Кнутом и пряником

— А теперь покажи мне себя, — приказной тон и скучающие глаза. Чем не мог похвастаться Руслан, который запыхавшийся и тяжело дышащий, лежал совсем беззащитный на холодном полу у ног Томска. Возможно, такое положение вещей устраивало Руслана. Будоражило мозг, который одновременно хотел и бунта, и покорства. Сказать нет и получить еще больше наказания. Или, как смиренный песик, виляя хвостом, получить свою награду за кроткое да. — Сначала ты снимешь всю свою одежду, не забывай, я не терплю бардак, поэтому ты все аккуратно сложишь. Затем, я хочу, чтобы ты растянул себя, показывая мне. А потом, ты воспользуешься этим, — Матвей элегантно достал из упаковки что-то похожее между вибратором и анальными шариками, — ох, и пока не забыл, ты не кончишь без моего дозволения. Это будет моя тебе награда за хорошее поведение, дорогой Руслан. Енисейский сглотнул, а его кадык нервно вздрогнул. Хотелось послать мужчину нахуй, хотелось услышать заветное — хороший мальчик. Возможно, это все нехватка внимания, черт возьми. Детская травма, что давала о себе знать вот сейчас именно в таком виде. А может Красноярск был просто ебаным мазохистом. Но Руслан послушался, начиная медленно снимать с себя одежду, стараясь растянуть весь процесс как можно дольше. Сначала, пуговица за пуговицей, была снята белая рубашка. Она сползла с одного плеча, оголяя бледную кожу. Подцепив пальцами ткань, Руслан стянул второй рукав, и рубашка первая спала на пол. Дальше были штаны. Красноярск, дрожащими пальцами, расстегнул пряжку ремня, а потом и молнию на джинсах. Он привстал на коленях, цепляя петельки на предмете одежды, стягивая и их. Матвей все это время невозмутимо сидел на кресле перед парнем. Одной рукой он подпирал свой подбородок, с нечитаемым прищуром и типичной улыбкой, наблюдая за спектаклем. Томск не трогал своих партнеров, особенно таких грязных, испорченных и замаранных. Он просто наслаждался представлением. Последнее — трусы. Обычные, чёрные боксеры. И вот уже резинка сползает с тела, оголяя упругую пятую точку. Сильно прогнувшись в позвоночнике и виляя попой, последний атрибут одежды был снят. Подумав дважды перед тем как щекотать Томску нервы, Руслан все же решил аккуратно сложить вещи рядом с собой. — Как я учил, шовчик к шовчику, — сказал Матвей. Учил. Как раз, когда Енисейский все же решил испытать судьбу. Тогда пальцы его рук тряслись еще пару дней, а сидеть он не мог с неделю. Шовчик к шовчику. Казалось, будто от складывания одежды Тумов получал больше удовлетворения, чем от процесса секса. Странный ублюдок. — А теперь ляг на спину передо мною, широко расставь ноги и растяни себя, — промолвил Матвей, вальяжно закидывая ногу на ногу. Обычная смазка без каких-либо привкусов или красителей, Матвей такое не любил. — И не смей запачкать мне пол, — добавил он. И это Руслан знает. Потом ему же и придется слизывать это с поверхности пола. Расположившись на холодном полу, Руслан широко расставил ноги, раскрываясь перед Томском, как ему и сказали. Совсем немного накапав на пальцы вязкой субстанции, Красноярск завел их себе спереди, касаясь упругого колечка мышц. Он не видел лица Тумова, но подозревал, что выражение так и не изменилось. Дурацкая поддельная улыбка и темные глаза, за которыми была пустота. Фаланга пальца проникла внутрь, вызывая такие привычные ощущения. К первому пальцу добавился второй, медленно растягивая мышцы, пока не проникая дальше, дразня себя и поглаживая мягкие внутренние стенки. Три пальца второй руки он засунул себе в рот, посасывая их. Лучше слюна, чем пачкать пол вазелином. — Покажи себя, — приказал Матвей. Руслан шумно вздохнул. Это тоже был своего рода метод воспитания. Не сделает, как сказано, не получит свою долгожданную разрядку сегодня, а может вообще никогда. Он достал два пальца из своего ануса, удобнее устраиваясь на полу и прижимая ноги к своему животу, показывая себя, как сказано. Положив руки на ягодицы, он раздвинул их, чтобы оголиться перед Томском — раскрывая свой растянутый проход. Пальцами обеих рук он проскользнул внутрь, чтобы растянуть колечко мышц еще сильнее. — У тебя ровно минута, чтобы закончить с приготовлениями, — сказал Матвей. Енисейский ненавидел, когда ему было физически больно и в то же время обожал, когда ему было больно ментально. Физически болит — пусть и заживет, но долго и мучительно противно. Ментально болит — значит он живой и в его жизни еще хоть что-то да осталось. Руслан опустил ноги и принялся растягивать себя дальше, запустив три пальца внутрь, то разводя и сводя их, а потом, наращивая скорость, доставая из себя почти до конца и вставляя до основания. С громким шлепком о кожу, Матвей надел на себя латексные медицинские перчатки. Не придется трогать грязь и испачканные вещи. Он взял в руку секс игрушку будто скипетр, рассматривая ее и переключая скорости. — Начнем пока с маленького, — Тумов протянул предмет Руслану, — и запомни, ты имеешь право кончить только тогда, когда я разрешу. Красноярск кивнул в ответ, не сводя свой взгляд с мужчины перед ним. Пусть он на коленях перед Матвеем, но и преклонять голову не собирался. Он принял вибратор из рук Томска, другой рукой беря тюбик со смазкой. Подставив предмет к своему проходу, Руслан надавил. Шарики вибратора становились больше по величине к основанию, а вибрация на маленькой скорости приятно щекотала внутри. К середине он не сдержал первый стон. — Тише, я не люблю громкие звуки, — сказал Матвей, меняя положение ног и облокачиваясь на спинку стула. Енисейский прикусил губу, давясь вторым стоном, продолжая вставлять в себя вибратор. Когда он вошел до основания, Руслан начал медленно двигать рукой. Он перекатился на бок, приподнимаясь на локте и поджимая одну ногу к себе, чтобы не мешала виду. Вторая рука была заведена назад и наращивала темп движений. — Включи скорость на полную теперь, — голос Матвея не изменился, ни хрипоты, ни даже легкой дрожи не проскочило. Руслан нажал на кнопку, меняя скорость, и внутри все завибрировало вместе с игрушкой. Он сильнее сжал зубы, шумно дыша и постанывая себе под нос. Расслабляя мышца живота, он закрыл глаза и продолжил свое действо. — Не прекращай, пока я тебе не прикажу, — расслабленно сказал Томск. Ей-богу, Руслан готов был поклясться, что Томск получает наслаждение и разрядку именно от такой вот ситуации — где у него в руках вся власть, а его голос и приказы — неоспоримы. Не сам процесс важен, а то, как ты его контролируешь. Не партнер, а полная зависимость человека от тебя. — А теперь, засунь это в себя до конца и не трогай, — очередное указание от Матвея прозвучал как-то слишком громко. Енисейский засунул вибратор в себя до основания, ерзая. Он прямо задевал его простату, и хотелось кричать в голос от этого возбуждения. Нет, нет, он не выдержит так долго… — Я же вполне доходчиво сказал, что тебе не дозволения кончать без моего разрешения, — Матвей держал голову Красноярска, который был у его ног, у себя на коленях, все также сидя в кресле, — почему ты меня ослушался? Руслан помотал головой. Слишком много было. — Никакого самоконтроля, — вздохнул Томск. Он больно надавил на челюсть Руслана, заставляя его раскрыть рот и большим пальцем в латексной перчатке проник внутрь. Парень закашлялся, давясь слюной и вызванным рвотным рефлексом. Он попытался расслабить горло, но Матвей сильно давил на его язык, проникая пальцем все глубже внутрь. Томск цокнул, — еще и брюки мои испачкал своими слюнями. Какая мерзость, — его аккуратные короткие ногти больно впились в кожу лица, — дурных детей надо учить послушанию, — нога в начищенном ботинке опустилась на полу твердый член Руслана, надавливая, — что я тебе говорил? — кончиком ботинка он начал двигать, задевая кожу пениса. — Что я дурной ребенок, — заплетающемся языком проговорил Руслан. — А еще? — мило поинтересовался Матвей. — Что я могу кончить только тогда, когда ты прикажешь мне, — Енисейский сглотнул собравшуюся во рту слюну. — Так делай то, что я тебе говорю, — пальцы еще сильнее сжались, будто угрожая раздавить череп Красноярска. Томск начал быстрее натирать член парня своим ботинком, а большим пальцем продолжил изучать рот. Руслан почувствовал, что невольные капли слез потекли из глаз. И дабы не показывать еще больше слабости, он зажмурил глаза. А член предательски начинал твердеть. — И попробуй только испачкать мне ботинок или пол, — Матвей достал палец из рта Руслана, — кончи по моей команде. Мурашки пробежали по телу Красноярска и внутри все содрогнулось. — Ну же, дорогой, ты же на самом деле хороший мальчик, так ведь? — боль от ногтей сменилась на легкое поглаживание по щеке. И Руслан не выдержал, кончая во второй раз себе на живот. В этом что-то было. Что-то потаенное и страшное. В этой похвале, которой ему так не хватало, но хотелось. Он всегда просто хотел привлечь внимание своим вызывающим поведением. Может это был такой мазохистский метод получать желаемое?.. Матвей встал с кресла, снимая латексные перчатки со своих рук и бросая их рядом с Русланом, — не забудь убрать за собой. А Руслан, не выдерживая такого напряжения, сполз на пол, наконец-то смаргивая накопившиеся слезы с глаз.