Импринтинг миров - 6 (не все то золото...)

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ, В НАСТОЯЩЕМ       Валль аль Цеаррас, зайдя в помещение зала, застыл на пороге, медленно выдохнув и прикрыв глаза.       – Мы же договорились, что я никогда тебя больше не увижу, – медленно произнес он, справившись с охватившим его гневом, и медленно прошел внутрь, чтобы осторожно опуститься в кресло.       – Судя по тому, что данного обещания я не помню, этот период времени еще не настал, – Фарринар вежливо улыбнулся, – так что, сейчас давать такого опрометчивого обещания не буду. Сам же понимаешь, что не подчиняясь законам времени, мы не замечаем его. Но, надеюсь, ты прав, и больше, кроме следующего раза, я больше обращаться к тебе не буду.       – Ты уже забрал троих из моей огненной ветви. Хочешь с кем-то еще заключить контракт?       – Нет, Валль. Там бы хватило и одного Макса, так что еще двоих, ты лично послал следом за ним, хотя я не вижу никакой причины в их отряде. В отличие от Карэса, твой феникс не страдает от выбросов энергии. Рядом с ним будет несколько личностей, которые смогут его пить невозбранно, к тому же, я более чем уверен, что твой мальчик отлично справится с задачей, не нуждаясь в няньках.       – Тогда что тебя привело сюда еще раз?       – Оказалось, что мне потребуется Каратель. Не часть, не секунда его копии, а настоящий. Сразу могу пообещать, что он попадет в руки Алесу, и тот, когда справится с заданием, и вернется на базу, принесет его тебе не поврежденным.       – Ты в своем уме? – Валль долгим взглядом окинул одного из самых могущественных существ, с которыми приходилось вести дела.       – Более чем. Возможно, слыша это от меня, ты удивишься, но всю развертку пространства по светлому мирозданию, с которым мы сейчас работаем, я смог получить только тогда, когда твои бойцы попали в нужное мне время.       – Странно такое слышать от прародителя фениксов. Но лгать бы ты не стал. Не мне, во всяком случае. Так что, я повторю свой вопрос: ты в своем уме, раз пришел с данной просьбой ко мне? Или что-то тебя искорежило в тех пространствах, где сейчас находятся мои мальчишки?       – Видишь ли, Валль, борьба за мироздание должна идти на уровне отдельных личностей, возможно очень сильных, но все равно, в полном физическом воплощении. И, если твои ребятишки и мои ставленники, даже полностью экипированные, начнут дерзить богам или Хранителям Миров, что обязательно случится на исходе данного путешествия, то их, в этом физическом воплощении просто размажут тонким слоем. Поэтому я и прошу у тебя Каратель. Это сдержит особо наглых существ от желания дерзить и идти наперекор времени и давно пройденному пути. Конечно, если бы ты мог появиться там сам, или же развернуть свою базу на поверхности миров того мироздания, я был бы более доволен, но цеаррам нельзя появляться в темных мирах. Запрет так и не снят, и никак на него повлиять я не могу. Так что не вижу смысла жертвовать твоей жизнью.       – Я давно уже не жив, в твоем понимании жизни, – Валль покачал головой, – так что, и терять мне нечего.       – Да, я понимаю. Если бы не Алес, которого ты держишь при себе, то даже эта матрица, которая существует только как запись в сердце данной базы, была бы давно стерта. Поэтому я и не прошу тебя появляться там, где мы работаем. А вот свою душу ты нам на время отдать можешь. И тогда я даже смогу уговорить своего создателя, чтобы он смог пробудить тебя, вернув тебе настоящую жизнь, а не ее подобие. Но, чтобы уговорить его на это, мне нужно показать, ради чего он будет стараться.       – Если бы я мог бояться, то уже бы волновался, кем является твой создатель, который умеет то, что не дано другим богам, – аккуратно показав насмешку, тонко улыбнулся Валль.       – Не стоит. Да, он любит делать только ответные подарки, но как сущность, ничем плохим не занимается. Когда узнает, чем ты помог, то отблагодарит тебя в полной мере. А если не сможет он, то попробую я. Устрою игру со временем.       – А вот этого не стоит. Я себя здесь чувствую достаточно спокойно, чтобы не желать возвращаться в мир, где меня чуть не уничтожил арфадус.       – Ты давно мог бы дать задание своим мальчишкам, чтобы те помогли исправить тебе ситуацию. Тот мир далеко не единица, и даже не двойка. Его изменить достаточно легко. Мало того, я даже мог бы вернуть арфадусу его кокон, который ты по глупости развоплотил. Но, здесь все зависит от тебя. Вмешиваться без твоего на то позволения не буду.       – Хорошо, – Валль поднялся на ноги. – Если ты подождешь, я передам управление базой Каспару, и буду готов отдать тебе меч. Надеюсь, это все, что тебе нужно? Или через какое-то время ты что-нибудь попросишь еще?       – Нет. Больше ничего. Арсенал уже скопирован, ячейка базы установлена, притом, ребята отлично потрудились, сделав ее мобильной. Кстати, эту обновку ты получишь в свои закрома, разве что ее немного переделают под ваш комплекс. Так же, помимо данной точки, ты получишь еще несколько обновлений для своей базы. Они будут завязаны только на ту троицу, которая там работает, но при желании, они смогут поделиться своими умениями с остальными. Правда, я поставлю запрет, чтобы данные умения не выходили за пределы огненной ветви. Но, насколько я знаю, только твои бойцы занимаются кровавыми делами. Остальные ветви более спокойны в своей работе.       – Что есть, то есть, – согласился Валль. – Жди меня здесь. Я скоро вернусь.       – А не проще ли мне будет пройти в твою комнату?       – Зачем? Или ты думаешь, что здесь что-то останется такое, что потребуется уносить? – Валль улыбнулся уголком губ. – Видимо, требуя Каратель, ты так и не осознал, что это такое.       – Поверь, больше меня может знать только Абсолют. Но ему, в отличие от меня, нет дела до смертных.       – Ты мало чем от него отличаешься, – бросил Валль, покинув зал, тогда как Фарринар остался ждать.       Прийти к цеарру с подобным предложением заставила безвыходность. Нет, можно было переписать историю светлого мироздания, можно было даже переписать историю вселенной, и процесс был бы скорее энергоемким, чем сложным. Но, ни Дерех, ни Мрис не простили бы ему это. И дело было даже не в наказании, а в том, что стирая три тысячи лет с полотна вселенной, он стер бы и их память, чем усложнил бы свое проявление в этом мире. А так, перекроить придется очень малый участок. Зная характер Алеса, он был более чем уверен, что тот не начнет пользоваться выпрошенным артефактом направо и налево, отлично справляясь собственными силами. Специально пришлось просить послать самое взрослое проявление демона, чтобы быть уверенным в его рассудительности, если уж Валль решил, что им там место. Хотелось, конечно, попросить и Карэса постарше, но у Валля был свой резон подбирать группу по возрасту, так что на свою просьбу получил резкий отказ.       Сейчас, находясь в базе, где время давным-давно прекратило свое существование, Фарринар, откатом, получал часть своего «я», «вспоминая», о чем говорил с Валлем в прошлый раз, и о чем просил. Успел тогда, кстати, он в последний момент. Валль уже ринулся следом за Максом, чтобы остановить его от ошибки перехода в неизвестный мир. Пришлось просить, чтобы не вмешивался. И тогда следом были отправлены и остальные двое. Валль, конечно, пытался объяснить их тройку тем, что у них максимально подстроены энергии друг под друга, но это было глупо. Данная временная личность Макса не нуждалась в постоянном заборе энергии, в отличие от его младшей копии. Скорее Валль подстраховался, не желая отпускать свою «птичку счастья» в одиночестве. И Фарринар отлично понимал его. Это был один из утерянных фениксов. Молодой, даже юный, получивший расслоение от ошибки данного пространства, а значит, сохранивший всю свою мощь, будучи расслоенным только на две копии. И, что было прискорбно, совершенно не обученный. Не пообещай он оператору базы, что оставит Макса самого решать свою судьбу, и переманил бы его в мироздание фениксов, попробовав восстановить и раскрыть в полной мере, чтобы получить работающего с пространством, а не временем феникса. Такие, даже среди первых, появлялись очень нечасто. Можно даже сказать, что никогда, разве что их создавали искусственно, и в этой искусственности терялось то удивительное и невероятное умение – всех подгребать под свое крыло, осчастливливая своим присутствием.       – Я готов, – Валль вошел не один, а вместе с четверкой рыжеволосых бойцов, которым был едва ли по плечо, что вызвало глубокое уважение у Фарринара. Такой статью обладал разве что Аралан, а его мощь феникс уже знал.       – Готов к чему? – переспросил один из братьев-близнецов, хмуро глядя на Фарринара.       – Отдать этому попрошайке Карателя, – Валль поджал губы. – Но Фарр, я тебя прошу только об одном. Чтобы от тебя ни разу никто не услышал это прозвище. Я был юн, глуп, самонадеян... Но имя уже не изменить.       – Поверь, структуру тоже, – Фарринар без тени улыбки поднялся на ноги, встав напротив цеарра. – Как я понимаю, ты хочешь его активировать?       – Если его в руки будет брать только Алес, то никаких всплесков огня не предвидится. Поверь, я знаю, о чем говорю.       – А вот мы не знаем, – вмешался другой боец, переведя взгляд с Валля на Фарринара.       – Можешь объяснить, – милостиво кивнул Валль.       – Нужно будет убить, или напугать бога. Я еще посмотрю, что лучше, – спокойно отозвался тот, прекрасно осведомленный об отношениях в группе. – Никто этого не сможет сделать лучше, чем Каратель. Валль, я не кривлю душой.       – У тебя ее и нет, чтобы ею кривить, – вздохнул цеарр, после чего повернулся к ребятам, вытянув из-за спины длинный двуручный меч, поставив его острием на ковер. – Мне нужен ваш огонь, братья Верр. Столько, сколько сможете его слить без вреда для себя.       – Может, тогда и Сая позвать? – почесал затылок коротко стриженный, смотря то на своего наставника, то на непонятного посетителя. – Он же тоже с нами...       – Белый огонь не будет лишним, – улыбнулся Фарринар, с любопытством встав сбоку, так как впервые видел активацию данного оружия, и не был уверен, что увидит еще хоть раз.       – Зовите Сайвара, – вздохнул Валль, понимая, что иначе от феникса не отделаться. – Но поверь, с тебя, или твоего Создателя, я все стребую в полной мере.       – Он вскоре твоим стажером станет, – хмыкнул тот, увидев ужас в глазах цеарра. – Успокойся, это не Макся.       – Мне кажется, это будет пострашнее Макси, – буркнул Валль.       – Звал? – в зал вошел мужчина невероятной утонченной красоты, осмотрев экспозицию из братьев Верр, Валля и незнакомца, что, увидев его, расхохотался так, что согнулся пополам.       – Валька, а ты уверен, что это ваш Сай?       – Я с ним пять тысяч лет работаю, так что да, уверен, – хмуро отозвался тот.       – На, смотри на моего альда, – показал он голограмму мужчины, невероятно похожего на Сая. – Альды, кстати, были первыми жителями того мироздания, которое мы сейчас пытаемся стабилизировать.       – Получается, я... Альд? – тонкие пальцы осторожно повернули голограмму к себе, чтобы рассмотреть ее получше. – Да. Видна расовая схожесть. Но, скорее, я потомок альдов, как и все белые маги, кто жил на моей планете. А ты слышал что-нибудь о расе ильдаргов?       – Думаю, тот мир, который вы выбрали для себя, и заселили, использовался одним из кораблей альдов, в момент поиска других систем, – задумался Фарринар. – Их же выселили с Саанхара, притом, довольно грубо. А магия, духовная магия, которой обладаете все вы, это ваша коронная фишка. Но... – Фарринар уловил гневный взгляд Валля. – Мы сможем и после поговорить. Сейчас мне нужен меч.       – Наконец-то, – согласился цеарр, повернувшись к пятерке ребят. – Алтарь помните?       – Да, и довольно часто сливаемся, – кивнул Сайвар, первым положив ладонь правой руки на навершие меча. А после, за ним, повторили этот жест братья Верр.       Валль же, достав кинжал из своей перевязи, поочередно взрезал всем пятерым кончики указательных пальцев левой руки, остатки крови с лезвия слизав, и застыл, позволяя огненным струям разного спектра вливаться в меч, а потом, через меч, и в него, заставив его тело пылать так, что язычки огня выходили вместе с дыханием.       – Достаточно, – остановил он огненных, после чего вложил меч в ножны на спине, и начал расстегивать перевязь. – Не забывай, только огненная ветвь может взять этот клинок в руки, – произнес он, отпустив перевязь.       – Не забуду, – кивнул Фарринар, успев подхватить тяжелый меч и перевязь, до того, как они коснулись пола, впитав в себя душу Валля, не оставив от цеарра даже клочка одежды.       Ни один из пятерки магов, что стояли рядом, зализывая порезы, не отреагировал на это исчезновение, из чего Фарринар вывел, что Валль если и не часто, то воплощался в меч полностью, и это не было ни для кого чем-то странным.       – Ты говорил, что я – альд, из того корабля, который мог сесть на нашей планете, – Сайвар присел в кресло, и четверка рыжих воинов расположилась вокруг, как те коты, совершенно не ощущая никакого унижения от того, что ласковые тонкие пальцы касались их волос.       – Если бы ты дал мне координаты мира, то я мог бы сказать точнее. Конечно, если тебя интересует история развития вашей расы, – улыбнувшись, Фарринар надел перевязь, устроившись в соседнем кресле.       – Я бы не сказал, что сильно интересует, но было бы приятно узнать что-то еще из своих возможностей.       – Ну, в это тебя посвятит Дерех, который через некоторое время станет одним из вашего отряда. И Оддерамус, его брат, который сейчас вынужден работать в теле альда.       – В облике? – не понял один из рыжих братьев.       – Нет. В матрице, в теле, и с полной духовной синхронизацией. Мы это умеем. И думаю, вам это тоже придется по вкусу, для вашей работы.       – Интересные у вас умения, – согласился другой из Верров. – И да, это нам понадобится. Миры, в больше своей части, не любят вторжения личностей из других реальностей. А с данной возможностью, мы сможем проживать жизнь тех, кого стоит забрать.       – Ты прав, мы разберемся с этим тогда, когда получим к себе тех, кто знает больше, – согласился Сай, но явно нетерпеливо. – А вот историю своего мира мы от них услышим?       – Нет. Они ее сами не знают, а вот мне пришлось побегать по времени изначального мироздания альдов, – Фарринар, подумав, выдвинул столик, стоявший с краю, между креслами, и выставил алкоголь и напитки. – Надеюсь, трезвенников и язвенников между вами нет?       – Ага, щаззз! – потер лапы, так как эти кувалды руками можно было назвать с трудом, один из Верров, разлив алкоголь по стаканам, протянув один из них Саю. – Держи, Жемчужинка.       Фарринар только улыбнулся подобной заботе, понимая, что видит истинную связь эннэшше, где ведущим является этот невероятно обласканный заботой альд. – Мы пьем все, что горит, а что не горит, то поджигаем и пьем.       В ответ раздался многоголосый смех, и Фарринар только уверился в том, что ни Одди, ни Дерех, не потеряют ничего, поработав с такой командой. Наоборот, расслабятся и перестанут чувствовать свою ответственность, которой на данный момент и так слишком много.       – Что ж, насчет альдов, – он взял свой стакан, отпив глоток жгуче-сладкого настоянного на травах самогона собственного производства. – Примерно десять тысяч лет назад, если я правильно понял их летоисчисление, альды были вынуждены покинуть свой мир. Это было небольшое мироздание...       – Ты объясни, что значит, небольшое, а то мы как-то не очень понимаем во вселенских масштабах, – рыжики были непередаваемы. Фарринар отдыхал с ними душой, понимая, что те с легкостью приняли его.       – Ну, карманное, если быть честным, галактики на три, не более. Им этого хватало, да и миров было вокруг много, так что они не слишком стремились расселяться. К тому же, их цикл не позволял получать большое количество потомства. Насколько я узнал, альды изначально были мирным народом, и развивали науки, чтобы творить в пределах тех миров, что им были даны. Их магия, магия духа, была настолько сильна, что они могли переходить по планетам своего мироздания порталами, не испытывая большого неудобства. Так как я смотрел их историю очень быстро, в темпе ускоренного фильма, то не обратил внимания на многие проблемы, которые привели альдов к вымиранию и разделению. Но это произошло. Альды разделились по силе и умению в магии, на шесть кланов, и перестали общаться друг с другом. Только на центральной планете сохранилось некое подобие перемирия между кланов.       – Что такое центральная планета? – поинтересовался Сайвар.       – Так обычно называют мир, в котором есть порталы, или возможность перехода, перелета, на все остальные миры. Мы, фениксы, называем его осевым миром, но у нас идет расслоение по времени и пространству копий миров. Если брать ваше расслоение, то центральной осью данного странного парадокса является комплекс, или точнее, та копия мира, на которой он строился. Я даже сказал бы, что эту копию кто-то очень умный из богов, когда понял, что с ней происходит, отделил от основной планеты, дав произойти вашему расслоению не на Праматери всего сущего, как называют истинную Землю, а в одной из отдаленных ее частей.       – Праматерь всего сущего?.. – удивился Сайвар.       – Таких миров, на которые изначально приходят все души, не больше десятка на всю упорядоченную вселенную. Но я не говорю за карманные миры. Ваш таким и является, – предупредив вопрос, с нажимом ответил Фарринар. – Вы – карманное мироздание.       – В смысле, кому-то в кармашек влезем? – хохотнул один из близнецов.       – Нет. Находитесь в кармане пространства, откуда выход есть только через ваши миры, что встроились в другие мироздания. Прости, читать лекцию по мирозданиям довольно сложное занятие, особенно для тех, кто в этом не понимает ничего. Но, если в общем, то вы, в своей чашке Петри, вырастили вирус настолько серьезно работающий, что он просочился вовне, и теперь вами разносится все дальше и дальше. Не скажу, что этот вирус плох. А благодаря вашему вмешательству, еще и довольно упорядочен, так что, честь и хвала вам, ребята. Ваш взрыв мироздания не сумел нанести сильного вреда, как того опасались Основы. О вас даже забыли через какое-то время, что только подтверждает мою теорию о том, что вы справились.       – Давай об альдах, – попросил Сай.       – Даю,– усмехнулся Фарринар. – В их мироздание, по прихоти вселенной, или же еще кого, вторгся Хранитель Миров, и понял, что это идеальное убежище. Ну, и осознав это, начал менять его под себя, притом так, чтобы альдам стало неуютно, и они ушли бы сами, без боя. Хранитель миров, чтобы вам было понятнее, это тот, кто может создавать и менять мироздания. И он этим занялся, комплектуя свое мироздание из того, что сделали альды, уничтожая равновесие, установившееся между мирами. Ему было мало трех галактик, и он притягивал и создавал еще и еще, до тех пор, пока пространство не перенасытилось количеством миров, начав рушить бывшее мироздание, переделывая его под то, которым оно является в настоящем. А это больше триллиона галактик.       – Зачем? – удивился Сайвар.       – Понятия не имею, – развел руками Фарринар. – Наверное, из жадности. Даже сейчас он в состоянии управлять едва ли десятком систем в одно галактике. Но тогда это было оправданно. Род Хранителей миров насчитывал достаточно особей, чтобы подчинить себе мироздание такого размера. Но вернемся к альдам. Они, осознав, что их выселяют, начали уходить. Последним сдался Саанхар, центральный мир, где жили представители всех кланов. Они создали ковчег, корабль, который вместил всех, кто решил улететь, и видимо, тот затерялся в светлом мироздании. Если у вас есть представители всех магов, то я даже могу сказать с частичной уверенностью, что этот мир и стал новым домом альдов.       – У нас были водные, воздушные, ледяные, огненные, друиды, маги земли и темные, – перечислил Сай. – Если ты прав, то ковчег сел на ту планету, откуда я родом, а уже оттуда началось дальнейшее расселение по кланам, или же не началось. Вот только у нас ничего подобного я не слышал. Мы бы сохранили память о прошлом, даже спустя тысячи лет. Ведь в среднем, маги живут от пятисот лет...       – Стирание памяти, – пожал плечами Фарринар. – Блокировка. Запрет на разглашение. Я не знаю, что стало виной тому, что вы не помните историю своего переселения. Альды были достаточно развитыми, даже среди высших миров, не говоря уже за срединные. Потерять все они не могли. Но вашим переселением, как и сказал, займусь тогда, когда будет возможность. Сейчас мне надо помочь Дереху установить равновесие в том мироздании, которое подмял под себя Хранитель. Ну, или как его называет сам Дерех – Охренитель.       – Верное слово! – разоржалась вся пятерка. – Охренитель еще тот!       – Вы, когда услышите, что он сделает, охренеете еще больше, чем данный Охренитель, – кисло улыбнулся Фарринар. – Но все же, к Альдам. Уходя с Саанхара, они создали биологический вирус, который проникал во все живое, меняя его структуру, делая его бессмертным.       – Это, в каком смысле? – подозрительно спросил Сайвар.       – Убить хоть что-то, несущее в себе этот вирус, было невозможно. С помощью микроэлементов и химических соединений, он воссоздавал все умершее, с памятью прошлого. На пару десятков а то и сотен лет, на Саанхаре воцарился кошмар. Все умершее оживало, все живое – не умирало. Это был, если брать ваши сказки Земные, нашествие зомби, но помнящих то, что было. Ведь смерть забирает только душу, а матрицу личности не уничтожает...       – Столкнулись в нашем взрыве, – буркнул один из Верров. – Матрицы, приманивающие в себя души...       – Да, так случилось и там. Восстали все звери, убитые когда-либо, все альды, умершие там, и давно сгнившие в земле... И все это заполнило Саанхар. Наш Хранитель воспользовался помощью Поглотителей, чтобы превратить все это в прах, а те не только уничтожали все, что попадалось им на глаза, но и забрали этот вирус на изучение, создав его подобие, но уже на основе какой-то своей разработки, сделав этот вирус разумным. После того, что они сделали, Саанхарский туман превратился в идеальную регенерацию, которую можно было встраивать по собственному желанию в любое существо. Но ту регенерацию, которую можно было убить. Саанхар постепенно очистился от полчищ бывших жителей, растений и животных, и Хранитель миров начал его населять заново. Теми существами, что ему были важны и нужны. А после того, как заселил, оставил их развиваться, и ушел на долгие тысячелетия.       – А альды?       – Альды... – Фарринал вздохнул. – Они нашли себе место для жительства. Расселились по темным мирам, осваивая галактики, полностью разделившись на виды. И, если другие виды альдов занялись работой, то белые, или снежные, решили мстить, начав искать подход к тем, кто занимается их бывшим мирозданием. Они стравили Хранителей и Поглотителей, Фениксов и Основ, Создателей и Разрушителей, и устроили настоящий Армагеддон между последним Хранителем Миров и Поглотителями, решив, что если это мироздание отобрали, то пусть уж оно не достается никому.       – И?.. – осторожно произнес Сайвар, понимая, что все не так уж просто.       – Вот это «и», сейчас и разгребает мой Создатель, – нахмурился Фарринар. – Абсолют относится к войнам, как к играм детей, но он не может позволить произойти поглощению одного мироздания другим. Это установит в его вселенной расширяющуюся черную дыру, которая за очень недолгий период, по его меркам, поглотит все, что он создал. Поэтому, если поглощение произойдет, то он просто перезапустит вселенную. Все души, когда-либо созданные, снова станут энергией и потеряют память своих жизней. Все, что было создано, ну или почти все, пройдет обработку. Сознания лишатся не только разумные, но и миры. И мироздания. Эгрегоры, которые выстраивались миллионы лет, перестанут существовать. Снова будет только бездна, и безродные молекулы, мельтешащие в пространстве, начинающие осознавать, что такое жизнь...       – Процент данного прецедента? – деловито спросил Сайвар, открыв свой миником.       – С тем, что делаем мы, довольно невелик. Я бы сказал, ничтожно невелик, но Сай бы сказал точнее.       – Я?.. – удивился Сайвар.       – Нет. У нас есть искин. Сайлас. Но мы его называем Сай. Сайка-зайка.       – Наш тоже зайка, – братья Верр расслабленно улыбались, но Фарр видел, как остры их взгляды. Ребята умели пить и отдыхать, но всегда были на страже своего ведущего.       – Так что ваш искин говорит насчет процентного соотношения? – надавил Сайвар.       – Ваши ребята, и мои ставленники сумеют свести процентное соотношение поглощения одного мироздания с другим – к нулю. Я специально переместил их в тот момент, когда наш Охренитель, удовольствовавшись теми, кого поселил в свой мир, начал глобальное разделение магии.       – По типу альдов? – нахмурился Сай, увидев, как Фарринар покачал головой.       – Если бы... по типу черной и белой магии. Разрушение, уничтожение, смерть, разложение и так далее, выделив в отдельную ветвь магии, запрещенной и гонимой по всем обжитым мирам, что подчиняются его власти в данном мироздании.       – Он идиот? – изумленно посмотрел на него Сайвар.       – Скорее я перегнул палку, сказав, что он их гонит. Карвар их отделил, изгнал, но позволяет работать с миром. Скажем так, они сейчас на уровне коллекторных работников, ассенизаторов, мусорщиков, сантехников... В общем, очень непристойный, но высокооплачиваемый труд. Саанхарский туман, и нападки одного из темных поглотителей, создали из Нереи, бывшего Саанхара, ад. И этот ад надо вычищать. Светлые маги, которыми управляет карвар Мурани, наш Охренитель, не могут ничего, без возможности разрушения. Они стали слабы.       – Не удивлен, – пробормотал Сайвар. – Но темные маги...       – Они сильны, умны, мудры даже, но иногда зарываются. Это я говорю о настоящем. В прошлом же, наша компания, которую я туда отослал, постарается создать защитный купол над центральным миром. Ведь мироздания стягивает воедино только по центральным мирам. Как песочные часы.       – Защитный купол, какого плана?       Фарринар задумался, говорить, или нет, но смысла скрывать не было, поэтому улыбнулся.       – У нас есть группа трансгенов. Измененных разумных, которые выстроили свою расу. Мы устроим плацдарм, на котором мои и ваши ребята начнут разворачивать обучение темных магов, что станут защитой своего ключевого мира. Этаким подразделением дар-кэй, охраняющим данное мироздание на всех обжитых мирах. Дар-кэй, в переводе, Стражи Миров. И эти ребята бьются до последнего. Как вы. Только вы бьетесь за личность, а они за галактики.       – И я хочу стать дар-кэй, – поднял руку один из братьев, а за ним поднялись еще три руки, и те же слова прозвучали.       – Простите, мелкие, но вам в той битве не место. А вот потом, когда мои ставленники закончат этот бой, и придут к вам на стажировку, когда вы с ними подружитесь, то тогда и сможете мотаться в темные миры, чтобы обучиться у дар-кэй всему, что сможете перенять. И это будет познавательно в обе стороны, потому что вы, в своей карманной вселенной устроили такую бучу, которую не все дар-кэй могли бы разобрать. И наоборот. У дар-кэй есть столько наработок, как магических, так и технических, что вы просто обязаны будете их себе захотеть. Вы же знаете, что такое стфар?       – Этот что ли? – щелкнул один из Верров себя по кобуре.       – Именно. И это – разработка дар-кэй. Но... – Фарринар нахмурился. – Дай-ка мне его.       – А ху-ху, не хо-хо? – обалдел тот.       – Ты не понял. Я хочу удостовериться, что именно это за разработка. Чья, точнее. Неужели ты думаешь, что смогу его обнажить против тебя?       – Ты его даже вскрыть не сможешь, – буркнул тот, кинув рукоять на стол. – Это именное оружие.       – Ага, именное, – согласился феникс. – Вот только у него есть доступ создателя, ты не знал? – нажав на незаметный глазу шип, пустив капельку крови на рукоять, Фарринар активировал его, просмотрев все изменения, не раскрывая, и стерши свою метку, протянул назад. – Это уже измененный стфар. Его Дерех переделал. Видимо, как я и говорил, он проявился у вас, и поработал. Или же вы далеко зашли в будущее, где его технологии стали доступны. А значит, ваши миры куда как глубже проникли в настоящее и будущее вселенной... – он задумался.       – А ты по будущему тоже ходишь? – поинтересовался Сай.       – Для меня нет будущего, прошлого и настоящего, как и для вашей базы. Я – создатель фениксов. Вот только меня удивляет ваше оснащение... и ваши возможности врываться в миры настоящего и будущего. Как бы, ни один из нас вас создал.       – А почему бы и не ты? – не понял Сайвар. – Не раскол пространства, а нас, как базу. Как тех, кто исправляет все.       Фарринар удивленно хмыкнул, а после расхохотался уже в голос.       – Ну да, ну да, вы же та, невероятно закрученная огненная ветвь, у которой нет проблем с незавершенными парадоксами.       – Есть. Но у нас есть проявленные и не проявленные реальности, которые мы меняем местами, – пожал плечами Сай.       – Мне кажется, я даже не буду удивлен, что фениксы окажутся вашими создателями. Или же один, определенный феникс, – он нахмурился.       – Ты о ком?       – А у вас так много знакомых фениксов? – раздраженно буркнул Фарринар.       – С тебя полтинник, – длинноволосый Верр обернулся к Саю. – Я же говорил, что все устроил Максюха. – Просто мы еще не столкнулись с его временной ипостасью, когда он это сделал.       – Теперь я понимаю, почему вы терпеть не можете это чудовище пернатое, – вздохнул Фарр.       – Ты что!!! – пять голосов слилось в один.       – Мы его обожаем! Это же наша псица счастья!.. Если он нас создал, то ему респект и уважуха. Считай, что всем дает жизнь ту, что каждому из нас по вкусу! Ну, а то, что чудит, так это нормально. Молодой еще, не оперенный!..       И снова многоголосый смех.       – А что, если он это расслоение и устроил? – нахмурился Фарринар. – Ведь он не обученный. У него нет правил и догм, что можно делать, а что нет. Он мог воспламениться, начать мерцать, и устроить вам расслоение, которое потом, чтобы не навредить мирам, отправили в изоляцию. Он может даже не помнить этого, так как перерожденный. Притом, в юном возрасте. Это я увидел.       – Слушай, приятель, – длинноволосый Верр встал, опершись о столик, нависнув над Фарринаром. – Это изменить можно?       – Можно было бы... пока мы не сошлись в одной работе. Я бы мог пройти назад во времени и предотвратить это расслоение.       – Мог _БЫ_ – очень четко озвучил последнее слово рыжий. – Теперь не можешь. Все. Закрыли тему. Мы здесь, кто пять тысяч лет работает, кто десять, кто двести лет... но мы все уже сроднились. Мы знаем, что нам надо делать, и как. Всех, от первого до последнего, мы спасаем от дерьма, что творится с этими расслоенными мирами. Не оставляем никого. У нас есть Машка, которая читает души. У нас есть Алес, который снимает напряжение переселений с тех же душ. Каждого, из всех семи с половиной миллиардов, кого раскидало, мы перенесем и вселим туда, где им место. Усек, пернатый?       – И сколько у вас, уже проживших здесь тысячи лет, на счету душ? Это если брать то, что вы некоторые жизни должны проживать за них?       – По сотне тысяч придется. Точнее не знаем, – буркнул тот, а после обернулся к Сайвару. – Сайка, а сотри-ка ты этот разговор, после окончания, у каждого из памяти. Что-то мне совсем не хочется его помнить. Такое дерьмо подняли, что задыхаться начал. Все, мужик, пора тебе. Иди. Иди туда, куда тебе надо, чтобы тебя дальше не послали.       – Вы, как дети, которые не хотят видеть реальности, – жестко произнес Фарринар.       – Скажи, а как ты относишься к врачам? – прищурившись, спросил Сай. – Обычным, земным.       – Хорошо. Но причем здесь...       – А вот притом. Кто просит людей ломать кости, болеть, пить до белки, растить в себе опухоли до уровня, когда их удалять сложно? Кто? Это они делают сами. А врачи, лекари, убирают последствия того, что люди с собой делают. Мы – лекари этого карманного мироздания, которые делают свою работу. Я, как лекарь, что в первом, что во втором случае, могу тебе сказать, что неважно, как это сделал и кто. Важно, что мы можем это исправить, и нам нравится это править. Но, будь уверен, никто из нас не сделает того, что здесь есть, специально. Никогда. Потому что мы все сами мучились. Мы все сами это проходили. Здесь нет тех, у кого душа вселилась в верное тело. Нам всем было горько и страшно там, где мы жили, но нас изъяли, и мы стали изымать других. Если Макс виной тому, что мы сейчас исправляем, то пусть так, потому что он исправляет это вместе с нами. Прости, но твои слова были не просто обидны, а неприятны всем нам.       – Если бы здесь, на базе, существовали откаты, я бы попытался откатить время, – досадливо произнес Фарринар.       – Не беспокойся, этот разговор будет стерт и помещен в архив, как и все, что не нужно помнить. Мы умеем заменять сознание. То, что мы услышали, нужно было для истории базы, но для нас, как для личностей, знать это если и не опасно, то неприятно так точно, поэтому Каспар сотрет и перепишет реальность этого момента, оставив в памяти только то, что Валька отправился с тобой.       – Что ж, вы правы, – Фарринар встал, уважительно поклонившись всем пятерым. – Мне пора. Нужно сделать еще слишком многое, притом за очень короткий срок, – Фарринар ненадолго задумался, а после улыбнулся, протянув ребятам обычный кнопочный мобильник. – Это связь с нашим мирозданием. Там минимум узлов и плетений, так что дополнительной корректировки, кроме привязки, не нужно. Реплицируйте, и раздайте всем главам ветвей, а так же тем, кому доверяете лично. У нас есть оператор данной связи, который всегда ответит. Пока данный девайс не распространен повсеместно, то номеров телефонов как таковых нет. Связь будет совершаться через так называемый коммутатор. После, когда обзаведетесь знакомствами, каждый такой аппарат будет снабжен собственным номером, и их список будет у вас в центре. Это если поболтать захотите. Если нужна будет помощь, то прямо на коммуникатор и звоните. Это цифра ноль и звонок. К вам придут и окажут помощь так оперативно, как получится. В среднем, не больше чем в течение десяти минут. Этим у нас будут заниматься фениксы, которым не составит труда отыскать нужную временную копию того разумного, который обратился за помощью.       – А зачем это вам нужно? – удивился Сай.       – Считайте, что с вашим руководителем, – похлопал он себя по перевязи, – мы подписали контракт о совместной работе. И теперь будем обмениваться знаниями и умениями. Всем нам это будет полезно, а некоторым юным фениксам еще и познавательно. Притом, вмешательства в процесс работы, без согласия той стороны, где проводится работа, не будет. Нам интересно сотрудничество на не подавление. Думаю, скоро встретимся.       Уйдя с базы Фарринар скорректировал время, пройдя в тот момент, когда Дерех перешел с Нереи в собственное мироздание, дав приказ Вельнару заняться обучением личности Иана Эллеи. Конечно, кто бы сомневался, что темный Лорд поступит как-то иначе, кроме как пойдет наперекор желанию Дереха, но Фарр уже был уверен в том, что это не является ошибкой, а вот подавление личности Оддерамуса под матрицу альда могло бы доставить много неприятных последствий. * * *       – Где шлялся? – стоило Адарну проявиться рядом со мной, сразу же бросился к нему я.       – Фениксы не шляются, они занимаются делами, которые не в состоянии решить те, кто не связан со временем.       – Ты понимаешь, в какой я сейчас заднице? Меня Рахур везде ищет, желая знать, куда я дел и Иана и Оддерамуса.       Адарн хмыкнул, понимая, что разговор будет непростым.       – Боюсь, что не получится. Нужно что-то думать. Правда, ты можешь перейти в любое другое место, где его нет...       – И это червячное туда припрется почти сразу, – вздохнул я, понимая, что от разговора с Рахуром никуда не деться. – Вот почему он так запал на моего братца? Его же буквально колбасит от желания слиться с ним! Притом не физическое желание, а ментально-духовное! И от кого!.. От того, кто всех нахер слал?!       – Исхаты однолюбы, – спокойно отозвался Адарн. – Хотя, я бы не сказал, что они любят. Скорее одноеды. Пока не сожрет Оддерамуса, ни на кого не переключится.       – Я его сам сожру! Тоже мне, одноед нашелся! – ярость всколыхнулась так ярко, что Рахур тут же меня ощутил, направившись туда, где я вышел в пространство. – Слушай меня, ты жрун охреневший! Я тебе своего брата на съедение не дам!       – Ты что, лахазуса обпился? – внимательно и серьезно всмотрелся в меня Рахур. – Я его не жру! И никогда не посмею этого сделать! Он – мой. Как вы это называете – эннэшше! Я настолько больной, по-твоему, чтобы жрать того, кто мне дорог?       – Попробуй только! – вышипелся я, обернувшись ягом, оскалив на него свою пасть, и прополз к входу замка на оси.       – Что у вас случилось? – Рахур пошел за мной. – Ты странно пахнешь. И мне не нравится то, о чем ты думаешь. С кем ты столкнулся?       – Ты дар-кэй определил? – прищурился я. – Разобрался, кого и куда поместить?       – Нет, ждали тебя. Где Оддерамус? Почему его здесь нет? Это же ваш мир, не только твой.       – Я не понял, ты что, ждал Одди, чтобы разобраться, куда своих помещать?! – капюшон кобры встал за моей спиной. – Да где бы ни был твой Одди, он работает на нас! А ты!.. Вместо работы, слюни по нему пускаешь?!       Рахур хотел что-то ответить, но перебил сам себя, осознав, что я не в настроении разглагольствовать о Старшем.       – Клановые войска дар-кэй, взятые вами под патронаж переброшены на Страж-3. Точнее, третий мир вашей галактики, на уровне «плюс три», – отчитался Рахур. – Можем в любое время переместиться в реальность. Порталы уже выстроены. Берани со своим кланом отправился на Берани-2, пока в каталог не внесены названия планет, мы решили, что позывных им достаточно, – я кивнул, соглашаясь с ним.       – Далее. Полигон полностью оборудован, все двадцать миров, на этом настоял Фил, и фениксы его обустраивали вместе с нашими ребятами все то время, как не были заняты расселением. Люди устроены на планете «плюс два», которой дали название Милана. Эзрусы устроились в мирах от «плюс три» до «минус три».       – Посемейно что ли? – не понял я.       – Понятия не имею, но этот мир, как я понял, им выделили полностью, так что не вижу проблем. Везде в центральных городах, или же, как вы их называете, осевых, расположены стационарные порталы для возможности быстрого сбора.       – Дерех? – Богдан, заметив меня, тут же поднялся с кресла подошел, крепко прижав к своей груди, не давая пошевелиться, уткнувшись губами в висок. – Вдохни и выдохни, родной, и расскажи все, что нам или мне следует знать.       – Хуево все, – уткнулся я носом в его щеку. – Вместо того чтобы понять, что их осадили, те дар-кэй, которых мы оставили, решили идти на приступ. На наше мироздание. Я не хочу их убивать, но их подержали некоторые из основ. Мне придется просить помощи у Лорда Тиэса, хотя я хотел его оставить нашей карт-бланш, – я вздохнул. – Я вообще не хочу светиться сейчас. Ни Адарном, ни фениксами, ни Мрисом, как хрутом. Даже собой светить не хочу!.. Моя сила, на данный момент, это охрененно много, чтобы отвечать дар-кэй... Я думал, что пока меня не будет, Рахур своих приведет в состояние боеготовности, мы своих им под крыло пустим, и ответим подобием той силы, что имеют дар-кэй. Но не получилось. Никто из наших дар-кэй не готов, а мои ребята... вообще тупо не проработали данную ситуацию. Они будут бить так, как в мирах эмпанов, жестко, грубо, в полной мере...       – Вот и пусти своих, – не понял Богдан. – Их стиль боя отличен от боя дар-кэй. И качество иное. Нам не надо показывать, что мы как-то схожи с их расой.       – А порталы?       – Не понял? – нахмурился Богдан. – Ты же спокойно пространственные ставишь. Так ставь и здесь такие же. Или пусть они ставят. Подпустим к мирозданию, как можно ближе, а после выпустим своих бойцов. Не дар-кэй, а тех, кто на эмпанов охотился.       – Мы же их убьем, – попытался объяснить я. – Окончательно. Син-эн, это не игрушки.       – А ты что, думаешь, они сюда играться идут? – возмутился Богдан.       – Большинство просто одурманены. Там же культ... – попытался вбить я в голову Богдану.       – Дрюх, – усадил он меня себе на колени. – Вдох и выдох, помнишь?       – Помню, – начал я дышать по его схеме.       – А теперь осознание. Ты можешь читать души, и забирать себе тех, кто одурманен, убивая тех, кто работает по собственной инициативе. Мне тебе что, подсказывать, как определять нужных? Ты что, не можешь послать нас, как части себя? Чтобы работать через нас?       – Это будет очень сложно, – нахмурился я.       – Так сиди здесь, а тем, кто будет твоими частями, дай полный доступ к считке ауры души, – не понял Богдан. – Работай через нас. Ты же можешь это делать!..       Я задумался.       – Если честно, то и работая с вами вместе, я могу это делать.       – Хочешь покровожадничать? – услышал я тихий смех Аралана, что вошел к нам, ощутив его ладонь на своем плече. – Там двадцать кораблей, а нас всего пятеро.       – Я могу делегировать свои обязанности не только вам, – приподнял я голову, получив поцелуй, утонув в тепле эннэшше. – Просто я... опасаюсь пускать вас туда.       – По причине? – спросил Богдан.       – Убить вас могут. Лишить оболочки и памяти души. И ищи вас потом по всей вселенной. Не, вы все равно притянетесь ко мне, спустя время, но я не хочу даже на пару суток вас терять. Не то, что на пару сотен лет.       – А у них есть такая возможность? – удивился Аралан.       – Если двигатель взорвется. А я чувствую, что они их будут взрывать, когда вы окажетесь там.       – Тогда почему бы не убить их всех? – голос Гэсса заставил меня вздрогнуть. – Мы можем собирать души извне, а после того, как их соберем, ты уже решишь, кого отправлять на перерождение, а кого себе забирать.       – Вариант, – согласился Богдан. – Ты же относишься к своим ребятам нейтрально. Что есть они у тебя, что нет их. Вот и пошли тех, кто умеет работать, но кого ты не боишься временно потерять.       – Я боюсь потерять любого из вас, – качнув головой, я улыбнулся, начав вырисовывать для себя систему боя. – Не только вас, как своих эннэшше, а каждого, кому дал право быть с собой. Для меня важен каждый. Пусть я не помню всех по имени, пусть кто-то якобы важнее, а кто-то не так, но вы все – мои сокровища, которых я собирал с Земли. И терять кого-то из них, из вас, мне будет обидно.       – Раздуплился, – хохотнул Богдан, взъерошив мою гриву, улыбнувшись. – Вот и правильно. – Так и работай.       – Мне нужна внешняя поддержка.       – Сделаем, – согласился Ридан, вытащив свой планшет. – А ты работай, как тебе того хочется.       Хохотнув, я переместился на Милану–2 точнее «два плюс» мира Миланы, где находились мои бойцы, практически тут же уткнувшись взглядом в Богомола.       – Блядь, ну не хочешь ты нас оставить обживаться, – выдохнул тот, смотря на меня. – Снова что-то от нас надо?       – Ага,– оскалился я. – Тысячу бойцов, которые хотят убивать. Если будет больше, то не откажусь. Желательно тех, кто работал в мирах эмпанов.       Костя на миг завис, видимо, обращаясь к ребятам ментально, и через пару секунд после его обращения, начали открываться порталы, проявляя моих красавцев, которые не прочь подраться.       – Нихуя себе, сказал я себе... – пробормотал Костя, когда пространство оказалось забито, а порталы все еще открывались. Это была не тысяча, не десять тысяч, и даже не сто. Все пространство, которое оказалось свободным, заполнилось нашими бойцами. Просмотрев тех, кто остался, я увидел единицы, да и те, только потому не пошли, что семьи создали. Остальные, все девятьсот девяносто тысяч, тех, кого я привел, дали понять, что слышат меня.       «На нас идут дар-кэй, которых мы кинули, – произнес я ментально. – Они хотят нас подавить. Многие из тех, кто идут на нас, одурманены. Поэтому не стоит использовать син-эн для окончательной смерти, убивая всех. Мы справимся?»       – Во имя жизни!!! – раздался многоголосый рев.       – Не убиваем окончательно, – еще раз напомнил я, заключив каждого из своих бойцов в сферу жизни, чем-то напоминающую скаф, подготовив порталы для возможности выкинуть их у кораблей дар-кэй, или же в сами корабли.       – Дерех, – появился рядом со мной Адарн. – Я, конечно, понимаю, что тебе охота подраться, но давай будем честны. Ты там не нужен. Души твоих ребят к тебе придут и сами, где бы ты ни находился.       – Только не говори, что для меня имеется задница еще большая, чем это нападение, – возмутился я.       – Я бы это задницей не называл, но на какое-то время тебе придется покинуть данную реальность. Если я правильно увидел, то на год.       – И что, бросить все на эннэшше?       – Вообще-то, их тоже придется изъять. Ты, твои ребята, Коэрран и Рахур обязаны будут пойти вслед за Оддерамусом. В прошлое, куда я и отправил Вельнара и Одди, и куда так же направил ваших новых знакомых.       – А год тут причем? – не понял я. – Мы же можем вернуться в тот же день и час!..       – Вас здесь не должно быть около года, – чуть ли не по слогам произнес Адарн. – Так надо, для того, чтобы мироздание полностью сформировалось. Ты мне доверяешь? Как тому, кто стал прародителем фениксов? – я озадаченно кивнул. – Ну вот. Здесь и без вас разберутся. Ты хотел Ольгу к себе перетащить, вот пусть она и займет пост ИО. Молодую богиню никто не будет спрашивать, что она здесь делает. Все что нужно, она сможет переадресовать Саю и Филу. А так же мне и Мрису. Эррианнэр тоже сможет помочь, если понадобится. Неужели ты думаешь, что мы не справимся?       – То есть, хочешь сказать, что мы, мелкие, будем только мешаться у вас под ногами?       – Если ты так ставишь вопрос, то да. Будете мешаться. К тому же, тебе нужно сделать то, что я точно не смогу, – он снял с себя перевязь, на которую я обратил внимание, но не понял, откуда та взялась. – Это – Каратель. Цеарр. Он смог переработать себя так, что в состоянии вливаться в данное оружие. И тебе надо будет отнести его Алесу, демону, с которым сейчас работает твой брат.       – Цеарр? – я отшатнулся от оружия. Время, проведенное в хранилище знаний темных миров, было потрачено не зря. Я смог узнать все, что меня интересовало практически обо всех расах, населяющих вселенную. – Ему запрещено появляться в темных мирах!       – А он появился? – Дракон времени театрально обернулся. – Где? Это оружие. Каратель. Длань инквизитора, если точнее. Убийца богов. А вот цеарра я здесь не вижу. И в темных мирах этот меч так и будет оставаться мечом, возвращаясь в реальность только в светлых и упорядоченных мирозданиях. Так вот, это оружие ты должен будешь отнести тому, кто с ним умеет работать. Есть вероятность, что кто-то сможет проскользнуть тропами фениксов, по времени, чтобы не дать вам сделать то, что вы собираетесь. А так как вы все будете воплощенные... – я застонал, понимая, какие ограничения ставит мне Адарн, – Да, Дерех. Притом, выберете форму воплощения сами, или же я ее выберу вам. И в этой форме застынете до тех пор, пока не вернетесь в реальность. Так надо. То, что сотворил Мурани, менять нельзя. Это уже настоящее. Если что-то будет переделано, то это будет новая реальность, которую придется менять вопреки желаниям и умениям Мурани. Каратель же, умеет соединять волокна прерванной нити реальности плотно, без узлов. Он в этом хорош.       – Я знаю, что умеют делать цеарры!       – Но ты не знаешь, с чем вам придется столкнуться. И кто-то вроде цеарра вам просто необходим. К тому же, он полностью адекватен, собран, не занимается самоуправством и не дурит. Он – аль Цеаррус, если тебе это что-то говорит.       – Изъявший себя из мира цеарров? – нахмурился я. – Имеет их возможности и знания, но отказался от их прав?       – Именно.       – Ну, если так... – я протянул руку, ощутив, насколько тяжел огромный двуручный меч. – В нем минимум, килограмм пятнадцать. Думаешь, тот демоноид...       – Не демоноид. Демон. Даже, я бы точнее сказал, даймон самого Валля, вот этого цеарра, который сейчас в мече. Кому, как не ему, держать в руках того, кто открыл ему свою душу? – Адарн смотрел серьезно и с пониманием, давая осознать, что все мои догадки верны. – Так вот, Дерех, сейчас ты пойдешь к Ольге, и предложишь ей стать своим заместителем на то время, пока тебя не будет. Соглашайся на все ее условия. Невыполнимых она не выставит, а все остальное мы сможем сделать. Еще. Так как твоя любимая девочка перейдет сюда, являясь светлой, то ей обязательно нужен будет помощник. Донор силы, – он вложил мне в руку амулет связи с порталом. – Подари ей феникса. Ее собственного феникса, с которым она будет счастлива, как с братом. Со вторым братом, – улыбнулся он, давая понять, что меня никто из ее жизни не вытесняет. Можешь ее так же познакомить и с Валлем. Он не причинит ей вреда. В общем, займись тем, что должен делать. А мы будем делать то, что касается лично нас и вашего с Одди мироздания. И... Отвлекись немного от того, чем занимаешься. Перестань думать о такой чепухе. Поиски первофеникса куда как важнее.       – Были бы важнее, ты бы его сам искать начал, – не согласился я.       – Увы. То ли он спрятался так хорошо, что его не увидеть, то ли его спрятали. Если снести все матрицы с души, лишить ее осознания принадлежности, то найти такого разумного просто невозможно. Поэтому и цеарр. У него есть свои пути поиска. Потому и Ольга. Новый взгляд на проблему, над которой мы устали биться. Да и тебе, ты уж прости, развеяться надо.       – С моими ребятами все будет в порядке? – строго переспросил я.       – Ну, в общем – да. Если кто из них и погибнет, то только временно, и ты сразу их души ощутишь в себе. Слово феникса. Непоправимых смертей и потерь не будет. Тех, у кого хоть десять процентов вероятности умереть, я туда не пущу, а остальные только по собственной глупости подставятся. Да и то, не окончательно. Зато, если тебе потребуется отряд, то он будет уже в тебе. Главное, не забывай, что только полное внедрение, не частичное. Плоть должна быть плотью, а не тонким скафом с возможностью его сбросить.       – Черт с тобой, золотая рыбка, – согласился я, понимая, что действительно устал. – Как мне дойти до Лёльки и ее мира?       – По зову души, – как что-то естественное, объяснил Адарн, и я понял, что он прав. Для зова души не существует преград. – И вот еще что. Оставь это Ольге, – протянул он мне мобильник. – Номер Сая – ноль и звонок. Пусть будет связь. У вас, в прошлом, этой связи не будет, но все равно, для всех, с кем будешь работать, даже группе Валля передай то же самое. В самой базе я тоже оставил подобное.       – Не понял...       – Валль работает со смертными, решая один парадокс вселенной. Трое из его ребят уже в прошлом Нереи, так что познакомитесь и подружитесь. Вам вместе работать довольно долго придется. А потом, я более чем уверен, в гости будете ходить друг к другу. Заодно там и узнаешь, что такое СКИП, и с чем его едят. Похоже на то, что делаем мы, фениксы, только они куда как более бесшабашны. Им это позволяет парадокс, и в этом парадоксе вы сможете научиться тому, что мы, манипуляторы временем, вам точно не дадим и не расскажем. Если захотите там поприключаться, после Нереи, то доступ будет открыт, но с предварительным обучением у Валля. Все, давай, беги к Ольге! – хлопнул он меня по плечу, а потом резво сам куда-то ускакал, из чего я вынес, что мы точно им, Высшим мешаем, просто послать нас нахуй у них язык не поворачивается, чтобы все без нас, но под нас же, сделать идеально.       Вот, как говорят, заставь дурака богу молиться, он и лоб себе разобьет. Адарн сделал интереснее. Разбил его мне и теперь, вместо того, чтобы заниматься проблемами мироздания, надо плестись через полвселенной, к Лёльке. Нет, я совсем не был против встречи с ней, но как-то все не вовремя. Еще и Каратель, который как у какого-то охотника на нечисть, за спиной висит, так как в любое подпространство отказывается укладываться, притом, вполне осознанно объясняя, что должен читать пространство. Пришлось по стилю к нему и одежку сменить на более подобающую. И в этом виде я и направился к Ольке, по наводке ее жизненной линии, найдя ее на одной из звездных троп, которую, увлеченно, словно исследователь и первооткрыватель, она преодолевала. И даже остановился неподалеку, желая понаблюдать, как моя любимая девочка ступает по тропе, преодолевая расстояние с такой скоростью, что если бы не был на нее завязан, точно бы отстал. Видимо, мое внимание ее и насторожило, так как она начала оглядываться, пока не заметила меня, и тут же засияла как та звездочка, раскрыв мне свою душу и объятия.       – Андрей! Вот так неожиданность! – тепло обняв меня, она прижалась всем телом, а после напряглась так, что я сам дернулся. – Погоди... Ты ведь еще в темных мирах. Неужели я там же?       – Окстись, родная, – я рассмеялся удивлению сестренки. – Это меня научили ходить по всему пространству, независимо от того, где и кто находится. Так что, в душе не ипу, где ты сейчас. Я шел к тебе, на зов твоей души, и прямой наводкой. А ты, я вижу, уже тропы мирозданий освоила? Умница какая, – я прижал ее к себе, ощутив, что мы в упорядоченных мирах, и до ее мира совсем недалеко осталось, а она вымотанная и уставшая, словно кого-то только что из Высших замочила. Но все же решился на предложение. – К тебе? Ко мне? Или прогуляемся по дорогам богов, пока беседовать будем?       – Ты ж моя палочка-выручалочка! – радостно воскликнула Лёлька, едва в ладоши не начав хлопать, но подпрыгнула точно. – А то, фиг знает, где нахожусь, домой вот пытаюсь добраться. Если бы не наша с Франки связь, – продемонстрировала она колечко, мой подарок, на своем пальце, – добиралась бы ещё дольше. Сучность одна меня закинула в мир, из запрещенных, с надеждой, что меня там прихлопнут. Ага, вот ему, – показала она «от винта», хмыкнув. – Я везде найду лазейки и ещё себе пользу из путешествия извлеку. Так что вот такие пирожки, если рассказывать вкратце. А ты ко мне пришел почему? – заинтересовалась она, уже скинув с себя лёгкое раздражение и улыбаясь вполне расслабленно. – Своих пожелал увидеть? Расслабиться? Или помочь с чем-то надо? – Лёлька красноречиво оглядела меня.       – Я этих сучностей... – с трудом удалось подавить гнев. – Короче, гоняю я их сейчас по темным мирам, как тех тараканов. И среди тараканья нахожу вполне себе милых букашечек, которых и распределяю туда, куда мне надо. Так что, можешь меня поздравить, – открыть прямой проход не составило труда. Там же куча моих оставалась, так что просто перестроился на линии их душ, создав короткую червоточину, в которую и пригласил пройти свою любимую богиню. – Я теперь властитель и хранитель целого мироздания, которое нам с братцем выдали на двоих, за то, что мы сейчас делаем. А делаем мы, ни много, ни мало, а спасаем вселенную от схлопывания и перезагрузки. Вот, по этому поводу я к тебе и пришел. Ты мне как помощник нужна. Как мой заместитель в нашем мироздании, пока мы будем тусоваться в другом времени.       – В смысле? – удивление, робость и даже опасение сплелись в эмоциях так, что я едва не рассмеялся. – Я? Заместитель тебя? – переспросила она, явно не веря, а потом нервно хохотнула. – Мне, естественно, очень льстит твое доверие, но ты уверен, что не хочешь кого... Ну, не знаю, опытнее или выше рангом? Я же, как богиня, довольно скромненькая персона. Где один мир, а где целое мироздание?       – Понимаешь, Лёлик, проблема в том, что нельзя никого помощнее, – я развел руками, передавая то, что скинул мне эмоциями Адарн. – Проблема в том, что мы должны затаиться, как мыши, и сидеть под веником тихо. И именно для этой тишины, ты уж прости, подходят только две особи. Шанасс и ты. Но к первой я пришел к тебе, так как у моей знакомой мурены свои дела на данный момент, и придется ждать, временные откаты делать, чтобы ее в нужное время ввести. А тебе, по большому счету, и делать ничего не надо будет. Просто, если к кому потребуется обратиться моим парням, или же друзьям, которых я завел в темных мирах, то лучше, чтобы это была ты, а не кто-то из высшей касты, типа Мриса, Адарна, или нашего духовного папочки, чтоб его перевернуло и прихлопнуло. К тому же, ты больше всего знакома с человечеством, и знаешь менталитет моих ребят, как человеков. А Шанасс их не знает, и будет ломать под себя. Понимаешь? А, в общем-то, если серьезно, то ничего особого делать и не придется. По самым серьезным вопросам тебя проконсультируют, и в помощниках у тебя останутся Мрис, Сай и Адарн. Просто человеческое присутствие, того, кто точно знает, что делать с людьми, надо. Вот.       – Адарн? Имеешь в виду своего дракона, оружие духа? И какой такой духовный папочка? – Ольга подбоченилась, тяжело вздохнув, а потом коротко оглянулась, узнавая окрестности, и хмыкнула. – Ладно, вижу, без ста грамм тут не разобраться. Заодно домашних увижу и себя покажу, а то меня так или иначе найдут и тогда уже не отпустят быстро, – хохотнула она, и только слепой бы не заметил ее облегчения, вызванного пребыванием дома.       – Ха, своего дракона! Как же! Оказалось, что этот дракоша является началом целой ветви созданий, играющих со временем. Он ушел побродить по времени, наплодил кучу фениксов, и теперь они – миллиардная раса, если не больше. Это так, для начала. А для окончания, он – Основа, имя которой – Время. Вот. А духовный папочка, это тот, кто создал меня и Оддерамуса, моего брата, единого по крови и духу, разве что на сто лет меня старше, и является Первоосновой, имя которой – Разрушение. Так что, ты права, – рассмеялся я, – без ста грамм точно ничего понять не получится. А так как времени у меня вагон и маленькая тележка, то я могу у тебя остановиться на какое-то время, и все рассказать. К тому же, надо еще своих мордоворотов навестить, и сделать тебе предложение, от которого ты не захочешь отказаться, – я сделал серьезную морду лица. – Стань моей богиней, Лёля.       – «Я в шоке» – это мало сказано, – коротко покачала Ольга головой, а после открыла портал к себе домой. – Но первым делом, заваливаемся ко мне. А после ты мне все-все расскажешь. И о Адарне. И об Основах. И о своем брате. И об этом предложении, что мне ну очень напоминает предложение руки и сердца, обо всем, – я уже думал, что сейчас она шагнет в портал, но нет, обернулась, улыбаясь так искренне, что мне самому тепло стало, и проблемы с мирозданием отошли на второй план. – Но я очень рада, что твое путешествие в темные миры оказалось вовсе не тем, о чем мы предполагали. И ещё более рада, что мы опять встретились, – только подтвердив то, что я к месту и вовремя, она вошла в портал и тут же утонула в объятьях Франкенштейна.       Впрочем, своего любимого она обняла не менее крепко, тут же мелко задрожав, начав тихо всхлипывать. Видимо, серьезно ее помотало. Я даже губу изнутри прикусил, понимая, что зол на себя, на то, что меня не было рядом, когда я так был ей нужен.       К сожалению, или счастью, не только Франки ощутил портал Лёльки.       – Олечка, вернулась, жива! – искренне обрадовалась мать Франки, стремительно приблизившись, но отметив что та занята – отступила, кивнув мне, улыбнувшись так мягко, как умеют улыбаться только матери. – О, Андрей, и ты здесь? Безумно рада снова тебя видеть.       – И я вас, Юни, – мягко коснулся я ее руки, давая понять, что помню.       – Мама! – в комнату, маленьким вихрем, ворвался юноша, в котором почти не узнавался тот стеснительный мальчик, которым я его помнил. Но зато сразу было видно, чей он сын – с возрастом он только больше стал походить на Ольгу, разве что с чуть более выразительными чертами лица и другой причёской. И Генри не остановился, заметив что его родители обнимаются, а только присоединился к куче малой.       – М-да, я думал, только для меня там прошло практически семь лет, а тут, смотрю и у вас время так же течет... – пробормотал я, не встревая во встречу.       – Да не, дядя Андрей, в последний раз мы виделись около двух лет назад, – от двери раздался мягкий, девичий голос одной из близняшек, до безумия похожей на Франкенштейна, если бы не ядовито-синие волосы. Держалась она строго, возможно даже чересчур, но вся ее строгость ушла, стоило ей увидеть лицо матери, усталое, измученное, но невероятно радостное.       – Слушай, Лёля, а глотни-ка этого, – протянул я Ольге кувшинчик рэйгольской амбры. – Этот напиток нефигово так заменяет алкоголь, и немного снимает напряжение, а то, я вижу, что у тебя назрело и накопилось историй, не меньше, чем у меня, а то и больше.       – Сильно бьёт по мозгам? – немного устало, но с долей надежды спросила она, обняв дочь, крепко и тепло, и только потом взглянула на кувшин в моих руках, почти не обращая внимания на кошку, что добивалась ее внимания, мяукая и отираясь о ноги. Животное тут же перехватил Франкенштейн, вызвав у Генриха улыбку. Парень почесал за ушком кошку и повернулся к Андрею.       – Мать семейства вернулась, все хотят отметиться, – словно извиняясь, улыбнулся он, а потом глянул на Ольгу, что уже взяла в руки кувшинчик. – Хорошо хоть Тао с Дусей и Рикки на прогулке, иначе было бы полчаса восторгов.       – Насчет «сильно» не знаю, но как мягким молотом, – провел я по спине Лёльки, снимая остаточное напряжение ее путешествия. – Бух, и все, все проблемы уже где-то там, и на них наплевать, – я был ошарашен, сопоставляя время, прошедшее в темных мирах и у Ольги, стараясь вычислить, сколько же прошло. – Блин, затупил, – я мотнул головой. – Вы же в кармашке вселенной, так что у вас время течет куда как медленнее, чем во всей остальной. Но немудрено, что забыл. Однако... Возникает вопрос на сто баллов. Чего твои детки так вытянулись и похорошели? Ты же их не напоила силой ягов, которые как на дрожжах растут? Или это у вас семейное? Быстрое взросление?..       – Да с лёгкой руки одной богини они у меня так вымахали, – вдохнула Ольга, растрепав волосы Виктории, на что девушка мягко улыбнулась. Ольга, заметив реакцию дочери, словно свободнее выдохнула. – Но мы с ней уже встречались, я ей на кулачках свое мнение высказала, и ребята уже растут так, как им положено.       – Давайте присядем в зале и спокойно все расскажем друг другу, – предложил Франкенштейн, ненавязчиво уводя с собой Ольгу. И тем самым все столпотворение перенеслось в зал.       – Лёль, – обратился я к сестренке по духу, – если у тебя есть те, кому нужно мою историю услышать, а это не только приключения будут, но и некоторые секреты вселенной, то можешь пригласить их тоже, чтобы я по три раза не рассказывал. Лично я бы не прочь был пригласить Альтана. Чувствую, он еще здесь, с братцами моего эмпана. а вот ты, давай, думай, кому хотела бы передать эти знания. Ну, и пока, суть да дело, я накрою на стол. Ты не против? – я улыбнулся и отошел к столу, занявшись выставлением еды и напитков, связавшись с древним Лордом.        «Альт, если ты свободен, то шуруй к Лёльке, по моему отголоску души. Тебе точно надо знать, что в темных мирах творится. Ну и, возьми, наверное, братишек моего эннэшше, а то им придется иногда ходить в темные миры, а они, не зная, что там творится, могут и напортачить»       Я думал, что можно рассказать, из того, что произошло. То, какой представилась мне вселенная – само собой. То, чем являются темные миры – не спорю. Если их перестанут бояться, то взаимоотношения между частями вселенной станут более продуктивными и безопасными. Я давно уже вывел для себя понимание того, что если мы охотимся не для своих потребностей, то убиваем из страха. Но со всеми можно вести диалог. Если не получается дружественный, то можно говорить и со стороны силы, но не оружия. Исключение было только в охоте на тварей, с которыми точно не удалось бы договориться. А так, разумные расы всегда поймут друг друга. И это надо обязательно рассказать.       Ну, еще, следует рассказать о нашей семейной хохме, от которой у Лёльки точно мозги в кучку соберутся. Ну, и поведать ей о том, в чем ее помощь мне обязательно понадобится. А вот о мирозданиях, которые мы собираемся разделить, думаю, стоит знать только ей, и никому более. Да и то, коротко, чтобы не вмешивалась. а то знаю я Лёльку, та еще приключенщица. Ей-то тоже интересно немного поднять свои умения. Но пока темные миры слишком небезопасны для таких светлых личностей как она. Даже если речь идет о более чем светлых мирах, образованных там. Так что, только тогда, когда наше с Одди мироздание, наконец раскрутится и станет работать так, как следует, только тогда можно будет открыто предлагать всем заходить в гости. А пока перемещение только червоточинами, которые могут соединять любые части пространства, как коридор соединяет две комнаты. Даже тропами богов пока из светлых в темные миры ходить небезопасно.       – Вика, позвони Стефе и Михе, пусть приходят. Дорогой, Рейзелу передай, чтобы они ещё с собой Эдгара взяли, – стала распоряжаться Ольга, мазнув, казалось бы, бессознательным взглядом по остальным. Будто что-то предчувствовала. И это чувство ее не обмануло – в комнату вихрем влетела Фрэнсис, тут же прижавшись к своей маме.       – Мам, мы так соскучились. Тебя не было две недели, если бы папа нам весточки не передавал, мы бы с ума от беспокойства сошли.       – Я уже вернулась, дорогая, так что беспокоиться не надо, – Ольга стала гладить дочку по спине, а сама в этот момент зажмурилась и выслала в мироздание вокруг ее мира импульс, сигнал. И только после расслабилась, ожидая, кто первый откликнется. – Я позвала своих друзей-богов. Думаю, им точно надо всё-таки познакомиться с тобой и услышать о темных мирах.       – Нуэрра бы точно желала узнать все подробности. Но, как я понимаю, тебе лучше сейчас ее не видеть, – на пороге, с едва заметным сиянием, появился бог, в личине довольно юного и хлипкого парня. С подчеркнутыми скулами, излишне порядочно зачесанными волосами и выразительными, ярко бирюзовыми глазами. Но, стоило ему заметить меня, тут же чертыхнулся, и упал на колени явно по собственной воле. – Дерех, приветствую Вас в этой части вселенной. Меня зовут Рэталей, являюсь патроном хитрости, крёстным отцом Оли и пребываю в восхищении от вашего стиля работы.       – Это еще что за... явление в рамочке? – опешил я. – Встань с колен, болезный. Я даже врагов на колени не ставлю, что уже говорить о возможных друзьях-приятелях? Лёля, ты точно уверена, что желаешь, чтобы мой рассказ услышали боги? А уверена, что они ржать не будут, и что все то, что я тебе расскажу, не известно давным-давно? Я-то смертных имел в виду... Ну, или условно бессмертных. Может, мне тогда проще Мриса притащить? Он, как-никак... Хтур. Не то, что я, червяк подзаборный...       – Ну, если ты червяк, то я уж пыль под ногами, хмыкнула Ольга, взглянув на меня, а потом подтащила своего гостя к себе, помогая хвостами. Божество тут же, словно очнулся и обнял девушку в ответ. – К тому же я позвала тех, кто в случае чего может мне помочь и поддержкой и советом, а... – договорить ей не дали. От двери на Ольгу побежало... Нечто. С крупом и рогами антилопы, с длинным, длиннее чем у аиста, клювом, оно радостно хлопало крыльями и облизывало лицо Ольги змеиным языком.       Я едва не применил развоплощение, но успел заметить, что никто не проявил ни капли беспокойства, и расслабился.       – Уберите от меня эту образину, – недовольно пробормотала богиня, под смешок окружающих.       – Фрэнни, убери Дусю, – более внятно попросил Франки и девушка суетливо оттащила за ошейник данное существо, тут же подойдя к удивленному Тао, застывшему на пороге. Они вместе вышли на улицу, давая проход братьям Кадисам в компании руслового благородного.       – О, отлично, народ уже сбегается, – отметила Ольга удовлетворённо растекаясь в руках Франкенштейна. – А что значит хтур? – спросила она у меня, отметив, как хмыкнул Рэталей.       – Ой будет весело, – пробормотал тот, глядя, как возле него открывается портал. Вышедшему оттуда молодому человеку он тут же прибил пять. – О, Гермес. Тебя тоже позвала эта егоза?       – И правильно сделала, – тот тут же подошёл к Ольге, приветственно обнимая и позволяя богине клюнуть себя в щёчку. – Я уже говорил, что за любую движуху, даже за голодуху.       – Ты прав, приятель, это будет весело... – создав кувшинчик амбры, помимо той, что стояла на столе, я глотком опустошил его, пытаясь вернуть лицо в исходное положение, и не удивляться сборищу таких личностей. – Лёля... Слушай... Я помню, конечно, как факи нашим земным богам кидал, борзо показывая, кто есть кто... Но это... Мать, ты сдурела?! Набивать свой дом полуосновами?! Им точно только хтур должен вещать. А это, если в полном переводе, – обернулся я к ней, – означает чистую, первозданную, отделенную от общего, часть Абсолюта, у которой весь спектр возможностей и знаний Абсолюта, а не отдельное умение. Вот такого и надо было ставить оратором для того сонма богов, что ты призвала. И ты мне вот этим, – аккуратно потыкал я пальцем в сторону прибывающих, – предлагаешь вещать про вселенную и мироздания?! У тебя есть здесь огнестрел, или чет подобное? Дай мне, я застрелюся, и скажу, что оно так и было, и здесь кровавой кашкой и лежало, даже не дергалось.       Второй кувшинчик амбры пошел как по маслу, отполированный сверху спиртом. Лёля же шокировано вскинула брови, а потом перевела полный подозрений и опаски взгляд на Рэталея.       – Полуоснова? – вопросительно пробормотала она, на что бог тут же живо отреагировал.       – А что сразу я? А Гермеса не хочешь спросить, какого он полета птица?       – Андрей прав, – отозвался тот самый благородный, что пришел с Кадисами. – Ты бы ещё матушку-смерть позвала, а потом удивлялась.       – Ой злые вы, – буркнула та, насупившись. – Я вас позвала в качестве поддержки и советчиков, а вы...       – А мы охотно послушаем, – отозвался Гермес, до того не сводящий взгляда с меня, словно думая, какую часть и как готовить. – Подозреваю, наши знания касательно темных миров могли порядком устареть.       – Михаэль, не делай такое страшное лицо, оно никого не впечатляет, – от порога раздался мягкий голос, о потом появилась и его обладательница. Под ручку она вела нахмуренного парня, выглядящего недовольно и несчастно. Но при том он – мелко дрожал, явно опасаясь собравшихся, и фонил тьмой.       – Фух, хоть кто-то из своих, – я буквально всей душой потянулся к темному, ощущая как моя собственная сила расправляется, сжавшаяся в комочек под взглядами этих светоносных упорядоченных. – Мадам, – я шагнул к миловидной очень юной женщине, до невероятности похожей на Лельку, с трудом вспомнив, что когда-то и где-то ее видел, и даже пересекался, но где – точно не мог вспомнить. И протянул для парня кувшинчик амбры. – Не знаю, чего опасается этот условно бессмертный разумный, но думаю, ему стоит расслабиться. В темных мирах, да и в светлых, как я понимаю, от этого напитка не отказывается ни одни из тех, кто хоть немного выше обычных смертных по происхождению.       Ободряюще улыбнувшись парню, и вручив тару с напитком, я повернулся к столу, понимая, что для бессмертных такого ранга надо выставить что-то посущественнее домашних разносолов, и залез в свой личный кармашек, достав не конструктивные аналоги, а живую пищу, наполненную энергией миров, в которой ее собирали и готовили.       – Я... Эээ, спасибо? – неуверенно произнес парень, осторожно пригубив амбру. И правильно сделал, так как его сопровождающая тут же хлопнула его дружески по плечу.       – Вот видишь, не все тут спят и видят как уничтожают демонов, расслабься, – хохотнула девушка, так похожа на Ольгу, как близняшка, и подмигнула мне. – Я знала, с самой первой встречи, что Андрей – наш человек!       – Стеффи, – вспомнил я осколок Ольги. – Ты стала куда как сильнее и приятнее в общении. Пообтерлась в реальности?       – Есть немножко, – подмигнула та, но Лёлька довольно сухо улыбнулась.       – Ну-ну, Стефани, тут тебе нечего ловить, – беззаботно бросила она, а вот Рэталей посмотрел на нее с долей возмущения.       – И что это за намеки касательно нас? – буркнул он так легко, будто был простым смертным. – Мы не дураки, чтобы уничтожать только ради уничтожения.       – Это демон? Из расы охшарров? – поинтересовался я у Лёльки насчет парня, которого обнимала Стефани. – Хотя – плевать, – я улыбнулся ему. – Я рад тебя видеть в этом «светлом» во всех смыслах, обществе. Мы с демонами отлично ладим, да и в темных мирах на принадлежность расы не смотрят. Вот на то, гавнюк разумный, или нет, на этом внимание акцентируют, а рога и хвост, пфе! Это не визитная карточка личности. Мой братишка, кстати, себе вообще владыку демонов отхватил, – попытался ободрить я его. – А я с одним из подобных вам, заключил очень неплохую сделку, в которой оба остались в плюсе. Да и вообще, в темных, не упорядоченных мирах, нет разницы, кого ты жрешь и за что, если это не тупое поглощение ради того, чтобы насытить свое эго.       Этим заявлением, похоже, ошарашены были все присутствующие. Михаэль выглядел обнадеженным, как и Стефани. Приглашенные боги заинтересованно прищурились, Генри вместе с Фрэнсис и Эдгаром, русоволосым благородным, подались чуть вперёд, прислушиваясь, а Ноблесс неловко замялись. Ольга же, заметив Альтана за спиной Кадисов, выпрямилась.       – Ладно, раз все собрались уже, давайте послушаем Андрея и разложим все по полочкам.       – Ну, для начала, я бы предложил, как это всегда велось на Земле, не знаю, как вашей, но на нашей – точно, преломить хлеб во имя дружбы и приятия, – обвел я взглядом всех и каждого. – Это значит, что до тех пор, пока никто из вас не тронет мою семью, я буду лоялен к каждому, и буду готов помочь, как части семьи своей сестренки, и всегда встану против любого из тех, кто захочет использовать ее друзей.       Отойдя на шаг, я, приглашая, повел рукой, показывая на стол, где стояли кувшинчики с амброй по числу гостей, а так же находились блюда. Еще из общения с Земли, своей естественно, я помнил, что живая энергия, не созданная, очень нравится богам. – А вот после того, как мы подтвердим пакт о ненападении, я и начну свой рассказ. Хотя... – я сделал вид, что задумался. – Наверное, для того, чтобы все приняли решение осознанно, я открою одну тайну. Я – темный душой. Я – чистая аннигиляция и разрушение. Поглощение душ и плоти для меня, то же самое, что обсасывание птичьих косточек с тушки жареной перепелки. Но я всегда держусь правила, не нападать первым, и не вредить друзьям своих друзей. Что ж, если вы готовы послушать одного из тех, кого Создатель даже на порог бы не пустил, то прошу, присоединяйтесь.       – Не знаю, как вы, а вот я охотно покушаю, – отозвалась в тишине Ольга, придвигаясь к столу, тем самым, ненавязчиво показывая свое отношение ко мне, и свое доверие. За ее примером последовали муж, дети, мать и благородные, занимая места у стола. Стефани хмыкнула, чуть приобняв сзади Викторию и посмотрела мне в глаза.       – От яств откажусь, я только после обеда да и на диете, но вот к разговору с радостью присоединюсь, – легко выразила она свое отношение к происходящему. За ней тут же, словно околдованный, кивнул Михаэль, подхватив на руки кошку, что путалась меж ногами.       – Горит сарай, гори и хата, так вроде говорят? – хмыкнул Рэталей, присаживаясь напротив Ольги и мягко ей улыбаясь. – Я охотно послушаю. Что-то мне подсказывает, что эта информация может быть для меня очень соблазнительной. Я-то ничем не связан.       – Ну и черт с этим, ты прав, – чуть топнув ногой, отозвался Гермес, чуть ли не падая на кресло. – Это может быть интересно.       Я и сам присел за стол, отпив амбры. Есть не хотелось, но показать то, что я с ними един до какой-то степени – следовало. А вот Стефани, что даже крошки не взяла, и глотка воды не отпила, я отметил особо. Даже маячок хотел повесить, но решил, что не стоит. Ее и Лёлька к ногтю прижмет, если надо. А те, кто показал свое отношение ко мне, точно не будут вредить, если я не начну пакостить первым.       – Что ж, думаю, вам всем должно быть известно, что тьма и свет, это не более чем противоположности единого целого. Можно быть темным, но справедливым, и светлой сволочью. Это я к примеру, общему. Все Первоосновы имеют двойственное начало противоположностей изначальных. Все основы – дуальны, и только полуосновы уже делят себя на светлых или темных, не по отношению к миру даже, а по возможности вбирать в себя энергию. По ее качеству. Но, думаю, ни для кого не будет секретом, что тьма нужна, так же как и свет. И счастье, благо, жизнь и радость, коими наслаждаются светлые, сосуществуют в мирах смертных одновременно с болью, смертью ненавистью и ложью. И, чтобы эта тьма не перекрывала свет, и существуем такие как мы, те, кто ее вбираем. Не заставляем смертных испытывать эти чувства, хотя, в темных мирозданиях иногда существуют целые миры рабов, кормящих тьму. Но это Пожиратели, а не просто темные. Те, кто разводит эти эмоции в разумных, для того, чтобы насыщаться. Есть так же Поглотители, те, кто очищают эти миры, что темные, что светлые, от осколков, которым нет больше места в творчестве Созидателей. Я не о вашем Создателе, а о тех, кого называют Хранителями миров. Ведь если не сотрешь с полотна бытия то, что нанесено неверно, то не создашь правильное. Весь мусор, вся остаточная энергия, эманации разрозненные и развоплощенные, нужно убирать, чтобы на полотно реальности ложились нужные оттенки и полутона, не становясь изначально грязными и пригашенными серостью. Вот чем чаще всего занимаются темные. Хотя, не всем это объяснишь. Например, один Хранитель миров сделал такую бяку, как разделение магии на свет и тьму. Если лекари, например, раньше могли изымать части поврежденных органов, иссушать кровотечения, иссекать болезни, то теперь эта часть ле́карства в тех мирах стала запретной, и можно только растить, оживлять, заполнять... А то, что надо убирать, приходится делать хирургически. То же самое касается всех остальных разделов магии. Например, та же вода. Если маг воды раньше мог осушить болото, избавить от живности, живущей там, и оставить густой чернозем, напитанный питательными веществами, чтобы вырастить там сад... То теперь светлый водный маг должен позвать темного, чтобы тот сделал за него работу уничтожения бывшей биосферы, чтобы после на очищенное пространство, полностью иссушенное, так как темным нельзя творить, только изымать, начать возводить свое. Вот, что я пытаюсь сказать. А "сгорел сарай, гори и хата" – не к этому относится. Никто в темных неупорядоченных мирах, если понимает природу взаимодействия света и тьмы, ну, или... – я рассмеялся, – того же дня и ночи, или того же убийства ради рождения, не станет ставить во главу угла цвет своей души и ее принадлежность.       Удивительно, но меня слушали не прерывая. Не кривили губы в саркастических улыбках, смотря на меня как на школоту, рассказывающую профессорам истины, а принимали каждое мое слово. И я внезапно понял почему. Ведь для богов важно каждое мнение, о том, что они сотворили. Важно то, как мы поняли этот мир, за счет чего поднялись и стали сильнее. Это, так называемый «путь выжившего», с помощью которого они искали общую линию поведения для всех. И, если, например, он не срабатывал для удачливости, то для внедрения, как религии, как веры, в миры, мои знания им подходили.       – Да, я это сделал, поставил во главу угла свой цвет души и ее принадлежность тьме, – продолжил я, понимая, что меня слушают. – Но только потому, что у вас, сейчас, есть два разумных, которые с удовольствием возьмутся за вас исполнять ваши грязные дела, не испытывая от этого негатива. А вы, вместо того, чтобы отнестись к ним с пониманием, и позволить работать, смотрите на них так, будто они вас начнут поедать. Им-то это зачем?.. Здесь и так разлито силы больше, чем во всех остальных упорядоченных мирах. Они не голодают. Но чувствуют себя, как мусорщики, на пиру у благодетелей, вместо того, чтобы ощущать себя равными вам, но «иссекающими болезнь на корню». И, вот по этой причине, как ни странно, я не люблю упорядоченные мироздания. Здесь есть понятие принадлежности. Еще начните говорить, что и цвет крови так же важен. Но нет. Важна разумность, адекватность, ответственность за свои решения и понимание того, что на каждое действие всегда найдется противодействие равнозначное тому, что делаешь ты, – я развел руками. – Поэтому, в темных мирах, которые давно считались адом, клоакой мироздания, находится не больше чем общежитие тех основ и полуоснов, которые отлично уживаются друг с другом, будучи... хм... интернациональными, что ли?.. – я задумался, не зная, какое слово еще подобрать. – И там демон идет рядом с ангелом, а возрождающий с теплом здоровается с разрушителем. И пары создаются не по цвету души, а... по потребностям. Например, вы знали, что донорам, чтобы не сгореть в собственном огне, всегда нужен собиратель, выбирающий излишки? Что темному, чтобы быть в гармонии с собой, всегда нужен светлый? А убийце и палачу всегда нужен покой и уют созидания, чтобы не сойти с ума и не обратить свою силу в мерзость, которой не место ни в темных мирах, ни в упорядоченном мироздании...       – Не думаю, что хоть кто-то из присутствующих не знаком с широко понятным принципом сохранения гармонии, – Ольга чуть склонила голову, поддев вилкой особо понравившиеся блюдо, рыбный омлет с Ваарры. – Каждому вампиру по донору, и наоборот, – ее взгляд упал на Эдгара и Кадисов.       – Об этом можно спорить долго, – не согласилась вдруг Фрэнни, приковав к себе заинтересованные взгляды всех присутствующих богов. – Есть же закон трёх «П». Подобное Притягивает Подобное.       – Вот и в этом загвоздка, малая, – серьезным тоном, но в полголоса отозвалась Стефани, явно опередив в этом Ольгу. – Личности могут притянуться, будучи даже антиподами, потому что то, в каком спектре они работают, не говорит всего об их характере, уме, личности. И именно в тех чертах они могут быть очень похожими.       – Получается, тёмные миры, уже давно не являются тем, что мы привыкли в них видеть? – заинтересовано переспросил Гермес, поднося ко рту кувшинчик амбры. – Конечно, некоторая неупорядоченность там давно была замечена. Со слов Гекаты, там раньше был ужасный, невыносимый хаос и, как ты сказал раньше, клоака. Получается, там мироздание проходит трансформацию даже быстрее, чем в упорядоченных вселенных?       – Хм, – я озадачился. – По большому счету, там Хаос как правил, так и правит. Темные миры – равнозначно – непознанные миры. Не осознанные, не понятые. А Темные Мироздания – это и есть то, что вы воспринимали как ужасное и невыносимое. И оно продолжает там существовать. Как... Как казармы наемных войск со своим блудом, пьянкой, драками, но те, которых могут выпустить на усмирение тех, кто не понимает, что такое равнозначность. Кстати, насчет правила трех "П", мелкая, ты совершенно права. В глазах тех, кто нам особенно дорог, мы видим свое отражение, но смотрим не друг на друга, а в одну сторону. Просто кто-то видит через свет, а кто-то через тень. Кто-то защищает оружием пару, а кто-то – словами того, кто стоит с оружием. И так и должно быть. А Хаос... Не знаю, я там почувствовал себя живым. Осознал, что размеренное течение жизни, которое происходит здесь, слишком наивно и невинно по сравнению с тем, что требует душа, которая пылает от переполняющей ее силы. Например, мы с братом создаем мироздание, в котором не будет упорядоченности как таковой. То есть, она будет, но только послойно. А само против себя это мироздание будет напоминать стихийный базар, где только его создатели смогут ловко передвигаться, понимая, в каком слое хотят побывать. Хотя... Можно сказать, что мы Хаос расслоили на уровни. И эту идею поддержал наш духовный отец и творец. И даже Адарн согласился, что это будет раздолье для очень большого количества как душ, так и основ с полуосновами. Знаете, я даже более чем уверен, что Абсолют и сам одобрил эту идею, – подумав, и глотнув амбры, согласился с собой я в полно тишине. – Ему интересен этот эксперимент. Хочет посмотреть, как обычные разумные, фениксы, темные и светлые полуосновы и дуальные основы, получая вдосталь энергии, будут совместно и спокойно жить в нем. Скажем так, вместо общежития, или даже бомжатского лагеря, который находится в самом сердце вселенной, рядом с Абсолютом, мы строим огромный жилой комплекс на все вкусы, и по всем ценовым категориям, чтобы вместить туда всех, кто будет придерживаться правил Созидтелей. То есть, моих и моего брата.       – Это звучит более чем интересно, а даже прекрасно, – хмыкнула Стефани, и Ольга, явно была с ней согласна. И отставила тарелку, явно желая добавить что-то от себя, и раздумывая над этим.       – Значит, ты знаешь, что нравится или не нравится Абсолюту. Ну да, Мрис же – хтур, – покачала она головой, скрестив ладони у лица. – Ну, вот убейте, ещё при первой встрече с ним я чувствовала, что он – непрост, но чтобы он был кем-то... Таким? Обалдеть, – пробормотала богиня, и Франкенштейн стал ее поглаживать по спине.       – Я кажется чего-то не понимаю, но разве не все мы, люди, благородные, боги не являемся частичками Абсолюта? – с некоторым раздражением отозвалась Виктория, и ответил ей Эдгар.       – Ты права, но думаю, тут главное различие в... Кхм, – крепко задумался он. – В качестве, и концентрации энергии.       – Ну хорошо, ладно, – Ольга подняла голову, взглянув на меня. – А касательно твоего брата? И того твоего предложения?       – Наверное, я все же сначала отвечу на вопрос твоей дочери Ольга, – не хотелось, чтобы у моей сестренки вставал такой вопрос в семье. – Дело в том, что не все частицы Абсолюта изначальные. Я немного буду утрировать, но так, думаю, условно бессмертным это будет более понятно. Боги и те, кто выше, а так же, прости, Лёлик, несоизмеримо старше молоденьких и хорошеньких богинь, и так знают, как все отличается. Итак, представьте, что Абсолют – планета. Все микроэлементы, минералы, все клетки всего, что на ней существует, это и есть – Абсолют. Да, в этом случае, можно сказать, что мы все части Абсолюта, потому что все мы состоим из одних и тех же элементов. Но, на планете есть Первоосновы – Вода, Земля, Воздух, Огонь. А есть – ареалы. Например, пустыни, горные плато, степи, ледники, разные виды леса, а так же подводный мир, ну и надводный. Это уже Основы. И уже они дают свой рост. Своей биосферы. И соединяясь между собой, тоже дают виды биосферы. Соединения первозданных основ. А есть еще и полуосновы, которые происходят от слияния нескольких основ. То есть, самой планете принадлежат первоэлементы, этим первоэлементам принадлежат вторичные связи, вторичным - третичные, и так далее, пока не сольются эти полуосновы в таком качестве, что пробудится Жизнь. Так вот, не планета, которая была изначально просто куском камня, не камень и вода, стерильные сами по себе, не камень, вода, огонь и воздух все это создали. В этом всем, в этой мешанине появилась искра. Первый всполох жизни. То есть, жизнь уже принадлежит какой-то полуоснове, или даже какой-то ее части. Как, например, дерево растет на земле, питается водой, греется звездой и дышит воздушной смесью. Стань в его ареале чего-то больше, и оно умрет. То есть, помести дерево не в _БОГА_тую среду, а в основу чего-то, и оно умрет. Из этого можно сделать вывод, что мы не принадлежим Абсолюту, или же принадлежим ему полностью. Мы живем только с помощью Богов или Хранителей Миров. А это даже не полуосновы. Ну, и еще есть один момент, – посмотрел я на Ольгину дочь. – Не все из Основ и полуоснов Создают и Творят. Это едва ли сотая часть от общего количества. А вами, точнее вашими упорядоченными вселенными, занимается одна, притом, далеко не первая Основа. Создатель и Творец, который выпущен из недр Абсолюта в реальность лишь для того, чтобы как тот печатный станок клепать души. Искры. Все... Хоп-хоп-хоп... и новая планета, новая галактика, новое мироздание... А обучают жить и развиваться уже Хранители миров. Так что, некоторые из вас или же части Создателя, так как именно он вас наклепал, или же части Хранителей тех миров, где они росли. Ведь, душу в чрево женщины, в ее ребенка, помещает не всегда сама женщина. Это чаще всего делает именно Хранитель мира. Ну, или программа, которая его заменяет. А есть условия, где работают именно программы, а не одухотворенные личности. Эгрегоры миров. Созданное бессознательное, коллективное. Сошлись Основы, начертали эгрегор, напечатали такую духовную программку, и вперед, в мир, как чип внедрили. Так что, я больше всего склоняюсь, что наши души – части тех Основ, что нас клепают. Ведь если директор завода приказал сделать миллион карандашей, миллион ручек, и миллион указок, они же не принадлежат ему. Ему принадлежит только право нанять рабочих и дать им задание. Инструменты и машины для этого делают уже под началом другого директора, а пользуются этим и вовсе третьи. И притом, что в конце времен, мы все станем частями Абсолюта, это не значит, что мы все его части. Скорее мы научились пользоваться элементами его мощи, которые нам внедрили для работы. Как машинам, – я запутался в том, что хотел сказать. – В общем, ему на нас насрать с той же Абсолютностью, насколько он Абсолютен во всем.       Раздался смешок, и я обернулся к Рэтелею, увидев, как тот поднял большой палец, давая понять, что эта истина ему известна.       – Теперь же, что касаемо моего брата, и вообще всей моей ебнутой на всю голову семейки, – я потер руками лицо, понимая, что пока на этом внимание заострять не стоит. – Итак, есть я, и есть моя зеркальная копия, притом светлая, которая старше меня на сто лет. Нас разделили в тот момент, как мы искали Ридана. И моего брата изъяли в темные миры, а мне дали покрутиться здесь, и через сто его лет, поместили туда же. В общем, мы с ним надвое разделенная душа, как вы с Франки, Лёля. И мы, якобы, полуосновы, ну или точнее Основы, потому что наш духовный родич и папочка ментальный – одна из Первооснов. Но... Здесь идет еще дальше. Он просто воспользовался моей, точнее нашей с Одди спонтанной ленью, когда мы были хтуром, и отказались дальше знать и уметь все, хапнул этот кусок энергии, и начал его лепить по-своему. Я же, после того, как попал в тюрьму богов, создал Адарна. Вроде как оружие духа, но этот, пернатый на весь хвост, прародитель фениксов и Дракон Времени, ушел в далекое прошлое, и там вырастил свою расу, так что теперь... – я лихорадочно захохотал. – Дочь Одди и меня, и мое духовное оружие – прародители расы, которая нас и учит, как работать со временем. Вот такие пироги с котятками. Так что, то ли мы, хтуры, братья-близнецы Абсолюта, и Лорд Тиэс, наш «папочка» младше нас, или же наоборот. Ведь энергия, пока ее Абсолют не вберет в себя снова, что и собирается сделать в течение следующих нескольких сотен лет, вечна. Ну, – я хлебнул амбры, – и насчет моего предложения. Как я уже упоминал, в темных мирах случился свой апокалипздец, как в нашей семейке, только в семейке Поглотителей и Хранителей. Да-да, раньше там была уютная и полная семья из Поглотителя, Разрушителя, Хранителя и Стабилизатора миров, притом на уровне Первооснов. Но потом они разошлись и каждый пошел своим путем, и за спиной этих обиженных, кое-кто из очень темного мироздания начал творить свои дела, решив поглотить и слить мироздание темное со светлым. Этого Абсолют допустить не может, так как это означает начало распада вселенной, и пообещал, что если это не остановят, то он обнулит и заново создаст вселенную. А это значит, что будет конец света и новый большой, мать его, Взрыв. И именно для этой работы нас и склепал Лорд Тиэс. Первооснова Разрушения. Ради того, чтобы мы своим могуществом, принеся на алтарь свои жизни, с Одди, разделили мироздания. Но, ты же сама знаешь, Лёля, я не пальцем деланный. И я начал решать эту проблему по-своему. Еще здесь, еще не зная, что нам предстоит, интуитивно. И Адарн стал моей опорой. Мрис – наставником. А Рерсай и Коэрран, которые представлялись Сайласом и Эрраном стали помощниками в данном пути. Так что, я почти готов к решению этой проблемы. Надо просто уйти кое-куда, и неизвестно насколько. А у меня мироздание строится. На площадке людских жизней. А ты с людьми, кроме меня, Лёль, знакома лучше всего. И точнее всего сможешь помочь им в решении некоторых вопросов. Все остальное делают фениксы, коих у нас уже море. В общем, ты мне нужна как Хранитель миров людей в моем мироздании. Вот. Теперь все, – я залпом опустошил очередной кувшинчик с амброй и, закрывшись воздушным щитом, закурил.       – Вот так поклянись перед папочкой единожды что будешь хранить и защищать людей и все, готовься что это пристанет к тебе на веки, – хохотнула нервно Оля, спрятав лицо в ладонях, но испив из кувшинчика, оказалась вновь собранной.       – Схлопнуть мироздания через соединение, – буркнул себе под нос Гермес, начав бормотать что-то на неизвестном никому языке. Судя по интонации и тщетным попыткам Рэталея спрятать улыбку – это могли быть ругательства. Ольга внимательно наблюдала сначала за всеми собравшимися, будто хотела понять, как они отреагировали, а потом перекинулась на эту двойку богов. Первым заметил это ее «крестный» и улыбнулся ей.       – Я согласна с твоим предложением, Андрей, – чётко и решительно заявила в тишине Ольга. Генрих, что уже хотел вскинуться, выражая свой протест, тут же был остановлен жестом Франкенштейна. – Но есть одно «но». Не знаю, как ты это провернешь, и сможешь ли, но вместе со мной надо забрать весь мир. На семью я наплевать не могу.       – Не только Лакрицияр и мир, что он тебе оставил – твоя семья, – уверенно заявил Рэталей, все так же улыбаясь. – Я лично последую за тобой туда, в это мироздание.       – Ух ты... – на такое я и не надеялся. – Я, правда, хотел тебе предложить подобное. Клянусь. Но думал это сделать позже, когда уже все устаканится, чтобы тебе не пришлось глотнуть дерьма полной чашей. Ведь, по большому счету, можно руководить и отсюда... – я задумался, вспоминая слова Адарна. – Хотя, если честно, место твоей планете уже подготовили. А всем, кто последует за тобой, будет отдано минимум как по галактике, при желании. Душ на расселение нам уже хватает. Ваарру туда тоже собираемся, как и Урею, Адарон с нами сам просился. Так что, часть упорядоченного мира останется с вами, и вы не будете там одни, – все же, кое-что меня беспокоило. – Но, Лёль... Есть один большой нюанс. Точнее не просто большой, а огромный. Пока мироздание строится, оно находится на энергии темных миров. А это значит, что на энергии Хаоса и тьмы. Пить невозбранно ее светлым нельзя. Это все равно, что отдавать ее. Ты, солнышко, сам осколок света, пока мы не перейдем на самообеспечение, будешь очень сильно страдать от недостатка той энергии, что нужна именно тебе. Упорядоченного света. А вот что я не смогу сделать, что запрещено самой Вселенной, это оставлять коридор, червоточину, которая будет соединять темные миры и упорядоченные. Считай, что это, то же схлопывание вселенной, тогда как мы пытаемся разъединить только мироздания. Мне голову снесут, и скажут, что так и было.       Я думал. Адарн сказал, что Лёле можно было бы подогнать феникса для питания, и тот, как кошак, просто будет отираться рядом. Ему достаточно прикосновения для передачи энергии, но я был не уверен в силе этих кошаков. Можно, конечно, закрыть, законсервировать мир, чтобы энергия из него не истекала, но тогда никто к ней не придет, и она сидеть на попе ровно будет. Только с помощью Серкасса сможет бегать коридорами подпространственными. Или сидеть с рацией, готовая оказать помощь отдаленную. Мрис не донор. Он стабилизатор. Мои же люди... будут заниматься тренировками с дар-кэй. Сами дар-кэй – темные хищники, по самое «не могу». Разве что с таллами ее познакомить... Они – свет. Упорядоченный. Но те еще сволочи и шкуродеры. А больше и некого. Эрран уходит со мной. Мои эннэшше – так же. Адарн хоть и будет здесь с Филом, но они должны руководить расслоением мироздания, а не находиться при Ольге, так что я не знал, что и предложить... Ее желание, а точнее условие по перемещению мира, не быстрый процесс. И пусть Эррианнэр сможет его провести сам, на моей силе, если я дам начальный толчок, но все равно, это будет не меньше месяца длиться. Но такое стремление мне все же было хорошим подспорьем. Ведь изнутри, наблюдая то, что творится, можно отреагировать сразу, «не отходя от кассы», так сказать. Так что, я даже не знал, что сказать.       – Теперь, когда я побыла на Веге, мне расширили энергетические каналы, – неуверенно отозвалась Ольга, глядя на меня. – Вместе с этим – воспроизводимость кокона. Возможно, я просто накачаюсь этой энергией света перед тем, как мы отправимся туда?       – Я понимаю, о чем ты, но нет, не накачаешься, – я печально мотнул головой. – Во мне – больше двадцати коконов богов, и пару коконов Основ, которые мне их дали добровольно. Но никакая энергия не подходит мне, кроме моей. Вся остальная, это как пить воду, забивая голод. Если ты будешь пить свой мир, даже если я его полностью закрою от оттока, ты очень быстро его иссушишь. И быстро - это я говорю не о веках и тысячелетиях. А о десятилетиях. Даже, несмотря на то, что ты сама излучаешь свет. Но ты знаешь... – внезапно возникла у меня дурацкая, и даже невероятная идея. – Есть вариант. Правда, Боги и Основы называют его приемом шакалов, но в твоем случае, ничего плохого не произойдет. Это вариант усиления имеющейся энергии и подсоединения к имеющемуся источнику. Так вот, – я серьезно посмотрел на сестренку. – Присоединись к источнику, и сама стань источником. Для этого достаточно научить твоих людей, правда, всех и каждого, желать тебе доброго утра. Добровольно и с удовольствием. И ты, овевая всех теплом, желая в ответ, осеняя их своей силой, будешь получать ответ в этой благодарности весь световой день. По соотношению со всемирной энергией, это будут крупицы, но взятые с каждого разумного. Помню, когда-то так я чуть не сорвал купол с Уреи, просто пожелав всем своим ребятам, разбросанным по мирам, доброго утра. Они ответили приветствием, притом теплым и бескорыстным. Но тебе придется это делать каждый день. Пить их. Пить свой народ.       – Ну, пить свой народ, – Ольга замялась, всем своим видом показывая, что подобное ей не по нраву. – Но вот насчёт присоединения к источнику и становления источником... У меня есть одна такая связь, можно сказать, дружеский канал с одной богиней, – призналась Ольга, с таким выражением лица, как признается нашкодивший ребенок. Ярче всего на это отреагировал Рэталей, глядя на нее укоризненно. – Помнишь тот случай, Андрей, когда тебе меня пришлось пришибить, потому что я зазвезделась на тему чистоты мира? – осторожно переспросила она. – Вот, меня тогда немного "перекормила" эта моя подруга...       – Ольга, не говори мне что ты на связи с Санктопусин? – переспросил Рэталей, и богиня, виновато зыркнув на него, сжалась, начав похрустывать суставами пальцев, словно это ее успокаивало. – Олечка, золотце. Как думаешь, чистую созидательницу, валящую светом изо всех щелей, без проблем с использованием побочных классификаций, выслали на край упорядоченного мироздания просто так?       – Да я поняла, что не прикола ради, но она такая светлая девочка... Не говорю о силах! Она такая милая, всем и всегда хочет помочь, а ей там так одиноко. Мы же вначале думали только общаться. Но вышло, как вышло, поэтому, возможно, если мне удастся держать с ней связь и в темных мирах, то и не будет никакой проблемы? – этот вопрос она задала, глядя на меня, и пришлось обратиться к своим знаниям.       – А может, это как раз и будет решением? Притом, не только для тебя, но и для нее? – поинтересовался я. – Там темные обжираются, как не в себя, а светлые – источают. Ее может нормализовать, вернуть в гармонию. Если у нее такой дар, как благословлять, или даже обжигать своим светом. Аралан, ты же его видела, так вот, он... его можно назвать полубогом. Он не просто чистый донор, а агрессивный донор. Только с помощью Ридана я держал его в руках здесь, в светлых мирах, а там, в темных, он расслабился и перестал фонить, как готовый взорваться реактор. Я более чем уверен, что свет, в темных мирах, начинает истончаться, уходить, растворяться, напитывая собой пространство, которому не хватает этого света.       – Санктопусин не только чистая созидательница, но так же и творец, – отозвался, молчавший до этого Гермес. Было заметно, что вся тема дезориентирует его. Он будто метался, не зная какое решение принять. Но теперь, отозвавшись, он будто бы понимал, что делать. – Она может вам там понадобиться позарез. Она просто заполнит все то, что там безжизненно, чистыми и пригодными мирами и существами. Я видел её миры, меня уже туда посылали, так что дорогу показать смогу.       – Твоя семейка посылала тебя на край упорядоченной вселенной? – нервно хохотнув, удивлённо спросила Ольга. - Да уж, миленький у вас там сонм.       – Да, ты верно заметила, – щёлкнул пальцами Гермес, грустно улыбаясь. – Поэтому, если пожелаете ее туда забрать – я с вами. И потому что я в некотором договоре с Санктопусин, и потому что меня мои же заклюют, если узнают, что я в этом макал пальцы. Да и вообще, – всплеснул он руками, стараясь помягче выразить свое недовольство. – Версий нашего сонма о параллелях – дофига, пускай с ними разбираются и Меркурий, и Герман, а с меня довольно быть мальчиком-курьером. Я вот лучше помогу той, которую люблю и уважаю, – экспрессивно ответил тот, не сводя взгляда с Ольги.       – Уверен? – коротко переспросила она.       – Более чем. Уверен, там люди будут больше нуждаться в помощи посланника богов, чем здесь, в упорядоченном слиянии миров.       – Думаю, темное мироздание для этого Творца будет схоже с релаксантом, который ее успокоит и расслабит. Энергия не будет вырываться вспышками, не будет сносить напрочь все. Ее будет жадно пожирать темное пространство, оставляя ровно столько, сколько она сама будет закрывать в себе, – согласился я.       – Не хотел перебивать, – вмешался Альтан, – но мне это напоминает отчаянное безумие Творца, у которого слишком мало времени на то, чтобы создать все, что он желает. У того, который ощущает свой исход, и сгорает, пылая, отдавая все, что у него есть, чтобы распасться тленом, не подарив себя вселенной или Абсолюту. Мы, Древние Лорды эмпанов, встречались с такими. И это было больно. Как смотреть на их отчаянный огонь, так и пытаться его пригасить насильно, выпивая. Мы... Тогда мы лишили безумного Творца части его искры, усмирили его огонь, но убили в нем то, что дарило ему жизнь и смысл. Темное же мироздание, действует куда как мягче, если не подсылать Основ, специально заточенных на изъятие и иссечение. Оно, как мягкая пелена, укутывает и чуть глушит свет, давая ему право изливаться, а не уничтожать то, что создано иными. Еще раз простите за вмешательство.       – Нет-нет, уважаемый, Ваше вмешательство более чем уместно в этом моменте, – покачал пальцем Гермес, отозвавшись к Альтану уважительно и без издевки. – Я так же видал таких Творцов, но она – не из той касты. Пуся, как она любит себя называть перед друзьями, это дочь Агемемы. Она полная богиня, нет в ее творениях чего-либо, что ее бы тяготило. Ее даже убить невозможно.       – Да, там, на внедрении ее наставник говорил, что несколько раз ее казнили, по нашим правилам, и она все равно воскресала, будучи все моложе и умнее, – слегка нахмурившись, добавила Ольга.       – Именно. И поэтому ее не убить, – Гермес задумчиво покачал головой. – Для нее создавать натурально так же, как людям – дышать. И свой свет она из себя извергает так же легко, как дышит. Ее это не тяготит. Не огорчает. Она – самый натуральный донор в любом мире, в котором появится. Причем, она может насыщать даже тех, кто полон под завязку.       – Да уж, Олю насытила, так насытила, – пробормотал Франки, от чего Рэталей покачал головой.       – И ее не останавливает понимание, что кто-то может этого не желать. Она просто дарит себя безвозмездно, – Гермес посмотрел в мою сторону с грустной улыбкой. – Ее-то и поселили на краю вселенной, потому что опасна. Ее бы закинули даже в темные миры, если бы вскрылось, с чего вдруг у Ольги произошел тот срыв. Для всех них она – возможный перекос, а значит – бельмо на глазу в полном порядке.       – Светоч... – пробормотал я, понимая, с чем столкнулись эти ребята. – Полыхающая, искрящаяся, искристая явь, у которой каждое дыхание, как поцелуй жизни и рождение чего-то нового. Как необузданный феникс в самом ярком своем всполохе, плещущая пламя Созидания со своих рук, как сеятель бросает зерно в плодотворную землю... А не та ли она утерянная Основа... Гармония Света?.. Я слышал, что однажды, некоторые Основы, осознав себя, и не воспринимая то, как их хотят использовать, сговорились и сбежали, сокрыв себя, стерев свою цель, чтобы не быть на поводке у Абсолюта... Гармония Света и Тьмы, дуальная Первооснова была утеряна едва ли не сразу после создания. Как гласит легенда создания Основ, то ужаснувшись четко созданной цели Абсолюта, Гармония сбежала, разделив себя надвое, чтобы искать ее было тяжелее. Они, как две кровные сестры, невероятно яркие и благочестивые в своих эмоциях были созданы творцами, чтобы наполнить вселенную равновесием. Они хотели нежить и растить этот мир в ласке, любви и самодостаточности, но Абсолют хотел получить все, что было в нем, разделенное и ограниченное рамками, оставаясь неограниченным сам, и оставляя такими же только своих хтуров, – я печально улыбнулся. – Если я прав, то эти две сестрички настолько погрузились в творение, что одна создает непроницаемую тьму, а вторая насыщает своим светом, прорастая сквозь личности. И, опять-таки, если я прав, то Гармонию Тьмы надо пригласить в упорядоченные миры, а Гармонии Света показать то, что творится у нас, в темноте. Они подправят творения друг друга. Не сделают их равнозначными, увы, нет, уже поздно, но привнесут некоторый покой и умиротворение.       С грустной улыбкой надежды, что это именно та Основа, я задумался. Хотелось бы. Пусть не на все темные миры, так как некоторые стали уже не темными, а грязно-кровавыми, а на те, которые хотят ощутить свет, ее бы благодать расширилась. Чтобы ее покров, легкий и невесомый, накрыл все пространство, которое хотело бы ее ощутить, перестав корежиться от собственной неизбывной тьмы, в которой сестра, Гармония тьмы, упивалась болью, как ядом, калеча себя.       – Думаю, твоей мечте не сбыться, Дерех, – печально улыбнулся Альтан. – Гармония утеряна. Мы искали ее отголоски, ее всполохи, и всегда получали лишь обрывки отзвука ее голоса. Словно та растворилась в небытие, а не уединилась в своем творении.       – Очень и очень жаль, – я глубоко вздохнул. – Тьма и Свет всегда пытаются выяснить, в чем их вина, прежде чем нанести удар. Гармония Тьмы и Света – увещевает отказаться от терзаний душ, а терзают их и темные и светлые, факт... – я создал стакан спирта, понимая, что погружаюсь в то прошлое, где меня, как данной личности еще и не было в зародыше. – А вот та серость, та дрянь и мерзость, которая мнит себя светом и тьмой – жрет, напропалую, все, что создано творцами, создателями и конструкторами обеих направленностей. Мы, разумные! А разумными бывают даже Первоосновы, рожденные энергиями, черт подери! И мы умеем преобразовывать энергию одну в другую. А та мерзость, которую называют тьмой, которую в свое время расплодил Абсолют, и дал ей права, решает, как нам жить. Та, гнилая серость, которая пытает искры их ошибками, что в рабстве держит народы, что жрет и жрет, никак не имея возможности насытить свое брюхо!.. Даже тлен, которым управляет Лорд тьмы, не так страшен, как гниль, что плодят эти твари, – не выдержав, я сухо сплюнул на пол. – Гиены миров.       Я встал.       – Простите, занесло немного. Никого из вас я таким не считаю. Если бы считал, то вы бы здесь не присутствовали. Каждый из вас, ребята, в чем-то творец. Все вы. Просто творите теми методами, которыми умеете. Но в темных мирах я большую часть даже не желаю видеть, если не под колпаком мира своей сестренки. Вас там просто растерзают, как добычу, потому что вы не умеете себя защищать так, как должны себя защищать темные. Зубами, когтями, яростью всей своей души, которая будет сгорать в этом последнем порыве битвы. Интриги, обманы, ложь в каждом слове, невероятные подставы, и, в конце, ваши растерзанные тушки. Будь я немного иным, и здесь бы, за этим столом не осталось никого и ничего. Просто мяско и осколки душ, рядом с моей сестренкой.       – Тот, кто не способен защитить себя силой или умениями, всегда может воспользоваться хитростью или ловкостью, – свободно и легко, будто не заметив небольшого неадеквата с моей стороны, ответил Рэталей. – Ящерице не нужна сила крокодила, но зато у нее есть уникальное умение сбегать. Именно поэтому я иду с Олей. Ей, как никому другому нужна будет поддержка бога хитрости.       – Ну, кто-то будет под колпаком, а кто-то во тьме будет чувствовать себя как дома, – хмыкнула Стефани, заглядывая мне в глаза.       – Стефани, – тихо пробормотала Ольга, пытаясь успокоить девушку, но та и не думала замолкать.       – Ну а что? У меня есть ведь защитник, как раз для таких случаев, – самоуверенно заявила она и немного поутихла, лишь поймав тяжёлый взгляд Франкенштейна, и слегка укоризненный от Михаила.       – Какие вы все... - я улыбнулся. – Семья. И это тепло. Невероятно тепло. Я имею такие же связи со своими ребятами, и знаю, как это дорого. Как нужно знать, что ты в окружении тех, кто тебя поддержит и защитит. Это – истинный кокон полного благополучия. Как по мне, – я, улыбнувшись, поднял кувшинчик с амброй. – И честно, я благодарен вам всем, что вы, такие, есть у Лёльки.        «Лёль, – обратился я к Ольге. – Нам бы еще двоим, без компании поговорить. Есть то, что им слышать не надо».       – Да, вот такие мы все из себя, незаменимые, – Фрэнсис шутливо откинула волосы, делая вид, что хвастается. На многих, кто присутствовал, это оказало нужное влияние – зарождающееся напряжение сошло на «нет», некоторые даже хохотнули, не говоря уже о искренних улыбках. Лишь у Ольги улыбка была слегка натянутой. Но, даже услышав, что я ей сказал, она не подала виду, так как многие присутствующие привыкли к ее манерам и в том числе - прямой осанке за столом. Но, тем не менее, только личность, абсолютно лишена умения чувствовать чужие ауры, не заметила бы желания Оли закончить застолье.       – Что ж, – Рэталей, прикрыв глаза и легко, даже расслабленно ухмыльнувшись, поднялся, отодвигаясь от стола. – Думаю, наш разговор принес больше пользы, чем могло бы казаться. Думаю, больше задерживаться не стоит.       – Поддерживаю, но не до конца, – Гермес так же поднялся, но первое что сделал – подмигнул Ольге. – Я тебя подожду в Забвении, подруга. И крестного твоего попридержу, а то вон, как он коньки навострил.       – А тебе и не надо вострить, ты уже вон готов как только, так сразу! Даже в пешее эротическое!       – Ну естественно, не зря же я такой статусный, не то, что ты! – хохотнул Гермес, шутливо показав язык и исчезая в снопе света. Рэталей тут же, будто поддавшись на его задирки, исчез. А Ольга, будто только этого и ждала, поднялась, дав понять, что можно и прощаться.       – Мы тоже удалимся на парочку слов, – коротко объяснила она домашним свое поведение и чуть ли не сразу открыла портал.       – Альт, не исчезай далеко, ты мне нужен будешь, – предупредил я, после чего шагнул в портал, открытый Лёлькой, оказавшись на крыше, с разметкой для вертолета. – Крепкое здание, как я понимаю.       – Да, – согласилась Лёлька. – Вот, тут нам никто не помешает и не должен подслушать. Если желаешь, могу выставить полог тишины.       – Не думаю, что кому-то будет интересен треп двух старых друзей, – я улыбнулся, – но ты права, купол не помешает.       – Наш купол, – подмигнула Лёлька, укрепив его конструктом Мриса.       Так что установить на него простейшую сферу тишины не составило труда, после чего я просто развалился на битуме, поерзав плечами, так как не привык к дрыну за спиной, который и снять-то не получалось, а после обернулся к Лельке.       – Ты прости меня, я как всегда, прибежал, всех припахал, как говорится, на орехи раздал, и дальше бежать. То есть, еще часика два побуду, так как надо своих ребят навестить, а потом придется дальше отправляться, так как дел невпроворот. Особенно сейчас, перед уходом.       – И далеко? Надолго?       Мне не хотелось объяснять Ольге, куда иду и зачем, но осознание того, что малая будет у меня в самой середке мироздания копошиться, без инструкций к поведению, так сказать, заставили решиться.       – В общем, так, Лель, чтобы немного помочь тебе разобраться в реалиях, скажу так. Я ухожу в далекое прошлое. Не помню, говорил тебе, или нет, так как у меня последнее время с головой полный непорядок. Лиэн, сволочь такая, хорошенько мне мозги прочистил, и времени нет заняться собой. Но вот в одном я уверен точно. Достать меня оттуда будет невозможно. Мы все туда идем. И мои эннэшше, и моя команда. Здесь остаются только Адарн и Мрис. Первому там делать нечего, а второму запрещено колыхать время. В общем, такие вот пирожки с котятами. Только котики в них дохлые, и видимо, давно разложившиеся.       – Но они-то хоть в курсе всего, что я должна делать, чтобы помочь? – было заметно, что Ольга слегка запаниковала. – Не пойми меня превратно, я ничего против Адарна и Мриса не имею, но как бы, – заломила она ладони, выдохнула и села напротив. – Так, по порядку. Тебе эта штуковина не мешает? – указала она на меч. – Что это вообще такое, а то не хило фонит, – вздохнула она, ожидая ответа. – Но возвращаясь к теме. Единственные моменты, когда я работала с Мрисом, это было на Ваарре, и то он меня обучал. С Адарном же я и вовсе не знакома. Так что вот он, источник моих опасений. Я просто не знаю, смогу ли я быть для тебя достаточно полезной, справлюсь ли. Ну, просто, как бы, для меня, в ведении этого, маленького мирка выдали помощников, а тут целое мироздание! Я... Я просто не знаю. Возможно, если ты сумеешь уже сейчас, перед уходом, дать мне подсказки или и вовсе прямые указания, – неуверенно произнесла она под конец, прикусив губу и отводя взгляд. – Не хочу обманываться, ни тебя обманывать, говоря, что я точно справлюсь на все сто.       – И это я все хотел очень осторожно на тебя сгрузить, – я хохотнул. – А получилось, что вывалил ушат, да так, что ты нервничать начала.       Я задумался, решая, с чего бы начать отвечать на вопросы. И явно не с Карателя надо начинать, а то сюда целый сонм богов сбежится. Ведь я, считай, притащил цеарра в мир, куда боги ходят, как к себе домой.       – Итак, начну с Адарна. Этот огненный птиц и Дракон Времени, а иначе его не назовешь, может быть и пафосным и нудным, и даже начать вести себя как отбитый на всю голову ментор, но ты должна быть уверена в одном: в дела моих ребят он не вмешивается. Занимается только тем, что касается действительно Вселенной и его народа. А в общем, если быть честным, то он очень дружелюбный и чуткий. Я бы его сравнил с Франки, когда тот находится в своем измененном состоянии, только в отличие от твоего мужа, когда феникс, даже самый сильный, начинает бесятничать, то просто одаривает всех своей энергией, как тот живчик. Не сумасшествием и безумием, а яркой и невероятной свободой, в которой хочется купаться. Как личность, да и как разумный, Адарн ведет себя как шаловливый ребенок, но можешь быть уверена, что древнее его, наверное, только Абсолют. Он... Не знаю, как Сай, наверное... Просто всегда рядом и всегда готов подставить плечо. Поверь, он очень быстро просчитает тебя, и подстроится под то поведение, которое тебя не будет напрягать. Скорее, я бы даже сказал, что через пару недель общения с ним, ты будешь искать его компании, как друга и помощника, совершенно позабыв о его древности и могуществе. Ведь он может все, притом, это не просто для красного словца сказано. Адарн – истинный, сотворенный, а не рожденный Дракон Времени. Не выставляет свою силу на показ, то да, но старается, чтобы все вокруг него было спокойно и уютно. Мрис... Он от себя того, которым я его знал с самого начала, совсем не отличается. Мудрый, спокойный, осторожный, готовый учить и подсказывать, притом так, что его давления не чувствуется. Очень надежный. Боюсь, тебе еще с Филом придется общаться, это мой искин, который вы здесь собирали по частям. Вот он – Страж. Я дам тебе с ним прямую связь, и если он посчитает, что должен во что-то вмешаться, то объяснит тебе, что стоит делать, что нет, а что лучше немного изменить. Еще, конечно, я оставлю на тебя дар-кэй... С ними будет посложнее. Но не потому, что они будут надоедать, а потому что в их тренировки надо будет вмешаться. Но там я дам четкие инструкции, да и Гэссер останется начальником их подразделения, вместе с Фирке. Так что, они вроде, как и сами могут со всем разобраться. Но что я бы тебя попросил, это хоть иногда проводить с ними тренировки на своем уровне, чтобы не разленились. Сама понимаешь, без командира бойцы начинают шалить. Как люди, так и остальные личности. Так что, я бы не отказался, чтобы их к ногтю прижал Франки. Если он здесь с малявками в школе работать может, то здоровых и умных бойцов точно сумеет привести к порядку. Это так, навскидку, по всем тем, кого я с тобой оставляю, – я задумчиво провел по поясу перевязи, на которой крепился меч. – Что же касается вот этого существа... О нем лучше молчать во всех мирах, где живут боги. Не потому, что он может кому-то навредить, а потому что его раса всегда, изначально, с самого своего появления, как и инквизиторы, занималась истреблением богов. Почему я называю его существом, тогда как это меч, объясню, – я настороженно огляделся, а после заключил нас в еще более плотную сферу. – Этот цеарр сумел переформировать свою душу так, чтобы она на уровне энергий атомов оказалась связана с данным оружием. Можно сказать, что это – его тело теперь. Вечное и неуничтожимое, так как истинного тела, и даже возможности воплотиться у него нет, то он может только проецировать себя возле своего оружия, ну, или хотя бы перевязи от него, что тоже является его собственным телом. Я бы, с радостью, запрятал его в подпространство, но он отказывается туда лезть, так что, приходится носить за спиной. Притом, я бы сказал, что временно. Я всего лишь курьер, который переправляет данное существо тому, кто с ним может управиться. Хотя, скорее не курьер, а контрабандист, так как цеаррам в темные миры вход запрещен. Слишком много богов и полуоснов в свое время они уничтожили ради того, чтобы просто влить их энергию в свои миры. Цеарров еще называют убийцами богов... Но этот отличается от остальных тем, что убийству он предпочитает интриги и мирное решение вопросов, возникших между разумными. Ну, во всяком случае, так мне сказал Адарн, – я виновато пожал плечами.       – Хм, очень возможно, что с этой бандуры слизана сама идея Рагнарёка, – задумчиво, будто самой себе, пробормотала Лёлька, но после спохватилась, посмотрев на меч. – Извиняюсь, если цеарр меня понимает и принимает это как обиду, – настороженно добавила она, явно приняв во внимание схожесть этого меча с оружием духа.       – Нет, не понимает, – качнул я головой. – Он активен только если держать рукоять в ладони, а так, железяка... с планеты Шелезяка. А вот оружие духа... – я задумался, после чего мотнул головой. – Нет, это все же разные вещи. Ваше оружие духа передается по наследству, мое оружие духа, как таковое, вышло из-под контроля. Вот это же... Это скорее форма нового тела данного существа. Скафандр, так сказать, за которым не видно его лица. И в руки этот меч может взять только тот, кому он сам позволит, за кого зацепился, так сказать. Он привязал себя к демону. Притом, навечно. А это значит, что его демоноидное существо так же бессмертно, как и он сам. Вытянуть из ножен этот меч, для боя, не может никто, кроме Алеса, его бессменного друга и партнера. Но цеарр... Он не матрица, не частица существа. Он и есть это само существо. Понимаешь, это тоже самое, что я бы сменил форму на какую-то предметную, и позволил бы держать себя в руках только своим эннэшше, притом в тех мирах, где меня, как личность, видеть не должны. Сам цеарр, как я понял из объяснений Адарна, когда хочет, спокойно воплощается, и сам дерется своим оружием. Можно сказать, сейчас тот редкий случай, когда он влился в этот кусок металла полностью. А так, в том мире, который ему отдан, он ничем не отличается от любого другого бессмертного.       – Ладно, а насчёт остального... Адарн, Мрис и Фил. Я не думаю, что будут какие-то проблемы с моим и их сотрудничеством. И я так понимаю, что у них есть указания касательно как действовать в разных непредвиденных ситуациях? И да, эти дар-кэй, как я подозреваю, это какой то отряд твой новый, по типу черного? Так вот, я более чем уверена, что с ними у меня затруднений не возникнет. Буду гонять, я или Франки, скучать им не позволю. Даже наши ГМО, сейчас, когда спокойнее стало, все время бегают на спарринги, кто куда.       – Лель, – я чуть насмешливо глянул на сестренку. – ГМО? Да они все, и есть это чертово ГМО!!! Притом, выращенное и натасканное на убийства. Единственное, что их отличает от ваших выродков, которых мои на воспитание взяли, так это то, что их создавали полноценными, без перекосов и ненужных ограничений. Поэтому, это не просто ГМО, а трансгены. Максимальная модуляция на платформе существующих особей, идеально соответствующая вложенным им специализациям. То, что ваш придурочный ученый здесь строил, в темных мирах давно уже прошло апробацию, и начало работать. Четыре десятка особей сбежали из миров лабораторий, и с помощью захваченного врача начали плодиться и размножаться, перекрещивая свои виды генов, уничтожая опасных и непредвиденных особей, оставляя только тех, кто поддавался обучению. Спустя энное время, появилась раса трансгенов – дар-кэй, в которых геном того или иного существа просто так не вычленишь, насколько все хорошо сплелось и сошлось.       – Я бы об этом поговорила лучше с тем, кто их творил, – мягко улыбнулась Ольга, взглядом возвращаясь к мечу. – То есть, грубо говоря, с тобой сейчас дополнительный товарищ, который наш разговор не слушает?       – Если говорить совсем-совсем грубо, то да. Но в том, товарищ ли он мне, даже не знаю. С ним договор заключал Адарн, притом от своего второго имени, а не настоящего. Единственное, в чем я уверен точно, так это то, что трогать меня этот разумный точно не станет, – я посмотрел на перевязь, искусно свитую из прошитых серебром полос кожи. – Если не боишься, что твои знакомые боги начнут в обморок падать, то мы можем даже поболтать. Кого-то неадекватного, кто может мне подпортить репутацию и начать дурить, этот пернатый точно не подогнал бы.       – Думаю, как раз этого не стоит мне опасаться, – хмыкнула Ольга, уже даже выглядя намного увереннее, чем раньше. – Единственные, кто бы мог это почувствовать, это Рэталей и Гермес, так как они сейчас в моём мире, но не думаю, что это могло бы их потрясти, – узнал я эту искристую лукавинку невероятного интереса в ее глазах, узнал. Блин, да мне и самому было интересно увидеть Валля. Тем более, это упорядоченные миры, не темные... – Такие, как эти двое, уже наверняка почувствовали предпосылки. Так что, хочу поболтать! – Лёлька уселась на битум.       – Ну, если так...       Я снял с себя перевязь, положив ее рядом, и отодвинулся на пару метров. Как-то, внешность и вид цеарра мне не рассказывали. Но... Никак не ожидал, что с крыши дома поднимется... человек. Не антропоморфный разумный, не проекция или уплотненная форма энергии, а полностью дышащее, снабженное кровеносной системой, живое создание. Притом, полностью одетое и словно не сидевшее в мече. Поднимется, кивнет нам, притом глубоким кивком, уважительным, но словно мы не имели к нему никакого отношения, а после и пройдет к краю крыши, что-то печатая на наручном коммуникаторе.       Вообще, цеарр был красив. Если бы я до этого не видел облик Иана, в который пришлось загнать Оддерамуса, то слюнки бы пускал. Слегка восточный разрез глаз, тонкий абрис губ и аккуратный нос, нежное лицо, почти треугольное, я бы сказал. Синие, как небо осенью, глаза, и совершенно белые, серебристые волосы. Не белизной альбиносов, а белые своей сединой. При этом цеарр был высок. Навскидку, чуть меньше двух метров, но изящный и стройный. Не как жилистые сухие альды, а как легкоатлет. Да и его роскошное одеяние удивляло. Это было ни что иное, как мужское кимоно темного цвета, украшенное серебряными узорами. О его обуви я не мог судить, так как кимоно полностью скрывало его, даже стелясь по битуму.       – Так... Я чет не понял... – встав, я подошел разумному, пытаясь с ним заговорить, но он приложил палец к губам, а после виску, дав понять, что общается с кем-то мысленно, после провел еще какие-то замеры, и только после этого, наконец, обернулся ко мне.       – Приношу вам свои извинения, что сразу не поздоровался, – его голос был тих и мягок, и даже не сразу можно было понять, женский он или мужской. – Сударь? Мисс? По какой-то причине я не чувствую здесь свою половину, и меня это удивляет...       – Естественно не чувствуешь, – согласился я. – Мы еще в светлых и упорядоченных мирах, а не там, куда я должен был тебя отнести. Но это на время. Буквально пара часов, и я туда отправлюсь.       – Я бы попросил вас здесь немного задержаться, сударь, – снова вернулся к своему коммуникатору тот. – Этот мир - наша потеряшка. точнее один из слоев мира, что откололся, уйдя так далеко, что мы не смогли к нему провести коридор.       – Так-так-так, – всполошилась Ольга, подходя ближе к цеарру, но сохраняя его личное пространство. – В смысле, этот мир – потеряшка? Как слой, отколовшийся? Вы уверены? – Оля нахмурилась, глядя на его коммуникатор. – Я не то, что возмущаюсь, я просто в шоке от подобного умозаключения. Тот мир, который создал мой отец, Лакрицияр, находится сейчас под моим попечительством и принадлежит юным мирам ореола Ноблесс. Оттуда и мои сомнения и недоумение.       – Приношу свои извинения, Хранительница данного мира, – цеарр приложил руку к груди, низко склонив голову. – Я не говорю, что совершенно прав в своем умозаключении, но эманации данного мира очень схожи с теми, что излучает наше расслоение. Если вы обжили этот мир, и смогли наладить на нем жизнь, я просто помечу данный коридор как запретный, и больше вас не побеспокою. Но, для того, чтобы в этом убедиться, мне нужно провести некоторые замеры. И, даже если я не ошибаюсь, и это часть нашего расслоения, то мы никогда не претендуем на те миры, которые могут существовать вне системы. Мы лишь поддерживаем равновесие. Ради вашего и нашего спокойствия, чтобы ваш мир был внесен в наш реестр, но присутствовал там, только как найденный осколок, я попрошу у вас всего час времени на этой планете, даже не выходя за пределы крыши данного здания. Час времени, который здесь проведет исследовательская группа. В любом случае, ошиблись мы, или нет, я приношу вам глубокие извинения за вторжение в вашу личную собственность. Но понять саму структуру данного мира нам необходимо.       – Так, а есть ли опасность для мира или его жителей в вашем исследовании? – перешла на деловой тон богиня. Скрестив руки на груди, она посмотрела на мужчину сквозь ресницы. – И хочу знать, будет ли присутствие моего мира в списках ваших реестров чревато хоть чем-то, даже утечкой информации в какие-то высшие сферы, связанные с инквизиторами?       – Блядь, рейдерский захват какой-то, – охренел я, понимая, что слова Адарна: «передашь только в руки Алесу» надо было воспринимать буквально. – Мужик, ты, конечно, можешь быть охуенно силен, но в этот раз ты просчитался.       – Во, мелочь пошла кусачая, а?.. – из портала, открытого прямо на поверхности крыши, вышли четверо бойцов в полной броне, притом, явно передовых технологий, и вылез какой-то мухо-жук, словно сбежавший из стимпанка.       – Это еще что за хтонь? – опешил я, но данное существо, пощелкав своими жвалами, спокойно улеглось на крышу, осторожно подтянув под себя все лапы.       Я бы уже давно начал их в кренделя вертеть, всех, начиная с цеарра, но меня останавливало то, что у них не было никакой агрессии ни по отношению к миру, ни по отношению к нам, как и любопытства. Мы были для них просто внезапными соседями, которых можно временно отодвинуть, сделать свою работу, и уйти.       – Нет, сударыня, никаких утечек, никакого вмешательства, и даже никаких патрулей, если вы отлично справляетесь с мировым господством на этом кусочке пространства, – отозвался цеарр, закончив собственные измерения, передав аппаратуру бойцам. – Несмотря на то, что меня считают убийцей богов, и я состою, в каком-то смысле в инквизиции, мои исследования нужны только для того, чтобы составить полную карту взрыва, произошедшего так давно, что, наверное, не одно поколение Хранителей сменилось на поверхности этого мира. Я лишь должен выявить наличие душ, не соответствующих данному миру, и при желании оных, переправить их в те расслоения, где им место, и где они будут чувствовать себя соответственно своим данным.       – Заметь, девочка, только добровольная переправка, – хмыкнул один из бойцов. – Но да, нашим миром так и пахнет.       – Так, ребята, – я задвинул Ольгу себе за спину. – Все же, думаю, вы ошиблись. Мы находимся в карманном мироздании, отсеченном от упорядоченных миров, и здесь не может быть ВАШЕГО МИРА! Там, над ним, может, что-то пролетало, и от него теперь пахнет!       – Ага, если только кто-то умный ее в уголок не уволок, – разоржались бойцы, притом, даже не пытаясь нас взять в коробочку, или защитить цеарра. Просто присутствовали, словно наслаждаясь выходом в реальность.       Ольга же, услышав о душах, миру не принадлежавших, заметно побледнела, кинув быстрый, затравленный взгляд в мою сторону, и я ее прекрасно понимал. Мои бойцы, эмпаны, да она сама тоже, и все не отсюда. Было заметно, что это ей уже крайне переставало нравиться. Так что, переводя взгляд на бойцов и цеарра, она хмурилась.       – А если получите отказ на данные действия? Мой, как полноправной хозяйки данного мира?       – Отказ на какие действия? – седовласый цеарр обернулся к Ольге, а после даже как-то смутился. – Простите, я совсем забыл о манерах. Слишком долго был в поисках оставшихся оторванных осколков. – Валль аль Цеаррас. Оператор базы случайного парадокса по расслоению мира на копии. – Мое дело – фиксация принадлежности данного осколка случившемуся парадоксу, – он чуть внимательнее взглянул на Ольгу. – И нет, если правитель мира силен, и может им управлять, не нуждаясь в помощи, мы не вмешиваемся. Но иногда можем попросить об аудиенции, для установления контактов и возможной совместной работы. Свои регалии карателя и инквизитора, я снял с себя более ста тысяч лет назад. Так что, уважаемая, если вы думаете, что я пришел разделять и властвовать, то ошибаетесь. Скорее объединять во взаимопомощи, если вы согласитесь в ней участвовать. Не всем так повезло с управителями миров, как этому, по уже полученным данным.       – Нам сюда только на отдых ходить можно, да и то, с позволения правительницы, – шутливо, но одновременно с этим уважительно, поклонился один из бойцов, после чего свернул шлем, открыв свою отчаянно рыжую шевелюру, и довольно приятную, пусть и крупную, физиономию человека. – Простите, штурмовой отряд огненной ветви базы СКИП рад познакомиться с вами, Властительница. Семья Верр, к вашим услугам, – указал он на остальных троих бойцов.       – Раст, еще десять минут, и матричная копия мира будет готова, – деловито произнес Валль, снова уставившись в коммуникатор. – И да, это все же та, отколовшаяся часть. Ее признали все остальные осколки. Скорее всего, данное расслоение оказалось отброшено так далеко, и на такой скорости, что не встроилось в систему комплекса, и оказалось в том месте и времени, где его и нашли...       – Ни единого совпадения по душам, – бархатным голосом отозвался металлический жук. – Мне кажется, ты прав, Валль, этот мир если и принадлежал комплексу, то заселен был уже извне. Нет якорей, по которым можно было бы ставить метки. Якоря – это души тех существ, что были расслоены из-за парадокса, – тут же пояснил он. – Так что, здесь скорее идет самостоятельное переселение, осознанное, а не насильственное, из-за случившейся трагедии. Так что, Валль, вычеркивай данный мир из своей картотеки, он не в нашей компетенции, – перебирая лапами, жук скрылся в портале, забрав ранее выставленные измерители. – Эй, Верры, вы здесь останетесь пока, или со мной?       – Если будет позволено, то побродили бы, – пожал плечами Раст, после чего перевел взгляд на меня, а я его переадресовал Ольге, не имея права за нее решать, что можно, а что нет.       – СКИП? Парадокс? Что тут вообще происходит? – немного озадаченно и растерянно переводила Ольга взгляд с бойцов отряда на меня и на Валля, но потом, вспомнив, что у нее вообще-то спрашивали, она перевела взгляд вновь на бойцов. – Не запрещаю вам передвигаться по моему миру, с условием, что эта прогулка не станет причиной какого-то нечеловеческого влияния на души местных жителей.       – Заметано, – ослепительно улыбнулся Раст, после чего свернул броню, оказавшись в обычной одежде, притом явно современной. – Валька, так это сюда тебя тащили, как я понимаю?       – Нет, не сюда, здесь мы остановились временно, и, я так думаю, только потому что тот, кто должен был меня принести Алесу, решил заглянуть в один из знакомых ему миров. – С укоризной он посмотрел на меня. – Что ж, могу сказать, что это был удачный путь. Благодарю, – поклонился он. – Каждый найденный осколок позволяет точнее узнать направленность взрыва, а значит, и найти тех, кто нуждается в помощи, – Валль перевел взгляд на свои пальцы, унизанные перстнями, а после снял один из них, протянув мне. – Его стоимость равноценна стоимости любого из зданий, что построены здесь. – Я хотел бы для своих ребят получить оплату за этот перстень, чтобы они не нуждались в деньгах при перемещении и попытках купить еду.       – Лёлькин, – я посмотрел на сестренку, – дай парням доступ, с небольшой поддержкой, – я вернул перстень Валлю. – А взамен этого, я бы не отказался услышать историю данной проблемы от того, кто ею занимается.       – Обоюдно. Мне тоже было бы интересно услышать, где потребовалась моя мощь, что один из Древних пришел меня просить поучаствовать. Притом, в темных мирах, куда мне запрещен вход.       – Держите, – вытащила Ольга из кармана обычную банковскую карточку, передавая её боевикам, – нет лимита, нет кода. Отдыхайте, – и тут же повернулась к нам, желая выслушать все ответы на вопросы.       – Что ж, СКИП и парадокс, – Валль, словно работал с конструктами, легко выставил на крышу здания удобные кресла и стол, на который уже я кинул поляну. – Могу я узнать ваши имена? Если это не тайна?       – Меня зовут Дерех, а это – Ольга, – отрекомендовал я. – Хранительница данного мира, – я пытался понять, что же меня смущает в мебели, и Валль улыбнулся.       – Мы - репликанты. Наша сила в том, что мы изымаем по одной стотысячной секунды от изначально созданного, выставляя это. Не считываем структуру, сплетая силовые коконы, а копируем. Это и сила нашего комплекса парадоксов. Копирование самого себя. Есть конечное количество копий, как например, в базе СКИП – стационарном комплексе исследования парадоксов, так и бесконечное, которое творим уже мы, те, кто связан с этим комплексом и самой базой, что находится в его сердце. Само расслоение произошло без нашего вмешательства. Это была катастрофа, уничтожившая и расслоившая мир, а то и целую систему, но в которой обжитым был только один мир. Мы же, бойцы этого комплекса, те, кто пришли гораздо позже, чем случился этот катаклизм, и сумели понять его парадоксальное существование, встроившись в систему и приводя ее постепенно в порядок. Слово "парадокс", как я понимаю, для вас тоже требует объяснение? – он вежливо отодвинул кресло, ожидая, пока Лелька присядет, тогда как я таким не заморочился, и теперь ощущал себя на уровне деревенского мужика, находящегося на приеме у аристократа, притом, явно королевских кровей. – Парадокс, это то, что существует, не имея логического объяснения. Наш парадокс – время. Мы с ним, в мирах, принадлежащих нашему мирозданию, играем невозбранно, но очень осторожно. Мы не можем перекраивать время по своему усмотрению, но можем его изменить для одной или нескольких личностей. Кстати, если бы кто-то из инквизиторов знал бы, как мы поступаем, за одно это меня могли бы убить, и были бы правы. Но я взял на себя ответственность, и вынужден ее нести, так как кроме Каспара, которого вы видели в теле механоида, никого из переживших это расслоение, не осталось. Конечно, кто-то пришел к нам из тех миров, что расслоились, но есть и те, кто пришел в этот комплекс из других мирозданий, светлых и упорядоченных, в наш светлый, но не упорядоченный хаос. И мы правим ошибку, совершенную учеными этого мироздания, постепенно гармонизируя тот хаос, который обосновался у нас.       – Но вы, насколько я помню, говорили что-то о душах, что были в том парадоксе, – заинтересовано спросила Ольга, как только выслушала это и присела так, как этого требовали от нее манеры. – Вы исправляете данный парадокс какими-то силовыми методами, от которых бегут души? В ваших действиях есть насильственный характер? – серьезно спросила она, прожигая цеарра холодным взглядом.       – Ни в коей мере.       – Как фениксы, что ли? – заинтересовался я.       – Увы, хотелось бы, но нет. Мы операторы пространства и времени. Наши возможности не подарены нам духом или силой, а полностью техногенны. Как та же машина времени, с помощью которой можно перемещаться в пространстве. Но этой машиной времени является наш комплекс, навсегда застывший в стазисе времени, и не сдвинувшийся по нему более ни на секунду. Мир, взорвавшись, расслоился на несколько тысяч копий, что встроились в другие мироздания, ассимилировавшись с ними. Оттуда мы и получаем свои технологии. Из будущего, прошлого, а так же альтернативных источников, вроде магии или силы духа. Мы не продвигаем миры, не меняем их, даже связки не трогаем. Нашей целью являются души тех, кого разорвало на тысячи копий, если эти души не смогли попасть в ту копию мира, из которой сохранилась наиболее внедрившаяся в душу матрица. Их мы и приглашаем сменить мироздание, в которое их занесло ошибочно, на то, что придется им больше по нраву.       – А остальные матрицы? – не понял я. – Бездуховные что ли?       – Почти, – согласился Валль. – Отпечатки личности, не имеющей духа. Но находящиеся в теле. И в эти тела притягиваются свободные души, уже самостоятельно выбирающие свой путь и свои желания.       – Но, что, совсем без насилия справляетесь? – удивился я. – Тогда откуда и для чего бойцы?       Валль задумался, видимо не зная, стоит ли нам говорить об этом, но все же решил, что можно и раскрыться немного.       – Иногда правители, Хранители миров, или боги, понимая, кто попал им в руки – а души, из мира парадокса, сильнее, умнее и ярче, чем изначально призванные – не хотят их отдавать. Рабство, насилие, подчинение... От этого мы избавляем тех, за кого несем ответственность, стараясь дать им хоть немного блага. Поэтому да, иногда мы применяем насилие или же хитрость, чтобы вытащить их из когтей тех, кто хочет за их счет стать сильнее. Думаю, в ваших глазах, это насилие оправданно. Тем более, мы всегда узнаем желание самого разумного, которого хотим забрать с собой туда, где ему будет стократ лучше, и если он не хочет идти, оставляем связь с нашим комплексом, чтобы к нам можно было обратиться. Сейчас на самой базе обитает сотня разумных, из тех, кто был вселен неправильно, и захотел помогать нам. А так же несколько десятков тех, кто пошли за ними, желая помогать своим родственникам или же любимым.       – Хм-м, значит в таком смысле вы помогаете, – Ольга задумалась, сложив ладони в замок на столе. Будто хотела что-то сказать, но опасалась. – В моем мире, просто, немало душ, принадлежавших изначально не этому миру. Вот отсюда и мои опасения касательно вашего стиля работы.       – Я их ощущаю, как ощутил и Каспар, – согласился Валль. – Но, как он и сказал, якоря ставить не на что. Нет вех. Не принадлежащие изначально, не значит, что загнанные сюда насильно. Каждый разумный сам волен выбирать себе уютный дом для жизни. И в это я не вмешиваюсь. Не мне решать, какой выбор делать тем или иным сущностям, где жить. К тому же, эти души не относятся к нашему мирозданию. Не были изъяты из него. Этот мир заселился сам, хоть и был вырван, как осколок, оттуда, где должен был существовать.       – Тогда ваши методы работы действительно уж более чем оправданны, – кивнула самой себе, богиня, и с нарастающим интересом взглянула на своего собеседника. – А что же вы делаете, если чувствуете, что на душе наслоенная матрица родом из вашего парадокса, но сам разумный не осознает этого и не соглашается на переселение, хоть явно страдает от подобного? У вас есть способы для помощи таким индивидам на расстоянии, чтобы помочь душе справиться с навязанным дисбалансом?       – На расстоянии – нет, – Валль тепло улыбнулся. – Но у нас есть лекари душ, которые осторожно узнают, что лучше этой личности. Остаться там, где живет, и на время забыть это притяжение, или же ответить на зов. Эти лекари читают и души, и матрицы, и веление сердца, и жизненный путь, который мы можем просмотреть от вселения в тело и до самой смерти. А тем, кто так и не может найти себя, ни там где живет, ни там, где его дом, мы находим компромисс, который бы устроил именно эту душу. Но в нашей компетенции, только души нашего расслоения. Другим мы можем помочь, только если нас пригласят для того, чтобы посмотреть их, и подсказать, что лучше для той или иной души. Все же матрицы, если они пусты, это всего лишь скафандр, который сущность сама выбрала для себя. Мы не можем навязывать им свое мнение. И не отвечаем за все миры упорядоченной вселенной. Для этого наши возможности слишком скудны.       – Никто с вас подобного рода ответственности и не спрашивал, я всего лишь заинтересовалась вашими способами решения нестандартных проблем, – мягко ответила Лёлька, удовлетворившись подобным ответом. А после с таким же выражением лица повернулась ко мне. – Надеюсь, у вас в мироздании, где мне придется работать, такого масштаба полярной лисы не будет? А то я со своим скромным уровнем там только смогу сделать "кря".       – Нет, – я расхохотался, – там все разделяли и расслаивали фениксы, а они в этом мастера. Тем более, что в моем мироздании шло расслоение миров, пустых и безжизненных, и только потом на них начали селиться, так что, побегать, конечно, придется, но такого северного лиса у нас точно нет и не будет. Иначе бы я сам крякнул, а то и крякнулся бы.       – Что ж, я рассказал, что творится у нас, – Валль налил в стакан немного воды, взглянув на меня. – А вот что творится у вас, и почему так настойчиво меня просил пойти Фарринар?       – Оуч... – я нахмурился. – Мы будем работать в прошлом, где нельзя менять линии жизней. – Так что, я могу предположить, что вы, ребята, отлично научившиеся работать со временем, не на вдохновении, как у фениксов, а с помощью технологий, сможете провести нас по всему пути, с минимальными изменениями. Иначе даже и не могу понять, зачем там целый оператор реальности, если вполне хватило бы и феникса.       Ольга покачала головой, смешно округлив глаза. В тот момент она, скорее всего, осознала, с чем придется столкнуться мне, и через какие трудности предстоит пройти. И вид ее соответствовал мыслям – ладони сжались в кулаки, губы тонкой полоской. Богиня, видимо, чувствовала то, что могла бы чувствовать малышня, слушая умудренных жизнью творцов пространства, и я ее понимал. Как-то так темное мироздание меня переделало, что я стал старше, и наверное, даже мудрее... То есть, она представляла себе то, о чем мы говорили, но в логическую цепочку явно не смогла всего соединить. Но ее старания в том, чтобы все понять, были заметны невооружённым глазом.       – А не проще было бы попытаться достать то, что на законном основании поможет вам менять события прошлого и всё исправить? Мой отец когда-то говорил, что существует некий клубок времени, позволяющий без парадоксов перемещаться в прошлое в цели исправления настоящего или установки временной петли, – чуть нахмурившись, сказала Ольга, поглядывая то на нас.       – Лёль, – я нахмурился. – Если можно менять время для смертных, условно бессмертных, даже богов и полуоснов, то для Основ и Первооснов нет откатов, нет петель. Это просто еще одна реальность, просто не проявленная, которую уже видно, и с которой придется потом работать. А мы мало того, что будем работать у Абсолюта под носом, так еще и в мире, где обосновался владыка Хранителей. Именно поэтому нам нужны мерцания фениксов и их малые откаты, а так же оператор времени, который все линии жизней аккуратно соединит и свяжет, чтобы в конце всего, что мы сделаем, не было петель, а шла тонкая и ровная нить, в которой даже Абсолют не увидит разрывов. Да, это пиздец как сложно. Думаю, Валль меня поймет, – цеарр кивнул, показывая, что согласен. – Но благодаря этой сложности мы не получим отслоение. Тем более, нам это нельзя получать в мироздании, которое постепенно поглощается темным. Мы просто расширим черные дыры, которых пытаемся избежать. Мы не сольем, мы вобьем одно мироздание в другое, если не найдем выхода, как прекратить отток энергии, и не отыщем первофеникса, рассекая эту связку       – А у вас есть идеи уже, как его искать? – нахмурившись, заинтересованно спросила Ольга. – Я знаю, конечно, что я ещё мелкая по меркам божественности, все такое, но может я смогу вам там помочь? Одна богиня научила меня искать существа по хромотипам души. Правда, не уверена, что у феникса, как у работающего со временем, не нарушенный порядок в строении этого плетения...       – Все, что мы додумались, это прийти в то время, когда феникс попал в мироздание, и прослеживать все линии жизни, которые нам доступны, – я развел руками. – Феникс потерял память, потерял возможности и силу. Он закрыт и закован между двумя мирозданиями, как на распятье, которое пьет его силу. Так что, если у тебя есть хоть какое-то представление, как искать бессмертного, которого не видят даже фениксы, то я буду очень благодарен тебе, если ты мне подскажешь этот способ.       – А чего, при таком поиске, не видят фениксы? – чуть расслабившись, Ольга облокотилась о стол одной рукой, а второй – задумчиво поглаживала столешницу. Было заметно, что ей стало легче от понимания, что может помочь хотя бы советом, или устраивая мозговой штурм у двух сильных личностей перед нею. – Что является слабостью фениксов? Они не видят материальных, неодухотворенных, но разумных предметов? Или не могут видеть тех, кто сошел с ума, и не может себя контролировать? Чем точнее дадите характеристику тому, кто способен избежать радара феникса, тем точнее найдете того, кого ищете. Потому что вероятность, что в том же мире будет существо, подходящие по всем пунктам составленной вами характеристики, если она будет подробной, будет крайне мала.       – Слабость фениксов только в одном, – задумчиво произнес Валль. – Они не могут отследить того, кого никто никогда из них не видел, зная, кем является этот объект. Если бы кто-то пообщался с первофениксом, зная кто он, и кого мы ищем, и через миллионы лет даже до меня дошла бы информация об этом, не говоря уже о самих фениксах, я мог бы отыскать начало нити жизни первофеникса, и шел бы по ней как ищейка. Именно поэтому меня называли в свое время "убийцей богов" и «карателем», я никогда не сбивался со следа. Даже через сотни и тысячи реинкарнаций я мог бы найти того, чей отпечаток ауры духа мне удалось бы уловить. И, если фениксы этого не уловили, значит они не знают, кем является первофеникс. и никогда этого не знали.       – Весь прикол в том, что Фарринар, который к тебе приходил, является отцом этого первофеникса, – развел я руками. – А если уже отец не может найти сына, то я не знаю, чем можешь в его поиске, кроме постепенного следования по жизненному пути, помочь ты. Лёль, – я обратился к богине. – Говорят, что первофеникс стал человеком. То есть, его линия жизни, как феникса, прервана. Он такой же, как и остальные, ничем не отличается теперь. И вот эту искру, лишенную матрицы, найти невообразимо сложно. Так что, думаю, они не могут видеть не реинкарнировавших, как сказал Валль, а перерожденных. Тех, кто потерял свою силу.       – А зачем тогда феникс, который не понимает, в чем его сила? – удивился Валль.       – Затем, что он все так же может работать, как и ранее, только не понимает этого. Действует неосознанно. Как батарейка, которой пользуются без его согласия. Но мы не можем работать в полную силу в мире, который под себя подмял Хранитель. Ведь тогда мы покажем свое воздействие. Чем это закончится, я уже говорил. Перезагрузкой вселенной.       – Подожди, ты сказал искру, лишённую матрицы? – удивлённо отметила богиня, чуть склонив голову. – Но даже у самого простого человека, лишённого божественной искры, есть матрица. Может, именно личность без матрицы, или со слабо выраженной матрицей вам и надо искать? Он ведь, по сути, как бот, получается.       – Вся надежда на связь с Оддерамусом, моим братом. На притяжение их душ, – вздохнул я. – На связь эннэшше. или на то, что мы услышим разговоры разумных о странном маге, у которого получается все легко и естественно, будто в крови его сила, а не знания. Потому что феникса там переродили, и он получил другую матрицу. Новую, – я развел руками. – Так сказал Адарн. – А здесь, в темных мирах, ты уж поверь, слишком много душ, которые начинают жить заново, с чистого листа, со снесенными матрицами. Блин, да даже я, наказывая тех, кто предавал и убивал тех, кто мне дорог, сношу матрицы, отправляя искру в полет! Так что не факт. Если бы такая душа появилась здесь, в упорядоченных мирах, то да, можно было бы искать по этим параметрам, но не там, где таких половина.       – Ох, что же... Сложно, – вздохнула девушка, вытащив из своего пространственного кармана кубок, и я улыбнулся вспомнив наши посиделки с ромом, в лаборатории Франки. А потом, выложила несколько плиток шоколада. И вот такой набор ее явно успокаивал. – Конечно, было бы все так просто, вы бы и сами додумались раньше, но надежда погибает последней.       – Возможно, феникс и не терял себя, а просто очень грамотно скрывается, – осторожно произнес Валль. – Ведь им доступны возможности, которые не могут применить те, кто идет по времени только вперед. – Им легко запутать свой след.       – Ага, в мире, где каждого встречного могут убить твари темные, и тварь потом уже точно не допросишь. Еще скажи, что это не его туда загнали, а он сам скользнул в светлое мироздание, решив пожертвовать частью своей силы, чтобы поиграть с равными себе.       – Я же сказал. Возможно. Ведь мне нельзя в темных мирах появляться во плоти, так что, я буду работать только как оружие в руках Алеса, а не как тот, кто может взять след.       – Как по мне, ничего нельзя отрицать, – пожала плечами Ольга. – Он мог как попасть в чей-то заговор, так и сам это все придумать. Иногда и мотивы людей сложно разобрать, а, поди и предскажи, что на уме у существа такого порядка, – раздражённо дернула она губой, явно сдаваясь в этой задаче.       – Именно поэтому у нас есть приманка, на которую первофеникс точно клюнет. Его эннэшше, – я хмыкнул. – Так что, кому бы не хотел навредить этот пернатый, свои обиды он точно забудет, когда получит своих защитников. А мы будем стоять вокруг, точно не позволив уничтожить первофеникса, чтобы не лишиться данной расы и их возможностей.       – Пожалуй, вы правы, – задумчиво глотнула Ольга рома из кубка. – Если что-то и может быть ключиком к этой двери, то только то, что мы чувствуем к осколкам наших душ. Я за своим в другой мир сбежала в свое время.       – У фениксов нет осколков, – покачал головой Валль. – Но у них есть связь, которая может их душу возродить, словно из пепла. В этом Дерех прав. Если есть те, кто станет частью души феникса, его плотью, то его уже невозможно будет убить. Что ж, я благодарю вас за хорошо проведенное время, а так же за то, что увидел еще один осколок мира, который едва не погиб. Я ваш должник, Ольга, и благодарен за то, что этот осколок мироздания процветает, источая в большей части радость и умиротворение, а не угнетенную обиду. Когда мои парни нагуляются, то по коридору, который уже проложен и к вашему осколку, сами вернутся в комплекс. Вредить точно никому не будут. Бойцы СКИП избегают агрессии, а не навязывают ее. Дерех?..       – А, да, иди сюда, – протянул я руку, перехватив пояс, на котором тяжелой болванкой повис двуручный меч, тогда как Валль развоплотился как туман на рассвете. – Вот же существо странное. Даже и не скажешь, что не живой. Но, Лёль, ты уж прости дурака, что не подумал о том, как он отреагирует на мир. Чуть не прихлопнул его здесь же, на крыше, – я передернул плечами. – Хотя с виду, совсем не сильный.       – Ну-у, я тебя не виню, но... Знаешь, какой я-то кирпичный завод чуть ли тут не открыла?! – экспрессивно воскликнула она, покачав головой и глядя на меч. Подозревала, что ее могли слышать, но не волновалась – для нее главное было даже просто подобие такой беседы тет-а-тет, чтобы немного скинуть напряжение. – У меня же тут чуть ли не коммуналка. Да я сама, если так посмотреть, не здесь рождена, а они тут начали, блин, за упокой – всех по домам развезем. Я уже думала делать божественный ахтунг – звать сюда всех знакомых мне богов. У-у-ух, – облокотилась она на меня, прижавшись лбом к животу, безо всяких намеков, лишь в жесте усталости. – Покой нам только снится, короче говоря...       – Я рад, что он оказался адекватным. Но вообще-то я Адарну уши-то надеру... Слава всем наивысшим силам, что ты не знаешь, кто такие цеарры, и почему их выгнали из темных миров.       – И слава яйцам что не знаю! - согласно закивала головой Лёлька, так и не отстраняясь от меня, что в итоге позабавило.       – А... Хочешь узнать? – чуть поддел я ее, немного подпустив мрачности, осознавая, что если бы Олька знала, кто такие цеарры, то не на помощь бы звала, а бежала бы нафиг.       – О!.. Нет-нет! – с притворным ужасом и весёлыми искорками в глазах отпрянула богиня, но потом выдохнула, показывая свои истинные чувства. – Я конечно страсть как заинтригована, но даже мой интерес не победит моей усталости, – безрадостно хмыкнула она. – Если тебе не в тягость ещё немного погостить у меня, то я бы предложила встретиться нам завтра, на рассвете. Мне нужно качественно отдохнуть, всё-таки, я только что из другого мира, считай, вернулась. Но если у тебя такой возможности по времени нету, то я постараюсь этот процесс отдыха ускорить, и через часа два снова буду в твоём полном распоряжении.       – Сейчас, имея рядом с собой целый отряд пернатых, я больше не завишу от времени, так что могу и остаться. Заодно пойду, найду ребят Валля, узнаю немного о том, кто они такие, и как их отряд работает, – я поцеловал сестренку в щечку, после чего, оставив ее на крыше здания, прошел по линии души одного из Верров.