Тропами Аша

      Аш бродил по длинным пустым коридорам. Он чувствовал, что они знакомы ему, однако откуда — непонятно. Поворот налево, пройти прямо, еще одна развилка. Тут уже можно попробовать повернуть направо. Может быть, повезет в этот раз и он выйдет туда, куда нужно. А куда ему нужно? Вроде бы он шел… Ах да, он помнил, как его верный ученик попросил его прибыть в столицу для решения какого-то дела. Какого? Аш попытался вспомнить, не переставая идти. Ему казалось, что если он остановится, то случится что-то непоправимое.       Поворот, развилка, пройти прямо, поворот       Халед, должно быть, заждался его. Божество, которое опаздывает. Аш попытался улыбнуться над этой шуткой, но не смог — не позволил маленький червячок сомнения. Что-то здесь не то. Разве он требовал строить такие длинные коридоры? Может быть, это новая планировка? Нет, не могли же они за пару дней такое воздвигнуть.       Под ногами зачавкало. Аш настолько сильно был погружен в свои мысли, что заметил этот звук только когда он стал отскакивать от стен, становиться еще больше и создавать продолжительное эхо. От увиденного ему поплохело. Пол, до недавнего времени бывший песчаным, стал мягче, податливее. Где-то проступили жилы, желтое марево песчаника краснело. И чем дальше шел мужчина, тем сильнее чавкал пол, тем сильнее он прогибался под каждым шагом, выделяя неприятную темно-красную жидкость. Начал чудиться металлический запах. Аш попытался остановиться, может даже развернуться и выйти из этого странного лабиринта, но тело было ему неподвластно. Стены покрылись разводами, тут и там показывались проплешины с будто дышащей тканью, обтянутой поверх разломов. Тонкие веточки синего цвета тянулись вдоль, будто показывая путь. А Аш продолжал идти. Жидкость поднималась, теперь она могла без проблем достать до щиколотки. Продвигаться дальше было все тяжелее.       Вновь развилка, повернуть уже налево, еще раз налево, направо, прямо, прямо, прямо       Стены сужаются, они дышат, они чувствуют чужака. Дышать практически невозможно. Аш чувствует старые раны, они щипят под одеждой, заставляют вспомнить о каждой битве. Халед ждет его, для Аша у него важная весть. А ждет ли он? Или он так и не смог дождаться и ушел? Наверное так и есть, Ашу необходимо повернуть назад, вернуться в песчаные своды, сбежать из этого места. Теперь ему трудно даже повернуться, плечи задевают стены, что им не нравится. От каждого касания синие капилляры впиваются в кожу, притормаживают, просят остановиться и передохнуть.       Жидкость доходит до середины бедра и Аш кое-как поднимает руку, чтобы рассмотреть, что это такое. «Кровь?!» — Проносится у него в голове. Он не понимает, что происходит вокруг, идти дальше подобно каторге — на каждом шаге будто впиваются иглы. Пульсирующее нечто обволакивает его, едва дает протиснуться в следующий поворот.       Прямо, прямо, прямопрямопрямопрямопрямо       Плоть смыкается вокруг него, лишает возможности продохнуть. «Аш»       Он слышит биение крови в ушах, как сердце перекачивает ее из одного круга в другой. «Аш, очнись»       Он чувствует, как кровь заливает его рот. Он не может двигаться, только распахнутыми глазами следить за неминуемой гибелью. Его гибелью. «Аш, просыпайся сейчас же!»       Последнее, что он слышит — далекий голос. И гул. Гул смерти, раскатывающей пергамент с его приговором.

***

      Аш резко открывает глаза и подрывается на кровати. На улице еще ночь, костер догорает, оставляя неприятный запах и едва заметный дым. Рядом с ним, поближе к мужчине, Эва. Она бледна настолько, что ее кожа посерела, а огромные распахнутые в ужасе глаза неотрывно следят за каждым движением.       Уже несколько дней они были в Абидосе. Эва подрабатывала занимаясь онейромантией, однако клиентов почти не было — недавно в деревни побывали стражи фараона и до смерти запугали людей. Не ровен час, кто-то их выдаст проезжающим время от времени страже, но приходилось рисковать. Искать клиентов было сложно, за Эву это делали старшие, а единственная клиентка, которую нашла она, в итоге избавилась от любви к Ливию, но страстно сильно его возненавидела. Самое отвратительное, что Эва своим видом людей настораживала, Аш не желал общаться с людьми. Особенно избегал молоденьких девушек, которые оказывали ему всяческие знаки внимания и подкармливали их обоих. За что, скрипя зубами, ему приходилось включать свое обаяние и общаться с ними. За время в небытие он отвык от живых существ больше, чем ожидал. Для всех они были братом и сестрой, что обоих вполне устраивало. Устав от приставаний девушек, Аш вознамерился найти им клиента, но пока результата это не принесло.       Жить им приходилось в полуразрушенном доме, находящимся на отшибе деревни, благо, что это не выглядело как-то не так. Абидос был четко поделен на касты. Низшие сословия ютились в небольших домиках такого же типа, либо обитали на улице в надежде, что песчаные бури не настигнут их. Высшие же без зазрения совести пользовались практически бесплатной рабочей силой. Эва старалась не попадаться местной страже на глаза, постепенно продавая украшения и масла Ливия. Это помогло им хоть немного подготовится к дальнейшей дороге. Теперь у обоих были плащи, накидки для сна и сумки, а так же нормальная еда. Падший бог ее таковой не считал, но ворча ел, зная, что и нужны силы. Труднее было заставить есть Эву, девушку последнее время часто тошнило, не иначе нервы подводили или организм тяжело принимал еду после нескольких дней голода.       Аш же пытался вспомнить хоть что-нибудь. Его смерть покрылась таинственной дымкой. Он помнил не так много. Кровь, стекающая по стенам, длинные бессонные ночи, наполненные болью — его болью — и глаза. Темные глаза, смотрящие в его, наслаждающиеся его болью. Абидос славился своей большой библиотекой где и проводил большую часть свободного времени мужчина. Книга за книгой, стеллаж за стеллажом, но ответа все так и не было. Просто в один момент он перестал существовать. Даже заведующий библиотекой не мог дать четкого ответа, что случилось с Ра и Ашем. «Просто исчезли — ПУФ — и все», — пожимал старик плечами. — «Даже жрецы долго не смогли поддерживать храмы. Без божественного вмешательства что остается делать народу. Молиться тому, кто точно ответит, либо тому, что навечно замолчал».       Немного помогли, как ни странно, детские сказки. Хоть Ашу и не нравилось, что его в них выставляют простофилей и слабаком, но что взять с этого времени. Его не было около двухсот лет, его силы сейчас сравнимы с человеческими, может чуть побольше, чем у шезму. Но до богов ему еще далеко.       Наваждение проходит в тот момент, когда Аш промаргивается. Перед ним все та же Эва, которая вот только-только уснула после очередной вылазки. В последнее время она все хуже выглядит из-за недостатка сна. — Аш, ты чего раскричался? — Девушка все-таки пробует задать еще один вопрос. Она видит, что мужчина очнулся от кошмара, но не понимает, насколько глубоко он засел в его сознании. — Если нас здесь найдут, придется объясняться. — Все тот же кошмар, — мужчина поднимается. Сон как рукой сняло, а завтра — уже сегодня — надо вновь идти на поиски. Каждый раз как первый, уже нет того желания копаться в прошлом, что уже не его. Историю пишут победители, а он, Аш, далеко не из этой касты. Будто кто-то специально пытался заставить всех забыть про него. Им же хуже будет, когда он вернется на свое законное место. — Ты голодна?       Девушка качает головой. Она устала, хочется немного поспать, но такие же кошмары не дают задремать дольше получаса. Эва отдала бы все, лишь бы вернуться в прошлое, где сны были наполнены кромешной темнотой без сновидений, а не вечных страданий. Исман каждую ночь, каждый сон, возвращался к ней. Стоял, смотрел грустным взглядом и всегда молчал. Как бы она не молила его, как бы не упрашивала и что не предлагала взамен, ответ был пустотой. С течением сна он начинал покрываться ранами, кровь заливала его лицо, руки, начинала капать на пол. Но он не отводил взгляда от своей сестры. — Хорошо, сегодня мне потребуется твоя помощь, — Аш размялся. Пошарил в напоясной сумке в поисках еды, вытащил яблоко и, поморщившись, откусил. Противный хруст резко прозвучал в ночной тишине. Не выдержав, он отдал его Эве. Мир может и изменился, но не его ненависть к яблокам. Девушке пришлось его съесть — не пропадать же еде. — Я хотела бы отдохнуть. Как человек, кто единственный зарабатывает деньги на пропитание, — девушка подчеркнула всю важность последних ее слов, запихивая в себя яблоко. — Я бы провела сегодня день тут, отсыпаясь до ночи. — Ночью мы уйдем отсюда.       Эва села на кровати. От кровати, правда, было одно название — подстеленная ткань под спину, чтобы не простудиться, да вторая ткань, чтобы накрыться от песка, который задувался в щели. Эве в первое такое утро пришлось с руганью откапывать Аша — тот не послушался девушку и лег у самой стены, под окном. «Таким образом, я сразу пойму, что наступило утро». Только не учел он, какие бури поднимались ночью. За каких-то пару часов сна его завалило так, что под утро торчала только верхняя половина тела. Зато после этого случая бывшее божество стало прислушиваться к советам девушки. Немного и ворча, но хоть что-то.       С едой тоже была связана забавная ситуация. Ашу, когда тот еще был в божественном обличье, не требовалось есть из потребности. Заморские яства, высококлассные вина были лишь для услады вкуса. Однако теперь требовалась постоянная слежка за чувством голода. Когда Аш впервые почувствовал бурление в животе, он решил, что девушка его отравила. Однако чем? Тот не ел, не пил, в отличие от девушки. Решил он тогда, что она наворожила на него болезнь от себя. Потребовалось несколько часов, чтобы мужчина послушал Эву и хотя бы немного поел. Девушка иногда об этом жалела, помер бы от голода и не позорились, провалив воровство в чужих садах. — Куда мы собираемся? Можно еще несколько дней побыть здесь, подзаработать. Ты обещал найти клиента. — И если сказал что найду — значит найду, сначала решим важные проблемы, — закатив глаза, сказал Аш. — Сегодня мы должны пойти к источнику       Заметив непонимающий взгляд, он попытался объяснить. — Он запрещен для посещения, но открыт всего час в день. В раннее утро, пока очищают прибрежное пространство. Служитель библиотеки направил меня к нему, — Аш продолжает собираться. Ножом он отпарывает у старой сумки ремень, сворачивает его и засовывает к себе в карман. От оставшейся ткани он избавляется, выкинув ту в окно. — Его еще называют Источник искателей. Те, кто смотрел в его гладь, находили ответы на тревожащие их вопросы. — Но закрыли его не просто так, верно? — Девушка уже не хочет спать. Она видит в этом и свою выгоду. Видеть истину. Это то, что ей сейчас нужно. Может быть, она все еще не до конца правильно определила сторону, на которую стоит встать. Может быть, Амен сможет помочь ей вернуть Ливия, но она будет ему вечно должна. Она готова пойти на этот шаг. Но если именно сейчас она идет по правильному пути? Может в руках Амена лишь ее смерть. — Мыслишь в правильном направлении, — Аш помог девушке подняться с импровизированного ложа. — Практически все, кто находил эту истину, сходил с ума. Сначала все это приписывали к несчастным случаям, однако когда богатенький торговец решил утопиться в этом источнике, его было решено обнести стеной и запретить заходить. Воду, как ты понимаешь, оттуда перестали брать. — Отчего ж его не засыпали? — Все очень просто. Для таких, как мы с тобой. Мы с тобой путешественники, — Аш вырисовал кавычки в воздухе. — Нас никто не хватится, если мы вдруг пропадем. Но вот несколько монет не помешает владельцу этого водоема. Более того, не все могут видеть эту самую истину, вообще-то говоря только боги, да старшие жрецы. Поэтому и популярность водоема довольно низкая, держится все лишь на слухах да легендах.       Эва наскоро привела себя в порядок. Теперь у нее нет ее сотни одежек, волосы чаще всего убраны в косы, либо тугой хвост, чтобы не мешать за работой, а под глазами залегли тени. Забавно, что ее все еще находили привлекательной, многие торговцы делая скидки и покупая укрощения и масла.       Конечно, везде есть и минусы. Эвтида уяснила, что уже как минимум три девушки из деревни недолюбливают ее. Одна из-за ее ревности. Тут скорее сработало даже не внешность Эвы, а ветреный характер муженька девушки. Тот готов был пойти за первой встречной юбкой, если та колыхнется в его сторону. Вторая девушка была просто немного не в себе. Везде ей мерещились наемники, пришедшие по ее красоту. Прятала она лицо за длинными тканями, а открывала только когда оставалась одна с собой. Если бы не ее безумные выкрики в сторону всех, кто приблизится к ней чуть ближе, чем на пять метров, то флер неизвестности и загадочности только притягивал бы остальных.       Однако третья. Третья возненавидела Эву всей душой. Та считала девушку помехой перед своей скорой свадьбой. Суженый ее мог преследовать Эвтиду по всему рынку, заходить даже к нижним кастам, лишь бы поговорить с девушкой еще раз. Спасало ее только появление Аша. Пару раз пришлось разыграть сцену изображая грозного старшего брата, который защищает честь сестры, чтобы несносный мужчина наконец отстал от девушки и ушел к своей невесте. Несколько раз Аш так чуть не ввязался в драку, в конец устав, что кто-то вечно лезет к его жрице.       Из-за этой кутерьмы девушка толком не могла выходить на улицу днем одна, а вечером приходилось становиться максимально осторожной. Новость о возможном скором уходе из Абидоса отозвалась приятной истомой, пусть и с долей разочарования, ей очень хотелось забыться обо всем и выполнить какой-нибудь серьезный заказ. — Если выйдем сейчас, — Аш тем временем сложил оставшиеся вещи в сумку и перекинул ее через плечо, взял и сумку Эвы, видя, что девушка слишком сонная и чуть пошатывается от усталости. — То к рассвету как раз будем у места. На каждого дается не более пяти минут, но мы сможем войти вдвоем, что даст нам в сумме десять. — Сложению тебя учили при правлении, — не удержалась от колкости Эва. — Конечно, не то как бы я правил столько лет, — мужчина поднял вверх указательный палец и заговорщески посмотрел на свою попутчицу. — Как иначе я бы отмерял, сколько винограда для высококлассного вина потребуется.       Как предусмотрел Аш, пройти им было не так много — дом находился за пару кварталов от верхнего Абидоса, а оттуда до источника рукой подать. Шли в тишине, только собаки порой лаяли из своих вольеров, да редкие прохожие, пошатываясь, брели кто куда. Около входа в павильон их встретил сторож. Опять, ни слова не говоря, принял пару монет, осмотрел их сумки и пропустил вперед. — У вас десять минут.       Дверь с неприятным скрипом закрылась. Эвтиде пришлось проморгаться, чтобы привыкнуть к внезапному свету — пара фонарей располагалось прямо около входа и еще несколько — у источника. Хотя, источником это сложно было назвать. — Больше на лужу похоже, — сказала свои мысли вслух девушка. Аш на ее замечание только хмыкнул, соглашаясь со сказанным и вернул ей сумку.       Павильон не был очень уж большим, куполообразная крыша кое-где пробита, из дыр проглядывает небо и бьет лунный свет. Расписные колонны вделаны в стены, из-за чего пространство визуально уменьшалось еще сильнее. Небольшая тропинка, уложенная битым камнем, тянется, вихляя в разные стороны, скручивается и останавливает свой ход около небольшого водоема. Он не был широк, скорее уходил глубоко под землю. Около него — дерево, кривое, с одной стороны иссохшее, но продолжающее цвести как только подойдет сезон.       Пара приблизилась. Около спуска оказалась каменная перекладина, на которую можно было спокойно облокотиться и всматриваться в глубину. Что, впрочем, оба и сделали. Минута тянулась за минутой. Эва все пыталась выследить то, что ей было нужно. Ответ. То ли она делает в своей жизни? Может, ей стоит повернуться? Может, ей стоит бросить эту затею? Отражение, казалось, смеется над ней. Глаза уже начинали болеть из-за игры света факелов. Ничего она не видит, никаких изменений. Будто это дурацкая шутка. Эвтида повернула голову к Ашу — тот изумленно вглядывался в свое отражение. Неужели он что-то увидел? Или издевается над ней, чтобы потом поиздеваться. Ага, вещая вода. Ну ты и глупая, Эва.       Девушка вновь перевела взгляд перед собой. Внезапно что-то показалось ей странным. Протерла глаза. Вновь всмотрелась. Да, на ней была другая одежда. Легкая золотая накидка, на голове — тиара как у жриц. «Она» стояла, хитро посматривая на свой оригинал, сложив руки на груди. «Она» томно потянулась, а на шее блеснул оберег. — Этого не может быть, — раздалось со стороны. Эва моргнула — видение испарилось. На нее смотрела она, с кругами под глазами, с зачесанными назад волосами. Уставшая и утомленная неизвестностью. — Упустила, — с какой-то обреченностью было произнесено девушкой. Аш, заметно повеселевший, чуть ли не вприпрыжку пошел обратно, таща Эву за собой. — Что увидел-то? — Даже больше, чем ожидал. Мой столичный храм и фараона, — он продолжил ее тащить по улице, не отпуская и игнорируя людей вокруг. — Как я не подумал, род нынешнего фараона ведь от моего брата идет, он обязан склонится перед своим богом. И храм, чертов храм, приду туда и пойму что случилось, а этот сопляк поможет его восстановить. — Не думаю, что наш фараон склонится перед тобой, — едва поспевая за ним, сказала Эва. — Да погоди ты! — Ну, что ты, как череп… — Молодые люди!       Оба вздрогнули, услышав старческий голос, и резко остановились. Старушка тяжело дышала, похоже, бежала за ними уже некоторое время. Не нищенка, но и не из богатого сословия. Скорее жена какого-нибудь купца или караванщика. Аш, не думая, закрыл Эву собой, слегка оглянулся. Улицы были пустые, кроме них и странной женщины, никого не было. Разве что, стражники, которые должны были делать обход. Вот только, сколько бы Эва или Аш ночью не гуляли, никого из них они так и не встретили, видимо те предпочитали ночами спать, а не выполнять свой долг. — Простите, вам что-то нужно? — Эва отодвинула Аша, вызвав его недовольное бурчание. Вот и защищай ее после этого. — Подруга моя, Насферу, говорила вы шезму, — Эва прикусила губу, злясь, что они уже успели себя выдать. — Помогли ей справится с тоской по умершему мужу, может и мне поможете? — У вас тут у всех, что ли дела сердечные? — Аш оскалился, осматривая женщину. — Наверно в молодости той еще оторвой была. — Аш! — видя, как женщина краснеет, не то от смущения, не то от гнева, Эва развернулась к нему. — Заткнись.       Солнце начало подниматься над поселением, когда они добрались до дома Лины, по дороге все трое мрачно молчали. Эва не хотела принимать этот заказ, прекрасно понимая, что ее ждет, но Аш клещами уцепился и не сдавался, пока она не согласилась. Деньги им были нужны, а женщина обещала отдать им одну из своих коров, более чем щедрая плата, слишком щедрая, чтобы отказываться.       Две недели назад в поселение нагрянули стражи фараона во главе с одним из охотников на шезму. Судя по тому, что знала Лина, парня взяли в охотнике по протекции семьи, таскающей своих многочисленных детей на всевозможные ветви власти. Молодой охотник быстро заставил Абидос заговорить о нем. Богатая часть города откупилась от них щедрыми дарами, а остальные подвергались обыскам и даже пыткам. Никто не смел перечить слугам фараона, да и парень был из очень уж влиятельной семьи.       Никаких шезму они и близко не нашли, а может и вовсе не искали, забирая у людей последнее. Однако то, что случилось перед их отъездом, было ужасно в своей обычности. Молодая девушка, внучка Лины, попалась на глаза охотнику. Сами они были из семьи купцов, да только после смерти сына и деда жили тем, что осталось от их состояния, а второй сын снарядил караван на немногие деньги, да сгинул в пустыне. Джамилия была уже сосватана сыну главы стражи, который, по мнению Лины, стал бы достойной заменой умершим мужчинам. Да только и он, и его отец, не решились провоцировать конфликт с охотником и не вступились за несостоявшуюся невесту. — Меня в сарайке с овцами закрыли, а сам он два дня… — Женщина глотала слезы, стоя перед ними и смотря в землю. — Только и могла я слушать ее крики, а когда и они затихли, думала, что все. — Лина сжала ткань платья. — Быть может, лучше бы убили. Не приходит она в себя, либо спит, либо пустым взглядом смотрит в стену.       Дом встретил их тишиной. Два этажа, три комнаты снизу, включая зал с большим столом, да четыре комнаты наверху. Родовое гнездо семьи, чей род почти прервался, а внутри поселилось лишь одиночество и скорбь. На широком столе, из белого мрамора, горела свеча. — Мой Захир мечтал о большой семье, — улыбнулась женщина, видя как они осматриваются. — Да вот я только двух детей смогла выносить, остальные двенадцать умерли до рождения, отторгла их моя утроба. А потом и их потеряла, и невестку с внуком. Никого у меня нет, кроме моей Джами. — Она посмотрела на Аша серьезным взглядом потускневших карих глаз. — Не сможете помочь ей забыть это все, тогда прервите наши жизни, похороните под деревом позади дома и заберите все, что тут есть ценное. Вижу я, что рука у тебя не дрогнет. — Не дрогнет, — подтвердил мужчина, скорее для Эвы, чем для женщины.       Они все вместе поднялись на вверх, не смотря на свое состояние и возраст, Лина усердно убиралась в доме, не желая запускать то, что оставил ей муж. Джамалия обнаружилась в одной из комнат, самой большой. Лежала на широкой кровати, видавшей лучшее времена, но все еще сохранившей намек на богатство. Сразу было ясно, что спальня принадлежала Лине и ее мужу. Захир делал все, чтобы жизнь его жены проходила в комфорте и уюте. Даже шкаф для одежды был резной, из красного дерева, одним богам известно, сколько он стоил изначально. Ковер, хоть и потускневший от времени, с протертыми тропинками от бесконечных хождений по комнате, ютился ровно посередине.       Аш чувствовал шепот бывших жителей, смех, который звучал тут раньше, топот маленьких ножек и басистый смех мужчины, который подхватывал сыновей на руки, думая, что впереди его ждут беззаботные годы в окружении любящей семьи. Даже будучи в таком состоянии, с минимумом своих сил, такие сильные эмоции, скорее даже отпечатки, отзывались глубоко внутри. Отверженный бог вытер глаза, чужая боль разрывала сердце, а смех звучавший повсюду сменился криками и болью, проникающей до костей. — Джами, солнышко, я привела тех, кто тебе поможет, — девушка не отреагировала на ласковый голос Лины, продолжая смотреть в окно. — Аш, я не смогу, — тихо шепнула Эва, боясь того, что увидит внутри сознания девушки. — Я постараюсь присоединится к тебе, — видя ее удивление, Аш вздохнул. — Я сейчас как вы, на уровне рядового шезму. Тряхну стариной.

***

      Вокруг была тьма и звук чьих-то тяжелых шагов. Эва крепко вцепилась в руку Аша, сейчас было не до гордости. Проникать в чужие мысли Бог плодородия умел, да только как бороться с кошмарами, или стирать воспоминания не знал. Эту работу выполняли его жрицы. — Серьезно, а как они научились этому? — Сами, само собой, не хватало им еще и рыбу давать помимо сетей.       Дальше они шли молча, Ашу все вокруг напоминало его собственный кошмар: те же высокие каменные стены, конца которым не было, туман с тьмой, вода под ногами, подозрительно напоминающая кровь. Даже мысль мелькнула, уж не в его ли кошмар их занесло? Но нет, они вышли к двери, подозрительно сильно напоминающую дверь в дом Лины. Она легко поддалась, стоило только прикоснуться.       Они ожидали увидеть сгусток энергии, который держит девушку в своих цепких лапах, терзая ее и мучая. Или того хуже, повторяющийся акт насилия над несчастной. Вместо этого их встретил свет и смех людей. Повсюду горели свечи, за столом сидели двое взрослых мужчин о чем-то негромко и шутя споря. Симпатичная женщина сидела на ковре неподалеку, играя с маленьким мальчиком. Из кухни доносился запах свежей и вкусной еды, у Аша аж в желудке заурчало. Семья их не замечала, проживая свою жизнь так, будто они не вторглись в их маленький мирок. — Пойдем наверх, — у Аша защемило сердце, внутри все напряглось, но он упорно тянул девушку за собой. — Я чувствую тьму впереди.       Эва рвано выдохнула, сильнее сжимая руку Аша. Комнаты на верху были поддернуты туманом, в том числе и комната Захира и Лины. Оставалась только одна, судя по всему, комната девушки. Чем ближе они подходили, тем сильнее сгущалась тьма. Густая кровь полилась по стенам, а сами они услышали истошный крик, от которого хотелось сбежать. Эва ногтями впилась в руку мертвого бога, сдерживая ужас. — Проклятая шезму, я изгоню из тебя зло, — услышали они первый голос.       Войдя в комнату они обнаружили Джамилию, она сидела на кровати забившись в угол. Три тени окружили ее. В каждой из них прослеживалось очертания мужчины. Вся комната была в трещинах из которых лилась черная жижа. Силуэты смазаны почти полностью. Но у одной, будто углем по папирусу, вычерчен рот. У второй — глаза. А у третьей. У третьей руки. С обломанными ногтями и волдырями на пальцах. — Ты грязная и нечистая, ты обманула меня, — твердила одна тень, скалясь острыми зубами, на ее теле преступали очертания одежды стражников. — Ты не была невинна. — Нет же, я не обманывала тебе! — захлебывалась слезами Джамилия, вжимаясь в угол. — Я ни с кем не была до тебя! — Грязная девка, ты должна гордится тем, что я был с тобой, — перебила ее вторая тень, Эва легко узнала очертания одежд охотника. — Это ты должна была умереть, а не мои сыновья и внук, — скрипела третья тень, самая искаженная, огромная, заполняющая собой всю комнату. — Недостойная! — Джамилия, — позвала Эвы и сделала шаг к девушке. — Не слушай их.       Девушка посмотрела на них расширенными от ужаса глазами, в которых зародилась надежда. Сколько эти тени терзали ее? как много времени прошло для нее тут? Вечность. Тени ощетинились, двинулись на вторгнувшихся людей. — Она наша! — в один голос кричали тени. — Ну, уничтожь их, — Аш глянул на напуганную шезму. — Чего стоишь? — Я никогда не уничтожала что-то похожее на это. Это не кошмар и не воспоминания, это то, что она сама создала, — Эва в ужасе посмотрела на Джамилия. — Она винит себя в том, что произошло с ней и ее семьей. — Я проклятая, — подтверждая ее слова, сказала Джамилия, в миг становясь такой же отрешённой, какой была в реальности. — Это я должна была умереть вместо моей семьи, это я была грязной. — на ее лице появилась безумная улыбка. — Джай сказал, что проверит, невинна я или нет, я любила его, хотела быть с ним, но… — Грязная девка, обманула. Не было крови. Не было, — гудела тень, судя по всему, ее несостоявшегося жениха. — Может у тебя просто стручок мелкий, — фыркнул Аш, стоя перед тенями и закрывая Эву, в его ладони разгорался огонек. — И что это за поверки, без заключения брака? Воспользовался и выбросил. — Аш, — Эва дернула его за одежду. — Подбирай слова. — Перед кем? — хмыкнув, спросил взбесившийся Аш. — Перед насильниками, да теми, кто детей винит в несчастье семьи?       Огонек в его руке разросся, лицо Ливия начало сыпаться, обнажая совсем другое, с желтыми глазами и царственными чертами. Тени взвизгнули, а огонь обхватил всю руку древнего божества, тело Ливия песком осело на пол и перед Эвой оказался мужчина еще здоровее и выше Амена, с короткими волосами и черными узорами на коже. Ощущение его давящей силы заполнило помещение, черная жижа перестала течь, а комната запылала в огне. — Людская грязь, похоть и грехи, — прорычал Аш. — Смою водой и огнем, очищу мир, именем моего отца, великого бога Ра. Сгиньте!       Тени заверещали, когда пламя перекинулась на них, узоры на теле Аша засветились. Он был воплощением ярости, голыми руками разрывая кошмары Джамилии. Огонь гудел и пожирал все вокруг, не трогая лишь девушек. Впервые Эва осознала, что находилась все это время в компании настоящего древнего Бога, которому когда то молились миллионы. А потом огонь потух, тени исчезли, а Эва поняла, что теряет создание. Последнее, что она увидела, был Аш, сверлящий ее своими жуткими холодными глазами.

***

      Эва очнулась с ощущением переполняющих ее сил. В лицо светило солнце, а сама она была в большой кровати, укрытая шкурами и красивым одеялом. Вокруг никого не было, только шут живущего своего города за окном и чириканье птиц разбавляли пустоту вокруг. — Проснулась? — В комнату вошел Аш, выглядевший задумчивым, но вполне отдохнувшим. — А я думал еще несколько дней проспишь. — Подожди, скольк… — Три дня, — мужчина сел на край кровати, держа в руках ароматный чай, который пил аккуратными глотками. — Тетушка Лина внизу. Будешь? — А Джамилия? — приняв из его рук чай, Эва с удовольствием сделала глоток, в горле пересохло так, словно она не пила целую вечность. — Ей стало лучше? — Сейчас еду принесу, поешь и все расскажу.       Все ее протесты он отклонил, ушел вниз и вернулся с полной тарелкой ароматного рагу и свежими лепешками, на второй заход принес чай себе и сладкую пахлаву. Пока она жадно ела, он рассказал, как очнулся в комнате, эва в себя не приходила, по его мнению, Аш каким-то образом взял ее энергию и смог уничтожить тени, а вместе с ними притупить и эмоции девушки о том, что с ней произошло. Это не уберегло их от истерики Джамилии.       Как оказалась, все произошедшее с ней, она воспринимала, как естественное наказание, за принесенное в семью проклятие. Девушка вместе с друзьями, залезли в местный храм будучи не совсем трезвые и украли оттуда немного разных масел. Поступок глупый, за который девушка себя корила. Но уже через день она слегла с температурой, а ее отец с матерью и маленьким братом были вынужденными отправится к дальним родственникам без нее. Из-за спешки, маршрут пришлось проложить максимально короткий. Не учли они только одного — в карьере засели настоящие охотники. Были они наказанием за совершенной девушкой грех, или случайным совпадением, Джамилия так и не узнала. Но корила себя так, будто она держала нож, убивший ее мать и маленького брата. Захир от таких известий сразу слег и не пускал к себе внучку. — Он правда винил ее? — отставив полупустую тарелку с рагу, спросила Эва, беря чай и сладость. — Нет, он не хотел, чтобы она видела его разбитым, да и чувствовал, что смерть близко и хотел запомнится ей сильным, опорой семьи, — Аш вдохнул и потер глаза. — Глупые люди, не умеете друг с другом говорить. — Так что? — Она подслушала их разговор, услышала, как он произносит ее имя, а потом называет проклятием, — мужчина отставил пустую кружку. — Да только его голос подводил, не то она услышала. Он и правда считал, что их семью постигло проклятие, по юности он сам, как оказалось, грабил караваны и однажды убил семью целую. С тех пор и завязал, не мог с этим смириться. — Аш лег на спину, устало прикрыв глаза. — Джамилию он любил, конечно же, не винил ни в чем, а переживал о ее будущем, боялся, что обидит кто-нибудь. Младший сын-то юнцом совсем был, шестнадцать лет, на два года старше Джамилии. Снарядил караван с такими же юнцами, да угодил в песчаную бурю, заплутали и умерли. Захир умер так и не узнав об этом, думал, что младший сын позаботится обо всем, гордился и им, и Джамилией. Девчонка-то умная, семейному делу отцом обучена не хуже любого мужчины, отец ее хорошим человеком был, судя по всему, — Аш зло выплюнул. — Не чета деду. — И что дальше? — переварив услышанное, спросила Эва. — Да что что? Дедуля ей помолвку организовал, да только подонок этот, поняв, что мужчин в семье нет, уболтал ее лечь с ним, мол люблю, все равно поженимся, — Аш поднялся и принялся ходить по комнате, его распирало от гнева. — В мое время, пришла бы она в мой храм и быстро бы подонка наказали за его длинный язык. А он не только опорочил ее, но еще и стражника натравил, чтоб окончательно бесчестие свое скрыть. — Глаза Ливия сверкнули золотом. — А этот не убил, надругался, да прожил в ее доме два дня, пытая других людей и резал ее, если она им отказывалась прислуживать, убираться за ними, ладно хоть не трогал больше или своим не отдал. — Аш запустил руку в волосы, явно не привычной для него длины. — Она совсем в себя ушла, винила в том, что приключилось с ее семьей и в один день просто сломалась. — И где она сейчас? — Осторожно спросила Эва, боясь услышать ответ. — Не поверишь, караван собирает, — Аш хмыкнул. — Как поняла, что дед ее не винил, так и решила действовать. Людей собирает, товарами закупается, да продает скот, чоб денег больше было. В Асуан поедут. — мужчина погрустнел. — Жаль нам в другую сторону. — И она оправилась от остального? — недоверчиво спросила Эва. — Вряд ли сможет так легко, даже нашими стараниями, — Аш снова сел на кровать, перестав мельтешить по комнате. — Хотят продать дом, да уехать отсюда. не охотника, не этого подонка стражника, они не накажут, а оставаться тут слишком болезненно. От коровы я отказался, ты уж прости, но еду они нам в дорогу дадут и золота подкинут. — Кулаки древнего бога сжались. — Только силы восстановлю, найду их обоих и выпотрошу, будут жертвенными баранами на моей празднике урожая. — Мне казалось тебе все равно на людей, боги ведь не вмешиваются в дела людей так. — Они и сильнее вмешиваются, — буркнул Аш. — А тут совмещу приятное с полезным и урожай богатый их смерть даст и убью двух подонков, которые обидели моих дух последовательниц. — Увидев ее в удивленное выражение лица, Аш самодовольно хмыкнул. — Да, в отличии от тебя, они осознали всю мою мощь и величие.

***

      Лина с внучкой покинули город на рассвете через два дня, тепло попрощавшись с Ашем и Эвой, которую упорно стали называть жрицей. После увиденного истинного облика мужчины, Джамилия смотрела на него с благоговением и обещала молится на привале. Старушка же была готова делать все, что угодно, радуясь тому, что хоть кто-то из ее семьи в порядке.       Они вернулись в своей старый дом, который нагло заняли, когда только прибыли в город. Все нужные вещи для дальнейшего путешествия были калены и собраны. Единственной проблемой были караваны, лодки тщательно проверяли и плыть на них было слишком опасно. Эва тут и там встречала охотников и людей фараона, но самого Амена в Абидосе не было. Или он был чем-то занят или, что Эва считала нереальным, решил, что она отправилась в другую сторону. А может и вовсе не искал ее, направив свои силы на поиски старшего шезму, куда более важного для поиски. — В городе всего два каравана сейчас, один идет куда-то в пустынную деревню, а другой в столицу, — Аш закинул на плечо увесистую сумку. — Золото должно хватить, чтобы напросится к ним. — А если нет? — Включу свое обаяние.       Но Аш не успел ни обаянием воспользоваться, ни деньгами примазаться. На пороге их хижины показался мужчина. Высокий, хоть статуи пиши, мускулистый, хоть анатомию изучай. Но смотревший так, что хотелось в землю зарыться и не показываться, пока не уйдет он подальше. Окинув изучающим взглядом комнату, глаза его остановились на парочке, расположившейся на полу. Сумки у них были почти собраны, осталось только упаковать простыню и можно было выдвигаться. Если бы не незнакомец. — Здесь ли проживают так называемые Аш и Эвтида? — Голос его был грубым. Не приятным низким тембром, а с опасными нотками, словно готов в любой момент выхватить топор из ножен на бедре и рубануть. — А кто, собственно, спрашивает? — Аш выпрямился. До роста незнакомца ему, конечно, было далековато, особенно в теле Ливия, но выправка некогда божества компенсировала эту разницу. — Ну и имечко у тебя, — хохотнул незнакомец. — Дело есть к вам. К ней, — мужчина указал пальцем на Эвтиду. — Особенно. — Повторюсь, а кто спрашивает. — Тот, кто может сдать вас к Бастет в питомцы. Дело к вам есть. — Аш, подожди, — Эва увидела, как Аш хочет опять сострить. Не хотелось оказаться в эпицентре бури. Снова. — Простите, конечно, но что за дело, кто нас спрашивает и что нам за это будет. — Ахах, будет? — Незнакомец сложил руки на груди. — Я не сдам вас охотникам, шезму. Если вы, конечно, хотите жить.