Интеграл Масленникова

— А-а… Мы будем кататься на ламборгини?.. — Эмиль буквально завис с открытым ртом. Масленников рассмеялся. — Тебе не нравится? Могу отменить и заказать Яндекс Такси. — Нет, нет! Ну, в смысле… А как… Дима галантно протянул руку Эмилю и усадил его в авто, закрыв за ним дверь. Эмиль запищал от восторга, разглядывая салон, а затем вдруг резко оборвал сам себя. Во-первых, какого хрена он ведёт себя как девчонка на первом свидании? Во-вторых, откуда, блять, у простого учителя математики столько денег на аренду такого дорогого авто?! Это казалось максимально подозрительным. Масленников садится рядом с Эмилем на заднее, и все вопросы ученика так и остаются незаданными и неотвеченными. — Поехали? — Дима повернул голову к Эмилю, и в полумраке его глаза заблестели как две маленькие искорки. — Поехали?.. Машина резко сорвалась с места, и Эмиль вжался в кресло от такого старта. Затем поднял голову и выглянул в окно. — Да здравствует поездка по ночной Москве! — улыбнулся Дима.

***

Эмиль заметил, как учитель нервно сжал край своей куртки и поправил ворот. — Дмитрий Андреевич? — М? Эмиль хотел было спросить про это, но вдруг передумал. — И мы так всю ночь кататься будем? — Сколько захочешь. — Но это же очень дорого! — Для тебя — не жалко, — просто отозвался Масленников и отвернулся к окну, давая понять, что тема закрыта. Но Эмиль не собирался отступать. Не в очередной раз. — Дмитрий Андреевич, я просто обычный ученик, и тут вдруг Вы начинаете навещать меня, помогать с учёбой и катать на ламборгини… — Смахиваю на педофила, да? — усмехнулся Дима. Эмиль помотал головой. — Я просто хочу понять Ваши мотивы. Масленников вновь повернулся к Эмилю; только в этот раз в его глазах была глубокая печаль. — Хотел бы я сам понять… — Но… — Эмиль, послушай, я очень хочу, чтобы ты хорошо выступил на конференции, ладно? Не ради себя хочу, ради твоего будущего. Но если я делаю что-то не так, ты только скажи, и я тут же прекращу. «Ещё бы мне это не нравилось…» — Юху-у! Москоу невер слип! — Дима закивал в головой в такт музыке, не отрывая взгляда от дороги. — Вот Вы сейчас себя так ведёте, а завтра как ни в чём ни бывало придёте в школу и станете раздавать нам наши работы? — вздохнул Эмиль. — А что-то не так? — Действительно… Спустя некоторое время Масленников затормозил на набережной. Эмиль быстро выскочил из машины, и в лицо ему сразу же ударил холодный порыв ветра с реки. — Ух, — парень отвернулся; из глаз брызнули слёзы. Не говоря ни слова, учитель подошёл сзади и накинул на плечи ученика что-то наподобие пледа. — А… — Бэ. Замёрзнешь, — Масленников как будто на автомате протянул свою руку Эмилю, но тут же отдёрнул. — Извини, забыл. Прогуляемся вдоль реки? Если станет холодно, сразу скажи. Эмиль лишь кивнул головой и молча последовал за учителем. Было что-то странное во всей этой ситуации — серьёзно, Эмиль, «что-то»? — но в то же время происходящее сейчас казалось нереальным сном… Хорошим сном, вообще-то. Эмиль проснулся утром и сразу же сел за учёбу. Дмитрий Андреевич положился на него, а значит он не имел права его подвести. Громко чихая и кашляя на всю квартиру, Иманов пошёл на кухню и поставил греться чайник. На столе лежали какие-то смятые и сметённые в одну кучу бумажки, каждая в тысячу рублей номиналом. Эмиль устало хмыкнул. Ожидаемо. Отец вернулся поздней ночью, ввалился в квартиру, швырнул деньги на стол и быстро убежал обратно. А то Эмиль не знает, чем по ночам этот старый пень занимается. Зато «забота о ребёнке». Он же ему столько денег оставил, любимый папочка. Эмиль завалился на диван с чашкой горячего чая и ноутбуком, зашёл в ВК и сразу же получил сообщение — сами догадайтесь, от кого: «Ты почему в ВК на уроке сидишь?» Эмиль вытаращил глаза. «Во-первых, «здравствуй, мой дорогой и самый лучший ученик во всей Вселенной». Во-вторых, если Вы не помните, я всё ещё болею, и за ночную прогулку около холодной воды выздороветь не успел. В-третьих, Дмитрий Андреевич, Вы тоже». «1:1, негодный мальчишка»

***

— Интересно, как быстро ему наскучит такое общение? — улыбнулся Масленников, почему-то произнеся эту мысль вслух. — Ты это о ком? — не понял Столяров, сидящий за соседним столом — точнее, сидящий на стуле и закинувший ноги на стол. Дима пожал плечами. — Да так, есть один будущий великий математик, которому я пытаюсь объяснить свою теорему о параллельности в четырёхмерности… Алексей лишь захлопал глазами. — Дим, я трудовик, я ни слова не понял. Стоп, у тебя есть теорема?! — Да-а, — неуверенно протянул математик и отпил горячий кофе из кружки со смешным дельфином, стоящей на столе рядом с ноутбуком. — Только я пока сам её ещё не доказал. Пытаюсь подбить на это дело того самого будущего великого математика. — Стоп, ещё раз; то есть ты сам не доказал свою теорему, но думаешь, что это сможет сделать твой ученик?! Масленников снова улыбнулся. Мысль о том, что однажды Эмиль сможет доказать собственную теорему, согревала его. — А почему нет? Я же ему пятёрку поставлю. — Ну даёшь!

***

«Чего не спим?» «Настроения нет» За окном шумел дождь. Эмиль поначалу даже не думал отвечать на сообщения учителя, однако их диалог висел таким одиноким вверху всех диалогов в ВК, что он, скрепя сердце, всё же решил ответить. «Из-за чего?» «Не важно» «Тебе одиноко?» Эмиль поморщился. Каким образом Дмитрий Андреевич каждый раз умудрялся уколоть его в самое сердечко, так отчаянно скрываемое под твёрдым щитом? Почему этот щит рушится, стоит только учителю дотронуться до его души своими словами? «Да.» Масленников вышел из сети, и Эмиль закрыл крышку ноутбука. Он уткнулся лицом в мягкую игрушку и отрубился, а через двадцать минут его разбудил разрывающийся от входящих звонков телефон, лежащий на столе. Эмиль лениво сполз с кровати, зевнул и принял звонок, не глядя на имя контакта: — Алло? Молчание. — Алло, кто это? И снова тишина. Затем послышался какой-то шуршащий звук, будто шелестели листья. — Эй, кто это? — растерянно прохрипел Эмиль. — Выходи. Я жду внизу. Эмиль выбежал из подъезда и буквально упал в распростёртые объятия учителя. Тишина, небо, звёзды. Так они простояли минут пять, ничего не говоря, чтобы не потревожить ту атмосферу, которая сгустилась вокруг. — Эмиль, — мягко произнёс Масленников. Иманов запрокинул голову, не выпуская учителя из своих объятий. — Поехали ко мне. Побеседуем о приближающейся конференции или ещё о чём-то, о чём захочешь. М? Как тебе предложение? Эмиль кивнул головой, и Дима повёл его к машине. Ученик уже привычным образом уютно скрутился клубочком на переднем сиденье. — По знакомой завожусь; неужели дежавю… — пробормотал Масленников, заводя машину. — Вы слушаете Монатика? — шмыгнул носом Эмиль. — Я много чего слушаю, — улыбнулся учитель, отъезжая от дома ученика. — Помогает сосредоточиться на конкретно заданной теме. — Разве это не наоборот, мешает? — Это ты у меня спрашиваешь? Человек, который играет на скрипке, чтобы доказать теорему? — Согласен, тупанул, — Эмиль плотно сжал губы. Дима это заметил. — Эй, ты обиделся? — Нет. — Вчера что-то упустил; о чем просил? Кого простил?.. — напевал Дима, пока они с Эмилем ехали по пустынной ночной дороге. Только изредка мимо проезжали машины, подмигивая мальчишке фарами. Эмиль улыбнулся. Все его проблемы словно растворились в полуночной тьме; растворились в его сознании и переродились в какое-то новое чувство, заставляющее игнорировать внешний мир и внимать только эмоциям, витающим вокруг, слушать и слышать только колотящееся сердце. Бух-бух. Бух-бух. — Гуляй, душа свободная, — прошептал Эмиль, глядя в окно на дождевые лужи, проплывающие мимо. — Газ в пол, полночь на полную. Ищу себе проблем на голову… — Не будешь ассоциировать их с проблемами, поймёшь, что всё в мире циклично и сводится к тебе, — заметил учитель, не отводя взгляда от дороги. — А если я не хочу выбираться из этого кокона? — вздохнул Эмиль. Масленников остановился на обочине дороги и посмотрел на ученика. — Ты хочешь. Просто не можешь. Думаешь, что не можешь. А я могу. Ты думаешь, что ты одинок. — Это правда. Масленников качает головой. — Если бы ты хотя бы попробовал прислушаться к окружающему тебя миру, ты бы понял, что многие были бы не прочь с тобой подружиться. Но ты оградил себя железной клеткой, дал ключи от неё разве что Артёму и забился в самый тёмный угол, думая о том, как же всё плохо, и что никто тебе не поможет. Эмиль внезапно разозлился. — А Вы что, лучше всех в этом понимаете?! Ваш отец пропивает деньги в барах и игнорирует Вас, пытаясь продолжать играть роль «заботливого папочки» перед другими? Ваша мать умерла, перед этим бросив Вас? Вы вообще хоть что-то знаете о той ситуации, в которой я нахожусь?! — ученик захлёбывался слезами, но продолжал кричать. Дима его не останавливал. — Для Вас-то всё просто! Я должен получать хорошие оценки, быть паинькой, выступать на всяких конференциях, и Вам за это денюжку заплатят. Ну, порадуетесь, может, откуда мне знать. А я? А я так и останусь на дне! Дима молча смотрел на ученика. После его пылкой речи он сощурился. — Успокоился? Эмиль кивнул, прикладывая к горячим щекам холодные ладони. — Тогда слушай. Ничто не удержит нас на дне, кроме нас самих. Потому что жизнь, как и вода, всегда выталкивает тебя наверх. Только если ты не попытаешься ухватиться за какие-то водоросли, чтобы остаться ближе ко дну. Большинство наших проблем существует исключительно в нашем подсознании, — учитель взял в свои руки ладонь ученика. — Эмиль, я не спорю, ты можешь отрицать всё, что тебе захочется. Но не решай, пожалуйста, за других того, чего ты решать не в праве. Особенно не стоит пытаться решить за человека, что он чувствует на самом деле. Гораздо лучше будет просто спросить. Эмиль опустил потухшие глаза в пол. В салоне автомобиля мигал тусклый свет плафона. В такой атмосфере Иманов чувствовал себя максимально ничтожным и виноватым во всех бедах этого грешного мира. Масленников, словно почувствовав состояние своего ученика, придвинулся ближе и крепко обнял его. Эмиль ухватился за него, как за спасительную соломинку. — И что же чувствую я?.. — Ты… Масленников целует ученика в макушку и улыбается. — А это ты сам мне скажи.