Яма

      По подвальному помещению раздавались звуки ударов по телу, и за ними стоны с мольбами остановиться. Вокруг ринга собрались все апостолы, аплодировавшие своему хенниму, так легко и страстно разбрасывающегося людьми, как мешками. Кое-кто бил грушу со всех сил, пока напарник придерживал, а кое-где спарринг недалеко от ринга на матах. Очередной крепкий мужчина полетел в нокаут с хлынувшей кровью из носа и разбитой челюстью, а костяшки тяжело дышащего от интенсивных ударов по противнику Мастера, обмотанные бинтами, уже были испачканы чужой кровью так, что и бинтов самих за этим кровавым месивом видно не было. Мастер скинул с себя черную облегающую футболку в сторону и провел рукой по мокрым русым волосам, чувствуя, что те стали влажными, словно он побывали под душем, а по накаченному спортивному телу стекали капли пота и чужой крови. Его лицо блестело от пота, а грудь поднималась и опускалась с каждым его тяжелым дыханием душным и пропитанным кровью с потом воздухом. Из угла ему скинули полотенце, и он вытер им свое лицо с кровью из носа, все же по нему удалось попасть, но это была лишь секундная слава, и этот смельчак оказался откинут за пределы ринга без сознания. — Где Сэрим? — поинтересовался он у Ив, но та лишь пожала плечами и продолжила неистово избивать груши точными и быстрыми ударами по поверхности, от чего весь зал наполнялся шумами. И снова Сэрим пропустил тренировку. Обычно он не выходил из спортзала, но теперь его не бывало там вот уже две недели. Мастера это раздражало. Его злило, что лучший его кадр вот так безответственно подходил к тренировкам и позволял себе пропускать тренировки, так и глядишь, он мог бы потерять форму. — Я ливаю, — сказал Убин и перелез прутья ринга, уступая его остальным, и на его место вышел другой апостол, вызывая по спарринг любого. Как только Убин покинул пределы зала, его коснулся легкий и прохладный воздух. Схватив халат у служанки, мужчина надел тапочки и пошел в сторону их спальни, но и там Сэрима с малышкой не оказалось.       Тогда мужчина вышел во двор, игнорируя холод, который пробирал до костей любого человека, но не закаленного Убина, который словно его не чувствовал. У деревьев, потерявших окончательно свои листья, он увидел коляску, а возле нее Сэрима, наворачивавшего круги. Убин тут же окликнул его, и тот помахал ему рукой, покачивая коляску, чтобы малышка заснула. Сэрим был одет в пальто поверх пижамы, а на переносице квадратные очки. Убин считал, что Сэрим в последнее время размяк, и причиной этого, видимо, являлась малышка. Сэрим увидел своего мужчину и улыбнулся, поставив розовую коляску на блокировку. Убин по привычке поцеловал Сэрима в щеку, пока тот спросил, почему он выглядел так и где его одежда. Тот лишь махнул рукой и ничего не стал отвечать. — Ты стал пропускать тренировки, с такими темпами совсем растеряешь форму, — сказал Убин и тыкнул в живот Сэрима, ощущая указательным пальцем, каким его твердый пресс стал мягким за время, пока тот не посещал тренировки, а с последнего его раза в зале прошло несколько недель, это могло повлиять на эффективность Сэрима в бою, — в чем дело, любовь моя? — поинтересовался Убин, притягивая к себе Сэрима за талию. — Ты же знаешь, за Йерим некому посидеть, среди апостолов нет хорошей няни, а твои курицы в ханбоках даже понятия не имеют, как заботиться о ребенке, — сказал Сэрим, положив голову на плечо Мастера. Убина и злило, и умиляло то, что Сэрим заботился о Йерим и занимался ее воспитанием, но это отражалось на эффективности его работы и служении, и, конечно же, Мастер чувствовал, что она занимала больше места в сердце Сэрима, чем он. Его ревность могла показаться детской и даже смешной, но Убин не находил это глупым, ему не хотелось отдавать своего любимого кому-то, делить его даже с родной дочерью казалось ему чем-то невыносимым, но он старался не показывать своего негодования. Немного еще прогулявшись по просторному двору, Сэрим решил, что они с Йерим уже нагулялись и пошел внутрь. Парень уложил девочку на ее кроватку, переодев и включил обогреватель, чтобы та согрелась, потому что их дом был все еще холодным, и Пак боялся, что та может заболеть. — Продолжаете возиться с малявкой? — поинтересовалась Ив, видя, как Сэрим, укачивая Йерим на руках, кормил ее с бутылочки. — А что? Больше некому, да и мне приносит радость, — Ив слегка приподняла уголки губ от слов молодого человека.       Апостолы видели, как менялась правая рука Мастера, и как его верный помощник становился все мягче и мягче, заменив оружие бутылочками и пеленками. Убин старался окончательно не разрушать его авторитет в коллективе, но он понимал, что совсем скоро Сэрима посчитают неспособным управляться апостолами и участвовать в терактах. Апостолы перешептывались между собой, считая, что хенним ошибся в своем выборе, и ему стоило тщательнее выбирать союзников. Но Мастер не упускал возможности реабилитировать Сэрима и показать, что он не ошибся в своем выборе. Ему было важно, чтобы Сэрима все слушались. Он, как хенним, которому принадлежала вся эта организация, выступавшая за то, чтобы война стала эталоном идеального государства. Ему хотелось вновь заявить о себе всему миру. Апостолы Асуры устраивали грандиозные теракты в Корее, и об этом знал весь мир. Иногда покидали пределы страны и устраивали ряд взрывов в Индии, Египте и Японии. Теперь им было пора вновь показать, что апостолы все еще есть. После обеда Мастер назначил собрание и велел Сэриму быть там обязательно, парень оставил Йерим на служанок и отправился на место собрания. — Дорогие товарищи! — начал свою речь Мастер, стоя у статуи Асуры, он глядел на всех членов организации, имеющих страсть бороться ради правды и справедливости. — Пришло время вновь показать миру, что единственное спасение всего человечества лежит у ног Асуры! И только война, которую пытаются запереть навеки вечные ради личного интереса прожорливых вельмож, сможет открыть миру возможности для выявления сильнейших из сильнейших. Война — искусство, которое нужно достичь. Это человеческий естественный отбор, и всякий, кто выживает и побеждает, является самим воплощением силы. Братья и сестры, только мы знаем, кто здесь строит государства и разрушает империи, кто здесь сплачивает народы и разнит верных от безверных! Война и есть Мир! — и весь храм рассыпался в букете оваций и восклицаний, никто не оставался равнодушным. В жилах людей вместе с красной корейской кровью бушевали радость за скорый триумф, гордость за свои убеждения и злость на глупых людей, идущих на поводу у фантазий. — Мир в мире — это утопия. Невозможная мечта, до которой человечество никогда и ни за что не дойдет! Люди слепы, и мира во всем мире никогда не настанет. Война — истина и человеческая сущность, и только глупцы откажутся от войны, — Убин был намерен окончательно убедить всех в своей правоте, — грядет тот день, когда Асура, разрывая землю своими стальными когтями и извергая огонь, поднимется до людей, сея хаос и разрушения, а за ним выйдет и Яма на вороном коне, забирая жизни слабых и давая силы войнам! Да здравствуют Асура и Яма! — и новая волна аплодисментов накрыла Мастера. Его последователи прекрасно понимали, что война — правильный фильтр слабых и сильных, и только она может решить, кто достоин жить, а кто нет. Апостолы поддерживали философию Мастера, и это движение охватывало все больше и больше мафиозных организаций, где состояли даже политики и высокопоставленные люди из мировых корпораций. Апостолы Асуры боролись за то, чтобы люди не отказывались от войны, ведь непризнание смерти и являлось отрицанием и самой смерти, а смерть — естественный процесс. Асура и Яма всегда шли бок-о-бок. И отделять их считалось самым настоящим преступлением.

***

      Ночь. Но Сеул, страдавший вечной бессонницей и живущий в бесконечном ритме, не собирался спать. В баре, где играла ненавязчивая музыка, одни мужчины пытались склеить таких же мужчин, и те иногда отвечали взаимностью, а иногда нет. И в этом баре посреди Сеула в тусовочном районе, куда сползались иностранцы как к себе домой, позабыв о всех нормах приличия и правил поведения в Корее, лишь один молодой человек в пальто привлекал внимание всех сидящих в зале. И даже бармен не упускал возможности флиртовать и кокетливо улыбаться гостю, а ему только нравилось находиться в центре такого внимания. Наконец его заинтересовала добыча в виде мужчины средних лет в костюме, судя по которому он забежал в бар сразу после работы, а его легкий коктейль говорил о том, что он не собирался напиваться, а значит пришел за развлечением на ночь. Он тоже приметил Тэена, сидящего открыто за барной стойкой, бросающего в сторону мужчины кокетливые взгляды лисьих глаз. Поправив прилично отросшие черные волосы, которые с легкостью можно было бы собрать в смешной хвостик на макушке, Тэен подмигнул мужчине и слегка улыбнулся, но ненадолго, а только на долю секунды, однако и этого хватило мужчине, чтобы подойти к нему как к костру, ярко горящему посреди темного леса. Мужчина представился, и между ними завязался разговор. Тэен искусно делал вид, что ему не плевать на нытье офисного планктона, он просто позволял ему ухаживать за собой, Тэен хоть и вел себя развязно и слегка наивно, но он не терял бдительности, внимательно наблюдая за каждым движением мужчины. Позже они оба покинули бар. Мужчина ушел со своим последние трофеем, а Тэен с добычей.       Как же Тэена раздражало, что такие мужланы велись только на дурачков, которые верили им на слова, а потом отдавались, и те могли безнаказанно дальше идти. Тэен сел к нему в машину, приготовив шило под рукавом на случай, если тот начнет подозрительно себя вести. Тэен, хлопая глазами, предложил поехать к нему, и глупый мужчина согласился. Они ехали, и мужчина даже не подозревал, что это будет его последний раз. Дома Тэен пригласил мужчину и попросил его не стесняться, тот вел себя расслабленно, и Тэен даже был рад, что тот велся на его обман. Тэен, взяв мужчину за руку, повел его в сторону спальни, тот снял пиджак и положил на стул, пока тот развязывал себе галстук. Одним движением Тэен оседлал чужие бедра и завел его руки над головой, завязывая запястья галстуком, и тот даже возбудился от таких действий, и Тэен это ярко чувствовал, ощущая бугорок в области паха, упиравшегося ему между ягодиц. Парень ухмыльнулся, игнорируя пошлые комментарии, которые он слышал, наверное, вот уже сотый раз в своей жизни. Тэен наклонился над мужчиной, и от его оскала тот понимал, что все идет не по плану. Тот даже не успел среагировать, как из рукава показывалось шило в полутьме, и вострый кончик вонзился прямо в общую сонную артерию посередине шеи, и артериальная кровь ярко-алого цвета брызнула на лицо Тэена, и парень закрыл глаза, видя, как из отверстия брызгала алая кровь на одеяло и на изголовье кровати. В конвульсиях мужчина умирал, пытаясь вырваться, но постепенно его тело перестало сопротивляться. Позже его пульс пропал, и сердце перестало биться. Тэен слез с бедер мужчины и положил шило на стол, застеленный заранее пленкой, чтобы деревянная поверхность не впитало чужое ДНК. Тэен повалил тело на себя и потащил вниз в подвал, чувствуя его вес на себе, но ему не было особо тяжело. Тело мужчины оказалось на металлическом столе, и молодой человек, убедившись в том, что мужчина мертв, пошел к себе переодеваться, все же пачкать костюм ему не хотелось. Парень промыл все пятна крови, попавшие на рубашку и запихнул все в стиральную машину, запуская ее.       Тэен надел одноразовый фартук, закрывавший его тело. Тэен раздел мужчину и бросил ее в мешок рядом. Парень надел перчатки и, обработав инструменты, начал аккуратно отделят его кожу от мяса тонкими инструментами, наточенными до того, что они могли без проблем разрезать человека пополам. Кожа отходила от мяса, и кровь стекала на металлический стол. Заметив татуировки на предплечье, Тэен отрезал кусочек и выкинул к отходам вместе с кожей, морщась от фантомного вкуса мяса с татуировкой. Ким напевал себе под нос мотивы из какой-то песни, которая врезалась в голову. Все же область, где была набита татуировка, не особо вкусная, чувствовался вкус чернил, и ему не хотелось ощущать этот горький вкус. Тэен разделял мясо и расфасовывал в пакеты, давая маркировки как «свинина», «говядина» и другие виды красного мяса. Внутренности парень отвел на отходы, в том числе и кости вместе с сухожилиями, вырванные кое-как. Внезапно его вырвал из мыслей гудок чужого телефона, спрятанного в кармане брюк, и Тэен достал его, и на дисплее высветился чей-то номер с сердечком рядом с контактом «Любимая». Парень не стал брать трубку, но он уже знал, что какая-то обманутая женщина ждала его, пока он бы развлекался с очередным молоденьким парнем за ее спиной, прикрываясь работой или другими тупыми отмазками. Тэен приподнял уголки губ, радуясь тому, что избавил ее от двуличного человека, который сделал бы ей больно своими изменами, все же он считал, что помог ей, что спас ее от столь плохого человека, который изменял ей. Слыша хлопок входной двери, Тэен сразу понял, что пришел Хенджун, поэтому не стал перепроверять, ведь только у Хенджуна был код от дома или ключ-карта. — Хенджун-а, это Кан Минхи, ты дома? — послышался голос, и Тэен застыл, округлив глаза. Его сердце забилось быстрее от того, что незнакомец зашел в их дом, и Тэен, сняв перчатки и фартук поднялся наверх, плотно закрыв за собой дверь подвала. — О, — испуганно отреагировал Минхи, увидев сожителя молодого человека, но тут же напялил улыбку, — привет! Ли Хенджун дома? — поинтересовался молодой человек, поздоровавшись с Кимом. Тот неприветливо посмотрел на незваного гостя и ответил, что он пока не вернулся. — Лаадно, — протянул неловко Минхи, сопровождая свой тон, идущий вверх, взглядом, — тогда, могу ли я его здесь подождать? — попросился Минхи. — Конечно, — после слов парня у Тэена в голове зародилась идея, и он согласился, — можешь подождать его в гостиной, — сказал парень и пригласил брюнета внутрь, тот мотнул головой и сел на диван, взяв телефон. Сосед Хенджуна пугал его своей закрытостью и каким-то неприятным ароматом чего-то железного. — Не хочешь выпить? — спросил Тэен, и Минхи не отказался, сказав, что ему все подойдет. Тэен налил колу в стеклянный стакан и насыпал сверху порошка, следя за тем, чтобы Минхи не смотрел в его сторону, тот тупил в смартфон, даже е замечая Тэена. Парень поставил перед гостем стакан и натянуто улыбнулся, Минхи поблагодарил его и взял стакан, но пить не стал. Он просто держал его, чувствуя, как Тэен наблюдал за ним. Что-то внутри ему подсказывало, что ему не стоило ничего здесь не пить и не есть, хотя ему и не хотелось показаться грубым. — Почему не пьешь? — поинтересовался молодой человек, как бы моя руки в раковине на кухне просто ради разбавление неловкости. Минхи настораживало, что Тэен интересовался тем, почему он не пьет. Парень вспоминал из факультатива по криминалистике и статей из криминальной хронике, что многие маньяки предлагали своим жертвам выпить, когда те заходили к ним или просто сталкивались с ними в баре, причем они настойчиво предлагали сделать хоть глоточек. Еще больше Минхи затаился в своих сомнениях. Его чувствительный нос трогал неприятный аромат будто бы разлитой крови, который был еле слышен, и кто-то, может, и не заметил бы.       Молодой человек замер, приготовив в любой момент нажать на кнопку экстренного вызова большим пальцем, но он старался затаить страх, даже не зная, что Тэен, как хищник, прекрасно чувствовал запах страха. Он чувствовал, как Минхи напрягался и как сильно билось его сердце. Минхи казалось, что прошла целая вечность, пока он ждал Хенджуна, но тот все не приходил, хотя прошло всего десять минут. Как только дверь открылась, показался Хенджун, и его голос послышался до Минхи, который был так рад его увидеть. Парень поздоровался со своим молодым человеком, принося извинения за то, что задержался, а затем поздоровался с Тэеном, которого незваный гость явно раздражал просто фактом своего присутствия. Минхи был так рад и обнял Хенджуна, говоря тем самым о том, как он за ним соскучился. Хенджун выглядел устало, а его шрам на щеке взбух от того, что тот чувствовал себя нехорошо, его усталость и желание поспать выдавали и зевки, а затем Хенджун попросил Минхи подняться к нему в комнату в конце коридора, пока тот поговорит с Тэеном, и тот, сверкая пятками, пошел на второй этаж. Перед ним оказалось две двери, и Минхи просто открыл дверь слева, но его тут же хватил шок, а затем ужас от увиденного: алые пятна явно крови на одеяле и на изголовье кровати. Ему стоило бы просто закрыть дверь, сделать вид, что у него появились дела и уйти, как можно скорее, но это был бы не Минхи, если бы его любопытство и шкура журналюги не дали о себе знать в виде большого желания заглянуть внутрь. Минхи конечно знал, что это может аукнуться ему, но он все равно хотел залезть в чужой шкаф и изучить каждый скелет, подобно медоеду или росомахе, не боящихся ничего на этом Свете. Внимание его сразу упало на шило, и на тонком лезвии были четкие следы крови, да и запах напоминал тоже кровь. Светлая кровь на белом постельном белье говорила о том, что она из артерии, а свежесть пятна была явной. Ощупав одеяло, Минхи убедился в том, что кровь капнула совсем недавно, и парень достал телефон, чтобы сфотографировать. — Кан Минхи? — послышался голос сзади, обычно трогающий его сердце и разливающий тепло по его длинному и худому от недоедания телу, но на этот раз его сердце замерло, а по телу пробежали мурашки, и в этот момент он точно понял, что значит хотеть исчезнуть в один момент. Минхи повернул голову, видя у двери Хенджуна, равнодушно смотрящего на него большими холодными глазами. Минхи замер, словно, если он не станет двигаться, то Хенджун его не увидит, но тот точно смотрел на него. И глаза Хенджуна упали на шило на столе, а затем на кровать, где виднелись алые пятна крови, но он не выглядел обеспокоенным. Минхи его равнодушие пугало больше. — Так, ты все это увидел? — Хенджун не выглядел удивленно, даже на лице его не было ни капли эмоции, словно он видел такое каждый день. — Прости, но мы не сможем все так оставить, — в его словах даже не чувствовалось сожаления, он смотрел на Минхи без особого сожаления, а оправдаться он даже не пытался. — Ли Хенджун? — Минхи оцепенел от того, как холодно в руке его парня оказалось шило, и он без малейшей тени сомнения был готов таким образом избавиться от Минхи. — Прости, ты не должен был этого видеть, теперь мне придется убить тебя. Но ты сам виноват, — пожал плечами Хенджун, приводя Минхи в шок. — Что ты несешь, блять? Это шутка такая ебнутая? — Минхи сделал шаг назад, упираясь о стену лопатками, ему было страшно как никогда в своей короткой жизни, видя милое лицо Хенджуна и вострое шило с чужой кровью. — Хотя бы эту хрень помой от чужой крови, а то вдруг у него был ВИЧ, я откуда знаю, — Минхи старался вести себя неожиданно, чтобы привести в ступор нападающего, — а заразиться не хотелось бы, знаешь ли, так что промой лучше со спиртом и коли сколько хочешь, — хоть его ноги тряслись, и к горлу подступал комок паники и слез от испуга, Минхи старался вести себя уверенно и говорить все без заметного кома в горле, игнорируя свое бешеное сердцебиение. — Я не хочу тебя убивать, Кан Минхи, но Тэен точно тебя убьет, а потом съест. Я не хочу, чтобы тебя ели, — повседневно и совершенно спокойно сказал Хенджун, хотя от его слов у любого бы встала кровь в жилах.       Все это недолгое время Минхи думал, как же ему повезло оказался в самом логове убийц, которые были готовы разделаться с ним и даже глазом не моргнуть, но еще больше в его голове не укладывалось то, что стоящий перед ним Хенджун мог совершить не одно убийство. Тогда он просто стоял как вкопанный, даже не имея смелости дышать. Ему становилось дурно, хотя, возможно, это нормальная реакция на вероятную смерть. Голова кружилась, а ноги подкашивались, и перед глазами все расплывалось в темное пятно, Минхи даже не заметил, как упал, потеряв сознание от страха, усталости и голода с самого утра. От столь сильного потрясения Минхи не смог контролировать свое тело, и его мозг не нашел способа защититься лучше, чем просто отключиться и оставить Минхи не произвол судьбы. Хенджун точно не ожидал, что Минхи вот так просто возьмет и потеряет сознание, но его эта ситуация немного позабавила, хотя что с ним делать идей у него не было. Убивать — жалко, все-таки, они в статуе «возлюбленных», и из романтических книг Хенджун вычитал, что своих возлюбленных не убивают, но и оставлять его все помнить тоже не хотелось. Тогда Хенджун решил, что переломает ему ноги, чтобы он не имел возможности сбежать и рассказать всем. Парень попросил Тэена подняться наверх, и тот бегом, бросив все свои дела в подвале, прибежал в спальню, догадавшись, что могло произойти. Тэен вопросительно посмотрел на Хенджуна, но тот ответил, что не убивал Минхи, он сам потерял сознание и лежал на полу. Тэен удивился и покосился на лежащего на полу Минхи. Тогда встал вопрос: что же им делать?       Тэен сразу предложил избавиться от него как можно скорее, пока он не пришел в себя, но Хенджун настоял на том, чтобы оставить его. И тогда негодованию Тэена не было предела. Он не понимал, почему Хенджун не хотел избавляться от этого парня, который мог выдать их полиции, но Хенджун точно не стал бы отступать от своих слов, и противостоять ему Тэене не мог. Тогда парень просто махнул рукой, говоря, чтобы тот делал то, что считает нужным. Тэену было все равно. Скорее это говорила в нем ревность. Он правда завидовал Минхи, тот так легко смог расположить к себе Хенджуна, что он завидовал самой настоящей завистью. Кан Минхи появился в жизни Хенджуна недавно, но уже занял в ней важное место, хотя ничего из себя не представлял. Сам же Хенджун оправдывался тем, что он просто хотел чувствовать любовь, и даже неважно: любили бы его или любил бы он. Хенджун слепо гнался за таким абстрактным чувством, он хотел чувствовать себя живым. Решив, что Минхи не мог остаться в таком состоянии, Хенджун решил переместить его в более безопасное для себя место.

***

      Голова гудела, и молодой человек еле встал, но тут же его голова встретилась с чем-то твердым, схватившись за черные волосы, парень простонал и стал оглядываться, и его тут же охватил ужас только от осознания того, что перед его глазами стояли строго прямые прутья решетки, сквозь которую Минхи мог разглядеть какую-то темную комнату, но по очертаниям он мог видеть кровать и какие-то предметы мебели. Минхи сглотнул и попытался открыть решетку, пытаясь понять, где он находился, по его собственным ощущениям, ему казалось, что его посадили в небольшую клетку для животных. В этот момент его дыхание словно остановилось. Несмотря на всего лишь прутья, ему казалось, что вокруг него стояли стены, которые ограничивали не только пространство, но и доступ к кислороду, ему становилось все хуже и хуже, но он старался не потерять голову от паники. — Привет, — послышался голос, и включился свет. Перед Минхи стоял Хенджун в домашней одежде. Парень почесал мокрую голову и начал подсушивать их полотенцем. Минхи сглотнул и потребовал выпустить его, но тот лишь похлопал глазами. — Почему ты держишь меня здесь?! Это вообще что за хуйня? А, ну, отпусти меня скорее! — потребовал Минхи, схватившись за решетку двумя руками и тряся ее, тем самым издавая противный звук прутьев, и Хенджун закрыл уши, морщась. — Кан Минхи, не тряси клетку, а то голова кружится, — попросил Хенджун, размахивая руками сквозь шум клетки, но Минхи не собирался останавливаться, — если не прекратишь, то мне придется убить тебя, — и после этих слов Минхи остановился, все еще держа прутья обеими руками. — Сейчас же выпусти меня, — потребовал Минхи так, будто Хенджун бы послушался, но тот даже не пошевелил пальцем. — Тэен готовит ужин, скоро будем есть, — сказал Хенджун и налил в прозрачный стакан воды из графина, стоящей у его кровати.       Хенджун протянул стакан воды, и тот почему-то принял стакан, не видя ничего такого в прозрачной воде, к тому же ему хотелось пить, во рту стояла буквально засуха, и каждая капля этой воды казалась ему самой сладкой. Минхи выпил залпом воду и вернул стакан, Хенджун улыбнулся слегка и сказал, чтобы тот немного подождал. Оставив дверь открытой, красноволосый юноша покинул комнату, и через пять минут Минхи чувствовал, как постепенно спальню начали заполонять ароматы специй, дразнящие нос голодного студента, забывшего подлинный вкус кровавого мяса, отделенного от тела жирной коровы, забитой для продажи чэболям. Рот парня был в слюне, и Минхи буквально глотал ее, потеряв на мгновение рассудок. Минхи решил воспользоваться моментом и выбраться из своей клетки. Молодой человек стал рыскать в карманах джинсов и тут же нашел скрепку, парень победно улыбнулся и стал им пытаться открыть примитивный древний замок, ему стоило усилий открыть замок, и дверце открылось, но тут же его уха коснулись чьи-то шаги, и Минхи вернулся на исходную. В дверях появился Хенджун с подносом и поставил на пол возле клетки, и в этот момент Минхи боялся, что Хенджун все поймет и убьет его. Хенджун словно хотел коснуться дверца, но тут же остановился и посмотрел на Минхи. — Ким Тэен приготовил это специально для тебя, — сказал молодой человек, выделяя слово «специально» так, чтобы можно было расслышать каждый слог, и улыбнулся так холодно, насколько можно было улыбаться совершенно без эмоций.       Минхи опустил глаза на поднос, видя на белой тарелке ровно разрезанные куски мяса блестящей золотистой корочкой вокруг нежно-розового мяса, посыпанное свежей зеленью, раскрывающей аромат мяса, а рядом, собранные кольцом, стоял собранный салат из фасолей и цветной капусты рядом с горкой риса. Минхи сглотнул, не сдерживая слюну во рту от такого аппетитного вида. Хенджун протянул палочки Минхи. Тот взял их и бросил жадный взгляд на мясо, но у него не возникало желания его съесть, хотя оно выглядело привлекательно, и слюни копились в его рту. Биологически Минхи хотел его, но внутри он почему-то все же не хотел. Особенно его напрягал пристальный пустой взгляд Хенджуна, внимательно наблюдающего за каждым движением длинных пальцев Минхи. Почему Хенджун следил за ним? Он ведь догадался, что замок открыт? Минхи видел, что Хенджун знал о том, что клетка осталась открытой, так почему же он ничего ему не сделал? Ожидал ли Хенджун того, что Минхи выпрыгнет из нее? В любом случае, ему понадобилось вести себя не как обычно ведут себя жертвы, попавшие в таких случаях в плен. — По правде говоря…мой желудок…в самом деле…не переваривает мясо, особенно с кровью, — сказал молодой человек и прижал палочками к мясу, чтобы из нее потекла красноватая жирная вода, — поэтому я хочу поесть просто овощей и риса, — сказал Минхи, — Хенджун, покормишь меня? — Минхи поднял глаза на Хенджуна, вопросительно поднявшего на него глаза, и пальцем Хенджун почесал возникающий шрам на лице. Хенджун взял палочки, но Минхи его тут же остановил. — Нет, ты не совсем меня понял… Я хочу есть с твоих рук, — он точно откуда-то знал, что Хенджуну понравится его предложение и тот, недолго думая, взял рис в руку и раскрыл ладонь перед Минхи.       Минхи слегка улыбнулся и открыл рот, поедая рис с руки Хенджуна словно собачка, сквозь решетку, и Хенджуну нравилось то, как Минхи водил мокрым горячим языком по поверхности его ладони, вбирая рис, а глаза его были подняты вверх прямо на Хенджуна, и тот чувствовал власть над телом Минхи. Хенджуну стоило только убрать руку, так сразу же Минхи оставался без еды, и ему нравилось чувствовать себя хозяином пересмешника. Этой же рукой, запачканной рисом, Хенджун взял мокрые противно-теплые овощи, и тот ткнулся мордой в ладонь, поедая их с большим удовольствием, даже не замечая, как кончик его носа был запачкан соусом. Хенджун так увлекся, что даже не заметил, как Минхи съел практически все, кроме мяса, но Хенджун не стал допытывать его, поэтому просто взял тарелку и унес в сторону выхода из комнаты, велев ему оставаться внутри клетки так, будто он понимал, что она открыта.       Тэен, увидев, что все было съедено кроме мяса, пришел в ярость, и тарелка с едой моментально полетела в стену, пачкая ее сукровицей и соусом. Тэен не мог передать своей злости, он просто сжимал кулаки, не понимая, как его идеально приготовленное мясо на сливочном масле, сделанном из молока коровы, забитого позже для стейка, которое он, разрезав точно по всем стандартам и технологиям мишленовских ресторанов мира, положил на тарелку, покрыв брусничным соусом сверху для лучшего контраста с соленым стейком и сладким, одновременно кислым соусом бордового цвета, могло оказаться отвергнутым простолюдином вроде него? Его золотая корочка с черными полосами-решетками, а внутри румяное мясо, подобно цвету щек смущенной девы, не могли не покорить сердце и тронуть души Минхи. Тэен поднялся в комнату Хенджуна, но клетка оставалась пустой, а дверь оставлена нараспашку. Его привело в ступор то, что Минхи нигде не было. Он мог убежать за столь короткое время, но если бы Минхи вышел из комнаты, то он бы побежал вниз, и тогда его бы увидели, но если бы он выбежал из комнаты, то обязательно бы наступил на скрипучие половицы, звук которых Тэен или Хенджун бы услышали. За время, что Хенджун спустился вниз, а Тэен поднялся, Минхи бы физически не успел открыть окно и выпрыгнуть, он бы в принципе не смог открыть окно, так как ручки не было, а звук разбивающегося стекла обязательно был бы. Тогда до Тэена и дошло, что Минхи никуда не убежал. Он остался в комнате, и он этого осознания на его лице появилась легкая улыбка. Тогда он краем глаза посмотрел на щелочку в двери, где он видел чужой силуэт парня. На мгновение все звуки мира исчезли, а сердца словно перестали биться. И тогда в следующую секунду до Тэен толкнул ногой дверь, и плоская поверхность двери ударила по голове Минхи, и тот, не сдержавшись, охнул, тем самым выдавая себя. Но Минхи не растерялся и ударил Тэена в нос, и тот схватился за свое больное место, давая Минхи возможность толкнуть его и выбежать из комнаты своими длинными ногами, парень перелетел несколько ступенек и приземлился на ноги, игнорируя легкую боль, и Кан устремился к двери, но его тут же к двери прижал Хенджун, не давая ему возможности убежать. — Ударь меня, — попросил Хенджун и взглядом показал, что ему можно доверять. Минхи кивнул и ударил своего, видимо уже бывшего, парня, в челюсть, но несильно, и тот, совершенно наигранно свалился назад, кивая в сторону двери, и блондин успел выбежать за пределы дома. Брюнет даже не помнил, как он добежал до станции метро, которое уже закрылось. Парень достал разбитый телефон из кармана, который у него видимо забрали и сломали, а потом вернули, потому что до того, как он потерял сознание, телефон был целым. Минхи включил его, убедившись в том, что он работал и ловил сеть. А на обоях вместо привычного для него персонажа из игры, а черном фоне белыми буквами было написано «Береги себя, твой Безликий». И тогда Минхи стало все ясно. Парень от бессилия, шока и снижающегося адреналина в крови после погони и угрозы жизни, опустил руки и уселся на асфальт, пытаясь нормализировать свое дыхание. Как оказалось, тот, о ком трещали все криминальные хроники, все статьи в Интернете и тот, кто не давал Сеулу покоя своим фактом побега, все это время был рядом. А значит причина смерти Эллона все это время ходила с ним. Возможно, на кровати и на шиле была именно кровь Эллона. И теперь Минхи, безнадежный поэт и криминальный романтик, видел как его страсть угасала как лесной пожар, и его сердце переставало биться, а любовь к криминалистике испарилась от одного только чувства разочарования, но вместе с тем он был в смятении, не принимая того факта, что Хенджун был Безликим, его парень был Безликим.