Интеграл Масленникова

Эмиль вернулся в комнату и запер за собой дверь. Обратной дороги нет. Теперь он стал тем, кем хотел? — стать, и ему с этим и жить. Иманов устало опустился прямо на пол к раскиданным книгам. Внезапно дверца шкафа, находящегося позади, подозрительно скрипнула, а после и вовсе отворилась. Эмиль закричал от испуга. — Да не ори ты! — зашипел парень, выпрыгнувший из шкафа. — Эмиль, Эмилька! Поздравляю с победой! Это было круто! Эмиль ошалело смотрел на улыбающегося во весь рот Сударя, который раскинул руки для объятий. Потом он кое-как пришёл в себя и дал себя обнять. — Но… Я думал, ты в командировке, — шмыгнул носом Эмиль. — Дурак, — Никита поцеловал друга в макушку. — Разве я могу пропустить такое событие? — Кстати, — Никита почесал затылок, отвернувшись к шкафу. — Я там тебе немного строчку дописал… Соврал, в общем, что ты сказал это сделать, чтобы времени не терять, пока тебе нужно было отлучиться. Меня, конечно, не многие знают, как тебя, но всё же… Короче, отмажешь меня потом? Эмиль покачал головой, затем вернулся к Сударю и уткнулся лицом в его плечо. — Никит, ты не представляешь, как ты меня выручил, — прошептал он. — Я в такую панику ударился… Думал, всё, это конец… — Эй, эй, — Сударь взял друга за плечи и легонько встряхнул. — Для этого и нужны друзья. Чтобы быть рядом и помогать. Я заметил, как ты растерялся, поэтому подумал, что смогу тебе немного помочь. Эмиль сжал в объятиях Никиту, и так они стояли некоторое время. Но потом Сударь отстранился, опустил взгляд в пол и негромко сказал: — Эмиль, я не хочу портить тебе настроение, но я должен тебе это сказать. Как бы сильно я ни любил тебя и ни хотел, чтобы ты чувствовал себя нормально… — Что случилось? — улыбка начала потихоньку сползать с лица Эмиля. — Что-то серьёзное, да? Никита сделал самое серьёзное лицо, на которое только был способен; лишь кривая улыбка выдала его нервное состояние. — Он тоже здесь. Я его видел в аудитории. — Что?.. Время на миг замедлилось, а затем обрушилось мощным потоком на Эмиля, заставив его качнуться. Никита крепче схватил друга и прижал к себе, желая передать ему хотя бы частичку своего тепла. — Эмиль, Эмиль… Ты не переживай сильно, я с тобой! Прости, но мне правда нужно было сказать тебе это сейчас, иначе потом ты бы… Эмиль уже не слышал Сударя. Он выбрался из кокона его объятий и медленно побрёл к выходу. Эмиль занёс руку над ручкой двери и вдруг остановился. — Они там, — сам себе кивнул он, вспомнив о журналистах. — Тут есть другой выход, — пролепетал Никита, тут же проклиная свой до ужаса честный язык. — Где? Беспокойной пташкой Эмиль кружил по комнате, пока Никита пытался открыть запасной выход. Вскоре ему это удалось, и Иманов побежал наружу. Никита схватил его за руку, заставив того остановиться и обернуться. — Я знаю, что сейчас не остановлю тебя, но будь осторожен. Эмиль улыбнулся отстранённой улыбкой и пожал плечами. — Спасибо. Посмотрим.

***

«Послушайте! Ведь, если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно? Значит — кто-то хочет, чтобы они были? Значит — кто-то называет эти плевочки жемчужиной?»

Почему-то на уме безостановочно вертелось именно это стихотворение Маяковского. Иманов заглянул в окно, которое прямо с лестницы открывало вид на аудиторию. Сердце Эмиля забилось быстрее, словно пташка начала биться о прутья своей золотой клетки, когда он заметил среди толпы знакомую макушку учителя. Эмиль сжал руки в кулаки. Почему он ведёт себя как влюблённая восьмиклассница? Он должен пойти и всё выяснить. По-мужски. По-взрослому. В конце концов, у кого здесь длиннее теорема?! «Прозвучало отвратительно», — скривился Эмиль и юркнул в толпу людей, надеясь остаться незамеченным. Он быстро нашёл Диму среди людей, слегка коснулся его плеча, а затем, столкнувшись с удивлённым взглядом бывшего наставника, кивнул головой в сторону выхода. «Надо поговорить», — одними губами сообщил тот и снова скрылся в толпе.

***

— Эмиль. Получилось как-то сухо, но по делу. Вновь слышать своё имя из его уст было так непривычно, что Эмиль даже на мгновение закрыл глаза и судорожно вздохнул. — Дмитрий Андреевич. — Брось, к чему сейчас эта официальность, — криво усмехнулся Масленников. — Присядем? И они присели. Эмиль поддевал ногтями заусенцы на пальцах, а Дима просто смотрел в никуда. — Дим, — негромко начал Эмиль. — Давай так: я хочу знать, почему ты в один распрекрасный день уехал, не обмолвившись ни словечком кроме записки на холодильнике «я в командировке, жди нескоро», и почему даже ни разу не позвонил или не написал мне в ВК? Парень сложил руки на груди и выжидающе уставился на ботинки Масленникова. Дима качнул правым носком. — Это… будет сложно объяснить, — честно признался Дима. — А ты попробуй. Вдруг получится, — хмыкнул Эмиль, чьи нервы были на исходе. Он вовсе не к такому готовился, когда ехал на это мероприятие. — Эмиль… — Что «Эмиль»?! — взорвался Иманов. — Неужели у тебя нет хотя бы одного слова, чтобы описать сложившуюся ситуацию? — Мне нечего тебе сказать. По крайней мере, не сейчас. — А когда?! — Эмиль подорвался с места; в глазах его плескалось отчаяние вперемешку со злостью. — Зачем оттягивать неизбежное? — Это может быть опасно, — закусил губу Дима и тоже поднялся с места. — Опасно будет, если я сейчас же не услышу от тебя ответа, — прорычал Эмиль и резким движением толкнул Диму к стене и заключил его между своих рук. Его грудь тяжело вздымалась, руки дрожали, но всю свою силу Эмиль направлял в свой грозный взгляд. — Эмиль… Успокойся. — Я не хочу успокаиваться, — как же ты этого не понимаешь, — сквозь ком в горле выдавил Эмиль. Его руки упали на плечи Масленникова, он опустил голову. — Эмиль, я правда расскажу тебе всё, от начала и до конца, только в другом месте. Поехали со мной, и я… — Дим. Одно слово, Дим. Ты скучал? Скажи хотя бы это. — Я понял, — Эмиль поджал губы, услышав ответ, развернулся и зашагал к выходу. Дима ещё пару секунд помедлил, а затем всё же направился за ним.

***

Холодные руки прикоснулись к его щекам. Масленников стиснул зубы. Терпеть ещё один день в обществе этих чокнутых совершенно не хотелось, но выхода не было. — У тебя есть деньги, и мы это прекрасно знаем, — в который раз мурлыкала над ухом женщина с густыми светлыми волосами. — И пока мы их не получим, ты никуда от нас не уйдёшь. Дима закрыл глаза, окружая себя знакомым запахом Эмиля. Только мысли о том, что он что-то в этой жизни не закончил, держали его на плаву последние две недели. И почему только Яна не торопится… Масленников резко дёрнулся, когда холодная ладонь коснулась его шеи, но не дал себе вскрикнуть. Он знал, что следовало за его криками. Абсурдная ситуация, в которую мог попасть только Дмитрий Масленников. И никто иной. И дело пахло керосином в прямом смысле этого слова. Об ботинок ударилась крышка канистры. Дима дёрнулся, но крепкие руки уже обвивали его верёвкой. — А за то, что ты так тянул, мы приготовили тебе сюрприз, — нашёптывала женщина, гремя коробком спичек в руках. Масленников пытался вырваться, но верёвка лишь плотнее врезалась в его кожу. Дима зашипел от боли. «Какого хрена они так долго возятся?! Сударь, я тебя сам сожгу, если не появишься в ближайшие минуты!» Женщина хищно облизнулась и дала сигнал мужчинам в масках разлить керосин. Те послушно исполнили приказ, и вскоре Масленников сидел на стуле, весь пропитанный едким запахом. — Думал, только детей крадут у их богатеньких родителей? — рассмеялась женщина. — Что ж, пора разрушить эту милую сказочку. — Полин, пора, — негромко сказал мужчина в маске. Вспыхнула спичка; Дима зажмурил глаза и закусил нижнюю губу. Боли он уже не чувствовал. А в голове в это время звучала только одна мысль: «Скучал. Ты не представляешь, насколько сильно».

***

— Ты живёшь здесь? Масленников и Эмиль остановились перед домом в отдалённом от центра Москвы районе. — Я почти все деньги отправляю отцу, если ты об этом, — поджал губы Эмиль. — На геликах не ездим, не шикуем, уж извините. — Эмиль, я разве когда-то говорил иначе? — смерил его взглядом Дима. Иманов пожал плечами. Да, не говорил, но мало ли что. Эмиль открыл дверь и пригласил Диму внутрь. — Вы помирились с отцом? — спросил Масленников, склонившись над обувью. Эмиль вздрогнул. Стены собственного дома вдруг показались ему слишком тесными. — М-м… Нет. — Тогда зачем ты отправляешь ему деньги? — Дима резко поднялся и сразу же стал раза в два выше. Эмиль сглотнул ком в горле, осознавая, что он всё ещё ниже на несколько сантиметров. — Я не могу его оставить. Он же давал мне деньги, хотя мог пропивать последние со своими дружками. Значит, хотя бы как-то, по-своему, заботился обо мне. Я делаю то же самое, — Эмиль шаркнул ботинком, отпихнул его в сторону и прошёл в гостиную. — Эмиль, я… Иманов клубочком свернулся в кресле, не глядя на гостя. Дима нервно обкусывал заусенцы на пальцах. — Рассказывай. Прозвучало как ультиматум — или ты мне всё рассказываешь, или… — Ты будешь смеяться. Эмиль резко поднялся на локтях в кресле и обернулся. Взгляд его не выражал ничего хорошего. — Смеяться, Дим? В такой ситуации я буду смеяться? Когда ты оставил меня на три года, не обмолвившись и словечком?! — Ну, ты же в итоге стал великим математиком, — шмыгнул носом Масленников. — Так что моя миссия в основном была выполнена. Эмиль нервно засмеялся. — Да к чёрту математику. Слышать такие слова от бывшего ученика было непривычно, поэтому Дима удивлённо вскинул голову, столкнувшись с отчаянным взглядом Эмиля. — Я за тебя волновался, а не за свои достижения! Или, быть может, мне стоит снова общаться с тобой на «Вы»? А, Дмитрий Андреевич? Вы же так хотели, оказывается, чувствовать себя исключительно моим учителем, и… — Эмиль, не надо на «Вы». Просто это действительно звучит очень глупо, и я понимаю, что с твоей стороны ты имеешь полное право злиться на меня, — Дима быстро облизнул потрескавшиеся пересохшие губы. — Только не неси эту ерунду по типу «я боялся, что ты неправильно поймёшь» как в дешёвых романтических комедиях, — усмехнулся Иманов. — Всё равно не поверю. Дима на автомате потянулся рукой к запястью, где под рубашкой прятался некрасивый ожог. — Меня похитили, Эмиль. Секундное молчание. Эмиль вздрогнул, но не повернулся. — Они требовали выкуп с Никиты, потому что следили за его базами и нашими активами на протяжении долгого времени. А мы, как дебилы, повелись на их условия, и в итоге они решили, что будет проще похитить меня. Конечно, они просчитались, ведь логичнее было красть Никиту в качестве моего друга и давить на мою психику — можно сказать, в этом мне повезло, — криво усмехнулся Масленников. — Но… Они делали ужасные вещи, Эмиль. Пока Никита с Яной не пришли и не спасли меня. — Похитили тебя? — прохрипел Иманов. Дима только развёл руками. Ему было нечего добавить. Эмиль медленно обернулся. По его щекам скатывались слёзы, но он упорно игнорировал их, в ужасе глядя на Диму. Масленников быстро метнулся к нему и уселся на край кресла, как и три года назад, взяв его ладони в свои. — Не плачь, Эмиль. Я не буду тебе рассказывать, что именно они со мной делали, тебе это знать необязательно. Главное, что я здесь, с тобой… Наверное, слишком цинично говорить это спустя столько времени, которое я проводил в мыслях, что ты не поймёшь меня и не примешь, — закусил губу Дима. — Иди к чёрту, — дрожащим голосом прошептал Эмиль. — Пошёл. Нахрен. С такими. Мыслями. Эмиль упал в объятия бывшего учителя и заревел в голос. Масленников изредка подавал ему платок, чтобы вытереть безостановочно скатывающиеся вниз слёзы. — Дурак! Дурак! Ты же был не просто моим учителем! Ты был моим самым родным человеком, и что ты сделал?! Дурак! Идиот! Ненавижу! Тебя ещё и похитили! — Знаю. Виноват. — Зачем ты вообще появился в моей жи-изни! — Прости, Эмиль. Дима поцеловал Эмиля в лоб и заключил в своих объятиях, поглаживая по кудрявым волосам. Бывший ученик сейчас выглядел таким потерянным и маленьким, как тогда, когда под дождём он изливал ему душу, а Дима слушал и внимал. И этот человек пару часов назад стал самым известным математиком, доказавшим теорему, которая в скором времени перевернёт мир науки с ног на голову. И этот человечек всё ещё маленькое дитя, которому нужна любовь и ласка. Масленников оставил невесомый поцелуй на прикрытом веке Эмиля. Тот крепче сжал в руках край его кофты. И в тишине лишь негромко тикали часы: тик-так, тик-так. Словно отстукивали секунды до их неизбежного расставания. Дима вздрогнул, когда от холода ему показалось, будто языки пламени снова лижут его щиколотки. Ужасно. Флешбеки не должны мешать ему жить. Дима обязательно должен избавиться от ненужных воспоминаний. Любой ценой.