you are not alone

      По правде говоря, Олег сразу предлагал командиру зайти в деревню с другой стороны. Было подозрительно тихо, людей при въезде не было от слова совсем. Волков жил с Сережей долго и знал, что если тихо, то это плохо. Возможно, именно это его и спасло. Слегка сбавив шаг, мужчина немного отстал от основной группы и, когда прогремел взрыв, его всего лишь откинуло в сторону. «Всего лишь» означало, что он хотя бы не подорвался с остальными, а отделался только травмами.       В ушах звенело, перед глазами плясали пятна, а потом он, видимо, отключился. Так было даже лучше, основные последствия от такого удара отойдут к тому моменту, как он очнется, и счастьем будет, если лежать он будет на том же месте. На жаре, в пустыне, но это лучше, чем у сирийцев где-либо.       Хотя… Сережа его в любом случае пришибет чем-нибудь тяжелым. Он же вернуться должен был еще три недели назад, а по факту застрял здесь еще неизвестно на сколько. Без связи и без команды. Отныне ему нужно будет каким-то образом выбираться самому. За ним никто не придет, никто не спасет, ведь командование будет уверено, что мертвы все, его не будут искать. И стоило добраться до штаба раньше, чем они отошлют похоронку его близким. Зная Птицу, он точно выбьет ее в военной части, это было только делом времени.       В сознание его вернула боль. С трудом разлепив глаза, в которые будто песка засыпали (хотя возможно так и было), мужчина увидел, что находится в каком-то помещении, и только потом почувствовал, что привязан за руки к потолку. Именно эта боль и привела его в чувство. В помещении никого не было, но Олег понимал, что это лишь дело времени. Он им нужен, причем нужен живым, иначе бы убили еще там, когда он был недееспособен.       Но Олег ничего не знал, а значит, его ждала веселая смерть…. Ну или они получат веселых люлей, но первый вариант казался Волкову более реальным. Он устал, болело все, даже то, что Олег не думал, что может болеть. Но еще он хотел вернуться к Разумовскому, а для этого нужно было выжить.

***

-Олег бы гордился тобой, — рука Птицы легла на плечо Сергея. Черные перья с его руки защекотали нос, заставив Разумовского чихнуть. — Не болей.       Они стояли в коридоре и смотрели за презентацией новой версии приложения. Сам Сергей не выходил на сцену, ведь люди сидели буквально кругом, и кто-то мог что-то заметить. А Сергей не хотел привлекать сегодня внимание именно к своей беременности, только приложение. Даже разговор с журналистами перенес в рабочий кабинет на одном из этажей, чтобы сидеть за столом, а не стоять в окружении. Теперь, когда массивная фигура Олега не маячила за спиной, а Птица был слишком нематериальным, чтобы защитить, Сереже приходилось обдумывать каждое свое действие более тщательно, чтобы не искать нового телохранителя.       Сережа обернулся на Птицу, последние недели он вел себя совершенно не в своем духе, будто пытался мимикрировать в Олега. И Разумовскому не нравилось, что Птица терял собственную индивидуальность, пытаясь заменить Олега, подражая его обычному поведению. Сережа бы сказал пару ласковых своей иной личности, но мимо то и дело ходили сотрудники, поэтому было бы странно говорить самим с собой.       Птица вышел вперед, прямо на сцену. Его никто не мог видеть, зато он мог видеть всех остальных. Ему были интересны люди, интересная их реакция на труды Сережи. А затем он повернулся к другому коридору, подобному тому, где стоял Разумовский, там, рядом с кофеавтоматом, стоял Олег. Достав из автомата стаканчик, он развернулся к сцене. Он смотрел прямо на него, на Птицу, устало, замученно. Он слегка улыбнулся, будто увидел его, опешившего на сцене. -Как думаешь, галлюцинация может видеть галлюцинации, — Птиц вернулся к Сергею едва ли не бегом. Глаза его истерично блестели. -Ну, чисто технически, мы оба можем видеть галлюцинации, — проговорил Сергей, имитируя разговор по телефону, иногда приходилось прибегать и к таким методам.       А затем Птичья галлюцинация появилась на другой стороне их коридора. Все с тем же стаканчиком с кофе, он хромал в их сторону довольно уверено. Птица не знал, как Сережа отреагирует на это, если увидит, поэтому не нашел ничего умнее, чем двинуться прямо на призрачного партнера. Олег тоже встряхнул головой, глядя то на агрессивно настроенного Птицу, то на стоящего к нему спиной Сергея. -Птиц, что ты… — Разумовский обернулся, пытаясь понять, от чего так одурел Птица, но первым он заметил Олега.       Птиц переглянулся с призрачным Олегом, свое бытие ему еще придется доказать, и подошел к Сереже, готовясь удержать его в случае необходимости. Олег тоже приблизился, но пока не прикасался, позволяя Сергею самому решать, что делать. Чтобы не спугнуть, чтобы дать немного попривыкнуть, ведь Сережа думал, что он мертв. -Я жив, — тихо проговорил Волков. — Они даже не попытались проверить, выжил ли хоть кто-то. Просто записали меня в мертвые. Я бы не оставил вас одних.       Сережа не словил паничку, но и не приблизился к Олегу, чтобы обнять, ну или хотя бы убедиться в его материальности. Птица от этого тоже в шоке, сам он не прочь захватить силой тело нерадивого Разумовского и задушить в объятиях Волкова, чтобы больше не смел уезжать.       Олег сделал неуверенный шаг вперед, сократив расстояние между ними до минимума. Лицо Сережи было задумчивым, будто он пытался, что-то осознать. -Мне нужно присесть, — тихо пробормотал Разумовский, чувствуя, что не совсем может понять ситуацию. В голове все смешалось, к горлу подступила тошнота, возможно бы он уже свалился на пол, если бы Птица крепко не удерживал его за плечи. -Марго, — обратился Волков к ИИ, подхватывая рыжего за локоть. — Перенеси все встречи на завтра. -Конечно, Олег, — мгновенно отозвалась помощница.       Олег ведет Сережу к лифту, не пытаясь что-то рассказать или объяснить. Сережа еще не готов воспринимать хоть что-то, ему бы принять тот факт. На них оглядываются все сотрудники, даже охрана пытается встрять между ними, но потом признают в Олеге телохранителя Разумовского.       До жилого помещения они едут молча, но уже в лифте Сережа пытается обвить Олега со всех сторон, но ему уже неудобно, что немного раздражает программиста. Олег позволяет себе запустить руку в рыжие волосы, обычно это помогало Сереже успокоиться и привести мысли в кучу. Зайдя в холл, Волков помог опуститься парню на диван после чего двинулся к кухне. Возвращаться было тяжело, но видеть Разумовского в прострации еще тяжелее. Подав стакан с холодной водой, в которую он добавил совсем немного успокоительного, Олег присел рядом, опустив голову Сережи на свое плечо. -Почему нам сказали, что ты умер? — глаза Сергей были золотыми, но в голосе совершенно не было интонаций Птицы. — Хотя, не важно. Я рад, что ты вернулся. Быть тобой до жути тяжело и скучно. -Я тоже скучал, Птица, — Олег поцеловал его в губы, ловя его довольную улыбку. — Насколько все было плохо? Просто это не совсем типичная для Сергея реакция, обычно он более эмоционален. -Терапия действует, ему, точнее нам, уже проще что-то осознавать, принимать без истерик, но…. Но твоя смерть была для нас обоих чем-то слишком тяжелым. Он стал чаще уступать контроль мне, как сейчас. Я не знаю, что с ним. Возможно, это гормоны на нас так влияют, мы оба стали слишком не типичными. Но я, правда, рад, что ты жив и вытащишь его из апатии. Твоя роль давалась мне с трудом.       Олег еще раз поцеловал Птицу, гладя его лицо, плечи расслабляя. -Тело выглядит вполне хорошо, даже не отощал совершенно, и в этом только твоя заслуга, так что ты справился с моей ролью, — Олег улыбнулся, заставляя и Птицу расслабленно и доверчиво прижаться к груди партнера.       Как бы они с Сережей не наловчились искать утешений только друг в друге, в объятиях Олега было намного спокойнее. Птиц закрыл глаза, пытаясь дозваться Сережу, тому требовался Олег намного больше, но отчего-то он не спешил на встречу.