Детская агрессия. 101 способ избавиться от неё.

      Александр был крайне удивлен тем, что Михаил нашел в своём графике целую неделю и приедет к ним погостить до первого января. Он во всю хлопотал на кухне, подгоняя Дениса, ведь Московский должен приехать с минуты на минуту. Казалось, что с момента их последнее встречи прошло много времени, хотя не виделись столицы около полумесяца, но разлука длилась мучительно долго. Саша уже не мог дождаться гостей. — Денис, принеси сервиз с кладов… — трель звонка разлетелась по всей квартире. — Я открою. Петербург находу снял фартук и закинул его на стул. Он подошел к двери, нетерпеливо открывая все замки. На пороге стоял его Миша. Несмотря на то, что на улице Московский пробыл всего пару минут на щеках проступил морозный румянец. Тот с улыбкой прошел в квартиру, быстро целуя хозяина в краешек губ вместо приветствия. — А где Даня? — хмуро посмотрел Саша на возлюбленного, что непринужденно разувался на диване в прихожей. — Он тебе нужен был? Я думал, что ты меня ждал, Сашенька, — Миша поднял вопросительный взгляд на Романова. — В сообщении было ясно указано, что у нас семейный ужин: ты, я, Денис и Данила. Где твой сын? Me cherche pas, Mikhail. Московский приподнялся, чувствуя как обстановка в квартире накаляется с каждым словом Александра. Он попытался было сгладить ситуацию, кладя свою большую ладонь и спину мужчины, осторожно притягивая к себе, но вместо желанного поцелуя, в его грудь плотно уперлись руки, не давая сократить между ними дистанцию. Серые глаза осуждающе смотрели из-под диоптрий линз, будто гипнотизируя в попытках услышать ответ. — В Москве остался, — сдаётся под гнетом Питера. — la laideur у твоего сына День рождения завтра, а ты здесь, отец года. И не смей мне врать про то, что у Дани были планы. Александр разочаровано фыркает и отворачивается, поправляя очки на переносице. С момента, как Мурино появился в жизни Санкт-Петербурга изменилось слишком многое — он начал осознавать ответственность ни только перед горожанами, но и перед одним маленьким воплощением, стараясь дать тому всё самое лучшее. Обдумывая это, Москва всегда приходит к мнению, что именно Денис вытащил его любимого со дна. Та маленькая частичка Александра Романова не позволяла забить на воспитание ребенка. Обдолбанный, грязный и проводивший ночи не понятно где, Думский стремился привести себя в порядок и дуть домой: кормить, водить по паркам и закидывать планом по литературе пока отец в загулах. Такое трепетное отношение удивляло Михаила, не было бы шприцов и полупустых бутылок по всей квартире — получилась бы почти образцовая семья. Даже Шура Думский в отцовстве преуспел, а ты барахтаешься. Ни выкинуть, ни принять. Миша не пытается его удержать в объятья понимая, что это бессмысленно. Питер удержать невозможно, он уже пытался сделать это в прошлом веке и до сих пор сожалеет о своих поступках, которые собирал по крупицам разбитого после пробуждения разума. Не желая слушать оправдания Романов уходит на кухню, продолжая свои дела. Миша так и остаётся один. Денис бегло кивает любовнику отца, понимая что сейчас время не для светских разговоров. Вечер бесповоротно испорчен. Впрочем, как и весь отдых.       После отъезда Серёжи в Челябинск Даня так и не выходил из квартиры. Праздновать с кем-то очередную дату основания подмосковного Химки желание отсутствовало напрочь. На удивление за сутки даже Татищев ни разу не отправил какой-нибудь весточки. Из публикаций в социальных сетях Московский-младший сделал вывод, что его приятель в полном порядке и здравии. Все разбежались по семьям, а Даня опять ощутил, что такое быть сиротой при живом отце. Внутри прожигала обида, что заставляла сжиматься пополам. Обычно Химки знал, что Михаил Юрьевич пропадает на работе, а теперь от того факта, что он провидит время с Александром Петровичем вернулась детская злость, заставляющая крушить всё перед собой. Это не честно! Так нельзя! Московский должен встречать Новый год с ним, праздновать его день рождения и крепко обнимать. Данилу выворачивает от накопившихся эмоций, открывая заветную переписку с контактом «папа» становится ещё хуже. Ни весточки, а ведь уже завтра мальчик встретит 84 год своего существования. В этот раз даже нет вопроса «сколько?». Последнее, что он видит это набор уже привычных для Михаила формулировок. Сухо и без намека на любовь.

«Папа» «Данила, прошу обратить внимание на то, что ты третий год подряд задерживаешь отчетность за год. Я жду папку у себя на столе завтра в офисе к 15:00. Опоздаешь — пеняй на себя.»

«Даня» «Я подвезу к 12:30. Были дела.»

«Папа» «Не дела, а отсутствие дисциплины. В свободное время можно заняться чем-то более полезным, чем ходить по обшарпанным дворам со всякими укурышами.»

      Серёжа — не укурыш. Он классный парень и единственный, кто знает Даню. Татищев забирал его пьяным в хлам, целовал разбитые коленки и желал «хороших снов». Михаил не имеет права говорить такое про человека, что вытащил его сына со дна, дал веру в себя и раскрыл лучшие стороны личности Московского-младшего. Ни с кем ещё парень не чувствовал себя настолько защищенным, даже напускные шипы спрятал, давая прикоснуться к белоснежной коже. Шура Романов — вонючий укурыш, что возомнил себя интеллектом, а Серый — консистенция всего лучшего в этом поганом мире. Его имя можно в словаре Ожегова писать рядом со словом любовь. На экране телефона высвечивается входящий звонок «Серёжа». Легок на помине. — Даньчик, ты как? Юрьич не звонил? — дрожащий голос выдавал тревогу Татищева. Он надеялся, что Московский отошел от вчерашнего скандала и готов сейчас к разговору. — Извини за вчерашнее. Реально мой косяк, пургу начал гнать. — Всё в порядке, ты прав, Серёж. Я, — глубокий вдох, иначе молодой человек поймет, что нихера на самом деле не в порядке и развернет поезд обратно в Москву. — пытался верить, что с возвращением Саши в голове отца что-то щелкнет, и глядя на Романовых он начнется меняться. Увы, его просто стало ещё меньше. Этот гондон окончательно испоганил наши отношения. — Принцесса, ты только не реви, ок? Свою семью построим. От этих слов в груди кольнуло и на лице Дани расплылась нежная улыбка. Никто не вызывал таких чувств прежде. — Обязательно построим, Данька. Магнитогорском клянусь. Будем вместе по дворам моим гулять, курить на лавке, кота заведём и с Костяном на Калды гонять начнем. Я тебя плавать научу, честное пацанское. — А за Химками как мне следить? — На карантине же из башен Сити смотрел, чего из нашего дома не выйдет? — Я подумаю об этом, Серёж. Люблю тебя. — И я тебя, сильно люблю, Дань. Не кисни там, пожалуйста. Вернусь на новогодние каникулы и проставлюсь в честь этого. Сорян, что не смог задержаться. Катюха совсем слегла, батя кое-как дал добро, чтобы я смотался к тебе на пару дней. Он уже не вывозит, — слышится как Татищев плюет в сторону и что-то неразборчивое отвечает кому-то, значит докурил и остановка уже заканчивается. — Кстати, ключи закинул в почтовый ящик. Оживай, принцесса. — Спасибо, что вообще приехал. Помер бы в Москве без тебя. Спокойной дороги. — Приеду — отпишусь обязательно, — предугадывая следующую фразу собеседника.