Импринтинг миров - 6 (не все то золото...)

      – Лиэн, – обратился Оддерамус к Лорду Тиэсу. – Наверное, это будет нагло с моей стороны, но я бы попросил тебя уйти.       Рахур, что вел вежливую беседу с Лордом Тиэсом, поперхнулся амброй, и даже закашлялся.       – А что, сразу нельзя было послать? – Лиэн удивился. – Я тут сижу, развлекаю вас, уже не знаю, как избавиться от вопросов твоего эннэшше, и ты мне только сейчас это говоришь? Ладно, ты прав, не буду вам мешать, – он поднялся. – Кстати, а не подскажешь, где, кроме твоего мирка, можно некоторое время пересидеть...       – Там! – открыв портал, Оддерамус указал в него пальцем. – В нашем мироздании. Дерех дал тебе разрешение посетить его.       – Ладно, веселитесь, любовнички, – хмыкнул Лиэн, взглянув на Оддерамуса так, что заставил заледенеть от понимания, что тому ничего не стоит открыть секрет перевоплощений Рахуру, но только поджал губы, и чуть нахмурившись, снова указал на портал, с облегчением выдохнув, когда Первооснова исчезла в его провале.       – И ты не боишься указывать Лорду Тиэсу, куда ему идти и когда? – удивился Рахур.       – Боюсь, – согласился Оддерамус. – Но не за себя, а за дочь.       – И все же указываешь.       – А то на голову сядет окончательно. Ты просто не знаешь его, – Одди попытался расслабиться, но это оказалось не так уж и просто. – Лиэн – избалованный, скучающий мальчишка, но довольно понятливый. Ему надо иногда указывать на то, что он мешает.       – Не так резко. Все же, его сила куда как больше той, чем у тебя. Хотя бы из уважения надо быть вежливым.       – Рахур, – Оддерамус положил ладонь на руку исхата. – Давай договоримся так. Ты можешь быть с ним чертовски вежливым, и я тебе ни слова не скажу, но меня он уже достал. К тому же у меня есть право говорить с ним так, как хочу я. Он меня пытался сломать. Так что ему привычна моя грубость. И, если за все те десятилетия, как он был рядом, до сих пор не дал понять, что я наглею, то не вижу причин менять своего отношения к нему до тех пор, пока не увижу, что он хоть чем-то вызывает мое уважение. Пока же Лиэн прячется в наших с братом мирах, трусливо скрываясь от Основ, я буду с ним разговаривать так, как пожелаю.       – Загнанный зверь опаснее и злее, – качнул головой Рахур, – но ты прав, не мне вмешиваться, – он осторожно провел по щеке Оддерамуса. – Скажи, что мне сделать, чтобы ты улыбнулся и избавился от напряжения прошедшего разговора?       – А тебя он не напряг?       – Не буду говорить, что он был простым, – Рахур качнул головой, – но я ожидал куда худшего, когда ты начал говорить не про свою тайну. Видишь ли... – он задумался. – В большинстве своем, глубокие тайны сопряжены с предательством, трусостью, попытками обелить себя в глазах других, но то, что рассказал мне Дерех, действительно должно оставаться тайной. Это – военный маневр. Стратегия, которую я вас заставил рассказать. Прости. Тебе нужно было ответить жестким отказом. Мы, дар-кэй свои возможности и тактику ведения операций держим при себе... Но знаешь, на твою откровенность я хочу ответить своей.       – Если уверен, что мне надо это услышать, – согласился Одди.       – Увы, надо. Я хочу, чтобы ты знал, что у меня есть партнер, – глухо произнес Рахур. – Он жив до сих пор, и мне предстоит с ним работать еще какое-то время, прежде чем ему суждено умереть.       Оддерамус едва не застонал, понимая, что лучше бы Рахур молчал. Но так же понимал и то, что просто кивнуть на данное откровение, дав понять, что услышал, не мог.       – Почему ему суждено умереть? – вопросительно произнес он. – Твой партнер болен? Если это так, и ваша регенерация ему не помогает, то Дерех может ему помочь.       – Он... предал меня. Предал всю нашу расу. Его гибель в бою будет единственной поблажкой, которую он может получить. Иначе, его ждет смерть от рук дар-кэй.       – А ты сам этого хочешь? Его смерти? – как ни странно, но для Оддерамуса это было важно.       – Нет, – Рахур качнул головой. – Не хочу. Я даже готов простить ему предательство и отпустить.       – Так в чем проблема? Опять-таки Дерех. Он может дать твоему партнеру любой облик, и оставить на суд дар-кэй только тело.       – Нет, я не хочу, чтобы Дерех предавал дар-кэй, спасая его. Это сделаю я, и только я. Если смогу. Но, я хотел поговорить не об этом. Понимаю, что тебе будет это сложно услышать, но... пока мы будем работать вместе с ним, я не могу обещать, что останусь тебе верным.       – Погоди, ты мне сейчас прямым текстом говоришь, что будешь продолжать с ним спать, а после этого, как ни в чем не бывало, хочешь сойтись со мной у алтаря душ? – возмутился он.       Взбесило даже не то, что Рахур не собирается блюсти целибат, тем более, в этом теле будет он сам, а то, что так спокойно ему об этом говорит. Что сегодня готов разложить его, а завтра или послезавтра будет так же спокойно трахать другого! Понимая, что ревновать к себе самому нет смысла, он все равно не мог избавиться от потрясения подобной холодной логики.       – Да, ты правильно меня услышал, – согласился исхат.       – Это что, последняя дань вашей любви? – попытался понять он логику дар-кэй.       – Я бы не сказал, что люблю его, после того, как узнал, что он сделал. Да и он ненавидит меня.       – Тогда объясни мне, зачем?! – только желание понять смысл поступков эннэшше, не позволило закончить этот разговор жестко.       – Я хочу, чтобы ты понял меня, если это возможно, – Рахур выглядел подавленным, принимая, что этот разговор неприятен, но продолжил. И это удивляло.       – Я-то пойму, если увижу в этом хоть какую-то потребность. Если это не просто унижение того, кто раньше был тебе дорог, – плеснув себе виски, Одди залпом выпил.       – Я не буду оправдываться тем, что не могу себя держать в руках. Не буду говорить, что мне не подходят другие виды сброса агрессии боя, а бои, как я чувствую, там будут серьезные. Я просто прошу мне поверить в том, что когда отступает опасность, разум на какое-то время мне отказывает. А Иан, мой партнер, очень долгое время был рядом во время каждого боя, позволяя себя использовать для того, чтобы прийти в норму.       – Погоди, – Одди нахмурился. – С его помощью ты снимаешь стресс?       – Так и есть.       – С моей помощью ты будешь делать то же самое? – прищурился он, осознавая, какой пласт информации был упущен. Иан просто считал, что Рахуру нравится его подминать под себя после боя, как некоторым нравится напиваться, или расслабляться другим способом, и то, что рассказывал Рахур, было неожиданным дополнением. – Хочешь сказать, что меня ты тоже будешь ставить раком каждый раз, как я в бою буду оказываться рядом с тобой? А судя по тому, что я понял, именно для снятия стресса я тебе и нужен?! Рах, а ты не охуел?!       – Потому и хочу, чтобы ты никогда не шел в бой рядом со мной, Оддерамус, – твердо посмотрел ему в глаза Рахур. – Не потому что я унижаю или причиняю боль в момент, когда отключается разум, а потому что это буду не совсем я. Мой отряд знает, как привести меня в порядок, если я вхожу в подобное состояние. Я не бросаюсь на невинных жителей миров, если ты об этом подумал. Но тот, с кем связан, становится моим стопором, с помощью которого я возвращаюсь в сознание, если не с помощью препаратов.       – Вот в чем дело... – Оддерамус нахмурился.       Если отбросить возмущение изменами, о которых исхат сказал прямо, то оставалась только одна причина, по которой Рахур поступал именно так. Крайнее истощение, которое тот мог хоть как-то насытить эмоциями, получаемыми во время соития. Если Иан его ненавидел, и поддавался только яду, то получается, с его помощью Рахур открывал какие-то свои собственные резервы, или напитывался его ненавистью, как некоторые напитываются любовью. Тогда еще понятнее становилось требование Адарна – взять третьим феникса. Чистейшего донора. Одди уже не раз убеждался, что объятия Лайдера, или даже простое дружеское прикосновение, когда становилось особо скверно, помогали справиться с собой.       – Я постараюсь держать Иана как можно дальше от себя, клянусь, – Рахур осторожно коснулся пальцами руки Оддерамуса, и тот ее не отдернул. – Но, если не смогу...       – Так, – Одди разлил виски, вложив стакан в руку исхату. – Выпей. Да, это яд, но он тебя точно не убьет, – Рахур последовал совету, дернувшись от вкуса, тут же закусив мясом. – Я не хочу, чтобы ты ограничивал себя. Я знаю, чем это вызвано, и знаю, какой можно получить откат, если вовремя не используешь то, что тебя приведет в норму. Как только окажусь свободен, сразу приду к вам. К тебе. От любви и приятия ты получишь куда как больше насыщения, чем от ненависти. Не перебивай! – закрыл он рот эннэшше рукой. – Видимо, ты настолько истощен после боя, что тебе нужно восстановление. Я стану тем, кто будет тебя насыщать. Но, пока не смогу быть рядом, пользуйся тем, что есть, хотя мне и не приятен момент того, что это будет насилие. Пусть даже и над тем, кто предал.       Рахур долго смотрел в глаза, а после склонился, чуть приподняв его руку, прижавшись губами к запястью.       – Благодарю. Я не был уверен, что ты меня поймешь.       – Я не могу понять тебя только в насилии. В потребности – вполне. Я знаю, что такое крайнее истощение, когда разум перестает работать, оставляя только инстинкты... – он задумался. – Знаешь, наверное я поговорю с Дерехом и с одним из его эннэшше. Если получу их согласие, а нужна именно добровольная передача энергии...       – Нет, не надо!       – Ты не понял! – резко перебил Оддерамус. – Это будет простое прикосновение донора. Уложить под себя эннэшше моего брата ты не сможешь, как бы ни пытался. Но поставить тебя на ноги, дав силу, ему удастся. Если что, Дерех тебе поможет.       – Хочешь сказать, что твой брат спит со всеми? – Рахур брезгливо поморщился.       – А ты хочешь с ним переспать?! – возмутился Оддерамус. – Лично я говорил о помощи в восстановлении, а не о том, что он перед тобой ноги раздвинет!       – Прости, я не понял... Я не представляю, как можно восстановить меня простым прикосновением.       – Потому что такого не делали, – согласился Оддерамус. – Знаешь, я хотел побыть с тобой эти два дня, но, думаю, нам все же стоит посетить моего брата. Он лучше меня разбирается в истощении, поверь.       – Поверь, я бы с радостью посетил твоего брата хоть сейчас, – согласился Рахур, – но меня требуют прибыть на центральную планету нашего сообщества. У нас еще полтора часа времени, которое мы можем провести вместе, а потом я обязан улететь.       – Один? – осторожно спросил Оддерамус.       – Я бы не советовал тебе следовать за мной, так как это наши личные проблемы дар-кэй, но твое присутствие было бы желанно, – Рахур взглянул в глаза Оддерамусу. – Если ты согласен встать на мою защиту, так как, я более чем уверен, что меня вызывают на суд Совета.       – Чем я могу тебе помочь? – тут же подобрался Оддерамус. – Точнее, чем мы с Дерехом можем тебе помочь.       – Это касается Иана и его предательства, как мне сказал мой друг – нахмурился Рахур. – Если бы мой легион не был бы вам нужен, для того, чтобы завершить работу по разъединению мирозданий, я бы не просил твоей помощи. Если меня отстранят окончательно, то никто из дар-кэй не пойдет с вами. Им отдадут приказ отказаться от столь самоубийственной затеи. Я не прошу защищать меня, это не столь важно. Главное, чтобы мой легион был передан тому, кто поможет вам.       – А что, в случае твоего отстранения, будет с тобой?       – Все зависит от Совета, – спокойно произнес Рахур. – Но, ниже, чем меня низвергли мои тай-эйрэ, мне уже не упасть. Разве что, Совет найдет компромат на меня, и пожелает убить. Но на этот случай, я тебе оставлю одну из своих особей, и через три недели восстановлюсь.       – Еще чего не хватало! – возмутился Оддерамус. – Тебе сейчас надо работать, а не восстанавливаться. У нас на это совершенно нет времени! – Оддерамус ощутил сомнение Рахура, и прижался щекой к его щеке. – И нет, ты не прав. Для работы ты нужен моему брату, которому помогаю я. А мне ты нужен для души, и для жизни.       – Я готов помогать и содействовать, но ты понимаешь, что не хочу, чтобы мною пользовались, – тихо произнес Рахур, уткнувшись в макушку Оддерамуса.       – Мы сами не желаем пользоваться, и не любим, чтобы нас использовали, – согласился Одди. – Но, думаю, Фирке и мой брат уже договорились о взаимодействии.       – Хочешь сказать, что Фирке на моей стороне? – удивился Рахур.       – Не знаю твою сторону, но в любом случае, воины дар-кэй нам уже обеспечены. А сейчас, если тебе надо идти к Совету, то пойдем, и надерем им зад, – улыбнулся Оддерамус.       – Зачем, если у вас есть то, что вам нужно? – не понял Рахур.       – Затем, что я хочу отвечать за того, кто мне дорог, – твердо произнес Оддерамус. – Если тебя хоть в чем-то будут обвинять, я хочу быть твоим защитником. В любом качестве. Не потому, что ты эйрэ своего легиона, а потому что ты мой эннэшше, за которого я несу ответственность так же, как ты несешь ответственность за меня. И мне не нужна одна особь, с которой возродишься ты. Мне нужен весь ты. Без компромиссов.       – Я – предавший свой клан, и дар-кэй, – нахмурился Рахур.       – Чушь! – не выдержал Оддерамус. – Ты не предатель!       – Я потворствовал этому предательству, позволив внедриться в союз дар-кэй тому, кто нас использовал. Этого достаточно.       – Для дар-кэй. Если брать Высшие расы, то ты никого и никак не предавал.       – А то ты знаешь... – хмыкнул Рахур.       – Дереху пришлось, с помощью фениксов, изучать твою жизнь, как и жизнь каждого старшего эйрэ, чтобы знать, к кому он обращается, – напряженно произнес Одди. – К тому, кто темен душой, он бы не пришел. На тебе и твоем легионе сошлись все варианты. Я бы тебя и так нашел, позже. Ведь ты моя жизнь. Мне тебя предсказал Дракон Времени, а таким как он – не перечат. Но, раз сошлись все линии судеб, то я не желаю их рушить. Так что, Рахур, ты теперь под моей защитой, и я не намерен отдавать тебя какому-то там совету на растерзание. И если ты намерен туда идти, то я иду с тобой, не как твой спутник, а как твой защитник.       – Это, как я понимаю, не будет зависеть от моего желания?       – Ты о том, чтобы я с тобой пошел, или о защите? – улыбнулся Оддерамус. – Поверь, я уважаю личность партнера. Никто не будет вмешиваться до тех пор, пока от этого не зависит твоя жизнь. Если тебя унизят и низвергнут, то мы просто найдем другую возможность поднять тебя, и все. Я буду молчать, если тебя изгонят. Тебя ждет дом, и возможности выше, чем те, что были у дар-кэй. Ты видел, что умеет мой брат. Фирке ждет тебя, с твоим легионом, и твоими тай-эйрэ. Для них ты дас-эйрэ, как был, так и есть. Это мне брат сказал. Но... если тебя пожелают закрыть, или уничтожить, то тут уже вмешаемся мы. А нас много. И не сообществу дар-кэй нам угрожать.       – То есть, пока моя жизнь в безопасности, вмешательства не будет?       – Оно того не стоит, – улыбнулся Оддерамус.       – Хорошо, тогда я приглашаю тебя на Совет, – кивнул Рахур.       – Вспомни, куда тебе надо переместиться, – посоветовал Оддерамус, и Рахур точно передал данные Зала Советов, куда и открыл портал Оддерамус.       – От таких перемещений наш зал закрыт, – шепнул ему Рахур, осознавая, что помещение почти заполнено. Они явились чуть раньше, чем нужно. – Одди, душа моя, ты действительно хочешь быть моим защитником?       – Алтарь душ, Рахур. Он нас ждет, – твердо произнес Оддерамус. – Я бы и сейчас к нему прошел, но пока нам не дают переступить в мир Весс. Видимо, мы еще не готовы по какой-то причине.       – Я спросил, будешь ли ты меня защищать, – качнул головой Рахур.       – Хорошо, – кивнул Оддерамус. – Если тебе слова «алтарь душ» ничего не сказали, то я скажу иначе. Считай, что ты за стеной из титана. Навредить тебе физически я не дам. Мы не дадим. Ментально же, ты просто должен понимать, что ты уже не здесь, а с нами. Там, где тебя никто и никогда не поставит ниже себя. Если ты это будешь помнить, то не сдашься. Готов?       – Боюсь, что ты обо мне думаешь, как о робком, стеснительном, и не самостоятельном существе, – улыбнулся Рахур, поцеловав запястье Оддерамуса. – Видимо, я слишком снизил свой гормональный фон, не желая показывать свою агрессию. Извини, но на суде ты меня увидишь иным. Гораздо более жестким.       – Каким бы ты ни был, Рах, ты все равно мой, – улыбнулся Оддерамус.       – Идем. Мне уже предоставили место, – согласился Рахур, приглашая следовать за собой, в центр зала.       И Оддерамус начал понимать, что значит «иной гормональный фон», когда от Рахура внезапно начало веять ледяной властностью. Если до этого он ощущал эннэшше, как мягкого и уютного, немного неловкого и неуклюжего, теплого медвежонка, пусть и большого, и накачанного, то сейчас перед ним шел холодный садист и психопат Рахур, разум которого напоминал хаос бездны. Ему пришлось слегка хватануть этого состояния исхата, когда тот был зол на Иана. «Удалось» получить пинок по ребрам от этого существа, и он начал понимать, насколько же разнится уют тепла эннэшше, и холод истинного дас-эйрэ.       Чеканя шаг, Рахур прошел к центру зала, как к лобному месту, окруженному силовым полем, пока что открытым, и встал на возвышение, давая право Оддерамусу расположиться на этих полутора квадратных метрах вместе с ним. И, стоило Одди вступить за грань поля, как то за ними схлопнулось, лишив всякой связи с внешним миром. Точнее, так показалось в самом начале, но стоило ему взглянуть вверх, где в одной из лож расположились Фирке и Дерех, как тут же ощутил ментальный смешок.        «Неужели, Старший, ты думал, что я оставлю тебя один на один с этими шакалами? – теплым ментальным посылом разлилось по телу присутствие младшего. – Но я был бы тебе обязан, если бы ты ничем не выдал мое присутствие».        «Как?!» – удивился Оддерамус, понимая, что брат перехватил управление его телом, и сейчас устанавливал собственный защитный кокон и открывал пространственный карман на тот случай, если их пожелают уничтожить прямо здесь и сейчас.        «О, ты многое не знаешь о пространственных и временных сдвигах фениксов, раз спрашиваешь меня о том, как я это сделал. Считай, что я ровно на одну наносекунду впереди тебя. Ты опаздываешь ровно на то же количество времени, и Рах видит рядом с собой меня, ощущая, как тебя. При этом, тебя здесь никто не видит, как вторую личность, но отлично ощущают, как защитника Рахура. То есть, твою телесность и ментальность. Но не эмоциональность. Тебя для всего этого кодла как бы и не существует. Рядом с Рахуром стою я, и именно я буду заниматься его защитой, которую ты ему обещал. Но, так как ты будешь присутствовать здесь ментально и духовно, то ничего из того что произойдет, не останется для тебя незамеченным. А теперь, позволь мне немного поиграть на нервах у тех, кто пытается обвинить твоего эннэшше».       Оддерамус пожал плечами, но это, видимо, как и обещал Дерех, осталось полностью не замеченным. А вот то, что Младший решил устроить фарс, он осознал, когда на полутораметровом пятачке пространственной магией были возведены два кресла и столик с напитками, за которым предложил располагаться ему и эйрэ Рахуру. И сумел совместить их тела на одном кресле так, что Одди не ощущал присутствия Дереха, даже будучи два в одном с ним.       – Это неуважение к суду, – холодно заметил Рахур.       – К какому суду, Рах? – заливисто рассмеялся Дерех. – К пережиткам прошлого? К старым сморчкам, застывшим в своей вечности? Может, тебе напомнить, сколько раз ты шел против их желаний? Сколько раз спорил? Ты уверен, что эти аграрии имеют право говорить что-то вам, дар-кэй? Воинам?       – Они нас содержат.       – Вас – нет, больше нет. Мы взяли на себя право содержать ваш с Фирке клан, и предоставили миры для воинов твоего легиона. И готовы предоставить их всем дар-кэй.       – Почему ты не сказал мне это ранее? – спокойно произнес Рахур, но Оддерамуса обдало холодом его слов.       – Ну, может быть, по той причине, что я не люблю, когда нужные мне разумные сбегают, не пытаясь отстоять свои права? – не свойственной Оддерамусу улыбкой оскалился Дерех. – Ты здесь защищаешь себя, и только. Конечно, если потребуется, тебе будет оказана помощь, равная той, которую ты и просил, но не более. Все остальное предоставь тем, кто тоже умеет говорить.       – Ты не...       – Рахур, червячок ты мой дорогой, заткнись, сядь, и наслаждайся процессом. Притом недолгим.       – Если учесть, что под нами стоит аннигилятор.       – О, еще интереснее! – Дерех оскалился в улыбке еще ярче. – Тем более, будет, что показать этим ментальным старцам. Видишь ли, я еще не изучал аннигиляцию на своем новом щите, и хочу попробовать, как ее воспримет эрстлит. Ведь больше всего на свете, я люблю ставить защиту, с которой не может справиться никто, кроме меня. Так что, как я и сказал, сядь и расслабься. Этот мир уже все решил за тебя, и тебе стоит или поддаться его советам, или же воспротивиться. Но я не думаю, что это будет лучшим выходом в создавшейся ситуации. Ведь, если ты откажешься содействовать, то тебя убьют, и мне будет очень печально, – горестно вздохнул он.       – Я спрошу у тебя за все, – черные провалы глаз Рахура казались ледяными.       – О, конечно. И я даже готов буду ответить. Тебя снова выкинуть в иное пространство?       – Тебе придется очень сильно постараться, чтобы я захотел быть твоим рабом, – качнул головой Рахур, но все же присел в кресло, взяв бокал с амброй.       – А тебе нужно будет постараться, чтобы я тебя захотел видеть в своем рабстве, – расхохотался Дерех. – Потому что, больше всего в этой жизни я ненавижу покорное послушание, если оно, конечно, не касается жизненных процессов того, кого я защищаю.       – Встать! – рявкнули дар-кэй, охраняющие суд, когда зал заполнился.       – Сидеть!!! – прошипел Дерех, собираясь ухватить Рахура за руку, чтобы показать всем, кто есть кто. Но Рахур даже не дернулся. Оддерамсу даже показалось, что у исхата и в мыслях не было подчиняться суду, раз он принял линию поведения Дереха.       – Неуважение к суду. Зачтите, – Одди даже не понял, кто это сказал, наконец осознав, что значит быть немного позади во времени, но даже не удивился, когда младший, показывая свое неуважение еще больше, выставил средний палец, ментально сопроводив этот жест посылом.       – Мне вообще на ваш суд с большой высоты нассать, – лениво произнес Дерех. – К сожалению, нечем. Чего вы от нас хотите, смертные? По какому праву пригласили в данное шапито не только меня, но и моего истинного?       – У нас есть обвинение Старшему Советнику эйрэ Рахуру в предательстве сообщества дар-кэй...       – Быстрее, пожалуйста, – лениво произнес Дерех. – Некогда выслушивать. Давайте наказание, и мы пошли.       – Защитник эйре Рахура! – возмутился судья. – Вы не понимаете!..       – Я все понимаю. Это вы нихуя не понимаете. Вы ему вынесли уже вердикт. Так скажите. Нахуя нас здесь держать?! У нас со светлым мирозданием скоро работа начнется. У нас собственные миры не обследованы. У нас дар-кэй не обустроены. Нам надо готовить пространство, где жить будут те, кто от вас уйти хотят, а вы нам тут разборки устраиваете, что эйрэ Рахур, как-то там проштрафился? Вы в своем уме?        «Не усложняй», – попросил Оддерамус.       Но Дерех только отмахнулся, дав понять, что судьба Рахура сейчас уже не принадлежит дар-кэй. Что связь его и Оддерамуса стала настолько плотной и явственной, что без нее вся та цепь событий, которые продумал и принял для себя Дерех с помощью тех, кто с ним работал, будет бесполезной. А значит, защищать Рахура будет не только он, но и многие иные. Чего стоило только присутствие нескольких Основ на этом «суде», притом, Основ, которые готовы были не просто словом, а делом встать на защиту его эннэшше. Или, как внезапно осознал Оддерамус, не его эннэшше, а исхата, дас-эйрэ, который многое изменит в сложившемся равновесии сил.       Но Старший судья такого напора не ожидал.       – Эйрэ Рахур жил с предателем!       – И че? – «не понял» Дерех. – Я тоже много с кем жил и трахался. И не спрашивал, кто и что делает. Я же не передавал лично им данные. И вы можете проверить, что Рахур этого не делал тоже. Может, стоит узнать у тех дар-кэй, которые передавали Иану Эллэи куда как более секретные данные, да еще и осознавая, что делают? Просто за то, что этот смазливый альд раздвигал перед ними свои лапки?       – У тебя есть основания произносить такую гнусную ложь? – возмутился судья. – Почему я не вижу здесь самого Иана Эллеи, притом, что более чем уверен, что он жив? Мы прослеживаем смерти каждого из дар-кэй! А раз его нет в этом зале, значит, эйрэ Рахур сокрыл его от суда. И за это тоже будет отвечать, как предатель. Или ты, защитник, согласен выкупить честь этого существа, который был нам братом, и его право на жизнь?       – Если речь об альде, то мне он нафиг нужен. Ищите его сами, – отмахнулся Дерех. – А если вы говорите о Рахуре, то... – он окинул взглядом мощное тело исхата. – Почему бы и не выкупить? – Рахур, не выдержав, зашипел, понимая, что это унижение. – Тише, мой сладкий, тебе еще предоставят слово, обещаю. Мне интересно, почему судят тебя, когда ты не сделал ничего плохого. Ну, присунул пару раз в эту сладкую дырку. Но давай послушаем, что же рассказывали ему другие?.. Или не послушаем, а кое-кто прочитает? – хохотнул Дерех, и секретарь подал заранее отобранные свидетельства предательства Иана, скачанные из искина его истребителя, в котором тот не раз проходил репликацию не только тела, но и души.       – Эти данные верны?       – Как работа Хранителей Миров,– ободряюще улыбнулся Дерех, налив себе амбры. – Кстати, среди этих данных есть и те, которые ты рассказывал Иану, – Рахур смерил Дереха тяжелым взглядом. – Ну же, Рах, давай не пытаться испепелить меня взглядом. Я бы не стал так тебя подставлять, если бы была подстава. Искин, кстати, тоже предоставлен на рассмотрение суду, если тот захочет заниматься подобной работой.        «Дерех! – замер в ужасе Оддерамус. – Ты же понимаешь, что...»        «Спокуха, брательник, все уже давно почищено и изменено. Нет, никто сами данные не менял, это, к сожалению, станет достоянием общественности. И да, Рах там пару раз сморозил чушь, но не желанием ее рассматривать займутся те, кому это выгодно. А смерть Иана не зафиксирована по той причине, что истребитель был извлечен за некоторое время до смерти альда, не получив в свое чрево сигнал о том, что его хозяин перестал существовать. Я же говорил, мало ты знаешь о фениксах. Рахура, при всей его любви к сладкой попке альда, можно будет обвинить только в несдержанности, но не в разглашении информации. А вот то, что рассказали другие... Вот это будет серьезно. Боюсь, чистка будет достаточно жесткой».        «И ты так спокойно говоришь об этом...»        «Только потому, что это действительно мелкие долбоебы, которые не знали, что делают, и с кем делятся. Крупных Иан сам опасался. И да, ни одного из них Фирке к нам не пригласил».        «А сам Фирке? Все младшие эйрэ Рахура, с которыми он был дружен и работал? Ты представляешь, сколько всего они ему рассказали?! Я же содержу в себе ментальную матрицу Иана!»        «Ох, братишка, ты просто даже не представляешь, что рассказывали ему остальные. Все беседы Иана с отрядом – детский лепет, по сравнению с тем, что он узнавал и слышал от тех, с кем расплачивался собой...»       Оддерамус нахмурился, не веря услышанному. Он помнил разговоры в отряде. То, как его обучали обращаться с оружием, как показывали капсулу регенерации, как рассказывали все то, что является самой сокровенной тайной дар-кэй, и не мог сопоставить это с теми знаниями, которые Иан получал от своих сторонних любовников. Ведь отряд Рахура буквально ввел Иана в жизнь дар-кэй!.. Да чего только стоит вина Фирке, который не пожелал прочесть альда, чтобы понять разум!.. Уж кто-кто, а он мог, чуть ли не наизусть рассказать, кто и о чем говорил с ним. Благо, память альда была уникальной.        «Боюсь, ты подставишь весь отряд Рахура, – осторожно, не прикасаясь к броне Рахура, поверх нее, провел он рукой. – И он этого не простит, как и я...»        «Кажется, твоего эннэшше обуревают те же мысли, – хохотнул Дерех. – Но сделай добро. Посмотри направо. Вся ложа – это тай-эйрэ Рахура. Как думаешь, они бы пришли сюда, зная, что их ждет смерть?»        «Чтобы поддержать своего Старшего – вполне! – Возмутился Оддерамус. – Как ты их прикрывать будешь?»        «А мне не надо никого прикрывать. В том-то все и дело, что они ничего не рассказали. Ну, давай вспомним, как шло обучение? Давали оружие в руки, и говорили, что эта палка стреляет той стороной, а не этой, так? Что эта капсула возрождает, собирая все знания и умения с души, и вновь отправляет в бой, я прав? Что этот предмет – взрывается, тот – распыляется. Еще какой-то подчиняет... короче, это был урок для представителя племени мумба-юмба, чтобы тому руки и голову не оторвало! А технические данные кто давал? Фирке? Кармилл? Айян?.. Кто?! Да никто, потому что они, то же самое племя мумба-юмба, только более обученное. Технические данные ни единого агрегата, аппарата, орудия или приспособления никто из данной группы не знал! Вспомни, как ты узнал, как можно испортить тектонную бомбу? Кто тебе рассказал, что достаточно поместить внутрь всего лишь песчинку одного минерала, чтобы она не сработала? А?.. Может, покажешь пальцем на отряд Рахура? Или, например, кто из них дал тебе понять, что против самих дар-кэй можно действовать их же оружием, стоит только слегка изменить параметры? Тебе напомнить имя?..»        «Нет, не надо, – начал понимать Оддерамус, где именно он узнавал эти мелочи, которые наслаиваясь друг на друга, усиливали противодействие оружия не против тварей, которых они уничтожали, а убивали самих дар-кэй, заставляя их раз за разом проходить возрождение, и совершать ошибки, если так было нужно альдам. – Но, получается, что и те, кто мне это рассказывал – не виноваты?»        «Ошибаешься. Как раз они это делали специально. Нарочно. Они не просто использовали оружие на прочность, а пользовались своими наработками. Часть сознания Иана ты все же не подгрузил, но он выбирал только тех, кто прицельно, за определенную сумму, выбивал своих же. Скажем так, тебя от этой доли его полного тваризма избавил я сам. И Рахур об этом тоже не узнает, до тех пор, пока ты будешь с ним в теле Иана, а то прибьет, выпытывая имена. А так... Ну, пусть помучается. Ему полезно. Тем более, что мучение скоро закончится. Сам видишь, как судья читает эти тексты».       Оддерамус видел. Все данные были загружены в подобие компьютера, только более высокого уровня, чем пользовался он, и после был выдан вердикт, кто что сделал, и о чем рассказал. Вот только напряжение Рахура стало предельным, и он слегка подтолкнул Дереха к тому, чтобы тот успокоил его эннэшше. Дураком младший не был, и осторожно положил руку на запястье Рахура, а когда тот повернулся, улыбнулся ему ободряюще.       – Я передал только копии. Оригиналы у нас. Все время, пока будет идти разбирательство, которое не требует вашего присутствия, так как все, буквально дословно, находится в искине, ни один из вашего отряда не будет находиться здесь. Я более чем уверен, что судьи ваши, хоть и сволочи, но чтут правду. Ведь в ином случае, я ее буду добиваться в суде Основ, а там солгать уже не получится никому, даже ради своего кресла. А те, кто посодействует данному разбирательству перед Абсолютом, у меня есть. Поэтому, я тебе предлагаю расслабиться, и подумать над тем, как ты будешь тратить свою дальнейшую, долгую и плодотворную жизнь.       – Я принимаю ваши доводы, – наконец произнес судья. – Они правдоподобны. Но, для того, чтобы я был уверен в том, что эйрэ Рахур ничего не скрыл от суда, ему придется поклясться на считывающем кристалле. Достаточно ответить на один вопрос, – в силовом куполе, рядом с Рахуром, показался пьедестал с прозрачным, голубоватым кристаллом.       Рахур уже готов был возложить на него руку, но Дерех перехватил его запястье так жестко, что смял под своей ладонью броню, заставив исхата поморщиться от удивления и досады. А после встал, прошел к кристаллу, и запустил атомарное расщепление.       – Я. Не. Люблю. Когда. Уничтожают. Душу. Тех. Кто. Мне. Дорог! – Четко, чеканя каждое слово, произнес он. – Я, мать его, защитник! И, если еще хоть раз кто-то что-то сделает против моего подзащитного, умрут все, кто с этим связан!       – Обоснуйте свою теорию, защитник, – удивился судья. – Это был кристалл правды.       – Мое уважение вам, Судья, – подал знак со своего места один из Основ, – вот тот кристалл, что разрушил Оддерамус, наш бессмертный Палач, который защищает одного из ваших дар-кэй, – копия кристалла встала на стол судей. Одди с трудом сдержал смешок, когда судьи, узрев, что перед ними на столе, рванули в стороны. – Как вы видите, это кристалл расщепления личности. Конечно, этот кристалл не активирован, к тому же находится в защитном коконе. Вам сказать, где его взяли, и кто его поставил вам? – Основа спустилась в зал, убрав кристалл в свое личное пространство. – Уважаемые судьи дар-кэй, и те, кто пришли на это слушание. Я хочу зафиксировать попытку уничтожения одного из ведущих разумных, способных изменить расклад Вселенной в лучшую сторону. Было вмешательство темной расы Роуда, с попыткой преобразовать матрицу ответчика, Старшего Советника эйрэ Рахура.       – Нас бы это убило? – ледяным тоном произнес исхат.       – Преобразовало. Ты бы стал тварью, внешне оставаясь тем, кем есть, – поморщился Дерех. – То, кем ты себя показываешь, стало бы не личиной, а сутью. Короче, гнилое творение, которое можно только убить, чтобы выжили все остальные. Даже Ваэл Нар Арду не такая тварь, как эти шакалы с Роуда. Гиены...       – У тебя есть доказательство?       – Не активированное, – кивнул Дерех на Основу. – При активации кристалла, распыляется его составная, выжирая личность не только испытуемого, но и пространства в радиусе одного километра. Считай, что я спасал не тебя, а их. Весь совет. Тебя бы я просто уволок в свой кармашек, и на этом бы все завершилось. Так что, мы не рассматриваем, что кто-то хотел убить тебя, или изменить. Мы рассматриваем нападение на расу дар-кэй.       – Мы переносим слушание... – начал судья.       – Нет, – Дерех хмыкнул. – Вы его продолжите здесь и сейчас. Нам лень еще раз приходить. Тем более, что это не суд, а фарс, – отсалютовал он стаканом с виски, что пил, как воду, увидев кристалл. – Так что, мы не против услышать то, до чего вы договорились, и забить на вас. Ну, и заодно забрать всех тех, кто хотел бы уйти с нами. Видите ли... – словно и не существовало поля, ограждающего его от суда, Дерех вышел в зал. – Мы можем предложить многое. Начиная с миров, над которыми нет контроля аграриев, и заканчивая обеспечением этих миров едой, жильем, воздухом. Полное обеспечение, за минимальную отдачу…       – Ложь! – произнес судья, и со всех сторон начали раздаваться те же выкрики. «Ложь», «Ложь», «Ложь»... Через пару минут, весь амфитеатр скандировал одно и то же слово.       – Да мне похеру, если честно, – согласился Дерех, снова ступив под купол.       Зал все еще скандировал слово «ложь», и он просто установил купол тишины, предложив Рахуру выпить амбры, увидев, как тот оглядывается.       – Их заставляют говорить то, что они не хотят.       – Сейчас – да. Пошло ментальное зомбирование. Твой легион, кстати, один из тех, кто этому не подвержен, потому что не пробились. Фирке этому способствовал. Он правильный тай-эйрэ. Точнее дас-эйрэ, что работал под тобой.       – Почему он тогда был подо мной, если так силен? – нахмурился Рахур.       – Потому что ему так нравится, – улыбнулся Дерех, ухватив Рахура за руку. – Внимание, красавчик, сейчас нас будут убивать.       – Честью было, стать частью вашей семьи, – Рахур встал, склонившись перед Дерехом. – Не стоит меня спасать, спасайся сам.        «Долбоеб», – хмыкнул Одди, благодаря Дереха за возможность войти в пространственный карман, успев утащить и себя, и Рахура, в него, за миг до того, как аннигиляция испепелила все, что было под силовым куполом.       – Я еще жив... – удивился Рахур.       – Как ни странно, – Дерех убрал слияние, осматривая свою броню, словно побитую молью. – Сильна у них установка. Надо что ли, еще раз попробовать...       – Дерех, ты же понимаешь, что если ты сдохнешь, то меня и вовсе не будет?! – возмутился Оддерамус. – Куда ты лезть хочешь?! Пусть гробят друг друга, если хотят! Что если там часть Абсолюта, разлагающая все и всегда?       – Ну, может ты и прав, – согласился Дерех, плюхнувшись на стул. – Но меня очень нервирует то, что кто-то доставил им данный кристалл.       – Это была не твоя знакомая Основа? – Рахур медленно снижал накал своего холода, оттаивал, и Оддерамус прижался к его плечу, улыбнувшись, когда ощутил объятие.       – Нет, что ты. Моя знакомая основа, Дублер, может лишь изъять структуру, сохранить ее в себе, и выдать как реальную. Но это копия. Не то, что существует в реальности. Но, давай примем во внимание, что теперь ты для своего мира мертв. Не для Фирке, естественно, не для своего легиона, а для дар-кэй. Хотя, не думаю, что стоит менять внешность, или название вашего воинства. Я бы оставил все, как есть.       – Насколько ты был уверен в том, что делаешь? – холодная жесткость вернулась в голос исхата.       – Ох, Рах, перестань! – Дерех отмахнулся. – Я был уверен, что на тебя спустят всех собак, что тебя попытаются или убить, или уничтожить морально. Но все, поминутно, естественно не просматривал.       – Но пригласил своего друга, который умеет копировать.       – Для составления копии трупов, если честно. Я видел несколько вариаций ваших действий, но...       – Младший, ты разочарован, – улыбнулся Оддерамус, смотря на брата.       – Даже не представляешь как! Я такую речь заготовил насчет вывода этих аграриев на чистую воду, а они взяли, и пустили волну аннигиляции. Сволочи.       – Ты будешь мстить дар-кэй? – нахмурился Рахур.       – Делать мне больше нечего! Все, кто хотел меня услышать – услышали. А кто пожелал остаться в системе, тех я с собой не зову. Мне не нужны те, кто со мной идет насильно. Я люблю добровольность. Потребность. Желание. Идеологию даже, но не услужливость, – Дерех вздохнул. – Что ж, тай-эйрэ показан путь в наше мироздание, порталы в мой мир открыты, хотя я и бешусь по этому поводу. Так что, не вижу смысла вас задерживать, ребятки. Отдыхайте...       – Эйрэ Дерех, – Рахур шагнул к младшему, ухватив его за руку. – То, что ты для меня сделал на суде, это была не защита, если ее называть данным словом. Ты закрыл меня от смерти собой. Я понимаю, что ты мог бы рассказать все это Оддерамусу, и он совершил бы то же самое, но мы защищаем друг друга. Понимаю, что для тебя это не было запредельным, но то, что ты сделал, было выше того, что от тебя требовалось. Могу ли я как-то отплатить тебе добротой за доброту?       – Кстати да, можешь на нас рассчитывать, пока Рахуру не нужно будет идти на Нерею, а мне – в собственное мироздание, – поддержал Оддерамус.       – То есть, как я понимаю, два голодных щенка кушать хотят? – расхохотался Дерех. – Ладно, идемте, накормлю вас. Точнее, одного щеночка, который голоден как крокодил, – открыл Дерех портал на Эссару.       – И это какой же щеночек голоден? – подначил Оддерамус брата, но увидев его взгляд, осекся, понимая, что сейчас не время для подобных разговоров.       – Мне помощь твоя нужна, – деловито, словно не было суда, начал Дерех. – Сейчас мы грузим керры ребят едой, оружием, дровами, и всей хуйней, которую нам доставил Фирке, так что, я бы тебя попросил заняться работой. Короче, с Багой встретишься, он тебе все расскажет. У меня сейчас тоже работы дохрена. А ночью, будь так добр, вместе со своим эннэшше спустись ко мне в апартаменты. Я, конечно, понимаю, что ты его когда-нибудь и восстановишь, но хотелось бы побыстрее.       – А причем здесь наши отношения и работа? – не понял Оддерамус.       – Рахур, твой эннэшше – дебил, – вызверился Дерех. – Буквально пару минут назад он согласился помогать, а теперь спрашивает, на кой мне это нужно? Кстати, там тоже где-нибудь пристроишься. Крепкие руки нам нужны как никогда. Ну не могу я конструктами работать, – вымученно выдохнул он. – Хотелось бы, но не в этот раз. Чем больше ручной и пространственной работы, тем здоровее атмосфера.       – Так бы и сказал, – не понял Оддерамус, оставшись внизу, в замке под водой, с Рахуром. – Пошли, что ли, помогать...       – Я думал, твой брат преувеличивает, сказав, что здесь мой легион, а он, как мне кажется, приуменьшал, – пробормотал Рахур. – Я вижу кроме своих, воинов из других легионов. Он уверен в их лояльности?       – Дерех проверяет всех на лояльность при первой беседе, или взгляде. Ему, как Фирке, не надо поднимать всю жизнь, чтобы понять, чего желает личность. Точно так же, как и мне, не надо пропускать через себя всю жизнь того разумного, которую я меняю, – Оддерамус застыл в растерянности, не понимая, куда прикладывать силу.       – Думаю, я могу помочь с погрузкой, пока вы не найдете мне лучшего применения, – улыбнулся Рахур, и пошел к тем, кто грузил керры, а Одди пошел искать Богдана.       – Какой-то ты ошарашенный, – вертя в руках создаваемый конструкт, взглянул на него Бага. – Что, не сошлись с вашим любимкой?       – Только что с суда ушли, – нахмурился Оддерамус. – Все желание отбило. А мне через два дня на Нерею шагать. Но у себя я бы чувствовал себя напряженно, просто сидя рядом с ним один на один. Тем более, когда у вас тут такой хаос.       – У нас не хаос. Все отработанно. Просто нельзя показывать дар-кэй, что для нас это как два байта переслать.       – Это ты мне сейчас так ненавязчиво объяснил, что вы здесь шары гоняете? – хмыкнул Оддерамус.       – Именно. А пашут только дар-кэй. Но ты это, лапками начинай водить, и не останавливайся. Для вида.       – А кто реплицирует?       – Дерех, естественно. Не, мы все получили матрицы предметов, на всякий случай. Ему же отдыхать тоже надо. Меняемся с теми лежебоками, что траву в саду давят...       – А вам не кажется, что вы слишком уж дофига на дар-кэй скинули? – тихо возмутился Оддерамус.       – Одди, они не за хавку работают. От нас им подарочек – восемь планет части мироздания Дереха. За такое, еще и не так пахать надо.       – Смотря, кто еще и кому должен останется, – хмыкнул Одди.       – Просьба шла от них, предложение – тоже. Мы пользуемся. А они, поверь мне, безумно счастливы, что платят такую малую цену. Вообще ничего не платят, разве что грузчиками работают. Дерех им так много всего отбашлял, что, окажись я на месте какого-то из дар-кэй, который сейчас тренируют свои мышцы, притом, на отшибись, я бы еще и сосал каждые полчаса тому, кто мне такое переселение предложил бы. Их же там, в мирах дар-кэй, совсем аграрии зашугали.       – Я не удивлюсь, если бы сосал. Тебе это нравится, – язвительно произнес Одди.       – В морду получишь, – предупредил Богдан. – То, что я тебе сосал, еще не значит, что я любитель этого дела. Надо было восстанавливать твой потенциал. Ну, и потенцию тоже, а то, на полшестого свесил своего петушка...       – Мне сказать, кто виной всему этому был? Или пальцем показать?       – В жопу свой палец засунь, и то пользы больше будет, – Бага явно обиделся.       – А я бы не отказался еще хоть разочек почувствовать твои губы... – хмыкнул Одди, ощутив, как тело свело судорогой, не давая дышать.       – Пастишку прикрой, Старший, а то на полгода любое желание отобьет. Поверь, я смогу, – уже серьезно и спокойно произнес Богдан, увидев, как Оддерамус судорожно кивнул, убрав свой конструкт. – Ты немного забылся, Дрюх. Мы-то как бы друзья, но с тобой мы любовниками только здесь стали. И то, только потому, что тебя из твоего болота вытаскивать потребовалось. Не будь ты Старшим Дереха, в ебало бы получал, а не минеты. В отличие от эннэшше, твой член у меня ничего, кроме рвотных позывов не вызывал. Я у тебя только ради него в рот брал. Усек?       – Усек. Но какого хера тогда...       – Потому что он попросил. Невербально. Ему тебя вытащить из твоего гадюшника было очень важно. А теперь, ты уж прости, пусть тебе твой червячок посасывает. Губки у него, как я заметил, хороши для сосочки.       Оддерамус едва сдержался, чтобы не врезать Богдану в морду. По какой-то причине, представить Рахура ртом на своем члене он просто не мог. Только себя на нем. И понял, как задел друга.       – Прости, это нервное, – повинился он, в задумчивости начав не просто водить руками, а реплицировать, осознав, какой объем энергии идет только через одну репликацию, удивившись тому, что Дерех пропускает через себя все копирование.       – Забыли...       – Слушай, а откуда мой младший берет такие объемы энергии? Даже если все ему отдают, кто здесь находится, это просто невозможно! Он себя истощает!..       – У него, минимум, двенадцать коконов богов, если что, в кармашках лежат. Мало того, что Шанасс ему скинула, так он еще и охотником на богов подрабатывал, выбирая их силу. Я даже не знаю, какой у него объем. Он, однажды, просто от нефиг делать, планету возродил. И от скуки Янке обещал подарить полностью готовый для жизни мир. Так что, ты уж извини, ему все наши потуги с собиранием манны, как-то пофигу. Ему эту силу девать некуда. Так, просто избавляется от излишков. Если его по силе сравнить с любой Основой, то он ее сожрет, Основу эту, и не подавится. Он Лиэна на полчаса в своем коконе закрыл. А тот, хоть и забыл себя, но сильный.       – Как много я о нем не знаю... – пробормотал Одди.       – Ты главное забываешь. Тюрьму богов, с полным извлечением жизненных сил. Он там дофига просидел, и вышел, как ни странно, не опустошенным, а с новыми конструктами, да еще и с Адарном. Думаешь, он туда хоть что-то отдал? Он оттуда еще и высосал! Пылесос херов. Если бы он не был моим эннэшше, еще и ведущим, я бы его уже боялся, так как мощь просто колоссальная. Мне кажется, он не в основы, а в Абсолюты метит, – хохотнул Богдан, но как-то нервно. – Не удивлюсь, если и от него часть отожрет. Хотя... – он развел руками. – Отожрал же. Восстановил кота Лиэна, созданного из части Абсолюта.       – Зарвется, и его никто уже не спасет, – буркнул Оддерамус.       – Увы, ему пофиг. Прет буром, как не знаю кто. Ощущение, будто знает, какую ему нишу отвели, и в нее пытается просочиться.       – А какую? По-твоему?       – Я не я буду, если он не на место Лиэна метит, – нахмурился Богдан. – Только силенок достаточно, а ума – маловато будет. Да и... Не его это платформа. Не разрушитель он.       – Севретовы, Бага, буйволы. Или лоси. Прут, не видя ничего вокруг. Что надумали, то и делают.       – Да это я уже понял. Не хочешь у него эстафету перенять?       – Нет, прости, – Оддерамус дернул плечами, понимая, какую ответственность на себя возьмет. – Но ты знаешь, мне кажется, Лиэн ему свое место уступит, еще и спасибо скажет.       – А мы ему это «спасибо» скажем? – буркнул Богдан. – Думаешь, всю жизнь мечтали за вселенной следить? Но это же, блядь, Север... Мать его за ногу. Ему не важно, что он будет делать, ему важно – встать во главе всех, а потом на тех, кто с ним, все задачи и распределить.       – Хочешь, чтобы я с ним поговорил?       – Тебя он послушает, в отличие от нас. Не, мы можем его послать, и быть просто рядом, но он же найдет хер знает кого!.. А тебе, он как своей сучке, внемлет. Как ночной кукушке. Вот и покукуй, на кой куй, ему все это скукожилось.       – Ладно, покукую, – согласился Оддерамус. – Все равно, для закрепления, надо с ним еще раз трахнуться, наверное. А то, я вижу, снова забывает, что ему для ясности разума секс нужен.       – Ты стебешься?! – Бага опустил руки, перестав «творить», а после и утащил Оддерамуса за собой, свистнув ребятам, чтобы их заменили. – За последние месяцы он нас просто... заебал! Пришлось подключать сторонних, чтобы ему было перед кем ноги раздвигать. Не, правда, он в своем коконе сидел, и, считай, раз в месяц появлялся...       – Вот то-то и оно. Я это на себе ощущаю. Еще неделю тому назад буквально тек, желая Рахура, а сейчас – снова полный импотент. Я же его старшая копия. Мне все через года передается, усиленное.       – Выебать бы его всем кагалом... – буркнул Бага.       – Бесполезно. Вы его просто поимеете, равнодушного, потыкаете в него членами, а это не то, – Оддерамус задумался. – Рахура, что ли, подключить?..       – А этот тут причем?! Хочешь, чтобы Дерех под него лег?!       – Да щаззз! Я сам их придушу! Обоих! Нет, Рахур выделяет фермент, который действует как афродизиак. Попрошу его сцедить некоторое количество, для братца. Есть только один нюанс. Я, как его эннэшше, пока не знаю, что он вводит секрет во время секса. Он так только с Ианом поступает. Надо его развести на секс со стрекалами... Но, блядь, из-за холодности Дереха, я перестал Рахура хотеть вообще!       – Фирке? – вопросительно произнес Богдан.       – А не проговорится? Они же друзья... Да и Фирке где-то там, не с нами, пока долетит...       – Долетел уже. Час как. И да, не делай вид, что ты дебила кусок, а не параллель Дереха, к тому же еще и старшая. Именно из-за того, что Рахур и Фирке лучшие друзья, он нам и поможет.       Огненно рыжего прямоходячего кота они встретили у самого портала, и Богдан тут же ухватил того за шкиряк, потащив в сад. Как ни странно, Фирке даже слова не сказал, смирно следуя за человеком, что тащил его за собой.       – У нас к тебе дело есть, мохнатый, – деловито уселся на траву Бага, выставив кувшинчик амбры и стаканы. – Интимное. И сокровенное.       – Не дамся, – Фирке прикрыл свой пах ладонями, на что Богдан только сплюнул, хмыкнув.       – Я еще только котов не ебал. Не, дружище, ситуация куда как интереснее. Ты в курсе, что Одди и Дерех – одно целое, только разнесенное во времени? – Фирке кивнул, чуть встопорщив шерсть. – А то, что твой старший эйрэ выделяет афродизиак? Или что он там выделяет, с чего Одди тащится, как удав по стекловате?       – Ты хочешь его подложить под кого-то? – шерсть на затылке Фирке вздыбилась. – Ты же понимаешь, что я не могу в этом участвовать.       – Рыжий, заткнись, и дай сказать мне, как эннэшше Дереха, – попросил Богдан. – У нас проблема чуть сложнее, чем подложить кого-то. Нам надо взбодрить Дереха, как сексуального партнера, для того, чтобы Оддерамус не оказался полным импотентом рядом с Рахуром. Я более чем уверен, что Дерех сам этого хочет. Мы беседовали о том, что фермент, выделяемый Рахуром поднимает потенцию, и Дрюха хотел получить его. Но, на данный момент, Одди пока еще не ебся со своим эннэшше, получая данный фермент. А нам он нужен. Так как?       Фирке взглянул в глаза Богдану.       – Ты тащил меня за холку, только для того, чтобы спросить, как сцедить с Рахура его секрет? Для того чтобы получить более яркие ощущения с эннэшше?       – А есть проблема? – прищурился Богдан. – Два импотента лучше, чем два сексуально удовлетворенных индивидуума, с одним из которых будет твой друг?       – Давайте поговорим серьезно, – Фирке вспушился полностью, что выдавало его нервозность. – Неадекватный, не имеющий возможности расслабиться Рахур, куда как менее желателен, чем передача вам несколько литров его секрета. Притом, менее желателен для всех.       – А насколько он опасен, не получая разрядки? – поинтересовался Оддерамус.       Фирке дважды налил и выпил амбру, прежде чем поднять взгляд на Оддерамуса, и ответить.       – Три километра, вокруг места его распада, после битвы, не считаются безопасными. Нам приходится использовать антиргавы, чтобы опрыскать все его тело... точнее, все составные его тела, препаратом, понижающим агрессию. И ждать еще сутки, пока он придет в себя и соберется воедино. Если же у него есть партнер, то он сбивает свою агрессию на нем, не повреждая целостности ни своей, ни его оболочки, и приходит в чувство за пару часов. Если же, кто-то во время распада оказался в пределе трех километров, он съедает любую биомассу.       – Вот ты попал, Одди, – хмыкнул Богдан.       – Щеночек, голодный как крокодил... – нахмурился Оддерамус. – Это не я попал, это Рахур не может насытиться, и распадается, для того, чтобы утолить голод, – он ощутил сочувствие. Ему-то данный голод был известен.       – Тебя это не отвращает? – полюбопытствовал Фирке.       – Что именно? То, что он скопище червяков в оболочке? То, что насыщается, когда предельно истощен? То, что его могут насытить эмоции? – Одди пожал плечами.       – Все вместе, – спокойно отозвался Фирке.       – Он просто другой. Иной. Но я хочу быть с ним, и если смогу ему помогать, то не вижу причин этого не делать. Это его особенность. Он не выбирал себе такой жизни.       – Ага, ты еще скажи насчет алтаря душ, – хмыкнул Богдан.       – Алтарь душ? – удивился Фирке. – Оддерамус, ты понимаешь, на что соглашаешься?       – Думаю, что он понимает, – пресек Богдан. – Севретовы, пусть и бесятничают, но своих не бросают. Рахур – часть его души, искроносный, тот, кто может помочь выжить Оддерамусу даже в полном распаде, – улыбнулся он. – Не Рахуру нужен Одди, а наоборот.       – Да, наоборот, – тоже улыбнувшись, согласно кивнул Оддерамус. – Не знаю, может быть, ему достаточно будет меня трахать, но я его люблю.       – Рахур умен, и может подстроиться под любого партнера, чтобы стать ему нужным, – внимательно посмотрел на Оддерамуса Фирке. – Я не знаю, умеет ли исхат любить, но дарить себя без остатка – может. Если твое желание стать ему нужным столь велико, то я буду признателен. Я тебя считал. Ты не причинишь ему вреда.       – Как я могу причинить вред своей душе? – возмутился Оддерамус. – Осколку своего разума?! Или будучи его осколком?! Мы – едины. Конечно, я не позволю собой манипулировать, но быть рядом – естественно!       – Вот так, – согласился Богдан. – Но, как я услышал недавно, для того, чтобы все у Рахура и Оддерамуса было отлично, Одди надо еще пару раз выебать Дереха. Под данным ферментом, или не важно?       – Бага! – прошипелся Оддерамус.       – Нужна синхронизация? – как-то сразу понял Фирке. – Со стимулятором?       – К сожалению. И дело не в том, что я хочу, просто... никто не сумеет это сделать лучше.       – Зная Рахура, я бы предложил эту синхронизацию проводить в его присутствии, – шерсть Фирке постепенно опадала. – Не потому, что тому интересно будет смотреть, а потому, что он поймет, что это не похоть.       – Он же учует свой фермент... – поморщился Оддерамус.       – И что? Это лечебное мероприятие. Хочешь, я сам ему скажу?       – А можно?..       – Раз я предоставляю его секрет для лечения, и знаю, чем это завершится, то уверен, что он поймет. Я поговорю с Берани. Тот изучал фермент Рахура. Может сказать, что нашел еще один вид воздействия.       – Постарайся сделать это в течение следующих пяти часов, – попросил Оддерамус.       – Я понял. Сделаю.       – Ненавижу манипуляции личностью, – буркнул Богдан, когда Фирке ушел. – Но в этом случае, понимаю, что иного варианта нет.       – Хуже, – вздохнул Оддерамус. – Если я не подниму Дереха сексуально, то сам и вовсе буду импотентом. Это же через года усиливается. Я думал, что разорвал эту связь, но нет. Физическую, ментальную, то да, но не сексуальную. Если он загоняется, но не сбивает свою агрессию, то я и вовсе перестаю хотеть.       – Ты его что, ебарем-террористом сделать хочешь? – хмыкнул Богдан.       – Нет, вернуть на уровень, когда он желал секса не только в истеричном состоянии, в котором сейчас находится, а всегда.       – В истеричном? – Богдан напрягся. – Мы упустили?       – Пока еще нет. Пока только рычит, в самоубийственные атаки не бросается. Но выебать его следует... – Оддерамус обернулся на удар распахнувшейся двери, получив от Кармилла контейнер со шприцами, заправленными густой субстанцией.       – Это фермент Рахура, – пояснил он. – Доза рассчитана на вас. Фирке сказал, что тебе тоже понадобится.       – Вот так взял, и перед Рахуром ввел, – буркнул Оддерамус. – И так поймем друг друга.       – Рахур запах своего фермента, введенного в тело, не ощутит. Мы проводили эксперимент. Вам с Дерехом нужна синхронизация. Фирке просмотрел. Адарн ему сказал, что лучше всего будет – совместное проведение времени. Параллельное. Ты с Рахуром, Дерех с Араланом.       – Блядь, я еще только совместно не ебался! – вызверился Оддерамус. – Параллельно, так сказать! Еще чего придумать не могли?!       – Дерех тебе не даст, – пожал плечами Кармилл. – Мне это Адарн сказал.       – Познакомился уже, как понимаю, – пробурчал Оддерамус и, захватив контейнер со шприцами, пошел к Дереху.       – Нахуй! Нахуй, я сказал! Я занят! – разорался тот, когда Одди вошел в кабинет, пройдя к столу.       – Нет, братишка, уже не занят, – поставил он контейнер на стол. – Ты снова забыл, что требуется временами снимать напряжение. Но если раньше приходилось тебя уламывать, то теперь, думаю, будет все немного иначе, – указал он на контейнер с дозами препарата. – Это – фермент Рахура, который поднимает сексуальность на невероятный уровень. Если не хочешь, чтобы я тебя снова заломал и отымел, то ты позволишь себе сделать укол, а после добровольно и с песней побежишь в руки своих эннэшше. Мне, в отличие от тебя, придется хуже. Нужно будет отдаться Рахуру безо всякого желания.       – Ты же сам говорил, что течешь с него, и хочешь его постоянно, – не понял Дерех.       – Три дня тому назад так и было, но ты снова себя загнал, а мы с тобой, пока еще, сексуально едины. То, что чувствуешь ты, в десятки раз сильнее ощущаю я. Так что, тебе просто не до секса, а у меня он начал вызывать отвращение. Давай немного постараемся для общего блага, а?       – Черт с тобой, золотая рыбка, – проворчал Дерех. – Что подставить?       – Шею, – Оддерамус ввел в позвоночник всю дозу, после чего растер место укола. – Препарат я оставляю, если что, твои эннэшше будут знать, как и куда его колоть. А пока, не сопротивляйся действию, не занимайся детоксикацией, а позови кого-то из своих, и иди в спальню. Я там буду тебя ждать.       – Ты?!       – Трогать тебя не буду, клянусь, но синхронизироваться нам потребуется. Увы. Так что да, хоть и за ширмой, но в одной комнате.       Кивнув Богдану, что стоял за дверью, Оддерамус объяснил, как использовать оставленный препарат, а сам прошел к Рахуру и, ухватив его за руку, потащил за собой.       – Что-то случилось, Оддерамус?       – Да, – ввел он его в спальню к Дереху, убедившись, что та разделена на комнаты, образовывая этакий спальный комплекс. – Сейчас нам придется, хоть и отдельно друг от друга с Дерехом, но одновременно, заняться сексом. Он со своими, я с тобой. Нам нужна синхронизация, иначе, он перестанет хотеть своих эннэшше, а я и вовсе перестану любить секс. Я его уже однажды вытаскивал, но, видимо, не полностью вытащил. Фирке, с Берани, нам помогли в этом, так что, ждем Дереха.       – За всю свою жизнь я никогда не занимался любовью под чьими-то взглядами...       – Нас никто видеть и не будет. Мы сможем уединиться в любой из комнат, которую тебе захочется занять. Нам нужна только начальная синхронизация. Но без нее – никак. Увы. Я не думаю, что тебе понравится быть с любовником, который тебя не хочет. А я сейчас, из-за Дереха, достигаю этого уровня полной сексуальной апатии.       – Говорят... Мой секрет, иногда действует на разумных, как возбуждающее... Иан...       – Я это уже знаю. Фирке рассказал, – кивнул Оддерамус. – И передал препарат Дереху. Если ты пожелаешь им возбудить меня, то я тоже против не буду...       Дверь открылась с ноги, и Богдан, в виде яга, вполз в комнату, неся Дереха, уткнувшегося ему в плечо лицом, на руках. Следом вошли остальные.       – Давай, как ты его хотел синхронизировать, – прошипел Бага, уложив Дерезха на кровать.       – Всего лишь зовом, – улыбнулся Оддерамус, склонившись над младшим, едва ощутимо прикоснувшись к его губам поцелуем, рванув его страсть наружу, услышав ответный, полный желания стон-пение, от которого едва на ногах устоял. – Все, пошли, – оперся он на руку Рахура, потащив его в соседнюю комнату. – Теперь нас то, что происходит здесь, не касается.       – А что касается? – ощутив возбуждение, выдохнул Рахур, прижав Одди к себе.       – То, что мне в эту ночь подаришь ты, – судорожно шепнул в губы эннэшше Оддерамус, закрыв за собой дверь чьей-то спальни. Судя по въевшемуся, но приятному запаху, принадлежащей Богдану, и начал раздеваться.       – Позволишь возбудить тебя немного? – предложил Рахур, выпустив стрекала.       – Конечно, – Одди, под двойственным давлением их личного с Дерехом возбуждения, закинул руки на шею Рахуру, и впился в его губы, вздрогнув от нескольких подряд уколов в позвоночник. – И не забывай, что я не материальное создание. Сделать больно, если я этого сам не хочу, ты не сможешь.       – Даже пытаться не буду...       – А вот насчет этого – неверно, – рассмеявшись, Оддерамус упал на простыни, очищенные конструктом. – Я бы тебе посоветовал быть грубее, чем было в прошлый раз. Я люблю яркий секс.       Крик Дереха, полный запредельной неги и удовольствия, заставил на миг отключиться. Если Оддерамус до этого и думал, что может потребоваться какая-то прелюдия, то сейчас низ живота буквально сводило от невероятного желания, и все, что он хотел, это как можно быстрее ощутить Рахура в себе, застонав от проникновения не менее остро, чем Дерех.       Страсть, медовой патокой текла по венам, доставляя удовольствие, дурман фермента, и сдвоенный зов их страсти, туманил разум, а Рахур был достаточно властным и жестким, чтобы не желать его подстегнуть и попросить чего-то большего.        «Дерех, нужна синхронизация!» – твердо, насколько мог, попросил Оддерамус, отдав брату часть своей страсти, получив в ответ такой поток неги, что позорно обкончался тут же. Благо, удовольствия меньше не стало.       Но, что оказалось невероятно приятным потрясением, так это то, что присутствовать в телах друг друга во время слияния они не могли, при этом получая полный ментальный коктейль удовольствия, и контроль друг над другом, если оба не сопротивлялись. И когда Оддерамус, случайно, воздействовал на разум брата, понимая, что тому не совсем удобно, заставив перевернуться, ощутив, как тот, в ответ, занялся его разумом. А после, как ни странно, Дерех решил отдать ему свое удовольствие на откуп, а сам решил заняться удовлетворением его тела. Как-то, со стороны, было виднее, что и как надо. И, осознав это, Одди даже не пытался сопротивляться, добиваясь все большей синхронизации, не удивившись тому, что кончая, они орали в унисон. А еще, порадовался, что Рахуру нужно куда как больше, чем каждому из эннэшше младшего, и тот не устал даже после часового марафона.       Уже под утро, когда Дереха отпустило, и все успели принять душ, а Рахур сумел не только насытить его собой, но и позволить попробовать свою страсть, что оказалась не менее насыщенной, они собрались за столом в центральной спальне.       – Все там обкончал? – хмыкнул Богдан.       – Но все убрал и проветрил, – устало упал на стул Оддерамус, потянувшись к блюдам.       – Как я понял, вы частично менялись сознанием? – задал вопрос Аралан. – Дерех вел себя... не так, как обычно.       – Я же говорил, что нужна синхронизация. Притом, не одноразово. Рахур...       – Я встречался с такой особенностью у одной расы. У них это называлось ритуалом пробуждения, так что, осознав, чем занимается Оддерамус, не мешал ему.       – Совсем не ревнивый? – подначил Грайб. – Ведь, считай, Одди спал с нами, а с тобой спал Дерех.       – Наверное, стоит рассказать, на каком уровне я сталкивался с подобным ритуалом инициации, – Рахур кивнул, когда Одди пододвинул ему кувшинчик амбры, и поставил тарелку с едой. – До совершеннолетия, особи этой расы полностью фригидны. Притом, не на уровне нежелания или равнодушия к сексу, а болезненностью во время оного. Законами темных миров запрещено вступать в интимную связь с подростками этой расы, не прошедшими инициацию. Но после совершеннолетия, при поиске пары, или же по собственному желанию, за определенную сумму, любой может пройти ритуал раскрытия, как он у них называется. Наставник ищет себе партнера, или же выбирает кого-то из подобных наставников, и, синхронизируясь с учеником, у которого даже может не быть партнера в этот момент, начинает процесс пробуждения. Их сознания не сливаются, как у вас с Дерехом, – он тепло посмотрел на Оддерамуса. – Наставник собой подавляет, и показывает все то, что умеет, а так же все то, что ощущает. Наставниками в ритуале раскрытия могут стать только те особи, которые получают максимальное удовольствие от процесса. И подросток, проходя этот ритуал, получает не только знания и умения, но и ощущения своего наставника. Это первичная инициация, но есть еще и вторичная, если подросток ищет себя в не совсем обычных отношениях. Но это уже за определенную сумму. Так что, то, что вы здесь делали, мало чем отличается от подобного ритуала. И да, я понимаю, что для его закрепления, нужно минимум три ночи синхронизации. А так же, понимаю, что для меня такая синхронизация Оддерамуса с любым другим разумным, изменой не является.       – Для меня тоже, – поспешно, но не испытывая противления или ревности, отозвался Одди. – А для вас?       – У нас свободные отношения, – лениво произнес Ридан. – Главное, о чем просит Дерех, не влюбляться в тех, с кем спим. Не дарить им свою душу.       – И со многими ты уже переспал? Кроме нас? – возмутился Богдан.       – Не имею желания. Мне хорошо с вами.       – На воре и шапка горит? – хмыкнул Одди.       – Кроме тебя, еще до встречи с Рахуром, я ни с кем не спал. И после тебя понял, что и не хочу. Тошно. Изменять тошно, – тут же поправился он. – Удовольствия никакого, а проблем – куча. И не только физических, но и моральных.       – Дерех? – обернулся к младшему Оддерамус, отметив, что тот почти спит на плече Аралана.       – Не... не изменял... – пробормотал тот. – Но трахаться – трахался.       – Я не об этом. Попустило? И как тебе дополнительное возбуждение?       – Хреново. Я жрать начал. Точнее, это ты жрать начал. Пришлось Ридана полностью изъять. Вот, теперь, вместо того, чтобы хоть немного разгрузить кокон, я еще более насыщен. Рахур, а ты не хотел бы насытиться? – Дерех зевнул. – Или даже пресытиться энергией.       – Это не Оддерамус жрал, – нахмурился Рахур. – Это я его пил...       – О, так вы оба голодные? – оживился Дерех. – Бага, Ар, – пересядьте, освободите мне стулья для этих двоих. Вашу, живую, не обработанную энергию им можно жрать. Когда я ее обработаю – уже не получится скинуть. А меня уже дергает. Еще сутки такого переполнения, и я пойду в Абсолют свой кокон сливать, или к пожирателям.       – Нафиг-нафиг, – проворчал Богдан, мало того, что встав, так еще и придержал стул для Рахура, а Аралан, улыбнувшись, последовал его примеру, так же придержав для Дереха. – Лучше своих корми. Они хоть не во вред использовать будут.       – Одди, погоди минутку, – попросил Дерех, а после повернулся к Рахуру, ухватив его лицо в ладони, смотря в глаза. – Слушай, чел, как ты жил все это время?.. У тебя же датчик заполненности алым полыхает...       – Ты о чем? – насторожился Оддерамус.       – О том, что он давно уже не силу, а свою жизнь и здоровье жрет. Потому и находится на отдыхе в энергосберегающем... Не обращай внимания, это я в биороиде побывал... Короче, у него своих жизненных сил нет. В минусе. Полном. То, как он подъел тебя сегодня, это все равно минус, притом глубокий. Ему нужно минимум как два кокона влить, чтобы начал соображать на все сто. А чтобы стал тем, кем и должен быть, минимум, один божественный. Все, Одди, я тебя потом напою, если останется что-то, мне пока твоего эннэшше надо в порядок приводить. Ребята, не в обиду, и без сексуального контекста, – посмотрел он на каждого, а после припал к губам Рахура, в поцелуе вливая в него все, полученное за эту ночь, и то, что ему сгружал отряд.       Только сейчас, наблюдая за тем, как золотистым цветом наливается серая аура Рахура, Оддерамус начал осознавать, насколько же его эннэшше был пуст. И удивился, что тот вообще был жив. Видимо, только за счет регенерации, получая все новые и новые части самого себя, пока остальные умирали.       – Да ну нафиг... – озвучил его мысли Богдан, смотря на этот поцелуй, но скорее на то, что происходило с Рахуром. – Как он вообще выживал?..       – Видимо, на одной агрессии, и режиме энергосбережения, – буркнул Оддерамус. – Это же... Кома души... Автопилот... – он дернулся, увидев, как слегка мигнула аура Рахура. – Что это?..       – Переключение кокона, – просветил его Аралан. – Уже третьего. Божественного. Притом, как я понял, Дерех пока его только лечит, не пополняет.       – В смысле? – не понял Оддерамус. – Если это так, то с него должна пыль умерших особей сыпаться!       – Или литься... – прищурился Ридан. – Что, если фермент Рахура – отмершие в процессе регенерации особи?       – Возможно, – согласился Одди, глубоко уйдя в себя. – Получается, что его спасла только эта, невероятная регенерация?..       – Именно, – оторвался от губ Рахура Дерех. – Только она. Прости, ковбой, но я тебе больше не могу дать ничего. Залечил все, что мог, поднял на уровень живчиков, но кокон твой пополнять будет только Феникс. Ваш Феникс.       – Так я себя ощущал, только в день, когда впервые вылез из биокапсулы, – медленно произнес Рахур. – И думал, что это мой предел.       – Нет, Рах, это только твое начало, – мотнул головой Дерех, и улыбнулся. – Зато я излишек сбросил, и это пиздец как круто!.. – он отклонился на спинку стула, потянувшись. – Думаю, если бы я слил все, что меня переполняет, и секса бы не потре... – Одди хлопнул его по затылку, – отцепись от меня! И все будет в норме! – возбухнул Дерех.       – Сказал бы еще, как... – нахмурился Одди. – Я и так, как смог, все отцепил. Физику, моральность, ментал... А вот секс не могу.       – Не сопоставляй меня с собой, и все, – буркнул Дерех.       – Думаю, здесь нужно решать от противного, – спокойно отозвался Аралан. – Пока вы едины и идентичны, вы будете зависеть друг от друга. Вариант решения один. Вы должны быть синхронизированы так часто, чтобы понять, что желаете заниматься любовью только сами, с теми, кого желаете, без соприсутствия сознаний. И тогда вы сами себя разделите. Рахур, прости, это будет тебе неприятно, но всех, кроме меня, кто находится здесь, Оддерамус любил. И он хочет оставаться с ними, хотя бы через ощущение любви Дереха. Он тянется к этой связи, не желая ее обрывать. Сопереживает. И по этой причине, не может себя отделить.       – Я могу помочь?       – Да, – кивнул Аралан. – Отнестись к синхронизации спокойно. Не дави собой, не пытайся сделать ее болезненной. Одди тебя любит, и это неопровержимо. Он просто не может оставить их, – указал он на Ридана, Грайба и Богдана. – И не как любовников, а как тех, кому нужна его помощь. Он все еще живет тем моментом, когда они были слабее его. Не знаю, как вы относитесь к детям, но Одди эту троицу опекает, как может.       – Ты стебешься? – поинтересовался Богдан. – Он мною трахал себя. И он меня опекает?..       – Физика и ментальность не часто совпадают. Но я хотел бы, чтобы ты вспомнил, как себя вел с тобой Оддерамус, когда вы были вместе.       Бага нахмурился и замолк.       – И, что получается? – поинтересовался Дерех.       – Оддерамус испытывает, искаженную темными мирами любовь покровителя. Показывать то, что все вы в покровительстве не нуждаетесь – гиблое дело. Это противостояние подростков. Он должен устать от покровительства вам. Но действовать наперекор, или же возмущаться – нет смысла. Куда действеннее будет соответствие его реальным желаниям, но слегка гипертрофированное. Без юношеского максимализма.       – Вот ты задачу задал... – удивился Дерех. – Это как?..       – Испанская забастовка? – прищурился Богдан, и Аралан, улыбнувшись, кивнул.       – Да ну вас нахуй!.. – буркнул Оддерамус. – Давайте как-то все проще...       – Нет, дорогой, это лучшее, что можно с тобой сделать, – Богдан поднял стакан с алкоголем. Следовать точно и полно. И ни шагу в сторону.       – Я уже испытываю неприязнь к вам, – буркнул Оддерамус.       – Естественно. На это все и рассчитано, – расхохотался Дерех, а после поманил Оддерамуса за собой, в комнату Ридана, как понял Одди по запаху, и прижался к нему всем телом, обняв за плечи. – Спасибо тебе. Мне кажется, я давно так не отдыхал... – Дерех все не разрывал объятия, и Оддерамус прижал его к себе, давая понять, что готов помочь всегда. – Одди... – младший поднял с его плеча голову, чтобы смотреть в глаза. – Ты когда будешь готов на Нерею? Завтра? Послезавтра?..       – Сегодня, – улыбнулся Оддерамус. – С условием, что мы продолжим синхронизацию, при первом возможном случае.       – Сейчас, или чуть позже? – Дерех перестал обниматься.       – Если ты думаешь, что мне нужно поговорить с Рахуром, то ошибаешься. Мы уже все решили. После Нереи, чтоб ее, мы идем к алтарю душ. Это неизменно.       – Хорошо, предупрежу сейчас всех, – согласно кивнул Дерех, открыв дверь. – Так, народ, мы отправляемся в наше мироздание. Рахур, тебе пока туда нельзя, там энергии нестабильные. Я вернусь скоро. Кстати, Рах, я бы очень хотел, чтобы ты присутствовал на представлении дар-кэй моих воинов, и их аккредитации, так сказать. А, может быть, и обучении. Все же мы – чужаки...       – Решим этот вопрос, – согласился он. – Когда меня отправляют на Нерею?       – Когда там будет создан плацдарм. Притом, твоим альдом. Если я не ошибаюсь, то Фирке с командой, освободили его из темницы...       Рахур резко поднялся.       – Я должен это узнать лично у них!       – Блядь... – выдохнул Дерех, и Оддерамус ощутил ушедший пакет информации. – Ну, иди, узнавай...       – Простите, за прерванный вечер, – склонил голову Рахур, а после стремительно вышел.       – Успеешь определить Одди? – чуть взволнованно нахмурился Богдан.       – Последние дни этим и занимался, – согласился Дерех.       – Ну, тогда беги, устраивай своего братца в его крепости. Главное, не забывай, что если будешь долго бегать, то применим лекарство от Рахура, – хохотнул Грайб.       – Вот уж, точно, не откажусь, – хмыкнул Дерех, открыв портал на Нерею. – Одди, жду.       – Иду, – согласился тот, и, стоило переступить портал, как поморщился. – Теперь понимаю, что ты говорил насчет конструктов. Одна мысль о них доставляет боль. Магически неполноценный мир.       – Скорее, именно полноценный, – не согласился Дерех, открыв портал в пустыню, кивнув Одди на красивую крепость, в стиле замка Адарона, золотисто-рыжую, стоящую в таких же золотых песках. – Это – твой дом. Точнее, не твой, а Рэджаса...       – И кто такой Рэджас?       – Легендарный маг тьмы, живший на Нерее. Может, он когда-то и существовал, не спорю, и даже строил замки, но нам надо было устроить тебе лежбище как можно дальше от разумных этого мира. По легенде, ты нашел этот замок, смог его активировать и начать жить в нем. Я не стал усложнять и без того тяжелую операцию по установке данного замка, так что, дополнительного пространства в нем нет. Но, все, что тебе потребуется для жизни, я в нем оставил. Идем, расскажу. И заодно поведаю тебе легенду, по которой ты будешь жить в этом мире.