Aster

      Снова эта чертова пустая комната. Так в ней сыро, скорее из-за нагнетающего чувства одиночества, и обильных дождей в виде ядовитой желчи. Уже буквально каждая собака знала и стремилась пролаять свою порцию гневных позывов по отношению к единственному Рагнвиндру. Та злосчастная кровать скрипнула, как только юноша приземлился на неё, перекатывая весь вес на ноги.       «Его улыбка…» — Руки схватились за волосы, прямо у самых корней. А в голове мелькнула ещё одна мысль

«Хочу увидеть ещё»

      Он уперся руками в колени и сидел будто по струнке ровно. Хотелось выдохнуть, чтобы этот чертов камень, в коем-то веке, упал с души, но с каждым вдохом камень все сильнее и сильнее давил. Казалось, от него совсем не избавиться.       Если бы Дилюк оказался в воде, его в первые же секунды потянуло ко дну, такому глубокому, где давление будет выбивать воздух из легких, лишая того сознания. Его же демоны душили с такой же силой, если, даже не сильнее задевая грудную клетку, сжимая её под разными, угодными только им, формами.       Невозможно было расслабиться, каждое движение мощнейшим эхом отзывалось во всех частях тела, как при неудачном сеансе иглоукалывания.       «Я хочу его» — взгляд опустился вниз. Член наливался кровью каждый раз, стоило лишь Рыжеволосому веснушчатому чуду поселиться в его думах. Рука было потянулась к резинке штанов, а в ушах стоял звон.       Резкий стук все же заставил его вернуться в здесь и сейчас. Он был глуховат, и не совсем решителен, а может и совсем не резким и это, лишь в силу своей задумчивости, красноволосый сам себе внушил. Дверь отварилась, свет из прихожей мягко залил своим желтоватым светом половину комнаты. Парень подскочил, лишь заметив тень, укутанную тем самым янтарно-красным светом.

Вот оно. Глоток воздуха.

— Я слышала некоторые вещи, — Гуннхильдр прошла дальше в комнату, совсем не требуя ответа, — давай поговорим.       Она владельчески прыгнула на кровать гриффиндорца и улеглась на спину, аккуратно сложив свои крохотные, красивые ручки на пышной груди.       Вдох. Перед смертью все же не надышишься. Парниша присел рядом, повернув голову к девушке. — Я люблю Лизу. В смысле профессора Лизу, — она улыбнулась, закрывая своими ладонями глаза.       Огромный булыжник, так безжалостно придавивший ранее его душу, будто дал трещину. Им не нужны были слова, чтобы донести друг-другу, что все закончено. Будто глоток нового воздуха. — Я не находила подходящего момента, чтобы это сказать. Чувствую себя так глупо и… виновато, что ли.       Джинн снова улыбнулась и поднялась, присаживаясь на одном уровне с парнем. Её рука легко коснулась плеча Дилюка, а на эту же руку пристроилась и её голова. Она молчала некоторое время, в ожидании, что рядом сидящий хоть что-либо ответит, но этого не произошло. — Чайлд, — гриффиндорка начала. Строгий взгляд окинул её, — Ты же о нем тогда думал, когда трахал меня, да?       Первый осколок легко упал куда-то в пучину, и обладатель алых глаз начал дышать. Тихий кивок послужил ответом девушке. Блондинка запустила свою руку в прядь клубничных волос, будто играя с ними. Улыбаясь своим мыслям, она нежно протянула: — Он хороший малый, пусть слегка безбашенный, тебе не стоило с ним так поступать, — обиды ком из-за своих прошедших действий подступил к горлу, он нервно сглотнул слюну, снова окунаясь в воспоминания тех недель. — Теперь он меня даже не послушает… —зубы отрезвительно прикусили и без того саднящие губы, — Я отрезал все пути. Сжег все мосты, как бы банально это не звучало.       Впервые он винил свою натуру. Он винил свой чертовски сложный характер, свою манеру всегда убегать.       Бежать без оглядки, до тех пор, пока не заблудишься, не попадешь в жутко пахнущее болото лжи, не будешь съеденным своими псами, последователями чувств. Псами, которые будут рвать плоть, дробя кости.

Впервые был виноват он сам.

      Его лицо искривилось в гримасе боли, да так, что на его лице начали играть желваки. — Насколько я знаю, будет достаточно завоевать доверие хотя бы одного из свиты Тартальи, — утонченная легко поправила свои волосы и отстранилась от рядом сидящего, — Ради друга они явно горы свернут.       Он встал, поправил манжеты на своем костюме и начал важно выхаживать по комнате, закрепив образ мыслителя зацепившейся за подбородок рукой. — Если так подумать, — парень присел на мягкий стул перед девушкой, закинул ногу на другую, и ухватился за них сцепленными в замок пальцами, — среди приближенных к Чайлду есть когтевранка, учитывая, что она довольно буйна и громогласна, с ней будет сложно. Ты сама слышала, как она чихвостила меня.       Парнишка устало откинулся на спинку стула, все так же продолжая цепь важных для него раздумий. — Есть ещё поганец Альберих, которому в следующий раз, я точно набью его самодовольную рожу, и кажется есть совсем полоумная из пуффендуя. Против последней у меня нет особых вопросов. — Тогда, стоит обратиться к ней. Вот только, она, кажется, не совсем такая, как ты заключил. — Девица встала, аккуратно поправила свою ленту в волосах, — Мне всегда казалось, что она сестра Чайлда. Такая же взбалмошная как твой дуэлянт.       Она приблизилась к выходу из комнаты, в полуобороте она кинула сочувствующий взгляд на единственного сидящего в комнате. — Если я понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти, — она нежно улыбнулась, обхватив свои локти руками, — Удачи…       Дверь закрылась за блондинкой, а младший Рагнвиндр даже не повел бровью. Он всегда знал, что когда-нибудь все закончится именно так, но вот, что точно не изменит, так это уважение к старшей из сестер Гуннхильдр.

***

      Рыжая летела, держа в своих маленьких руках пару, несоизмеримых с её ладонью, книг. Кажется, это были книги, взятые из раздела магловеденья, возможно психологии. Короткая прямая, до кабинета осталось шагов 40-50, буквально завернуть за угол.       Чья-то рука схватила за желтую мантию. Резкое движение назад и девушка с большой инерцией стремится назад. — Мне нужна твоя помощь. — рука подхватила падающую Мию. Она с округленными глазами наблюдала за красноволосым. — Помощь тебе? И с чем же? — девушка поднялась, все так же пребывая в шоковом состоянии. Еë светлые, с рыженцой волосы упали на лоб, мерзко прилипая к нему.       «Совсем не похожи...» — констатация факта промелькнуло у Дилюка в голове.       Чайлд и Мия совсем разные. Тарталия был весь усыпан веснушками, от начала ушей до кончиков пяток. Различные рыжеватые пятна хаотично засыпали тело того, и казалось, эти самые яркие пятнышка будут светиться и сверкать как будто парень — темное полотно, а его особенность — яркие звезды.       Ещë это сильное и подтянутое тело выделяло на себе яркие, слишком светлые шрамы. Места где кожа сросталась неравномерно выделялись на фоне "звездного неба". Рваные раны, полученный явно при очередном приступе дуэлянта, так сильно шли ему, казалось, что тот родился с ними.       Мия в свою очередь обходилась светлым лицом с массивным шрамом на нём. Верхняя губа была разделена кривой, изогнутой полосой, заходящей на щеку.       «Получила в очередной схватке с Чайлдом?» — предположил староста, но спрашивать явно не стал. Да и незачем было. — Я хочу поговорить с твоим другом. — суровый взгляд направился на девицу, встречаясь с лицом полным непонимания. — Если ты про малышку Аякса, то тебя цепной пес к нему не подпустит, — она наиграно изобразила собаку, искривляя своë лицо в порывах артистизма. Мия начала было разворачиваться, как тяжелая рука владельца винной индустрии одного из богатейших районов опустилась ей на плечо, возвращая. — Пойми, — его лицо приблизилось вплотную к уху девушки, — я настроен на признание, чего бы мне это не стоило. Рука отпустила рыжую, а сам Дилюк уже готовился к отказу, и продумыванию своих дальнейших путей захвата крепости "Childe". <

— Ты что?

Его глаза открылись и с непониманием посмотрели на девушку.