурсе? Хотя, куда он денется? Уроки отменили, всех согнали в актовый, смотреть на нас, красивых. Ну может быть. По-моему сегодня вообще не обязательно идти в школу, сиди, или иди за гаражи бухать, наверно половина и вовсе не придёт. Ой, так говорю, как будто мне пиздец, как грустно от этого, да клала я болт на них. Главное победить! Должна же я хоть где-то победить, быть первой. А-то я пока только первая в школе проститутка, надо исправлять! Начинаю считать деньги. Есть! Тут ровно! Звоню. — Я сегодня покупаю вашу квартиру в восемь буду. Хватаю сумку и бегу в школу. Как обычно чуть не опаздываю, и ловлю на себе недовольные взгляды моих преподев. Ой, да хорош! Это обычный конкурс, а не экзамен по алгебре в конце года. Тихонько заглядываю в зал. Ого! Олег сидит на первом ряду и увидев меня только ободряюще улыбается и машет рукой, только смущаюсь и тут же прячусь за шторку, как воришка! Начало было до одури скучным, из каждого класса по одному человеку. Всего пять участниц, сначала дефиле, потом речь, хобби. Половина отсеялась на этих этапах, хотя блин, это так тупо. Чего сложного пройти по ровному полу, я понимаю, если бы там гвозди были, но их там чёрт возьми не было. Мне кажется даже наша колясочница Юля Цветкова и то смогла бы пройти, кстати, где она? Глазами поискала по залу, а ну как обычно, сидит на задних рядах и обнимается с Соколовым. Последний раунд, остались только мы с Любкой, это сволочь всё прошла. Хотя, может даже так и лучше, ща будет интеллектуальный батл, я спокойно сделаю и получу… Стоп, а что я получу? Что-нибудь то получу, короче! Мне хоть что-то. Я не притязательная. — Итак, Оля, Люба, сейчас я задам вам десять вопрос по пять на каждого. Кто ответит на все, тот и победит, собственно, если ваш соперник не знает ответ на ваш вопрос, то вы можете ответить за него. Время на ответ у вас всего сорок секунд. Вопросы не сложные, из школьной программы. Начинаем с вас, Люба. Что такое операция «Ост»? — Желания немцев захватить европейскую часть, — быстро отвечаю я, что надо быстро всё делать, чтобы у этой шмары не осталось шансов. — Верно, Оля, — было видно, что он не сильно-то рад. — Вопрос вам, назовите три заболевания, которые передаются половым путём. Он, чё специально мне такой вопрос решил задать, или он так хочет, чтобы я выиграла. Окей. — ВИЧ, сифилис, хламидиоз. — Хорошо, вопрос к вам, Люба, из чего состоит клетка? — Ядро, цитоплазма, клеточная стенка, — снова отвечаю, и чувствую охреневающие взгляды, да я не такая тупая, как вы думали, я сама блин в шоке. — Оля, вам предпоследний вопрос, что такое синус? — Отношение противолежащего катета к гипотенузе. — Хорошо, и последний вопрос, вам обеим, вы верите в Бога. — Да. — Нет, — и всё, кажись на этих словах мир мой рухнул, я только краем уха услышала, что Любка выиграла, потом половина ринулась её поздравлять, я только смотрю, как ей вручают косметику и конфеты, громкие возгласы, а мне дают какую-то чёртову ручку. — И да, Ольга Шнурова, чтобы мы впредь не видели такого платья, ваши трусы видно, это совсем нонсенс какой-то вы в школе, а не на работе. — Ручку себе засуньте в жопу, и прекращайте её трахать, — со злостью ломаю её, и кидаю в лицо нашему Диме. И быстро убегаю от сюда нафиг. Забегаю в туалет и скатившись на пол, со злостью ударяю кулаком по полу и только тихонько всхлипываю. Опять она, вечно она во всём побеждает. И стоило-то только не правильно ответить про Бога. Да пошёл он! Хотя, по-моему тут всё очевидно, никто не хочет и не хотел бы, чтобы я победила. Чёрт возьми, да я даже на вопросы правильно ответила, я сама блин в шоке. Что я оказывается что-то знаю в этой жизни, только вот жизни этого недостаточно. Просто Любка умеет вертеться, а что? Может пора начинать трахаться с преподами, как она? Глядишь жизнь станет веселее. Ну, что тут сказать, я как всегда неудачница. Вечно, у меня ничего не получается. Кастинги блин не прохожу, с клиентами не везёт, да я чёрт возьми даже в школьном конкурсе выиграть не могу. А дальше, что? По-моему эта Любка добьётся потом всего, чего хочет, а я так и останусь не с чем, зато не спала ни с кем за место. Просто блин, так хочется им и себе доказать, что я чего-то стою в этой жизни, что я могу, выигрывать, что могу быть лучше их всех. Но видимо у меня не судьба со всем этим делом. В принципе, как обычно. Просто всю жизнь лезешь из кожи, а по итогу ничего не выходит! Может на мне кто-то клеймо поставил с раннего детства? Просто я прекрасно понимала, что им неудобно, если я бы выиграла. Меня тут откровенно ненавидели всегда и пора смериться со своей участью. Нет для меня нигде места, нету. Только я не понимаю, чем цепляет эта Любка? Ну вот откровенно, чем? Голыми сиськами? Так, ей можно, а мне нет. Видно блин тонкую полоску белья, и что с того? У неё вон вообще всё всегда торчит, и почему-то никто не возмущается. Только платье блин, зря покупала. Ну я серьёзно верила, что победа за мной, что я просто сделаю её. Я и сделала её, только че-то никто не заметил. По-моему они специально задали этот вопрос про чёртового бога, знают ведь, что я не верю. Ну сори, жизнь такая. Я реально не верила в него, все говорили, и говорят, что пиздец, какой классный, за всеми следит, всех любит, всем поможет. Только, почему, если он существует, то есть такие вещи, как изнасилование, педофилия, секс рабство. Или в его обязанности не входит следить за этим? И тогда вопрос к нему, чем я так жёстко провинилась, что у меня было ТАКОЕ дерьмовое детство, он же типа всех любит. Тогда я чё-то этой любви не чувствовала, а мне ещё говорили, что за грехи родителей наказывает. Вот, это не в какие ворота не лезет. Чё, он меня-то наказывает за материны грешки, совсем охренел, что ли? Пусть её наказывает, я-то тут причём? Слышу, как дверь открывается, да кого там ещё? Олег? — Уходи, это женский туалет, а то снова из школы выпрут, как тогда, — угрюмо отвечаю. — Оля, — он только грустно улыбается и садится рядом со мной, прижимая меня к себе. — Оль, я болел за тебя, честно, многие хотели, чтобы ты победила, — гладит меня по плечу. — Только, я не победительница, как обычно это Любка обошла меня, везде обходит, — обиженно бурчу и ударяю кулаком по полу. — Не везде, — усмехается он. — В моём конкурсе ты выиграла. — Это только, потому что она стих выучила. — Но и тут она выиграла, потому что просто сказала «да». Оль, я понимаю, что это все неприятно и обидно, но послушай, никакой из неё не победитель. Просто пустышка, которая ничего в жизни не может, как ноги раздвигать. Если ты думаешь, что её ждёт успех в жизни, то ты ошибаешься, ничего у неё не выйдет, не кому не нужная такая шлюха. — Это ты так говоришь, чтобы я не расстраивалась, а на самом деле, такие, как она, потом и поднимаются, всем нужна легкость, она её даёт, и всё у неё получится, постель всё решает. — Так, Оль, пошли, — резко берт меня за руку и ведёт в свой кабинет, я только охреневаю, там стоит горячий чай и торт со взбитыми сливками. — Я тут подумал заранее, что можно будет как-то в нашем случаи уже, сгладить поражение, чем-то сладким, налетай, Оль. Подливает горячего чая и отрезает мне кусок торта, только сейчас замечаю, что она старался сделать ВСЁ, чтобы создать хоть какую-то романтику. Горят ароматические свечи, как он узнал, что я люблю именно запах корицы, который не был сейчас по обонянию. Шторы плотно закрыты, какая-то тихая романтическая музыка. Ой, блин, всё поплыла. Сразу забыла за эту шмару, и её дешманский подарок. К чёрт! У меня Олег есть. Это лучше всякой дешевой косметики и конфет. Зачем, конфеты, когда есть вкусный торт? — Оль, слушай, сегодня курсов опять не будет, у него там сессия начиналась, сама понимаешь. Но есть предложение, как насчёт лошадей? — Чё, прям настоящих? — я аж тортом подавилась, от такого заявления. — Настоящих, давай прямо после школы, — он отхлебывает чай и смотрит мне прямо в глаза. — Только предупреждаю, я кататься вообще не умею, от слова совсем, так что тебе придётся мучиться со мной. — Сомневаюсь в этом, Оль, там не сложно, но гарантирую тебе понравиться. А курсы… Что нам мешает их здесь устроить? — Это, как? — Как насчёт того, чтобы потренироваться в чтении Онегина? Читали его? — Неа, но я слышала про него. Говорят все его учат наизусть, у нас такого не было. — Его часто ставят в спектаклях, в том же ГИТИС, давай, Оль, скажу твою любимую фразу, это не оценку, — смеётся, так а чё, это же правда, я двойку не хочу! — Я к вам пишу — чего же боле? Что я могу еще сказать? Теперь, я знаю, в вашей воле Меня презреньем наказать. Но вы, к моей несчастной доле Хоть каплю жалости храня, Вы не оставите меня. Сначала я молчать хотела; Поверьте: моего стыда Вы не узнали б никогда, Когда б надежду я имела Хоть редко, хоть в неделю раз В деревне нашей видеть вас, Чтоб только слышать ваши речи, Вам слово молвить, и потом Все думать, думать об одном И день и ночь до новой встречи. Но, говорят, вы нелюдим; В глуши, в деревне всё вам скучно, А мы… ничем мы не блестим, Хоть вам и рады простодушно. Не понимаю, в какой момент он выбрасывает эту книжку у меня из рук, и ласков гладит по щеке, музыку делает чуть громче, а я невольно обнимаю его за шею и мы очень медленно двигаемся в такт музыки. Вот так просто, без ваших фуете, и всяких там пестьён. Просто двигаемся, я обнимаю его за шею, а она меня за талию. Знаете, в этот момент, я ощутила себя самым счастливым человеком. Плевать на тот, проигрыш и мерзкую Любку с косметикой и конфетами, я сейчас стояла здесь и танцевала, и кажется этот мини-мир, который появился вокруг нас, как купол защищал нас от тех мразей, что были за дверью, ну ладно не все мрази, но некоторые точно. Кажется он и правда не сердится и не беситься на меня за вчерашнюю фотосессию. Правильно Артур говорил, я умею себя накрутить. Просто никогда не было ТАК спокойно и кажется в этот момент я ощутила то самое счастье? Счастье, наверно да. Хотя, честно я не знала, и вообще вспомнить не могла, чтобы когда-то его испытывала, даже в одной постели с Артуром, не было таких чувств. Я сейчас говорю про сон! А не про то, что вы подумали! Извращюги! Неужели такое бывает в жизни, что чувства взаимны. У меня мало такого было, либо это были холостые клиенты, которые я честно надеялась, что заберут меня с собой. Не знаю, мне кажется, я, как котёнок, который побежит к перво-попавшимся тёплым рукам. А те клиенты, давали это чувство, но конечно не хотели связывать со мной дальнейшую жизнь, боялись статьи (интересно это статья рил ещё действует у нас, когда вокруг творится ТАКОЕ). Да, и понимаю я их, я часто задавалась вопросом, могла бы встречаться с самой собой, зная всю подноготную, наверно нет. А порой бывало, что взаимно, но когда я сваливала к ним на квартиру, то начинался просто треш. Как я порой летела от одной стены к другой, и нет у меня не было супер паутины, просто их пощёчины были, настолько тяжёлыми, что и отлетала я конкретно. А потом они просили прощение, долго и упорно, а я показав фак уходила, зализывать синяки, хорошо, что Артур об этом не знал, а то численность на нашей планете резко бы упала. Как хорошо, что Олег не такой, ну я по крайней мере надеюсь. Нет, точно не такой, не может быть в этом учителе литературы и русского, быть собрана, столько дерьма, я бы сразу почувствовала, что что-то не то. Но сейчас смотря в его серые глаза я видела только любовь и нежность по отношению ко мне, наверно он скоро признается мне в своих чувствах, пошлёт всю эту этику и вперёд. И мы будем той самой парочкой, которая запирается в кабинете и облизывает друг друга. Нет, он не равнодушен ко мне, это видно и чувствуется. Кажется в моей жизни ВПЕРВЫЕ появился мужчина, который любит меня и готов просто на руках носить. Музыка заканчивается и я только смущённо улыбаюсь, но рук не убираю, он только заводит мне за ухо выбившуюся прядку и дверь резко открывается. Любка? Да, какого хрена?! Но Олег только показывает ей, чтобы шла отсюда, куда подальше. Ничё не знаю! Ни каких Любок! У нас тут лошади! — Пойдём, Оль, — он открывает штору и я только морщусь от противных солнечных лучей, которые наверно хотят меня ослепить! — Э, а торт?! — возмущаюсь, беря сумку. — Завтра доедим, — снова усмехается, ну сори, торты на дороге не валяются. — Но ты обещал! — легонько бью его в плечо. На метро за час доезжаем. Дурацкая Москва! Почему нельзя было сделать город поуже и поменьше. К кому там надо обращаться, чтобы мою просьбу по сужению выполнили? К меру? Блин, только сейчас вспомнила, что у нас есть мер. Во, прикол. Я думала президент Москвой правит, хотя, смотрю на Москву, кажись Ельцин ей и правит. По крайней мере всё соответствует его внутреннему миру, там наверно всё печально. Наконец-то доезжаем. И заходим на аэродром? Кажется так это называется, вечно с аэропортом путаю! Ну, я готова. А чё, я прошаренная, шмотки сменила. Блин, так вот из-за чего мы долго ехали. Блииин, стыдно, капец, Ельцин, прости! Так, ага, Олег решил кидануть и нарезает второй круг на лошади. Он видать наивно полагает, что я умею, на ней кататься. Блин, чувак, ты о чём? Да я за свою жизнь видела только кошек, собак, крыс, тараканов, ещё кого-то, щас не вспомню. Ладно, с Богом, которого нет. Запрыгиваю на лошадь и осторожно глажу её. Вообще странные эмоции в этот момент и круто и лошадку жалко, о видите! Не зачерствело ещё у меня сердце! Пытаюсь нагнать Олега и всеми силами натягиваю что-то на её морде. — Ну вот, Оль, получилось, даже без инструктора, — говорит Олег, скача впереди меня, а всё ещё хочу его догнать. — Это, потому что я такая талантливая, — а что, сам себя не похвалишь, никто не похвалит. — Давай, кто быстрее, — в словах вызов, ладно прости меня Шоколадка, или как её зовут, а стоп, так её имени не знаю, короче Шоколадка. Только сильнее бью её, и кажется что-то пошло не так, не успела я бедолага среагировать, или хоть бы крепче вцепиться в неё. Но в один момент, я оказалась на очень твёрдо полу. Ой, чёрт. Почувствовала боль в боке, локте и ногах, короче везде, я почувствовала боль. Первое желание было хлюпнуть носом, но я попыталась сдержаться. Олег, тут же тормозит и бежит ко мне. — Оль, Оль, ты, как? Не знаю, очень больно, — резко подхватывает меня на руки и уносит с аэропорта, тьфу с аэродрома. Только прижимаюсь к его груди, останавливаемся в ближайшем парке, и он купив мне мороженное, прикладывает к ушибам. — Прости меня, я как обычно всё испортила, из-за меня мы нормально не покатались, — уже не понимаю, от чего слёзы идут, толи от боли, толи от обиды на себя. — Перестань, Оль, это я во всём виноват, если бы внимательнее следил за тобой и не устроил, эти чёртовы гонки, ничего не было. В честь утешительного приза, — даёт мне шоколадное мороженое, ещё парочкой, старается снять боль с синяков. — Знаешь, ты саамы заботливый мужчина в моей жизни, — говорю я, почему-то впервые готова обсуждать такие интимные подробности с мужчиной. — Серьёзно? — осторожно убирает мороженное от локтя и даёт мне, чёрт да как он угадал со вкусами, он, что как Кашпировский, хотя в Олеге самом больше экстрасенсорики, чем в этом Кашпировском и его заряженных банках на телеке. — А как же отец? Не знаю, другие мужчины, я сейчас не на что не намекаю, ты не подумай, просто ты наверняка в кем-то встречалась. — А, я тебе про отца не рассказывала. Так, он это сбежал от матери, как она мной залетела. А мужчины… Адекватных не было, если честно, либо постоянно напоминали о работе, либо до крови избивали. — А, как же Артур? — А что Артур? Просто охуенный друг и телохранитель, если так называть можно. Ты не подумай, ничего не было с ним, я любила, но не взаимно, — поджимаю губы и кусаю мороженное, он делит его поровну, видимо боится, что слягу, как Марина тогда с этим кавказцем. — Оль, завтра курсы начинаются в том же режиме? Ты ведь не откажешься? А потом предлагаю куда-то пойти. — Да давай, только за! Только выбери, что-то менее травма-опастное. Ладно, мне ещё Стёпу забирать, квартиру смотреть. Хотя нет, лучше сначала квартира. Нет, Стёпа, так быстрее будет, том более время поджимает. Пока! Спасибо за мороженное! — смеюсь. И бегу к Окси. Ой, блин, всё я явно в него влюбилась. И с этими лошадями было всё так, на самом деле мило. Да это Шоколадка решила меня сбросить, но помощь Олега было кажется чем-то невероятным. И это мороженное на коленях и локтях, обычно я видела такое только в романтических комедиях. И пофиг, что коленки не зажили ещё с того, нового русского, который решил стырить у меня сумку. Просто, чёрт, я кажется эту заботу всегда искала, но было особо не в ком. Да камон, я с самого детства лишена простой, обыкновенной материнской заботы. И тут приходил Олег, блин, я сегодня бы хотела остаться у него, если бы не квартира, которую нашла. А кстати, это реально будет переехать к нему потом, когда мы друг другу во всё признаемся. Может первой это сделать? Да ну нет, я так призналась парню в четырнадцать лет, а потом вилка у вены и желание прыгнуть под машину. Фиговая идея, если честно. Главное, чтобы он сам там ничего себе не передумал, а то я заявлюсь такая, все в платье, на каблучанских. А если он. Нет. Не целуется с другой девкой, например Любкой, а просто скажет, что эти отношения неправильные и надо их прекратить, тогда сразу у меня получит, я не ручаюсь. Сразу каблучанским по члену дал, чтобы, если что другим местом думал. Но это будет так глупо. Сначала курсы, потом кафе, потом лошади, чёрт возьми. Главное, чтобы об этом никто не узнал. А хотя, кому не пофиг, наш Дима его не выгонит, teacher по luteratyre нет. А если выгонят, то я уйду вместе с ним. Интересно, а как он к детям относится? Нет, я не говорю про своих будущей, а про Стёпу, готов ли он принять меня- бывшую проститутку, потому что, если у нас будут отношения, то я всё брошу потом. И мальчика с синдромом Маугли. Ну хотя, он к нему хорошо относился, даже кормил его. А это многое говорит о человеке, наверно, я не шарю. Просто, теперь мне интересно, когда придёт тот день, когда мы во всём признаемся друг другу. Эта обязанность ложиться на его плечи, он мужчина, пусть и решает, я не собираюсь готовить для него ужин-романтик. Но торопить отношения я не хочу, честно я наслаждаюсь тем, что сейчас происходит, это всё так мило и круто. Хотелось бы наверно даже, чтобы это всё было подольше, но так не может быть. Наши отношения должны перейти на новый уровень. А это значит мой переезд к нему. Захожу в книжный, так, я ему там обещала? Карандашей и карамелек? Так, ладно, конфеты потом. Мне, вообще нужна книга, ко воспитывать спиногрызов. Так, ну вроде то. Иду на кассу, продавщица только смотрит меня удивлённым взглядом, блин, это идеальный вариант, чтобы прикольнуться. — У вас? Книга про детей? Маме? — дружелюбно улыбается. — Не, не для меня я в тринадцать родила, вот теперь воспитываю по книжке, — её лицо надо было просто видеть в этот момент, настолько он угарный и орный. Быстро кладёт мне всё это добро в пакет. Останавливаюсь у квартиры Окси. — Привет, я Стёпу забрать, — привычно обнимаю её. Стёпа, как только услышал своё имя, так тут же бросился ко мне навстречу. И я его крепко обняла, подхватывая на руки. — Я скучал, Оль, не оставляй меня больше так на долго, мне грустно без тебя, — утыкается в мою шею, Окси только кивает, типа правду говорит. — Пошли домой, Оль, — и дёргает меня за ручку. — Стёп, скоро, скоро мы пойдём домой, но для начала кое-куда заглянуть. — Если ты есть, то уже ел, — ага, продукты он не знает, ладно, книга куплена не зря. — Нет, не про это, пойдём. Я тебе карандаши купила, — говорю в надежде отвлечь, может не самого приятного приёма врача в жизни, хотя, о чём я, дети ведь только из-за прививок плачут, наверно. — Карандаши! Покажи! Покажи! — пытается залезть в пакет, но я толь смеюсь и немного отодвигая его в сторону. — Дома, всё дома, — останавливаемся у клиники. — Оля, — он пятится назад и испуганно качает головой. — Не бойся, тебя только посмотрят. Стёп, я врала тебе когда-нибудь, — сажусь на корточки, напротив него. — Нет, — говорит он, только немного подумав, и качает головой. — Ну вот видишь, пошли. Заходим в кабинет. Ого! Вот это игровая! Множество шкафов с игрушками, куча всяких пазлов. Врач, типичиный лет тридцать, просто актёр с Голливуда. — Здравствуйте, мы тут к вам с проблемой пришли. Синдром Маугли, как лечить-то? — сажусь на стул, а Стёпа с интересом открывает эту коробку с пазлом. — Здравствуйте, да, Виктория предупредила. А сколько лет мальчик провёл в изоляции? — Четыре года. — А кем вы ему приходитесь? — Я за такую цену ещё отвечать должна? — он только поджимает губы, но ничего не говорит. — Ну давайте, посмотрим вашего Стёпу. Садит его к себе на колени, и тут началось. Громкие слёзы, шипение, вырывание, о чёрт возьми. Стёпа, забивается в шкаф, только ласково обнимаю его и прижимаю к себе. — Стёп, ну чего ты? Всё хорошо, слышишь? Я рядом буду, буд держать твою правую руку. — Обещаешь? — чёрт снова этот взгляд, знаете он даже не щенячий, его не надо делать, он у него по жизни такой. Теперь сидит на коленях у врача, а я крепко держу его руку, он спокоен, неужели реально, так действую? — Ну что я могу сказать, это один из редких случаев, когда его развитие сохранилось, умственной отсталости нет. Но с ним надо заниматься, вы планируете дальше посещать клинику? Хрен тебе, а не клиника, денег мало, сама разовью. И тем более, я слишком боюсь, что он вызовет ментов. — Нет, а за консультацию спасибо. Едем к моей общаге, собираю все наши, то есть мои вещи, в огромный розовый чемодан. Он только заинтересовано на всё смотрит. Иду на квартиру, Стёпа шугается бабки и прячется за меня. — Он потом в садик пойдёт, — говорю я, на бабке кажется уже совсем пофигу, кто квартиру покупает, хоть сам Ельцин, блин. — Там в холодильнике еда есть, сегодня можете в магазин не идти, отдохните да успокойтесь после такого суматошного переезда. Подписываю последние бумаги и облегченно, падаю на диван. Фуууух. — Стёп, кушать хочешь? — Нет, только спать, — и трёт глаза кулачком, быстро отправляемся в ванну, потом в мягкую кровать и он мгновенно смыкает глаза. Сама, жарю картофан, она его даже почистила, ем и сама отправляюсь в душ и спать. И просыпаюсь снова от кошмара, тихо выйдя из комнаты, сажусь на подоконник и затягиваюсь сигаретой. Всё так резко и странно, покупка этой квартиры, я вообще думала, что я съеду от неё, только по окончании школы, ну или худший вариант, когда появиться деньги или парень, но это не худший вариант. А сейчас я сижу на подоконнике, СОБСТВЕННОЙ квартиры и у меня мальчик четырёх лет, рассказали бы раньше, не поверила. И, наверно мне будет проще брать его с собой в школу, в садик я не могу, тупо документов нет, а без них, сикир башка и статья сто какая-то и небо в клеточку, короче с того раза ничего не изменилось. Он же должен по сути как-то социализироваться, пока хоть школа, там люди ходят, конечно конченные мрази, но что поделаешь. Просто я не могу оставить Стёпу ОДНОГО в квартире, это же не безопасно, чёрт побери. А если спички возьмёт, а если кран откроет, мы же всех здесь тут нафиг затопим, а мне не хочется раскошеливаться на их «очень дорогие» обои. Ага, настолько дорогие, что потянул на себя, уже отпало. То клей хреновый, то ли хозяин рукожоп, то ли обои так себе, или всё вместе! А предметы… Я как-то сдам, Олег может за меня что-то порешает, ну про его уроки точно бояться не стоит, а если Олег не сможет, то пойдём к тяжелой артиллерии, Артур с пистолетом. Нет, конечно я буду с ним по книжке заниматься, но на врача денег нет, и насколько я поняла, всё норм, кроме адаптации и эмоций и ещё всего. Ну да не идеален он! Но я понимаю, что люблю его. Как младшего брата. И жалко его до чёртиков, сначала кошка в чулане, потом избиение Ромой, четыре года в жизни в сраку. Или, как любят говорить культурные, коту под хвост. Надо наверно будет как-то стырить его вещи и всякие карточки. Можно завтра попытаться сделать это, дверь у них не закрыта, входи, кто хочешь. Стёпу самого не ищут, а это плюс сто к карме. Потом может как-то документы можно будет переоформить на меня? За кругленькую сумму все согласятся. Чёрт, вот никто бы не подумала, что жизнь может так повернуться. Мне кажется, я семнадцатилетняя, намного старше и ответственнее своей матери. А она между прочим была старше, когда меня рожала. Хотя, может мне так легко, потому что прошёл этот младенческий пеирод? Резко вздрагиваю, когда в моя ногу что-то врезается, Стёпа со своим топтыгой. — Почему не спишь? — твою мать, так не материмся при ребёнке. — Кошмар приснился, — тушу сигарету с свою ляжку и кривю лицом. — Пошли спать, Оль, — тащит меня в комнату и я уложив его вмиг засыпаю сама.