Купальский венок

      Не было большего горя для Цинсюаня чем то, что его дом пометил нечистый дух. Только услышав, что его нашли парень упал духом, встал на колени и запричитал так словно неминуемая смерть ему грозит:       - Прости меня, Варварушка. Ой, балбес я окаянный. Ой не видать нам житья теперь в доме. А если братец узнает, что я натворил - сам мне голову открутит. Ой, дурень я безголовый!       - Да что ж ты хоронишь себя раньше времени? - возмутилась нянька и подняла юнца с колен. - Ну ка быстро приди в себя! И не смей больше такое говорить, поправим все и будешь жить дальше, василек мой.       Цинсюань, чего уж таить, и правда испугался до смерти. Что делать? Идти в церковь, креститься? Али обращаться к местной ворожее? Всяко лучше конечно идти да причащаться, каяться в том, что ты грешил, но... Цинсюаня душой тянуло туда, откуда шла родовая сила - из многобожия. А обратиться к волхвам уже нельзя, перевелись они в краю родном поле крещения Руси. Поговаривают, что местный батюшка Федор тоже когда-то был волхвом, но пришлось встать на сторону Князя и теперь не может помочь. Обет перед богом дал.       Думал юноша целый день, маялся, не мог выбрать меж двух огней. Оттого брался за любую работу без разбору: дрова рубил, воду носил, чернавкам помогал. Даже к кухаркам помочь набивался да только те его прогнали с кухни, ведь негоже купеческому сыну заниматься бабьей работой. А пока думал юноша о своём горе вспомнил он что было ещё одно препятствие, которое не давало ему принять веру. С братом было дано обещание, что будут они вместе и делать все будут вместе. Если захочет Уду веру принять русскую, то и Цинсюань примет, а если захочет уехать в Поднебесную, тоже поедет безоговорочно. После смерти отца и матери у них больше не осталось родных, так и держатся друг за дружку.       Оторвала его от раздумий нянька, уже ближе к вечеру. Оказывается пока парень маялся да причитал что делать и как поступить, Варвара сходила до местной ворожеи. Алатырка - так звали ворожею - была стара как свет, могла чем-то да помочь. Дала она на ночь сушеную полынь, васильков, вербы сушёной да сон-травы для успокоения дитя. На ночь наказала разжечь все да оставить дымиться и окна не открывать, а то нечистый может даже сквозь дым залезть в дом чтобы творить злые дела. А назавтра чтобы младшему сыну купеческому явиться к ней. Расскажет она ему что нужно сделать чтобы избавиться от нечистого, чтобы оставил его в покое и забыл тот путь к дому его.       Так и прошёл вечер до самой полуночи. Сладив дело нехитрое, сидели чернавки с Цин-Цином до самого зёва неумолимого, вышивали. А как начали себе колоть пальцы от сна, так их юнец послал спать ложиться. Девки конечно нехотя поднялись, но ушли в своих комнаты - негоже в хозяйской спальне ночевать.       И вот Цинсюань зажёг сон-траву, лёг в опочивальне, да только сон не идёт. Душно ему стало от дыма и летней жары. Дай думает, сейчас приоткрою щёлку, подышу свежим воздухом да усну спокойно, а завтра пойду сам к Алатырке за волшебными словами и травами. Отрыл окошко, да пока дышал - уснул. Незаметно прошло время, уже и за полночь дело шло. Полный месяц в небе висит высоко, лучина давным-давно сгорела, а дымящаяся сон-трава потухла, ни дымка. Только запах остался медовый, сладкий-сладкий как сон. И чует Цинсюань как его ласково по голове гладят. Легко-легко, словно паутинка садится на кудри каштановые. Не сразу сообразил отрок, что не ветер его гладит - мертвец пришёл повидать любимого, а как сообразил так и остолбенел, ни голову поднять, и руками двигать не может. Словно цепями чугунными сковало. Ох и зря он не послушался ворожею. Теперь нечистый его схватит и унесёт в своё болото или реку и утопит, сделает таким же. Но мертвяк не спешил его хватать - всё гладил и гладил, словно полюбоваться хотел подольше.       Цинсюань уже и проснулся окончательно, а двинуться с места не мог. Страшно ему стало до одури. Сейчас повернётся и снова увидит эту страшную рожу. Не хотелось ему снова смотреть на улыбку мертвеца и в пустые очи вглядываться.       И вдруг покойник ему говорит:       - Не бойся, не страшный я сейчас. - Глубоким голосом лукавил нечистый.       Цин-Цин уже и думал прощаться с жизнью. И напоследок взглянет на него. Уж лучше помирать взглянув в лицо губителю, чем сидеть и дрожать скрутившись в калачик как ёжик. И вот поднимает глаза юноша, страшится до жути и узла в животе, но вместо страшной рожи нечистого видит он только молодца красного. Не слукавил. И смотрит Цинсюань на него как заворожённый. Прямой нос, узкие глаза пылающие янтарём, тонкие бледные губы и такая морочащая голову улыбка, скупая, но словно милая сердцу. Так и застыл купеческий сын на месте, налюбоваться не мог, да все думал про себя:              

«А может я всё ещё сплю?»

      

«Наверняка на меня подействовала сон-трава и мне это снится. Хороший сон...»

      И заметил Цинсюань, что сейчас словно кувшинки цвели вокруг и запах было настолько приятным, сладким, что голова закружилась, хотя в прошлый раз смердело тиной да трупным запахом. Не зная что делать юнец отвернулся густо покрываясь румянцем. Ну не видел он людей краше, оттого и в груди будто заметался ветерок. А как повернулся увидел что нечистый уже и поодаль от дома стоит, словно ждёт его. Ох и любопытно стало отроку, отчего навь его за собой зовёт. Открыл окно, высунулся из проёма, спрыгнул на земь да побежал до мертвяка.       Тот оказался выше купеческого сына на целую голову, а ведь сам младший Ши не был мал ростом. Зато как строен словно статуэтка хрустальная; светлокожий, почти что бледный; чёрные как вороново крыло волосы струящиеся по плечам; и одежда богатая, как у боярского сына какого-нибудь. А на голове тот самый венок, уж день прошёл, а тот выглядит так словно его только-только связали и ещё не пускали по реке. Дорога видимо находка нечисти.       Хотел было спросить Цинсюань куда это его ведут ночью, но оглянуться не успел как утопленник уже успел оказаться у опушки леса. Юнец стоит и думает:       - Если пойду с ним, вдруг утащит меня в реку... вдруг обманывает. Но если бы хотел - уже бы утащил... Может ему просто хочется пообщаться. - наивно расположил мысль у себя в головушке парень и неспешно побежал за навью. А как добежал, нечистый спокойно пошёл по тропинке в лесную чащу.       Пахло травой и берёзовым соком, в кустах сверчки затягивали свою ночную песню, а светлячки мягко освещали путь для двух молодцев. Шли они неспешно, молчали все время. Чем дальше уходили они в лес, тем уже становилась тропинка, оттого и Цинсюань с покойником шли так близко друг к другу, того гляди и за руки возьмутся, но не храбрится ни тот не другой.       Так и дошли они до самой реки. Шум воды успокаивал юношу ещё сильнее, чем сон-трава, поэтому присел Цинсюань на бережок, поближе к траве чтобы ноги не замочить. Ах, вот бы все это длилось и дальше, но уже скоро должен быть рассвет. Видно было как небо светлеет, а юноше хотелось смотреть только на...       - А как зовут тебя?       - Черноводом кличут меня местные,а при жизни звали Хэ Сюань.       - Хэ Сюань? Имя у тебя ненашенское. Ты из далёких земель?       - Поднебесная моя родина, но умер я на чужбине, вот и скитаюсь по болотам и озерам. Водяной, мой покровитель и владыка, позволил остаться в его водах. Нынче и живу я в его обители как советник. Но имею право выходить из дома когда хочу. Видел, что люди празднуют у вас какой то праздник и хотел посмотреть, но не ожидал что ко мне приплывет венок... А как увидел тебя... Не знал, что ты появишься да скажешь заветные слова.       Смутился Цинсюань, раскраснелся как девица стыдливая.       - Если так понравился, почему испугал меня...       - Случайно вышло, уж прости меня. Вся нечисть имеет несколько обликов и я в том числе. Слышал о полуденнице?       Цинсюань заинтересованно посмотрел на Сюаня.       - Бывает в полдень встретишь старуху страшную как смерть с граблями, а бывает красивая высокая девица. Да что так, что эдак - заставит танцевать до смерти или просто напросто убьёт.       Рассказ был жутким, но интересным, знал что в поле в полдень нельзя выходить, а почему ему не объясняли. Да и сам он в поле не был, не знает какого это работать в жару.       - Ты многое знаешь наверно... - Глаза отрока зажглись как денницы. - А расскажешь ещё что-нибудь? Мне очень интересно, няньки молчал больше или говорят о делах бытовых, а о нави я редко слышу, интересно что там у вас. Расскажи мне о русалках. Они правда могут защекотать до смерти?       - Верно думаешь. Они весёлые и очень игривые девушки, только не знают меры. Вот и щекочат до последнего вздоха. Ты если встретишь, полынью в них кинь. Никакая нечисть не любит полынь.       - А как же ты тогда пришёл ко мне, если из моей комнаты дымом жжёной полыни валило?       - Ждал когда проветрится. Да и ты открыл мне окно. - с улыбкой ответил утопленник. - Не хотел чтобы я приходил?       - Я испугался жутко. Я думал что ты хотел меня в реку за собой утащить...       - Могло быть и так, ты меня не злил и вреда озерам не приносил. Будь спокоен.       Они сидели очень долго. Тихие рассказы о кикиморах, о свадьбе Водяного с Водяницей, о утопленницах заинтересовывали юношу сильнее с каждой историей. Того гляди и может когда-нибудь познакомится с Бабой Ягой и остальной нечистью. А может вообще будет играть с тем самыми русалками, было бы интересно узнать какие они в самом деле. Столько всего он узнает по Но внезапно прокричали первые петухи. Птичий крик испугал сильнее, чем навь, отчего Цинсюань вскочил с места оглянулся на Хэ Сюаня. Тот стоял и смотря на воду, а потом повернулся к своему ненаглядному.       - Пора уходить, пока третьи петухи не прокричали.       - Уже?... - разочарованно спросил отрок смотря как небо совсем посветлело.       - Прости, но мне уже пора...       - Ты правда придёшь?... Тогда... Ты ведь найдешь дом? - Тут же прокричали вторые петухи.       - Найду, обязательно найду. А еже ли хочешь сам прийти - иди к озеру через лес, перед тем как ступить на земли лешего, постучи кольцом о дерево три раза и спроси разрешения войти во владения, если разрешит войти тропу чистую увидишь. По ней иди, не сворачивай. - Красивое витиеватое золотое кольцо тут же было надето на указательный палец Цинсюаня. - Прости что так быстро прощаемся.       - Ничего... я буду рад встретиться с тобой.       Мягким поцелуем в лоб закончилась их встреча. Третьи петухи только-только прокричали и никого рядом с юношей не стало, будто все это время был только один, но о том, что это не сон напоминало колечко, которое Цинсюань нежно погладил большим пальцем по завиткам.       Теперь ему не хотелось чтобы Сюань исчезал из его яви просто так. Даже, если пойдет к Алатырке, слов волшебных не впустит в головушку, не скажет слова волшебные да обряд не проведёт. Будь что будет. Даже если теперь его суженный мёртвый.