История о драконах

Северус зашел в квартиру Гермионы в половину десятого, готовясь застать ее за сборами, но встретила его лишь утренняя тишина и недовольный кот, явно жаждущий получить свой завтрак. — Гермиона? — мужчина заглянул на кухню, в ванную и лишь потом направился в спальню, обнаружив девушку там. Она беззаботно спала, все еще обнимая плюшевую игрушку. Во сне она скинула с себя одеяло, оставшись совершенно обнаженной, и Северус позволил себе пару минут полюбоваться плавным изгибом бедер, округлыми ягодицами и острыми лопатками прежде, чем прервать ее сон. Она действительно была удивительно красивой. — Гермиона… — он опустился перед кроватью и коснулся лица девушки кончиками пальцев. Она забавно сморщила нос и попыталась отмахнуться от его руки. — Пора просыпаться. — Нет… — пробормотала девушка, поворачиваясь на другой бок. — Еще пять минут. Он усмехнулся, дотянувшись до изножья кровати и пробежавшись пальцами по розовым пяткам девушки. — Мы опоздаем. Гермиона пробормотала что-то нечленораздельное, вновь отбиваясь от его рук, и притянула колени к груди. — Если не встанешь сейчас, я тебя отшлепаю. — М-м? — она подняла голову, приоткрыв один глаз. — Вставай, иначе я отправлюсь к драконам без тебя. — Который час? — Гермиона лениво растянулась поперек кровати, явно не желая вставать. — Половина десятого. — Что?! — Тебе стоит поторопиться. — он усмехнулся. — Вот черт! — она соскочила с кровати и принялась озираться в поисках одежды. — Почему ты не разбудил меня раньше?! — Я пытался, но помогла лишь угроза отшлепать тебя. Гермиона торопливо натянула пижамные шорты — он не стал сообщать, что надела она их задом наперед — и короткий топ, и вихрем вылетела из комнаты. Спустя полчаса суетливых сборов, Гермиона выволокла в коридор свой рюкзак и поспешила на кухню, чтобы наложить на едва живые цветы в горшках поливающее заклинание. Северус колко заметил, что им это уже вряд ли поможет, но девушка высказывание проигнорировала. — Тебе помочь? — Северус стоял в коридоре, привалившись плечом к дверному косяку, и обмахивался помятой рекламной брошюркой финской сауны. — Я справлюсь, спасибо. Мне нужно ещё буквально десять минут! — запыхавшаяся Гермиона вихрем промчалась из кухни в ванную и обратно. Несчастный Живоглот, наблюдающий за сборами хозяйки, только и успевал недовольно мяукать и переходить с места на место, чтобы не угодить ей под ноги. Наконец, он нашел безопасное местечко и принялся самозабвенно вылизывать лапу. — Кот, — тихо позвал Северус, но животное его проигнорировало. — Как там тебя… Брандашмыг, Бармаглот? — Его зовут Живоглот! — донёсся из соседней комнаты голос Гермионы. — Ну, я так и сказал. Бармаглот, я оставил тебе на кухне разных вкусностей. Надеюсь, ты не съешь все за один день… Хотя, судя по твоим бокам, аппетит у тебя хороший. — Он просто очень пушистый! — Гермиона снова прошла мимо мужчины, вложив ему в руки очередную стопку «очень нужных» бумаг. — Или кто-то слишком хорошо его кормит. Да, Брандашмыг? Кот посмотрел на мужчину с недоверием, но после нерешительно подошёл ближе, заурчал и потерся о его штанину, оставляя на ней рыжие шерстинки. Кажется, замечания о лишнем весе волновали его гораздо меньше, чем перспектива наестся до отвала. Когда вещи были собраны, горшки с цветами заколдованы, а карты и путеводители просмотрены ещё несколько раз, Гермиона чмокнула недовольного кота в шершавый нос и торжественно объявила, что готова отправляться в путь. Мужчина подхватил ее рюкзак, оглядел хаос, который оставался в квартире, и вытянул руку. Девушка выдохнула, готовясь к нелегкому перемещению, и коснулась предплечья мужчины. С характерным хлопком они приземлились на землю и с трудом удержали равновесие. Трансгрессия перенесла их на небольшой холм, покрытый сухой травой и низкими кустарниками. Вдалеке виднелись заснеженные макушки гор и бесконечные хвойные леса. Звонкой трелью раздавалось пение птиц, а от непривычно влажного и прохладного воздуха защипало в носу. Они спустились с пригорка и прошли по тропинке, обрамленной кустами и неизвестными растениями. Если быть точнее, неизвестны они были лишь Гермионе. Северус же охотно рассказывал о каждом встречающемся кустике и о том, как его можно применить в зельеварении, и даже собрал несколько листьев в пробирку, чтобы использовать их в работе. Совсем скоро они вошли в сосновый лес, под ногами зашуршали сухие иголки, запахло хвоей. Птичья трель стала еще громче. Северус все время сверялся с картой и своими заметками, а Гермиона по его указаниям искала особые пометки, оставленные другими путешественниками: красный шарф, завязанный на ветке старой сосны, камень со скрытым указателем, жестяную банку от газировки, небрежно надетую на ветку дерева. Ориентируясь по ним, они дошли до небольшой поляны и, наконец, остановились. — Вот и наш кемпинг. — объявил Северус, снимая рюкзак и разминая затёкшие плечи. — Не пятизвёздочный отель, уж прости. Пришлось выбрать самый дикий кемпинг, потому что здесь, судя по путеводителю, больше всего молодых драконов. Ну и вероятность, что нам кто-то помешает, гораздо меньше. — Отличное место, правда. Чувствуется полное единение с природой. — усмехнулась Гермиона. — Слышишь? — мужчина кивнул в сторону густого леса. Девушка прислушалась и услышала вдалеке рычание и треск огня. — Драконы? — Они самые. Я думаю, сегодня мы освоимся и отдохнем, а завтра отправимся к ним. — Хорошо. — девушка кивнула. — Тучи надвигаются, — Северус указал на затягивающееся темнотой небо. — Надо скорее заняться укрытием, если не хотим промокнуть до нитки. Тебе нужна помощь с палаткой? — Я справлюсь быстрее тебя, вот увидишь! За ужином накануне они долго спорили о том, как им стоит расположиться в кемпинге. Северус настаивал на том, что им нужно жить в одной большой палатке, потому что так удобнее и безопаснее. Гермиона же заявила, что она все детство провела в походах, и ей не составит труда жить в палатке одной, и собрать ее она тоже сможет без чьей-либо помощи. Северус был вынужден согласиться, но на всякий случай наложил на свою палатку заклинание расширения. Погода портилась с каждой минутой. Вдалеке грохотал гром, сверкали ломаные молнии, небо стало совсем черным. Каждый собирал свою палатку, но профессор справился гораздо быстрее и уже забрался внутрь в тот момент, когда мелкие капли стали стучать по брезенту и макушке девушки. Гермиона наотрез отказалась от его помощи и теперь торопилась, все выскальзывало из рук и спустя несколько минут она оказалась под проливным дождём с куском брезента и колышком в руках. Капли стекали по лицу и застилали глаза. — Гермиона! — Северус вышел из палатки и подошел к девушке, коснувшись ее локтя. — Идем скорее в мою палатку. — Нет, я уже почти… — начала было девушка, но очередная деталь с лязгом выпала у неё из рук. — Живо! — на секунду он принял пугающий вид, моментально вернувший девушку в прошлое, на пары по зельеварению. — Не хватало еще, чтобы ты снова заболела! Она бросила оставшиеся детали и послушно забралась в палатку. Внутри было темно, пахло пылью и брезентом. Спустя несколько секунд под потолком зажегся подрагивающий огонёк керосиновой лампы. Северус взглянул на девушку и покачал головой. — Ты промокла до нитки. Переодевайся скорее. Пока мужчина возился с матрасом и спальными мешками, девушка надела сухой свитер и носки. С ее потемневших волос все еще стекали капли воды и она пыталась согреться, потирая друг о друга заледеневшие руки. Северус бросил на нее короткий взгляд и нахмурился. — В чем дело? — Эм… Все в порядке. — Ну же, я не хочу насильно залезать к тебе в голову. — Раньше тебе это ничего не стоило. — Раньше, но не сейчас. — он сел напротив девушки и внимательно посмотрел ей в глаза. — Что случилось, Гермиона? Она с трудом подняла на него тяжелый взгляд. — Ты сказал «снова заболеешь». — Да, и что? — Последний раз я болела еще до того, как мы встретились возле министерства, и ты не мог знать этого, если не… Северус, ты что, следил за мной? Он застыл, пытаясь подобрать подходящие слова. — Скажи мне, только честно, ты действительно не знал, что заселяешься по соседству со мной? — Знал.- он тяжело вздохнул. — И ты выбрал эту квартиру потому что тебе нужна была моя помощь? — Не совсем так… — А почему же? — Потому что тебе нужна была моя. — Ч-что? — Ты уверена, что готова к этому разговору сейчас? — Я хочу знать правду. Мы все равно вынуждены сидеть здесь, пока ливень не закончится.- она обняла острые колени. У Северуса заныло сердце. — Хорошо… я должен был рассказать тебе все это раньше, но не было подходящего момента. В общем… Я говорил с Дамблдором о тебе ещё несколько месяцев назад, он был обеспокоен твоим моральным состоянием и просил присмотреть за тобой. Я наблюдал издалека и не планировал высовываться, пока не понял, что дело совсем плохо. Дело с драконами появилось одновременно с этим и я понял, что это хороший шанс вытянуть тебя из ямы. — Как ты понял, что дело совсем плохо? — ее губы сжались в тонкую линию. — Ты была чернее тучи, и твои мысли… — он поежился. — Я хотел тебя уберечь. — И переспал ты со мной тоже из-за того, что пытался уберечь от плохих мыслей? — сказав эти слова, она скривилась, словно они были горькими на вкус. — Конечно нет, Гермиона… — Тогда почему? — Потому что… потому что я полюбил тебя. — Вот так просто? — фыркнула она. — Да, так просто. Я понял, что чувствую себя счастливым, когда ты рядом, и не хотел все разрушить. Я понимаю, что прошло слишком мало времени, чтобы говорить о каких-то чувствах, но я хочу быть честным с тобой. Хотя бы теперь. После затянувшегося неловкого молчания Северус прочистил горло. — Кажется, тебе нужно побыть одной… Дождь закончился, я займусь костром. Она молча кивнула. В тусклом свете лампы ее глаза блестели от выступивших слез. Он мог залезть к ней в голову сразу после того, как покинул палатку, но не стал. Он не хотел вторгаться в ее сознание и подрывать и без того пошатнувшееся доверие. Он полный идиот, и теперь они оба понимали это. Он развесил промокшие вещи на натянутой между двумя соснами веревке, собрал хворост и пытался заставить свою палочку просушить его хотя бы немного, но из-за того, что мужчина не мог сосредоточиться, ничего не удавалось. Лишь спустя несколько тщетных попыток он смог разжечь небольшой костер. Он горько усмехнулся, осознав, что такие сильные переживания у него не вызывали даже собрания Темного Лорда. Он через столько прошел, и всегда надевал маску равнодушия, ничего не воспринимая близко к сердцу. Сейчас же он физически ощущал боль Гермионы и не мог найти себе места, потому что она была первой, кого он впустил в свое сердце, после Лили. Он заглянул в палатку. — Гермиона, я высушил твою одежду. — Спасибо. — она все ещё выглядела задумчивой и говорила тихим подрагивающим голосом. На щеках виднелись блестящие дорожки от слез. — Я собираюсь заняться ужином. Что бы ты хотела? — осторожно поинтересовался он. — Я не хочу есть. Мне надо побыть одной. Я хочу прогуляться. — Но скоро стемнеет. — Я не боюсь темноты. — она вышла из палатки. — Не уходи далеко, ладно? Здесь может быть опасно. Она ничего не ответила, лишь одарила его холодным взглядом. Под ее ногами глухо шуршали сухие иголки, но вскоре и этот звук исчез в глубине хвойного леса. Повисла тишина, нарушаемая лишь треском костра и возгласами птиц. Северус занялся механической работой, чтобы отвлечься, но его все равно терзали мысли. Он хотел сразу рассказать ей все, быть с ней честным, но все зашло слишком далеко и он не мог признаться, что это вовсе не история о драконах, а миссия по спасению одной несчастной девушки. Погрузившись в раздумья, он и не заметил как солнце зашло за горизонт и лес окунулся в пугающую темноту. Он подумал, что Гермиона незаметно вернулась и давно греется в палатке, но та оказалась пустой. По спине пробежал липкий холодок тревоги. Он взял фонарь и направился в ту сторону, куда ушла девушка. В кромешной тьме, едва освящаемой тусклым огоньком, он шел вперёд и окликал ее, но в ответ слышал лишь собственное эхо, далекий рёв драконов и шелест сухих иголок под собственными ногами. — Гермиона! И снова он не услышал ее ответа. Черт возьми, сейчас больше всего на свете он хотел услышать ее голос и узнать, что с ней все в порядке. Даже если после этого она уйдёт от него навсегда, главное, чтобы она была цела и невредима. Она не взяла с собой ничего, даже фонарик, и одета была совсем легко, а ведь в лесу ночью очень холодно. Как он мог допустить, что она ушла одна в совершенно незнакомый лес? Идиот, идиот, идиот! Он не сможет простить себе то, что потерял еще одну девушку, которую так сильно любил. Не чувствуя ног от холода и усталости, он привалился к дереву и прикрыл глаза. Он не знал, что ему делать, и как взять себя в руки. Он — бывший двойной агент, повидавший достаточно ужаса. Кровь, смерти, предательство… все это не трогало его так, как мысль о том, что с Гермионой что-то могло случиться. Он пытался услышать ее мысли, почувствовать ее, но хаос в голове не давал сосредоточиться. Он впервые в жизни растерялся и поддался панике. Когда страх начал поглощать его своей темнотой, а сердце билось так, словно вот-вот выскочит из груди, он услышал шорох. Едва заметный, где-то совсем рядом. И вот, спустя несколько бесконечных часов поисков, он услышал ее голос. Ослабевший, едва различимый. — Северус… Он поднял взгляд. Буквально над тем местом, где он стоял только что, замотанная в сетку и связанная по рукам и ногам, вниз головой висела Гермиона. — Бог мой… подожди, я сейчас освобожу тебя. — он достал из кармана складной охотничий нож, забрался на ветку и перерезал веревки. Девушка с грохотом упала на землю и сдавленно застонала от боли. Мужчина подбежал к ней и стал срывать с перепачканного грязью и кровью тела веревки. — Как ты тут оказалась? — прошептал он, высвободив ее и стиснув в объятиях. — Господи, я так испугался за тебя! — Я тоже испугалась… — она прижалась к нему что есть сил, по перепачканным щекам заструились горячие слезы. — Откуда на тебе кровь? Ты ранена? — Просто поцарапалась. — Гермиона, ты так напугала меня… я думал, я… ох… — он снова притянул ее к себе и зарылся носом в спутанные волосы. — Никогда больше так не делай, пожалуйста. — Я хотела вернуться почти сразу, как только ушла. Но угодила в… Что это вообще такое? — Ловушка. Такие ставят для того, чтобы ловить пищу для драконов. Мне надо тебя осмотреть. — Давай сначала вернёмся к палатке. — Ты сможешь идти? — Думаю, да, — она поднялась на ноги, ухватившись за подставленную руку. — Спасибо тебе, Северус. — она направила на него взгляд, полный благодарностям, и крепко сжала сильную руку. Он покачал головой. Было видно, как сильно он старается сдерживать эмоции. Девушка и представить не могла, какой шквал происходил внутри него. Он испытывал облегчение, но одновременно с этим был напуган, а еще страшно злился на себя за то, что вел себя как самый настоящий идиот. Он обнял ее за талию, а потом и вовсе поднял на руки. Удивительно, но костёр, разведённый несколько часов назад, все ещё горел, и девушка сразу вытянула к нему окоченевшие руки. — Садись, я осмотрю тебя, — он помог девушке опуститься на бревно. — Что у тебя болит? — Нога немного. — Голова не кружится? Не тошнит? — Нет, ничего такого… — она поморщилась, когда мужчина задрал ее штанину и прикоснулся к нежной коже. — Тут сильный порез. Я позабочусь об этом, но сначала давай помоем тебя? Он наскоро очистил рану заклинанием и наколдовал горячий душ. Гермиона смывала с кожи кровь и грязь, и согревалась под струями тёплой воды. После Северус заботливо укутал ее в одеяло и усадил перед костром. Она молча вглядывалась в язычки пламени, а он бережно расчесывал ее волосы, то и дело доставая из них сухие иголки и листву. Все это было до невероятного трепетно и щемящее. И столько заботы было в простых действиях Северуса. В том, как он соорудил для нее душ, как старательно вытирал и укутывал и как аккуратно расчёсывал каждый локон непослушных спутавшихся волос. Они сидели в тишине. Он сосредоточенно обрабатывал ранки на теле Гермионы, нанося зелья в известной лишь ему очередности. После того, как грязь была смыта, на нежной коже девушки обнаружилось множество порезов и ссадин, но все они к счастью были незначительными и угрозы не несли. Большой порез на ноге залечить до конца не удалось, поэтому на него пришлось наложить повязку. Гермиона грелась перед костром и думала. Признаться, у неё было достаточно времени на раздумья, пока она висела вниз головой и молила всех богов о том, чтобы он нашёл ее, но сейчас она снова погрузилась в собственные мысли. — Северус, — тихо позвала она. — Что? Тебе больно? — он поднял на неё взволнованный взгляд и от этого у неё защемило в груди. Представить только, как она напугала его своим исчезновением. Он выглядел таким огорченным и потерянным, словно за эти пару часов прибавил лишний десяток лет. — Прости меня… — на глазах у неё выступили непрошеные слезы. — Нет, Гермиона… Это я должен просить у тебя прощения. — он сел рядом с ней, устремив взгляд на пляшущие язычки пламени. — Надо было сразу тебе все рассказать и ничего бы не произошло. Но все зашло слишком далеко и я не мог найти подходящий момент. Конечно, это не оправдание, но… Прости меня, пожалуйста. Она положила голову ему на плечо. — Я просто не хотел потерять тебя…- едва слышно прошептал он. Девушка всхлипнула и вытерла слезы. Она не могла выдавить из себя ни слова, в горле стоял ком. Кажется, они оба были на пределе из-за всей этой ситуации, и им обоим было тяжело говорить о своих эмоциях. Он привык держать все в себе и быть камнем, ведь только так можно выжить двойному агенту, ведущему такую сложную игру. К тому же, подобные чувства были для него чужды, и разобраться с ними, а тем более открыто заговорить о них, было невероятно сложно. Она же закрылась в себе после болезненного расставания с Роном. Ее душа была изранена и она даже подумать не могла, что когда-то сможет открыться и вновь научиться доверять. Они оба запутались в себе и страдали от того, что не могли открыто обсудить свои тревоги и переживания. Они сидели перед костром ещё долго. Глубокая ночь расстелила по небу чёрный ковёр и украсила его яркими огоньками звёзд. Дневные птицы замолчали, послышалось уханье сов. — Уже поздно — тихо сказала она. — Идём спать? — Да, конечно. — он помог девушке подняться. — Я соберу вторую палатку и лягу в ней. Если что-то понадобится — позови меня. — О чем ты? — Едва ли ты захочешь спать бок о бок со мной после всего этого. Спокойной ночи, Гермиона. — он горько усмехнулся и собирался уйти, но она поймала его за руку. — О, Северус, какой же ты идиот…- она затянула его в палатку и обняла что есть сил, услышав, как тот облегченно выдохнул. — Не вздумай уходить, слышишь? — она продолжала обнимать его, уткнувшись в ворот футболки и вдыхая аромат, ставший за последнее время таким особенным. — Я хочу, чтобы ты остался и был рядом. Сейчас и всегда. Пожалуйста. Их губы соприкоснулись. Он почувствовал соленый вкус ее слез и нежно стер их большими пальцами и взглянул ей в глаза. — Северус… — Да? — Я хочу, чтобы ты взял меня так жестко, как только можешь. Его не нужно было просить дважды, и он впился губами в губы девушки. Поцелуи были горячими и чувственными. Они торопливо раздевали друг друга, борясь с пуговицами и непослушными застежками на одежде. Он провел руками по ее покрытой мурашками спине, скользнул на ягодицы и чувственно сжал их. Он целовал каждый миллиметр ее кожи, нежно гладил и путался руками в волосах. Она извивалась под его горячими губами и шептала нежности в его шею, когда он вновь возвращался к ее губам. Воздух в палатке наполнился ароматами страсти и стал обжигающе горячим. Он уложил ее на матрас и продолжил целовать так, словно это была их последняя ночь, и все, что у него останется — ощущение ее нежной кожи на губах. Наконец, его пальцы сжали затвердевшие соски и девушка издала чувственный стон. Он перекатывал их между пальцами и сжимал полушария груди, а после, мазнув губами по шее, опустился ниже и вобрал один из сосков в рот. Девушка выгнулась в спине и запустила руку в волосы мужчины. Он целовал и покусывал ее сосок, потом проделал то же самое со вторым. Все это время Гермиона изнывала от страсти, сжимала бедра и чувствовал, как внизу живота затягивается узел возбуждения. Он опустился губами ниже, провел языком по линии ее пресса и ложбинке пупка, покрыл поцелуями гладкий лобок. Она сама развела ноги в стороны, позволив ему опуститься между ними, и припасть губами к припухшим половым губам и клитору. Она была возбуждена до предела и нескольких размашистых движений умелого языка хватило для того, чтобы она содрогнулась в ярком оргазме. Северус не думал останавливаться на этом и сразу после того, как девушка достигла экстаза, вновь принялся ласкать ее. — Ты такая мокрая…- прошептал он, собирая влагу пальцами и осторожно вводя их внутрь девушки. Она вновь прогнулась в спине и застонала. Мужчина наращивал темп, продолжая одновременно двигаться в ней пальцами, посасывать ее клитор и сжимать между пальцами соски. Они оба были возбуждены до предела, Гермиона явно приближалась ко второму — и далеко не последнему за эту ночь — оргазму, а Северус чувствовал, как болезненно скована в джинсах его эрекция. Но он не торопился раздеваться, потому что эта ночь принадлежала Гермионе и только ей. Сегодня он сделает все для того, чтобы она получила максимум удовольствия. Умелые движения Северуса срывали с ее губ глубокие стоны и совсем скоро ее с головой накрыл второй оргазм. Она содрогнулась всем телом и сжала колени. — Северус…- прошептала она, запуская руку в его волосы, и нежно массируя кожу головы. — Да? — он улыбнулся, видя блаженство на ее лице, и накрыл ее губы своими. — Иди сюда… Пока он страстно целовал ее, она расстегнула ремень и молнию на его джинсах и сжала внушительный член. Он был возбужден настолько, что немалых усилий стоило не кончить от одного ее прикосновения, но он хотел, чтобы эта ночь была долгой и незабываемой. Он коснулся губами ее шеи, оставляя на тонкой коже синеватый засос, а она, проведя языком по мочке его уха, прошептала: — Трахни меня… я так тебя хочу… Он улыбнулся, на секунду заглянув в ее глаза. — Ты хотела жестко? Она кивнула. — Отлично…- он перекинул ее ногу и помог девушке подняться на четвереньки. От резкой смены позы у девушки закружилась голова, но она быстро пришла в себя. Он надавил на ее поясницу, заставив прогнуться в спине так сильно, что оба отверстия были предоставлены ему во всей красе. Она призывно повела попой и прижалась к паху мужчины, оставив на боксерах влажный след собственной смазки. Мужчина возбужденно рыкнул, стянул белье и, пару раз проведя головкой вдоль половых губ, резко вошел в девушку на всю длину. Тупая боль от внушительных размеров его члена почти сразу сменилась чувством безмерного наслаждения и девушка застонала, уткнувшись лицом в вытянутые руки. Северус наращивал темп, вбиваясь в тело девушки, выходил из нее полностью и резко входил обратно, не забывая массировать клитор. Когда девушка была на грани, он звонко шлепнул ее по розовой ягодице, и, зарычав, стал трахать ее еще жестче. Шлепки и грубые движения мужчины работали магически и девушка вновь впала в экстаз. Этот оргазм был еще сильнее двух предыдущих, но Северус не дал ей передышки, вновь и вновь обрушивая звонкие шлепки на нежные ягодицы. Девушка не сдерживала себя и стонала так, что у мужчины сводило живот, и он, не в силах больше сдерживаться, кончил. Утробный рык вырвался из его горла, когда он продолжал вбиваться в узкую тесноту девушки, получая неимоверное удовольствие. Он выдохнул, медленно выходя из нее и опускаясь на матрас рядом. Оба шумно дышали, сердца все еще колотились с такой скоростью, словно готовы были выскочить. Он дотянулся до палочки и наложил на девушку согревающее заклинание, заметив, что ее руки сплошь покрыты мурашками. — Спасибо…- прошептала она, нежно накрывая его губы своими. — Гермиона? — Да, Северус? — она уложила голову ему на плечо. — Я люблю тебя.