Воля не моя

Глава 2. О Мерлин, Блэки, сколько вас? — Рад, что тебе нравится моя комната! — услышала Гермиона голос совсем рядом и испугалась до потери пульса. Она повертела головой в разные стороны и, не найдя никого, выглянула за дверь. Никого не обнаружив и там, она зашла обратно в комнату и села на диван, потирая руками виски. «Наверное показалось…» — подумала она, но тут же услышала голос снова: — Наверх смотри, Гермиона. — девушка подняла голову и увидела над рабочим столом картинную рамку, а в ней двигался молодой парень, лет восемнадцати, с бледными острыми чертами лица, гладкой кожей, темными волосами под короткое каре и серыми глазами. Гермиона открыла рот, но не смогла сказать ни слова. — Не бойся, ты же знаешь меня. Мы, можно сказать, заочно знакомы уже четыре года. Я уже давно наблюдаю, что каждое лето ты останавливаешься в моей комнате. А в течение года слышал от Ордена рассказы о тебе. Ты тоже слышала обо мне, ведь так? — говорил портрет. — Рег… Регулус Блэк? Верно? — наконец-то к девушке вернулся дар речи. — О да, юная леди, это я. Ты так выросла, Гермиона! Когда я увидел тебя впервые тебе было всего пятнадцать. Как быстро летит время! Сейчас ты уже моя ровесница. — Регулус продолжал улыбаться. — Ты следил за мной всё это время? — гриффиндорка нахмурилась. — Ну, по скольку ты не видела меня все эти годы, врятли. Я входил в рамку только ночью, когда ты спала. Так я не подглядывал за тобой, ты была ещё маленькой, я боялся, что ты испугаешься, позовешь моего брата или Рема, и они завесят мой портрет партерами, как у моей мамаши. — Сразу видно, ты плохо знаешь меня. Я не испугалась бы движущегося портрета в пятнадцать лет! — Это я подумал при первой встрече с тобой. Однако сейчас я знаю про тебя многое, так же как и о Гарри Поттере и о Рональде Уизли. Кикимер читал мне каждый выпуск Ежедневного Пророка. Я знаю не меньше других. — Как так получилось, что ты живой в портрете? — Его написали за 3 дня до моей смерти. Родители настаивали. Возможно, Вальбурга чувствовала, что со мной что-то произойдет и заказала меня написать. Я тогда сразу об этом не догадался. Только сейчас, спустя столько лет. — Почему ты зовёшь мать по имени? — Наверное потому, что спустя столько лет я, наконец, понял своего брата. Понял, почему он сбежал и какие идеи нашей семьи отвергал. Понял, что глупо поклоняться всей этой херне с чистотой крови. Особенно понял я это, когда ты начала жить в этом доме. Ты ведь маглорождённая. Но ты умнее всех моих бывших чистокровных друзей вместе взятых. —А тебе не скучно висеть здесь одному в огромном доме столько лет? — Ты задаёшь слишком много вопросов, малышка Грейнджер. — Регулус хитро улыбнулся. — Эй! Я не малышка. Ты мой ровесник! — Но-но, не забывай, что ты родилась в тот год, когда я умер. Так что формально я в два раза старше тебя. Да и к тому же ты ещё даже Хог не окончила. — Я не закончила его из-за Битвы, если хочешь знать. Так ты ответишь на вопрос? Регулус сначала думал, а потом ушёл за раму. Гермиона подумала, что он не вернётся и собралась выходить из комнаты, но услышала голос: — Раньше я не чувствовал скуки, одиночества. Я много думал и рассуждал, а ведь было о чём, болтал с другими портретами, с Кикимером. Но потом это начало надоедать… — он замолк на несколько мгновений. — я хочу попросить тебя кое о чём. — О чём же? — Я знаю, что у вас скоро начинается учебный год в школе. Так вот в последний день перед отъездом сними мой портрет и положи в сумку с заклятием расширения. Я хочу поехать с тобой. Я хочу увидеть Хогвартс, ещё хоть раз в жизни. — Думаю это можно устроить. Тебе даже не придется жить в сумке — я староста, у меня своя комната, я могу повешать тебя, если хочешь. — ответила девушка, хорошо подумав. Она прокрутила в голове все школьные правила и поняла, что даже если её накроют с портретом, она ничего не нарушает. — Это было бы более, чем замечательно. Тогда договорились. Тридцать первого августа заберёшь меня отсюда. И не говори пока своим друзьям о моём портрете. Хочу быть конфиденциальным до последнего. Люблю интригу. — от снова обворожительно улыбнулся. — До скорого. — И вышел из рамки. — Давай… — шёпотом отозвалась Гермиона. Она вышла из комнаты и прикрыла дверь. Зашла в комнату Сириуса, которая была рядом. Здесь было всё так же, как и у Рега, только в красных тонах и не было портрета. А жаль. Затем девушка заглянула в комнату Андромеды Блэк. Здесь стояла фотография маленькой Нимфадоры Тонкс. Джинни поставила её сюда, в комнату её матери на память, сразу после Битвы. Далее была комната Беллатрикс Блэк. У Гермионы по коже пошли мурашки. Шрам на руке закололо от воспоминаний о пытках в Малфой-Меноре. Гермиона хотела открыть дверь, но ручка не поддалась. — Алхомора. — но дверь всё равно не открылась. Тогда девушка пошла дальше, решив потом разобраться с этой странностью. Следующая комната была комнатой Нарциссы Блэк. В отличие от других комнат, кровать здесь была не заправлена, покрывало помято. «Теперь понятно, какие уборки наводят тут Гарри и Джинни каждые два дня!» — усмехнулась Гермиона. На стене у Нарциссы тоже висел портрет, но, конечно же, не её. На нём была женщина, лет пятидесяти, с короткими русыми волосами, очень стройная и красивая. Она молчала, но смотрела на Гермиону. — Вальбурга знает, что ты ходишь по дому? Она ненавидит таких, как ты. — довольно грубо отозвалась женщина с портрета. — Знает, она уже четвертый год верещит на счёт этого. — так же грубо ответила Гермиона. — Извини, не хотела обидеть тебя. Просто понимаешь, после смерти надо поддерживать статус семьи и всё такое. — ответил портрет. — Вы ведь Друэлла? Друэлла Блэк, верно? — Гермиона посмотрела ей в глаза. — А я смотрю ты хорошо знаешь нашу семью. Хотя лично знакома была только с Сириусом, не так ли? О да, можешь не отвечать. Мой племянник Регулус рассказывал мне о тебе, но я не решалась пройти на его портрет и увидеть тебя в живую, мисс Гермиона Грейнджер. — Почему все знают обо мне? — Ну ты личность весьма медийная, хоть и грязнокровка. — Гермиону как током ударило от этого слова. От Друэллы это не скрылось. — Прости, привычка. Ты ведь многого добилась сама, а не просто вышла замуж за богатого человека, как мы с сестрой. Это заслуживает похвалы. Но в большинстве я слышала о тебе не отсюда. Мой портрет связан с портретом в Малфой-Меноре. Я вижусь там часто с дочерью и внуком. Из их разговоров я о тебе то и узнала. — Что? Малфои разговаривают обо мне? — Не смотри на обложку, Гермиона, внутри скрывается совсем другое. — Простите мою дерзость, миссис Блэк, но к вашей старшей дочери это не относится. — грустно усмехнулась Грейнджер. — Белла всегда была странной, но я не ожидала, что настолько. Я слышала в Меноре, как она пытала тебя. Я просила Нарциссу остановить её, но они ничего не могли сделать, иначе они не перенесли бы гнева Тёмного Лорда. И я ушла на этот портрет, чтобы не слышать твоих криков. — Она вырезала мне на руке «грязнокровка»… — Она попала под влияние отца больше, чем Дромеда и Цисса. Её насильно выдали замуж за нелюбимого. Она повторила нашу судьбу. Вышла за статус, поддерживала идеи о чистоте крови. А потом ещё и присоединилась к Тому. Я изначально была против, но Сигнус велел мне не вмешиваться и поддержал её. Потом и Регулус присоединился к нему. Вальбурга была так горда им, а Орион особенно. Одна я не понимала ни его идей ни то, за что он борется. И только когда Рег погиб из-за него они задумались, что это было неправильно. — Почему вы называете Вальбургу сестрой, если она сестра вашего мужа? — Привычка. Мы знакомы с детства. Вместе учились в Хогвартсе. Когда я вышла замуж за её брата, мы стали ещё и жить в одном доме. Она мне была как сестра. Да и ты наверное знаешь, что все чистокровные волшебники связаны. Мы все друг другу какие-то родственники. Тут дело не в крови, а в близких отношениях. Вальбурга вообще вышла замуж за их с Сигнусом троюродного брата и это считалось нормой. Рада, что сейчас эта чепуха прошла. Правда я искренне боюсь, что Драко женят на какой-нибудь чистокровной дурочке, которая из себя будет ноль без палочки. По типу этих Гринграсс или Блустроуд. Люциус до сих пор болен этой манией по крови. Зря вы отмазали и его от Азкабана тоже, надо было, чтобы судьбой моего внука распоряжалась только Нарцисса. — Друэлла гордо вздёрнула голову вверх. — А что на счёт Андромеды?.. — Гермиона задала вопрос тихо, так как не знала, можно ли вообще спрашивать о той, кого изгнали из семьи. — Я чувствую страх в твоём голосе. Я расскажу тебе в следующий раз о ней. Ты же придёшь ещё за Регулусом. Тогда и поговорим. Для меня эта тема слишком серьёзная, мне стоит подумать. — Как скажете. До свидания. — Гермиона уже собралась уходить, но её окликнули: — И да, мисс Грейнджер, передай своим друзьям, что я конечно за ними не слежу, но им стоит входить в комнату со стуком, чтобы я успевала уйти. Слава богу Цисса не знает, что творится у неё на кровати. Если здесь будет зачат маленький Поттер, я попрошу чтобы она была его крёстной. — миссис Блэк и Гермиона вместе засмеялись. — Хорошо, я передам. Девушка вышла из комнаты. Она вспомнила, что хотела спросить про дверь в комнату Беллатрисы, но решила что на сегодня «для малышки Грейнджер» вопросов больше, чем достаточно. Она зашла в камин и произнеся «Нора» тут же оказалась в уютном доме семьи Уизли. На неё сразу набросилась миссис Уизли, прямо как её дочь несколько часов назад: — Гермиона, с тобой всё в порядке? О это ужасное нападение! К нам уже приходили из Пророка, искали тебя, чтобы ты им всё рассказала, но я сказала, что ты домой не возвращалась. Ты была на Гриммо так долго? Что ты там делала, солнышко? — Мам, мам, у неё сейчас голова лопнет от вопросов. — Гермиона была благодарна Джинни за то, что та отвлекла мать. — Папа вернётся с работы, тогда она сразу всем и всё расскажет. — и рыжеволосая увела подругу в комнату, за что та была ей очень благодарна. Несмотря на насыщенный день, у Гермионы в голове сейчас стояла одна проблема. Она озвучила её сразу же, как они зашли в их комнату и наложили «Оглохни». — Ты столько времени обманывала меня? — О чём ты? — Джинни нахмурила брови. — Вы не убирались с Гарри на Гриммо, а трахались каждый раз, заставляя при этом убираться Кикимера, чтобы была видимость. — Что? Нет… — Не отрицай. Я всё знаю. — Но… Как? — Кровать в комнате Нарциссы смята. К тому же там весит портрет Друэллы Блэк, которая, кстати, просила вас предупреждать, когда вы вваливаетесь в её комнату на кровать, чтобы она успевала уходить. — А… Гермиона, прости, что наврала, я просто не знала, как… — начала Джинни. — Дело не в том, что ты мне наврала. А в том, что ты не рассказала мне об этом с самого начала! — Гермиона шуточно нахмурилась. — Я твоя лучшая подруга и хотела узнать всего тебя их первых уст, а не от какого-то портрета. — Блин, Гермиона, я думала, что ты и правда на меня обижаешься. — младшая Уизли выдохнула. — Обижаюсь. Но перестану, как расскажешь, как и когда у вас это всё началось… Женские разговоры продолжались примерно час, пока девочки не услышали, что вернулся Артур с работы и всех позвали ужинать. А Гермионе предстояло снова переживать сегодняшнее утро и вспоминать, как она чуть не откинулась от панической атаки прямо на глазах у Драко Малфоя.

***

Он не любит синеоких Только почему-то влип А такой был одинокий тип, тип, тип, тип Я ему кричу: «Не трогай!» А душа танцует стрип Вся такая недотрога Типа, типа, типа, типа…¹ © Мари Краймбрери

***

— Ты уверен, что это были они? — Блейз смотрел на волновавшегося друга, который маячил по комнате туда-сюда. — Чёрт, Блейз, конечно. Я знаю все их схемы ударов, я ведь был одним из них. Они действовали, как они. Это были они. Это были грёбанные Пожиратели Смерти. — зло ответил Драко. Но злился он не на мулата, а на свою бывшую «компанию». Слизеринец посмотрел в окно, которое являлось единственным источником света в темном номере Дырявого Котла. — Думаешь, нападение было случайным или готовилось на тебя? — спросил Забини спустя несколько минут молчания. — Может и случайно. Может на меня. А может и на неё. — спокойно ответил блондин. — Неё? Грейнджер? — Мг. — Мерлин сохрани если её убьют на наших глазах. — Драко удивился словам Блейза. — Чего ты смотришь? Нас же затаскают по интервью во все магические журналы, спрашивая «расскажите пожалуйста, как была убита героиня войны Гермиона Грейнджер? Кто это сделал?» — и Забини изобразил репортёра. Малфой хмыкнул. — Знаешь, спустя года я всё меньше желаю ей смерти. Молчи! — крикнул Драко, когда увидел, что друг уже начинает показывать, как плачет на их с Грейнджер свадьбе. — Никогда. Я не настолько хочу загладить свою вину перед магическим сообществом, чтобы жениться на Грейнджер. Нет-нет-нет. — Ну-ну… — тихо прошептал Блейз и решил перевести тему. — Через неделю в Хогвартс? — О да. Так мало всего прочего, меня на вокзал ещё и будут сопровождать. — мучительно произнёс Малфой. — Что? Зачем? — Я ведь бывший Пожиратель Смерти, забыл? Если бы не Поттер, Уизли и Грейнджер, я бы наверное сидел уже в Азкабане. — Брось. Ты ведь не убивал. — Они бы затащили меня туда за отцом, это и гиппогрифу понятно. — Они довольно умный кстати… — Кто? — Гиппогрифы. — Мерлин, Блейз, это ты сейчас типа пошутил? — ухмыльнулся Драко. — Вообще-то да, но это уже не важно. — так же ухмыльнулся Забини. — Кто тебя будет сопровождать? — Какое-то министерское лицо. Пока не знаю кто, но точно кто-то, у кого дети тоже едут в школу. — Мне можно будет с тобой? — Конечно. Меня ведь не под стражу ведут, а просто посадят на поезд. Прямо как родители в детстве… — Драко задумался. — Ладно, я пойду к себе. Спокойной ночи, Драко. — Блейз встал с кровати. — Спокойной, Блейз. — блондин даже не обернулся. Как только дверь за другом захлопнулась, он ударил кулаком по окну. Благо, стекло было толстое. Шёпотом он произнёс: — Прокля́тый Люциус. Умри. Оставь меня и маму в покое.