Парадокс

— У тебя новый кабинет, — осторожно протянула Изуми, пробегаясь взглядом по крохотному помещению, заваленному мебелью и стульями. — Это временный, в моём сейчас идёт ремонт. Я не говорил, произошло замыкание, и потолок начал возгораться, — поспешно ответил он, пытаясь пробраться к своему столу, через груду коробок. — Извини за беспорядок, всё никак не удаётся как следует разложить по полкам. — А-а-а, я подумала, что тебя понизили. Тут даже грамота от мэра, — удивлённо произнесла она, указав на настенную рамку. — И не только от мэра, — не без гордости заявил он, пытаясь расчистить захламлённый бумагами стол. В квартире он не чувствовал себя так неловко, как сейчас с ней в кабинете: третий раз уронил ручку, споткнулся и случайно ударился головой о стеллаж. Быстро спрятав кружку с засохшим пакетиком чая в шкаф, задвинул ногой чуть подальше к стене мусорку, заполненную фантиками от конфет, салфетками, и одним дешёвым журналом с обнажённой девушкой на главной обложке. На какого дьявола он его купил? Можно же было с телефона. Повернувшись к ней, обтерев потную ладонь о брюки, он постарался выдавить беззаботную улыбку. И чего он так распереживался. — Присядь, я пока распечатаю бланк для заявления. Ты же не против, если дело буду вести я? — Нет. Так даже будет лучше. — Отлично. Тогда, — Итачи нервно поправил воротник рубашки, — может тебе что-то принести: чай, кофе? Нет, не садись на этот, у него ножка сломана. Да лучше этот, — предостерёг он, зная, что большинство стульев нуждались в замене. — Давай поскорее закончим, и я поеду к детям. Тут, когда в последний раз убирались? — проведя по столу, она показала запачканную ладонь. — Ты же знаешь, я не разрешаю прибираться, если меня нет в кабинете. Последние пять дней я приходил под вечер, изучал материалы по делу и спал вот на этих стульях, — он устало почесал переносицу, вспоминая загруженную неделю. — Мне кажется, у тебя что-то стухло, — принюхалась Изуми, оглядываясь по сторонам. — Этот кабинет долго был заперт, ещё не проветрился, — быстро вставил Итачи, пытаясь отвлечь от дальнейших попыток исследовать комнату. К его сожалению, Изуми поднялась, обошла его письменный стол и остановила взгляд, по его мнению, на переполненной мусорке. — Нет, нет, тут явно что-то стухло, Итачи, — протянула она, он прикрыл глаза и готов был провалиться сквозь землю от стыда, — тут завелась новая цивилизация, — брезгливо подняв целлофановый пакет с заплесневелым бутербродом, она осуждающе посмотрела на него. — Где тут мусорка? В мгновенье он перепрыгнул через коробки, выхватил злосчастный пакет из рук и приобняв её за талию, подтолкнул вперёд. — Знаешь, будет лучше, если мы сядем в учебном кабинете. Там сегодня как раз никого нет, и обстановка получше — почище. Заполнив и подписав все документы, он уселся напротив, положил записную книжку перед собой, и открыв её, поспешно пролистал первую страницу, в надежде, что Изуми ничего не заметила. — Что это, Итачи? — с любопытством, широко улыбаясь, спросила, — Дай посмотреть, — вцепившись в блокнот, она попыталась отобрать, но он удерживал и не собирался сдаваться. И почему он удивляется, откуда столько любопытства у детей, когда они пошли в мать. — Ничего. — Нет, я видела там были наклейки. Мне теперь до жути интересно, что ты там наклеил. Если покажешь, то я тебя поцелую. — Что…ты, — растерявшись, он ослабил хватку, и его записная книжка успешно перекочевала в её руки. — В щёчку, — нахально подмигнула и засияла победной улыбкой. Он закрыл лицо рукой, пытаясь скрыть покрасневшие щёки, — Это… — Странно, да? И по-детски…— смотря сквозь пальцы, гнусаво ответил Итачи, наблюдая, как она рассматривает свои и детей фотографии, стыренные им из социальных сетей. Он как-то распечатал парочку, но они постоянно вылетали, решив, что было бы хорошо их наклеить, заказал в местной типографии. Затем ему так понравилось, что не заметил, как обклеил всю страницу. — Мило. Это очень мило, Итачи. Боже, тут Кентаро такой лапочка, ему примерно годик здесь. Ох, он так любил этого плюшевого зайца. А Кён, он такой серьёзный, что я не могу смотреть на него без смеха, — захихикала она, водя пальцами по лицам, — и я тоже неплохо получилась. Мне не нравилось, как я здесь вышла. Я тогда набрала лишние килограммы и не лезла ни в один наряд, а сейчас смотрю и вполне ничего. Мне теперь тоже хочется обклеить свой блокнот, — добавила Изуми, возвращая записную книжку. — А поцелуй, — проговорил он, отчего-то краснея, как юный паренёк. Изуми мягко улыбнулась, и прищурилась. — Но ведь я у тебя отобрала, так что не считается. — Мне кажется, дети на тебя плохо влияют, — ухмыльнулся он, вздохнув. — Нам нужно составить список подозреваемых, — она одобрительно закивала головой, — что ж начнём с самых странных или с кем ты в последнее время тесно контактировала, — щёлкнул он ручкой, смотря на неё исподлобья. — Ито Амано. — Кто он, расскажи поподробнее, — проговорил он, аккуратно выводя буквы. — Это обязательно? Итачи оторвал глаза от бумаги, подозрительно нахмурился, склонив голову вбок. Изуми намотала локон на палец. Поймав смущённый взгляд, он приподнял бровь. «Ито Амано» сразу же стал ему интересен. — Ты же знаешь, что да. Желательно ничего не утаивать. — Ну, — суетливо начала она, и её шея покрылась розовыми пятнами, а затем щёки стали пунцовыми, — я о нём не особо много знаю. Он программист или что-то в этом роде, — вцепившись в край стола, она сделала глубокий вдох и с шумом выдохнула, — я сходила на двойное свидание, а после мы переспали. — Ого, — ошарашенно произнёс он, потирая лоб, — Охренеть! Новость так его потрясла, что он отложил ручку в сторону и, встав с места, прошёл к окну. Пальцем приоткрыв жалюзи, посмотрел во внутренний двор. И с чего он взял, что у неё никого не было после него. Чёрт возьми, как же это раздражает, злясь, подумал он, ведь ни разу не представлял, как кто-то кроме него лезет в трусы к его жене. — Почему? — У тебя был секс, — закусив щеку, продолжил, — с незнакомцем. — Не с таким уж и незнакомцем, мы же пообщались и к вечеру… У меня давно не было, а он был хорош собой…и для здоровья полезно. — И много у тебя таких «Ито» для здоровья? — рявкнул он, сжимая кулаки. — На каждый день недели, — с вызовом заявила она, отбросив волосы назад. — Ты это серьёзно?! — вспыхнув, он поперхнулся от гнева. — Боже, Итачи! Ты на меня уже клеймо пропащей женщины повесил. Был один Ито и всего один раз! Можно подумать, что ты ни с кем не спишь. Почему я вообще должна оправдываться? Мы с тобой в разводе, и я имею полное право спать, с кем захочу! — заявила она, скрестив руки на груди. — Он был так плох? — спросил он, пропустив мимо ушей гневную тираду. Его разбирало любопытство и ревность. От негодования и злости сжав кулаки, Итачи навис над столом, испепеляя взглядом. — Это никак не относится к делу, господин следователь. — Ещё как относится, — неожиданно для себя, ударив по столу, он стиснул зубы и буквально процедил последнее предложение: — Может он уязвлён и пытается отомстить. — Он был неплох, — пробормотала Изуми, пряча глаза, — просто не моё. Это был ничем не обязывающий секс, без какого-либо дальнейшего продолжения. Мы даже телефонами не обменялись. — К слову, — откашлялся он, немного успокоившись, — я всегда готов поправить твоё здоровье. — Спать с бывшим мужем — моветон. — Уж лучше, чем спать с незнакомцем. К тому же можно назвать это взаимно выгодным сотрудничеством, или оздоровительной программой, — вставил он, приподняв бровь. Изуми захохотала, бросила в него ручку, которую он ловко поймал. Её телефон на краю стола завибрировал, и потянувшись, она улыбнулась ему, прислонив палец к губам. — Да, мама, — ответила Изуми, не сводя с него глаз, — да, Итачи рядом. О, это неожиданно. Хорошо, как закончу дела, так сразу туда подъеду. Целую, — поцеловав воздух, провела пальцем по экрану и вернула телефон на место. — Твоя мама рассказала всё Мадаре, и он предложил нам с мальчиками заночевать у него и пожить некоторое время, пока всё не уляжется. Итачи задумчиво прикусил щёку изнутри, наморщил лоб, находясь в полном замешательстве. Его собственная мать начала вести какую-то странную игру по сводничеству дяди с его женой. Дёрнул его чёрт сказать ей перед выходом, что Изуми преследует маньяк. Мало ему проблем с извращенцем, так теперь ещё от внезапно сердобольного дядюшки нужно спасать. И что Мадаре не сидится, всю жизнь жил как одинокий волк, а под старость лет решил семьёй обзавестись, присвоив чужих детей. — Надеюсь, ты не в серьёз решила у него остаться. Мы можем снять номер в гостинице или пожить у родителей. — А почему бы нет? — невинная улыбка заиграла на лице. — У него дом, неприступная крепость. Охрана на каждом шагу, камеры. Там не то что мышь не проскочит, комар не пролетит. Невозможно было не согласиться. Дом Мадары больше походил на дворец и по меркам Итачи был великоват для одного человека. Впрочем, дядя был странноватым, с раздутым эго и манией величия (тяжело оставаться в здравом уме при таком количестве денег) и, вполне возможно, не умещался в пятнадцати комнатах. А ещё он был обеспокоен своей безопасностью, поэтому все три этажа его дома были оснащены сигнализацией, а двор заполнен охранной, которую, к слову, подбирал Итачи. Несмотря на нереальные богатства, Мадара был скуп и обладал скверным, нелюдимым характером. Он не шибко любил общаться со своей роднёй, предпочитая держаться на расстоянии, поэтому внезапно проснувшееся доброта и интерес, сильно настораживали. Несмотря на все недостатки дядюшки, Итачи его уважал за то что тот сколотил своё состояние — умом и упорным трудом. К тому же именно дядин банк выдал ему кредит на покупку дома под низкий процент. Примерно к двум часам, они завершили эпопеею со списком, и Итачи был сильно удивлён, что у его бывшей жены был такой обширный круг знакомых, состоявший из одних мужчин. Почему-то ему всегда казалось, что жизнь Изуми вращалась только вокруг детей, дома и, кроме как с близкой подругой и его семьёй она больше ни с кем не общалась. А тут всплыли друзья Саске, с которыми она, как оказалось, была знакома и время от времени пересекалась и пила кофе; бывшие столичные коллеги, приезжающие раз в полгода; партнёры по работе и даже близкий друг Мадары — Хаширама Сенджу, консультирующий по бизнесу. Как выяснилось, Изуми вела активную жизнь: два раза в неделю ходила в бассейн, три раза на йогу, пока дети были в школе; состояла в каком-то мамском клубе, где они организовывали мероприятия в доме престарелых и для детей в больницах. Эти вещи ускользали от него, и он находился в счастливом заблуждении, что бывшая жена целыми днями проводит дома за компьютером, изучая ландшафтный дизайн, или на кухне. Теперь страх матери обрёл чёткие границы и пугал уже и его. А что если она в действительности однажды выйдет замуж и увезёт детей. Проводив Изуми до двери, он попросил оставить ключи, так как у него созрел план по поимке преступника. В подробности он решил не вдаваться, но обещал рассказать вечером, когда всё подготовит. Вернувшись в свой кабинет, первым делом прибрался, выбросил мусор и перенёс коробки ближе к окну. Затем взял пакет с мёртвой синицей и, спустившись на второй этаж, зашёл к криминалистам. Сегодня там был паренёк из третьей смены, не сговорчивый, но профессионал своего дела. Повертев синицу в руке, проведя по пёрышкам и расправив крылья, он сделал вывод, что птицу задушила кошка, на что Итачи озадаченно потёр лоб. Заехав в магазин электроники, купил пару камер и подъехав к дому, установил у входа, в зале и в спальне. Если преступник собирается напасть сегодня ночью, то шанс нельзя упускать. Позвонив одной знакомой, мастеру спорта в боевых искусствах, уговорил купить парик и переночевать в доме. В последний раз у Мадары, Итачи был семь лет назад. Когда дядя узнал о рождении племянников, то устроил тёплый приём, пригласив всю родню и подарив целый фургон детской одежды и памперсов (несколько пачек до сих пор пылились в шкафу). Высокий забор теперь стал ещё выше, прибавился звонок с камерой, с распознаванием лиц и голоса. Повернувшись в профиль и анфас, сказав пару фраз, ворота распахнулись и Итачи попал в сказочный мир. Сочно-зелёный газон был идеально подстрижен, скрюченные деревья смешно обчекрыжены, то тут, то там цвели кусты гортензий с гигантскими голубыми шарами. Чуть поодаль журчал водоём, и красные карпы лениво плыли, огибая цветущие лотосы, виднелся полукруглый красный мостик и беседка с выгнутой крышей. Зачем ему услуги Изуми, он не понимал. Сад выглядел прекрасно. Услышав детский весёлый крик где-то позади дома, он двинулся вперёд по каменной дорожке и, обойдя дом, столкнулся с промокшим до нитки Мадарой, чуть не сбив его с ног. За ним бежали дети с водяным пистолетом в руках; быстро сообразив, дядя увернулся, прикрывшись им как щитом, спрятался за его спиной, брызги воды окатили его лицо. Дети тут же притихли и смотря друг на друга как-то поникли, а, затем ударив себя по груди, заорали как дикари, двинулись на него, и вот уже пострадало не только лицо, но и рубашка с брюками. Мадара засмеялся во всё горло и похлопав его по спине, предложил мальчишкам поиграть с дядей Саске. — Не переживай, у меня найдётся для тебя одежда. Итачи обтёр лицо рукавом, зачесал мокрые волосы назад и непонимающе посмотрел на дядю, который был чрезвычайно весёлым. — Саске здесь? — И не только Саске, я подумал, почему бы нам не собраться всем вместе и не поужинать. — Я думал, вы не любитель таких посиделок, — с сомнением заявил он, всё больше и больше удивляясь происходящему вокруг, словно земля сошла с орбиты. — Раньше не любил, но сейчас понимаю, что именно тёплых семейных посиделок мне не хватает в жизни. Всё же так приятно слышать детский смех, видеть людей у себя дома и есть домашнюю еду. Изуми прекрасно готовит. — Изуми готовила для вас? — поперхнулся Итачи от шока, что он ещё пропустил, пока работал. — Да, пару раз, когда была здесь. — И часто она здесь бывает? — Не так часто, как хотелось бы, — протянул Мадара, сняв с себя красную мокрую футболку. По мнению Итачи, дядя сделал это намеренно, чтобы похвастаться подтянутым телом. — Что вы имеете в виду ? Так, вы и вправду подкатываете к моей жене. — Ты забыл добавить к бывшей жене, — ухмыльнулся дядя и потрепал его по щеке, как ребёнка. — Идём в дом, переоденешься. — У вас ничего не получится, — самодовольно заявил Итачи, — она всё ещё меня любит. И мои дети никогда не станут вашими. Лучше не тратьте время и найдите кого-то, — он прочистил горло, — примерно вашего возраста. — И когда ты стал таким гавнюком, — оскалился Мадара, дав ему подзатыльник. — Когда вы положили свою лапу на мою семью. — Бывшую семью, мой дорогой племянник. Итачи, ты забываешь, что в разводе. — О, Итачи, — протянул весь мокрый Саске, держа под мышкой брыкающихся детей, — может займёшься воспитанием и объяснишь значение слова: «хватит». Кён и Кентаро недовольно посмотрели на дядю, надув щёки. — Мы думали тебе весело, дядя Саске. — Вы толкнули меня в бассейн, а потом начали брызгать из пистолета. Я ничего не видел, глотал хлорированную воду и чуть не утонул. По-вашему это весело? — начал отчитывать их брат, и Итачи засмеялся в кулак, таким серьёзным Саске ещё никогда не был, — я кричал вам, хватит, но вы продолжали издеваться надо мной. — Мы правда думали, что тебе весело, дядя. Прости нас…только не рассказывай маме, пожалуйста. Мы сделаем всё, что ты захочешь, даже найдём ещё одну мёртвую птичку, — пропищал жалобно Кентаро, и после его слов воцарилось гробовое молчание. Итачи смерил взглядом брата, который стал бледным как мел и выпустил из рук драгоценных племянников. Мадара схватился за голову и, простонав, закатил глаза. Дети смотрели на взрослых и непонимающе, хлопали ресницами. — Мёртвую птицу? Дядя Саске просил найти вас мёртвую птицу? — Да, папа, — икнул Кентаро, испугавшись грозного взгляда отца, — совсем недавно мы нашли в парке мёртвую синицу и отдали дяде Саске. — Дядя сказал, что делает из них чучела, — добавил Кён, вцепившись в его брюки. — И давно ты в таксидермисты заделался? — Я же просил не вовлекать детей, — взвыл Мадара, — Кён и Кентаро, идите быстро в дом. Обещаю, никто ничего не расскажет маме, — подмигнул он и дети осторожно сначала поплелись к дому, а затем побежали галопом. — Итачи это совсем не то, что ты подумал, — начал было Саске. — Да, — поддержал его Мадара, — во всём виноват Хаширама. Это он сподвиг нас на эту авантюру. Итачи перевёл непонимающий взгляд на дядю. Он попытался собраться с мыслями и разобраться в происходящем, но с каждым их словом упирался в тупик. — При чём тут Хаширама?! — Мы всё расскажем, ты только не горячись, — начал Мадара, — мы не задумывали ничего плохого, просто хотели свести тебя с Изуми. — Свести меня с Изуми? — захлопал глазами Итачи, всё теперь казалось каким-то абсурдом или плохо поставленной комедией. — Понятно же было, что без пинка под зад, ты не стал бы действовать. Ходил вокруг да около, не замечая, что рядом с твоей бывшей женой околачиваются мужчины. Итачи мы беспокоились о ваших отношениях больше, чем ты. Я люблю своих племяшей и не хочу, чтобы в один день они исчезли из поля моего зрения. — Вы с ними и не общались толком, — возразил Итачи, не понимая, откуда взялась внезапная любовь. — Это не значит, что я их не люблю! К тому же они подросли, и с ними теперь весело. Ладно, ближе к делу, — прочистил горло Мадара, взгляд его чёрных глаз стал серьёзным, — Всё началось с Хаширамы. Он как-то обмолвился, что видел Изуми в отеле с каким-то парнем. Я, чисто из интереса позвонил твоей маме, узнать, не в курсе ли она, с кем встречается бывшая невестка. — Пойми, брат, мама очень распереживалась. Да и мы с папой тоже. Ты не предпринимал никаких попыток, словно всю жизнь так и проживёте. Мы уже не знали, как тебя подтолкнуть к активным действиям, — извиняюще добавил Саске, закрыв лицо рукой. — И мы решили действовать за тебя. В один день шанс приплыл к нам в руки. Изуми выиграла в лотерее набор сковородок и поделилась новостью со случайно идущим в магазин в тот день Хаширамой. Тогда у него возникла гениальная, на мой взгляд, идея, — возбуждённо добавил Мадара, — Саске должен был найти птицу, разбить камнем окно. Твой отец был против бросания камней, но твоя мать настояла, сказав, что так точно они напугаются. Содержание записки придумала, между прочим, тоже Микото. Ей всё не хватало драмы. Я должен был вызвать у тебя ревность, а Хаширама проникнуть сегодня в твой дом и оставить любовное послание на зеркале, красной помадой. Чтобы смотрелось эффектно, как в кино. Мы не задумывали ничего плохого. Намерения у нас были благие. — Вы все пойдёте под статью — мелкое хулиганство, — выдохнул Итачи, не зная плакать ему или смеяться. С одной стороны, он испытал облегчение — Изуми ничего не угрожает; с другой стороны — злость, своими «благими намерениями» они знатно потрепали им нервы. Стоило представить их всех вместе за общим столом с идеями на перебой, как воплотить весь этот бред в жизнь, и его раздирал смех. — Но брат, мы же сказали, что не задумывали ничего плохого. — Вы до смерти испугали Изуми, подвергли детей опасности. Они могли порезаться или находиться под окнами. И я уже завёл дело. — И родила же Микото тугодума! — взвыл Мадара, — Если бы не мы, то ты бы так и ходил, не предприняв никаких попыток сблизится. У вас хотя бы что-то было? — Что? — нахмурился Итачи. — Ну, шпили-вили… — А? — Ты безнадёжен, — вздохнул отчаянно Мадара. — Сегодня уже поздно, но завтра вы все поедете в участок и напишите чистосердечное. Тогда отделаетесь общественными работами. — Но, Итачи! — возмутились оба, пытаясь его переубедить. — Я не собираюсь это обсуждать, тема закрыта. За ужином, который приготовила мама и Изуми, все молчали. Только дети радостно перешёптывались, поедая тортик, который разрешила им сегодня поесть мама. Для них, пожалуй, ужин удался, что не скажешь о взрослых. Фугаку молчал, рассматривая чашку, мать виновато упёрла взгляд в скатерть, Саске болезненно потирал лоб, а Мадара сверлил его взглядом, поджав губы. Изуми, пытаясь хоть немного разбавить обстановку, поднималась и разливала чай и цокала время от времени языком, когда дети, воспользовавшись её двух секундным отсутствием, тянулись к конфетам. Ночевать все остались у Мадары, так как Итачи заявил, что все под арестом и не имеют права покидать дом. Благо было достаточно кроватей и постельного белья. Когда он вошёл в комнату, чтобы пожелать спокойной ночи, Изуми целовала уснувших детей в лоб. — Уснули, — шёпотом спросил он, пробираясь на цыпочках, чтобы ненароком не разбудить. — Да, мгновенно. Устали и перевозбудились, — она поправила одеяльце и тихо встала с кровати, взяв его под локоть вывела из комнаты, аккуратно закрыв дверь за собой. — Итачи, насчёт того, что случилось. Может, закроем глаза. — Они тебя попросили, — хитро прищурился он, понимая, откуда ветер дует. — Да, но я сама не хочу никого наказывать. Они не хотели ничего плохого, к тому же никто не пострадал. — Я закрою на всё глаза, если ты пойдёшь со мной на свидание, — нахально заявил он, заправляя её локон за ухо. — Ты это серьёзно? — она вскинула брови и нежно улыбнулась. — И не на одно. — Неужели Итачи Учиха — строгий, неподкупный, справедливый следователь возьмёт взятку? — Я же сказал, что изменился. Предложение не бессрочно и действует пять секунд. Так ты согласна на мои условия? — Хорошо, — быстро ответила Изуми, и он заметил, как щёки покрылись румянцем. — Тогда поцелуй меня. — Что? — Ты должна закрепить нашу сделку. Она встала на носочки и чмокнула в щёку. — Ты не уточнил какой, — с озорством в глазах и тихо захихикав, Изуми опустилась, сделав шаг назад. Он схватил её за руку, и потянув на себя, завладел её губами. Она оплела его шею, отвечая на поцелуй. Подняв её на руки, Итачи понёс в выделенную ему комнату, и ногой прикрыл дверь. Мягкая кровать прогнулась под весом их тел, руки заскользили под одеждой, соприкасаясь с тёплой кожей, губы оставляли влажный след на шее. Они оба тяжело дышали, глотали губами воздух, зарывались в волосах. Он прошёлся по бедру, сминая подол лёгкого платья, коснулся пальцами её влажного жаркого и такого желанного лона, и задохнулся в её сладком стоне. — Итачи, в…этот раз, давай не будем торопиться, — промурлыкала она ему в ухо, нежно поглаживая его лицо. Он нехотя отстранился и прилёг рядом. Тело изнывало от желания, требуя разрядки, он сделал глубокий вдох, пытаясь обуздать возбуждение. — Ты останешься, — сказал он, переплетая свои пальцы с её. — Да, — она положила голову ему на грудь, а он подложил подушку. За дверью что-то зашуршало, они услышали в шёпоте: «мы спасены». Изуми издала тихий смешок, он же усмехнулся. Всё же он всех их безмерно любил. Вскоре всё стихло и комнату заполнило мерное дыхание. Вслушиваясь в уютную тишину, Итачи повернулся набок и приобняв Изуми, уткнулся в затылок. — На этот раз я всё сделаю правильно.