Неправильная карьера

Март.

Гермиона.

- Почему вы не вмешались? Это был первый вопрос, который слетел с ее губ после уничтожения темнейшего артефакта самого опасного волшебника столетия. - Я почти поддалась на уговоры, - голос Гермионы был полон разочарования. Не на директора, а на себя. Она верила в свою силу. Верила, потому что уже неоднократно убеждалась в ней. Грейнджер позволила отпустить себе собственные страхи и рамки, хотя это повело за собой волну негатива, которую девушка приняла стойко, с высоко поднятой головой. Стерла память родителям, отправив тех на другой континент для защиты. Раз за разом шествовала на собрания Пожирателей, прекрасно зная, что ждет после них. А потом, задушив ненависть и боль, излечивала себя, отказываясь от чужой помощи. Потому что она была сильна. Каждое ее решение, с течением времени, расслаивалось, образуя совершенно неведомые изначально исходы. Гермиона платила за все. Но сейчас, когда ненавистный голос предлагал шаткий и неправильный островок спокойствия, волшебница почти согласилась. - Я знал, что Тому вас не одурачить, мисс Грейнджер, - ответил Дамблдор, осматривая остатки диадемы. – Великая сила в том, чтобы противостоять своим слабостям. Искушениям, если вам так угодно. А вы невероятная сильная. Только почему она себя такой не ощущает? - Двигайся резче! – кричала Гермиона. Грюм и Грейнджер следили за проведением дуэлей в штабе Ордена Феникса. Прямо сейчас она остановилась возле Гарри, который сражался с Джастином Финч-Флечли. Пуффендуец был намного крупнее Поттера и двигался с большим остервенением. К тому же использовал более опасные заклинания. - Не хочешь отвечать ему той же магией? – наседала гриффиндорка. – Так хотя бы имей физическое превосходство! Сейчас я вижу только флоббер – червя! За долгое время тесного общения с Аластором, Гермиона нахваталась от него цепких фраз, которые могут раззадорить даже труп, иссохший пару столетий назад. Она видела, как на лице Гарри заходили желваки и довольно улыбнулась, отмечая изменившуюся стойку друга. Движения у обоих стали резче, Поттер даже начал использовать заклинания серьезнее оглушающих. Грейнджер продолжила свой путь по спортивному залу, останавливаясь у каждой пары, чтобы понаблюдать. Падма Патил сражалась против Ханны Аббот. Они отправляли друг в друга красные вспышки, но у обеих девушек были проблемы с меткостью, так что большинство заклинаний растворялись, встречаясь с невидимым энергетическим полем, внутри которого находились волшебницы. Падма была быстра, тогда как Ханна немного неуклюжа, зато пуффендуйка имела в арсенале отличные щитовые чары. Гермиона вошла в их квадрат, останавливая дуэль. - Ханна, ты только защищаешься, - объясняла волшебница, размахивая руками. – Ты не выиграешь, если не будешь нападать. Ты же, Падма, наоборот, абсолютно не уделяешь внимания щитам. Сейчас мы не на поле боя, поэтому действуй медленнее и следи за стойкой, у тебя уезжает левая нога. Рон и Эрни Макмиллан получили яростный выговор за абсолютную незаинтересованность заданием. - Вы от Пожирателей также отмахиваться будете? – кричала Грейнджер. – Рон, это не боевая стойка, а просто кошмар! – она пнула парня по ногам, чтобы тот принял верное положение. – Эрни, ты бы в него еще заклинание щекотки выпустил! Вы как дети малые, я сейчас же сообщу обо всем Аластору! Гриффиндорка развернулась, громко скрипнув массивной подошвой, и готова была отправиться к мракоборцу, как услышала злостный шепот и смешки. - Конечно, для кого-то он просто Аластор. Если, я буду называть этого болвана по имени мне тоже можно будет ничего не делать, ходить и командовать? Гермиону парализовало. Она медленно обернулась и прокричала на весь зал. - Стоп! Ее потемневшие глаза прошлись по Макмиллану с отвращением. - Считаешь, что я ничего не сделала для того, чтобы ходить и командовать, Эрни? – девушка обманчиво нежно задала вопрос. Пуффендуец даже не смутился, наоборот, его крупные щеки надулись еще больше, крылья носа смешно зашевелились. - Именно так я и считаю! – четко, с расстановкой произнес парень. Краем глаза Грейнджер видела, как напряглись Гарри, Рон и Джинни, ей стало смешно. - Тогда… - растягивая произнесла волшебница. – Приглашаю тебя на платформу для показательных дуэлей. - Грейнджер! – послышался крик Грюма с другой стороны зала. - Не стоит, Аластор! – громко произнесла Гермиона. Отчетливо. Чтобы у Макмиллана сузились зрачки. – Я верну его целым, но не факт, что невредимым. Она изящно запрыгнула на платформу, разминая запястья, тогда как Эрни, взбирался с ощутимой тяжестью из-за лишнего веса. Конечно, его было не настолько много как у Крэбба и Гойла, но Макмиллан уже успел ощутить на себе груз жизни без спорта или хотя бы диеты. Не стирая с губ устрашающей ухмылки, Гермиона поклонилась и встала в боевую стойку. Пуффендуец выступил вперед, выстреливая оглушающим, а девушка просто отступила в сторону, уклоняясь. Снова. И снова. На десятом пропущенном заклинании Эрни не выдержал. - Ты что даже оглушающее выпустить не в состоянии? – его тонкие губы растянулись в ухмылке. В ответ гриффиндорка взмахнула палочкой и выпустила вперед несколько заклинаний. Восемь из восьми достигло цели. Каждая конечность Макмиллана онемела, на щеке красовался порез, а на коже ладоней стремительно появлялись огромные волдыри. - Ты даже ни одно заклинание отбить не в состоянии! – прошипела Гермиона с яростью в глазах. – Много бы я заплатила, чтобы посмотреть, как ты будешь сражаться против Пожирателей. Она спрыгнула с платформы и хлопнула в ладоши, привлекая внимания. - Поменяйте своих партнеров и начинайте новые дуэли! Гарри! – она нашла Поттера глазами. – Расколдуй его и научи уму разуму! Рон! Ты сражаешься со мной. Джинни! Идем сюда. Младшая Уизли подошла, окидывая своего брата недовольным взглядом. Она очень серьезно подходила к собственным тренировкам и постоянно наставляла Гарри и Рона делать то же самое. Им это необходимо. - Вы вдвоем атакуете меня, - пояснила Гермиона. – Используйте любые заклинания, вперед. Грейнджер встала с одной стороны, оба Уизли с другой, все вскинули палочки. Брат с сестрой начали закидывать девушку заклинаниями. Уклоняться было бы не совсем удобно, ведь вспышки летели с двух сторон, поэтому волшебница воздвигла щит, посылая в ответ совсем шуточные заклинания. Она сканировала их. Джинни была похожа на кошку, двигалась грациозно, уклонялась мгновенно, поддерживала защиту. - Джинни, финальное движение палочкой резче, не сомневайся и не трать собственное время! – сделала замечание Гермиона, поддерживая мощность «Протего». Рон передвигался тяжело, ступал шумно, его реакции были слишком медлительные и он практически самостоятельно врезался в три Жалящих заклинания. - Рон, если бы я сейчас пускала бы в тебя смертельное проклятье, ты умер бы уже трижды! Двигайся живее, ты не на прогулке! Она полностью переключилась на парня, поддерживая щитовые чары. Гермиона бросала в него заклинание, за заклинанием, полностью игнорируя Джинни. - Двигайся быстрее! Уизли пропускал каждое третье заклинание. Его «Протего» выдерживало только два, поэтому каждые двадцать секунд он отвлекался, оставаясь абсолютно беззащитным. Девушка раздраженно покачала головой и посмотрела на Джинни. - Молодец! Продолжай в том же духе! Ее рыжие волосы разлетались в сторону от яростных движений, она часто меняла положение своего тела, держалась легко, для быстрых передвижений. Гермиона пустила в нее несколько вспышек и младшая Уизли изящно отбила их, отправляя в соперницу несколько заклинаний. - Прекрасно, можешь отдохнуть. Джинни улыбнулась и вышла за линию, направляясь в сторону Гарри. Рон за все это время выпустил не больше шести заклинаний, которые даже не смогли прорвать щит, хотя Гермиона не обновляла его около пяти минут. - Скажи мне почему тебе настолько все равно? – жестко спросила Грейнджер, отравляя в его сторону стайку разъяренных птичек. – Ты правда хочешь оказаться для Гарри балластом? Чтобы из-за твоих недостаточных умений и медленной реакции вас поймали? Она видела, как пылали уши Уизли, пока он пытался утихомирить птиц. Волшебница взмахом палочки призвала веревки, которые связали ноги парня и тот, от неожиданности, вскрикнул во время падения. - Ты просто глуп, Рональд, - сказала Гермиона, возвышаясь над ним. – Так несерьезно относиться к войне… Ее голос стал тише и намного напряженнее. Она освободила парня от пут и, кивнув Аластору, покинула штаб-квартиру. Они все чертовски ее раздражали. Выручай комната нисколько не изменилась с ее последнего здесь появления. Гермиона опустилась на старую и порванную в нескольких местах софу, закурила. Ее взгляд медленно расфокусировался, размывая очертания Исчезательного шкафа. Конец марта, еще немного и его придется починить. - Малфой, что ты здесь делаешь? – спросила девушка, выныривая из своих мыслей. Вот уже пять минут был слышен уверенный стук его ботинок. - Тоже что и ты, - отозвался слизеринец и опустился на софу рядом с ней, выхватывая из пальцев гриффиндорки сигарету. – Пожираю глазами чертов шкаф. - Что за привычка воровать мои сигареты? – голос девушки был полон яда, пока она возвращала себе украденное. – Можно просто попросить и я дам тебе новую. - Мне нравится то, что не принадлежит мне, - пожал плечами Драко. - Это смахивает на клептоманию, Малфой, - хмыкнула Гермиона. - Только если клептомания распространяется исключительно на заумную дикую ведьму с факультета Гриффиндор. Она замолчала, не понимая, что ответить. Так было уже несколько дней. Слизеринец делал ей вполне непрозрачные намеки, пытаясь смутить. Говорил про ее волосы, улыбку, фигуру, только вот комплименты Малфоя находились в тесном соседстве с оскорблениями. - Зачем ты приходишь сюда каждый день? Я же ясно дала понять, что до конца учебного года, не стану его чинить. Она знала, что слизеринец ищет нужное заклинание. Знала, что он ночами торчит в библиотеке в поисках решения всех его проблем. Иногда Гермионе хотелось нарушить уединение парня просто, чтобы показать, что от нее ничего не спрячешь, но это было слишком мелочно. - Я не собираюсь никуда пропадать, Малфой, - сказала гриффиндорка, откидывая назад немного влажные от пота волосы. – Я сдержу свое обещание, починю чертов шкаф, убью Дамблдора и ты будешь свободен. - Ты не понимаешь, - сказал Драко, сжимая собственную переносицу. – Ты не видела себя тогда… ты была практически мертва. Я не могу позволить себе облажаться. - Все выглядело хуже, чем было на самом деле, - закатила глаза Грейнджер. Они говорили об этом, без преуменьшений, десятый раз. - Я вполне сносно себя чувствовала, пока не проткнула собственное легкое, - усмехнулась Грейнджер. - Тебе повезло, что я был рядом, - тихо произнес парень. – Ты бы не смогла вылечиться самостоятельно. Она знала это. Возможно, если бы девушку не ошарашило появление Малфоя, то она не забыла бы о собственных травмах. Спокойно восстановила ребро и приступила к другим пострадавшим частям тела. Однако произошло все по-другому. Неловкая попытка подняться после всего произошедшего стала роковой. И теперь она должна Драко Малфою за собственное спасение. - Не бери на себя слишком много, - фыркнула Гермиона. – Если бы не твое появление, я бы вряд ли забыла бы про собственное ребро. - Я настолько тебя волную? – усмехнулся слизеринец. - Ты сделал слишком много ошибок в слове «раздражаешь», Малфой, - она фыркнула. - Иди сюда, - позвал парень, но не получив ответа, сгреб ее в охапку и усадил себе на колени. - Что ты делаешь? – недовольно заерзала Грейнджер. - Знаешь, - он пальцами убрал назад непослушные пряди, которые вечно лезли в лицо, а после положил ладони на щеки, заглядывая в глаза. – Когда я увидел тебя в тот день… - тело парня пробила крупная дрожь. – Я словно очутился в одном из своих кошмаров. Гермиона тяжело вздохнула и снова поерзала на его коленях. Слова, что были брошены крестражем Волан-де-Морта стучали в голове. Хочешь мальчишку Малфоев? Она чувствовала это под кожей. Ошеломляющее спокойствие, которое она ощущала с очень ограниченным списком людей. Родители. Конечно, в этом списке они были. Только сейчас они ничего не знали о ней. Когда-то там же были Гарри и Рон, но сейчас Грейнджер не чувствовала себя спокойно рядом с ними. Скорее раздраженно. Блейз. Да, с Забини она чувствовала истинную безмятежность. Теперь Малфой. Когда это началось? Она склонна думать, что во время первого нахождения в поместье. Когда позволила ему обнимать себя всю ночь, чтобы успокоить собственную опороченную душу. - Ты же знаешь, что сейчас не время, - прошептала гриффиндорка, заглядывая в серые глаза напротив. – Мы на войне. Он тяжело сглотнул и приблизился еще больше. - Именно поэтому я хочу быть рядом, - ответил Драко, соприкасаясь своим лбом с ее. – Вдруг завтра будет поздно, а я упустил чертово сегодня? Гермиона задержала дыхание, когда его губы медленно накрыли ее, словно сомневаясь. Поцелуй был легким, даже целомудренным. Губы Малфоя были слишком сухими, поэтому волшебница без зазрений совести облизала их, чувствуя, как он замер. Этот вкус… табака, винограда и ментола, ведь именно такими были сигареты Гермионы. Она вцепилась в его лицо, как утопающий, требуя, нет моля о большем. И Драко позволил. Он просунул собственный язык в ее рот, медленно выводя кульбиты. Умопомрачительно. Сладко. Запретно. Их поцелуй олицетворял изгнание из Рая. Гермиона оторвалась от Малфоя, тяжело дыша, нежно провела ладонью по платиновой шевелюре, которую успела растрепать. В его глазах были ответы на все вопросы, ее смерть. Она снова закурила, но не позволила слизеринцу выхватить палочку табака из собственных рук. Сама протянула, предлагая затянуться. И он прильнул к ней губами, не отводя взгляд. Они тонули в глазах друг друга. - Твою мать! Она неслась вперед, расталкивая студентов, пряча в карман Карту Мародеров. Грёбанное дерьмо. Чертов Гарри Поттер со своими подозрениями (какая разница, что они правдивые?). Гермиона никогда не бегала так быстро. Ее сердце разрывалось изнутри, грудь пробивало тревогой. Гриффиндорка ворвалась в туалет Плаксы Миртл и замерла. На полу в огромной кровавой луже лежал Драко Малфой, его грудь была рассечена, кровь стремительно покидала тело. Он был мертвенно-бледен. Над ним стоял Гарри, не понимая, что делать. Гермиона оттолкнула друга и упала на колени. Мантия и джинсы мгновенно промокли, но она не замечала ничего вокруг, кроме лица Драко. - Не смей умирать! – заорала гриффиндорка, краем глаза отмечая, что кто-то еще ворвался в туалет. – Вулнера Санентур, - нараспев зачитала девушка. Она повторила заклинание трижды. Кровавая вода перестала быть таковой. Жидкость втягивалась обратно в тело слизеринца, возвращая его лицо аристократичную бледность. Из груди вырвался вздох облегчения, когда Гермиона принялась расстёгивать рубашку, чтобы оценить масштабы катастрофы. - Если ты хотела видеть меня голым, - ели слышно прошептал Драко. – Нужно было просто попросить. - Заткнись, - шикнула на него Грейнджер. – Не трать силы. Она смогла остановить кровотечение, но огромный рубец, рассекающий мужскую грудь, не зажил. Он выглядел так, словно вот-вот откроется снова. Краем сознания девушка отметила голос Снегга. Что он тут делает? - Малфой, я наложу стазис и отправлю тебя в больничное крыло, - оповестила Гермиона, размахивая палочкой. - Вы превосходно справились, мисс Грейнджер, - донесся голос Северуса. Комплимент? От него? Мерлин, мир сошел с ума. - Благодарю, профессор, я сейчас отправлю его в больничное крыло, - отозвалась Гермиона. - Нет, мисс, - отчеканил мужчина. – Вам сейчас нужно быть с Поттером, - фамилию Гарри он выплюнул, словно оскорбление. – Вы сможете навестить Драко после, я выпишу вам разрешение. - Иди, - еле слышно шепнул Малфой и она поддалась. Гермиона добралась до гостиной, используя все возможные потайные ходы. Она была оглушена. Как Гарри мог использовать нечто подобное? И почему такая абсолютная уверенность, что вся проблема в треклятом учебнике Зельеварения? Волшебница упала в кресло, не замечая удивленных взглядов. Ей было тяжело дышать. Липкое ощущение паники, въедалось в мозговую подкорку, затапливая все тело. Гарри вернулся через час, ей нестерпимо хотелось поговорить с ним, но левое предплечье прожгла адская боль. Бросив испепеляющий взгляд на друга, Гермиона поспешила ретироваться пока ее не заметили. Тот же кабинет, та же вонь гнилья и смрада. Она опускается на одно колено и склоняет голову. - Мой Лорд, - по голосу невозможно понять ее настрой. - Я уже начал сомневаться в твоей полезности, грязнокровка, - зашипел волшебник, отправляя в путешествие группу мурашек не теле своей слуги. – Но сегодня ты меня удивила. Спасти мальчишку Малфоев, рискуя своим прикрытием… - Я ничем не рисковала, мой Лорд, - поспешила оправдаться Гермиона. Пусть лучшее ее накажут за неуважение, чем за предполагаемое предательство. – Моя репутация в школе вполне стабильна. Я верная подруга. Пришла на помощь мальчишке Поттеру, ведь так поступила бы Гермиона Грейнджер. Бросилась в самое пекло, ради друзей. Все мои действия были ожидаемы и естественны. Она низко поклонилась, надеясь, что Волан-де-Морт будет милостив. - За спасение наследника чистейшей династии Малфоев, я вознагражу тебя, - прошипел волшебник, игнорируя все сказанное. – Думаю, ты будешь счастлива убить для меня еще одного неугодного, грязнокровка. - Это честь для меня, повелитель, - сжав губы, процедила гриффиндорка. Перед ней опускается пергамент, на этот раз Темный Лорд даже не поднял свою задницу. На клочке только адрес, хотя в тот раз было имя. Это немного напрягает. - Сколько там человек? – задает вопрос, хотя не надеется на ответ. - Один, - шипит Волан-де-Морт раздраженно и Гермиона спешит ретироваться. Она аппарирует в Лондон и идет к нужному адресу пешком, ей так проще. На небольшой одноэтажный домик, наложены десятки защитных заклинаний, но нет самого важного и единственного, который не пропустил бы ее внутрь. Через полчаса чары сняты. Ее магия достаточно мягкая, чтобы действия оставались незаметными до самого конца. Гермиона врывается внутрь и видит одинокого старика, сидящего в кресле. Он дремал. Его седые волосы достигают плеч. Лицо крупное, но осунувшееся. Нервы. Под мантией спрятана зачарованная портупея, девушка тихо извлекает клинок и подходит к спящему мужчине. Умереть во сне – быстрая и практически безболезненная смерть, но душа плачет от решения напасть на беззащитного человека. Разум опаляет жгучая ненависть, слезы застилают глаза. Быстро, чтобы не передумать, всаживает оружие в грудь старика. Точно в сердце. Его глаза распахиваются, губы раскрываются в немом крике, но это длится всего секунду. Он умирает, а Грейнджер забирает кинжал, вытирая слезы рукавом мантии. Хватает его за руку и трансгрессирует в поместье, не забыв оставить над домом Черную Метку. Темный Лорд доволен, его тонкие губы, расплываются в кровожадной усмешке, алые зрачки пылают торжеством. Труп старика лежит между ними, словно барьер. - Я дам тебе время до конца учебного года, грязнокровка, - шипит он. – Думаю, мне не стоит говорить, что случится, если ты ослушаешься меня. - Разумеется, мой Лорд, - кланяется Гермиона. На выходе из поместья она встречает миссис Малфой, но, желая покинуть это место как можно скорее, только бегло кивает женщине. Она трансгрессирует в Хогсмид и падает в грязь. Желудок сжимается и избавляется от своего содержимого. Предательские слезы льются из глаз. Под покровом ночи, скрытая от чужих глаз, Грейнджер пробирается в больничное крыло. Драко лежит на кровати, без рубашки, так что можно без зазрения совести пялиться на его худое, но не обделенное мышцами, тело. Только вот насладиться не удается, потому что единственное, что цепляет глаз – уродливый шрам от темного заклятия. Она прерывисто вздыхает и тянется к его лицу, которое, к счастью, не мертвенно-бледное. - От тебя разит темной магией, Грейнджер, - прошептал Драко, и она одергивает руку, так и не успев коснуться. – Где ты была? Он открывает глаза и захватывает ее в плен собственных зрачков. Сейчас они в разы темнее, чем обычно. - Не думаю, что ты должен это знать, - отвечает, пожимая плечами. – Как ты себя чувствуешь? - Хочу раздолбить голову Поттера на маленькие кусочки, - Малфой хмыкает. – Ты была в мэноре? Гермиона закатывает глаза, но все же кивает. - Единственное, что тебе важно знать, он готов ждать до конца года. Так что можешь перестать прожигать глазами Исчезательный шкаф. Малфой криво улыбнулся и попытался поднять выше на подушках, но это простое действие вызвало у него гримасу боли. Грейнджер мгновенное подорвалась, поправляя подушки и подставляя плечо для опоры. - Я ходил туда, только потому что там была ты, - голос парня стал более глухим. – Ты не приходишь к нам в подземелье и ни с кем не контактируешь, только так я мог тебя увидеть. Гермиона замерла. Что между ними? Этот вопрос до сих пор оставался без ответа. - Малфой, ты прекрасно знаешь, что нам нельзя, - ответила она имея в виду и то, и другое. Почему так тяжело? - А ты прекрасно знаешь, что мне все равно, - Драко цепляется за ее ладошку и сжимает в ободряющем жесте. Девушка испускает гримасу недовольства на лице и закрывает свое сознание. - Выздоравливай, Малфой, - вместо прощания. Он пролежал в больничном крыле неделю и как Гермиона не старалась, не могла пройти мимо. Она приходила каждый день под покровом ночи и скрывающими чарами. Малфой чувствовал ее присутствие, несмотря на сон. Иногда он просыпался, но гриффиндорка оставалась неподвижной и тихой, так что вскоре он прекращал свои метания и засыпал снова. Она не хотела сближаться с ним, это слишком опасно. По этой же причине Грейнджер отдалилась от слизеринцев, ловя на себе их прожигающие взгляды и молчаливое осуждение. Она не должна. Она ходячая мишень и никогда не простит себя, если кто-то из них окажется рядом и умрет из-за нее. Гарри избавился от учебника, как он подумал. Гермиона же влезла в Выручай-комнату и быстро забрала себе книгу. Корявый и мелкий почерк узнать она не смогла, зато, используя нужные заклинания, отследила магический след владельца. Северус Снегг. Она за день перечитала все пометки, выведенные рукой бывшего зельевара, а после вернула учебник хозяину. Северус смотрел на нее, не мигая и Грейнджер отвечала ему тем же, пока наконец не сдалась. - Да бросьте, профессор, вы вряд ли не узнали собственные заклинания, - хмыкнула гриффиндорка. - Конечно я узнал, мисс Грейнджер, - раздраженно ответил мужчина. – Но я не мог предположить, что Поттер настолько туп, чтобы использовать неизвестные чары на людях. - Мне жаль Драко, но он первый напал, - парировала Гермиона. – Его поведение при возвращении Кэти Белл, Мерлин, у кого угодно могли появиться подозрения. Снегг только сжал губы в тонкую линию, но отвечать не стал. Только к середине апреля Гермиона увидела пользу от тренировок ребят. Рон, под строгим взором сестры, стал намного более серьезно подходить к собственной подготовке, его результаты значительно улучшились. Джинни и Гарри по своим способностям были примерно на одном уровне, сейчас Грейнджер даже приходилось концентрироваться во время дуэлей. Их атаки стали мощнее, движения резче, скорость быстрее. Нельзя передать словами, как она была счастлива видеть эти изменения. Гарри рассказал о том, что директор практически закончил показывать ему воспоминания о прошлом Волан-де-Морта и дал разрешение на совместное путешествие с ним. Это означало только одно – скоро. Других причин у Дамблдора держаться за жизнь не было. Как только он поможет Гарри добыть первый в его списке крестраж, покажет, насколько это может быть сложно и опасно, он будет готов кануть в небытие. Гермиона ходила по замку нервная и напряженная, ведя обратный отсчет. Вот только что-то снова не сходилось в ее голове. Чертовы сказки Барда Бидля. Поэтому, не откладывая дело в долгий ящик, она отправилась к директору. - В чем суть сказок Барда Бидля? – влетев в кабинет, спросила гриффиндорка. - А я все думал, когда же вы спросите, мисс Грейнджер, - Дамблдор улыбнулся, но от девушки не скрылась его болезненная бледность. – Я оставил вам книгу еще осенью. - Да, - согласилась Гермиона. – И я недавно снова наткнулась на нее и абсолютно не понимаю зачем мне детские сказки. Дамблдор тяжело вздохнул и положил на стол собственную палочку, подзывая ученицу поближе. - Это бузинная палочка, мисс Грейнджер. Она почувствовала, как ее тело крупно вздрогнуло прежде, чем до нейронов головного мозга дошла информация. Что за черт? - Вы шутите? – выдохнула девушка, исследуя глазами палочку. Обычная. Достаточно длинная. Ничем особо не примечательная, хотя выполнена из бузины. - Нет, мисс Грейнджер, - покачал головой директор. – Попробуйте, - наставляет он. – Не стесняйтесь. Гермиона берёт в руки палочку и по телу разливается волна жара. Настолько сильная, что почти сбивает с ног. Она только успевает подумать о заклинании и сделать мельчайший взмах, как древко откликается и над головой кружит стая колибри. - Это невероятно, - ее голос дрожит. Дамблдор кивает и достает из тумбочки рабочего стола уже знакомый ей перстень. Недолго вертит в руках, словно не может с ним расстаться, но все же кладет на стол. - Это воскрешающий камень, - оповещает директор, пока мозг Гермионы пробивает догадка. - Поэтому вы не сдержались и надели его, - тихо, но уверенно, высказывается волшебница. – Кого же вы так хотели увидеть? - Это история никак не связана с нашими проблемами, - мягко одергивает ее старый волшебник. – Но да, именно поэтому я не смог удержаться. Душа – слабая и одновременно сильная субстанция, чтобы ее контролировать нужен мозг, но иногда и он одерживает поражения. Гермиона хмурится и кивает. Согласно сказке, обладатель всех трех Даров смерти может подчинить себе смерть. Но это же явно какой-то бред. - Мантия - невидимка? – задает другой вопрос. - Вспомните, пожалуйста, мантию Гарри, - отвечает директор. – Я думаю вы прекрасно знаете, что такие артефакты недолговечны, тогда как этой мантией свободно пользовался еще Джеймс Поттер. Вас не наталкивает это на мысли? - Но, профессор, - умоляюще произносит Гермиона. – Подчинить себе смерть? Это же глупость. Дамблдор смотрит на нее долгим и тяжелым взглядом. - Не подчинить, - поправляет он. - Обмануть. Гарри Поттер должен умереть и это его единственный шанс остаться в живых. И после моей смерти, мисс Грейнджер, палочка будет принадлежать вам. Какого черта?