Поцелуй холодного вечера

Неловкость повисла в воздухе на добрые 3 дня. Эстелла все еще болела, но чай теперь приносил ей Гораций. С подзатыльника Джаспера, уверена девушка. Кстати, о нем. Юноша себе место не находит, бродит весь нервный. Курит постоянно, чем только раздражает. И, вообще, откуда у него столько табака? — Что между вами произошло? — в очередной раз спрашивает Гораций. На его памяти серьезная ссора этих двоих состоялась лишь однажды и их бойкот длился 4 часа. Джаспер вздохнул, ему бы самому понять, что случилось. Вот он признался Эстелле, а вот они уже целуются. Все так запутанно и непонятно. Она ведь даже не ответила. В плане, на поцелуй ответила, но на признание нет. Хоть, самому Бадуну казалось, что он просто драматизирует, юноша уже не мог остановить поток драматичных мыслей.

***

— Э… Что? — девушка рефлекторно переспросила. Ее глаза смотрели прямо в потемневшие карие напротив. Она чувствует себя маленьким нашкодившим ребенком. Она чувствует себя в безопасности и одновременно нет. — О, господи, Эстелла, — вздохнул Джаспер, он не знает чего ожидать. Все так спонтанно. Сегодня ничего не предвещало такого. Хотя, подумаешь, признался и что? Не в последний раз. Хотя по тому насколько быстро стучит сердце юноши, может и в последний. — Я сказал, что люблю тебя. — Любишь, в смысле, любишь, — мозг девушки, кажется, отключился. Миллер уже ничего не понимала. Она пыталась обработать слова, что ей сказал друг, но все попытки были тщетными. Симпатия к Джасперу у нее была огромной, но была ли она любовью? Девушка понятия не имеет. Единственный человек, которого она любила, знала, что любила, была ее мама. Но любовь та была семейной. Юноша прямо видел, как в голове леди крутились шестеренки. Нервы были на пределе истерики, а в голове отравляющий сознание туман. Он приказывает делать непозволительные вещи, но сейчас они манили своей недоступностью. Парень пытался заглушить этот гул в голове. Он не хочет давить на Миллер, не хочет причинять ей боль. — Любишь? — этот шепот Эстеллы стал последней каплей в море терпения Бадуна. Он стремительно и резко уменьшил расстояние их лиц. Ее горячие, как лава, и мягкие, как пух, губы чувствовались на собственных словно рай на земле. Юноша мягко углубил поцелуй, чувствуя шок девушки под ним. Ее глаза широко распахнуты, а рот сам по себе раскрылся. Поцелуй не был грубым и агрессивным, лишь напористым. Джаспера бесило бездействие его подруги, но спустя секунды, Эстелла все же вклинилась, пытаясь отобрать ведущую роль. Поцелуй был нежным, но с нотками битвы. Девушка кусала губы партнера, после проводя языком словно залечивая, а Бадун, в свою очередь, не отвечал на провокации, держа этим свою позицию. — Люблю, в смысле влюблен, — отстранившись от больной девушки, сказал юноша. Его сейчас не волновало, что он может заразиться и тоже заболеть. Важно было лишь услышать ее ответ. — Джаспер, — лицо Эстеллы было красным, губы блестели от слюны, а в зрачках бушевал ураган. В ее душе бродил смерч, разрушая изнутри. Девушка запуталась в себе, Бадун совершенно не виноват. Дело не в нем, дело в Круэлле, — Я не знаю, честно. Мне нужно обдумать твои слова и свои чувства, — на глазах девушки собирались слезы, а юноша терпеливо ждал своего приговора, — Можешь, пожалуйста, уйти? Я хочу побыть одна.

***

По сей день, Эстелла не знает, что делать. Она верит, что это любовь, но Круэлла разбивает все в дребезги. Слишком сложно уживаться вдвоем, в особенности противоположностям, что имеют один талант. Каждое важное решение выноситься на обговаривание, по другому никак. — Влюблён, — тихо произнесла Эстелла, что бы услышал лишь Бади. Она с температурой, по уши в одеяле, радовалась, как маленький ребенок. Были бы у нее силы, скакала бы по всему этажу. — Представляешь, влюблен. — Собака наклонила голову в бок, как будто отвечая хозяйке. Как жаль, что животные не умеют разговаривать. Было бы куда проще их понять. — Эстелла, ты же помнишь, что ты остаешься сегодня за главную?! — послышался голос Горация из так называемой кухни. Они с Джаспером снова идут на задание, снова без подруги. Девушка быстро собралась, быть точнее встала с кровати, пытаясь хоть как-то привести в порядок рыжеватые волосы. Конечно, она могла просто крикнуть, но ей захотелось лично попрощаться. Хоть девушка и выздоравливала понемногу, слабость в теле дает о себе знать. Коленки трясутся, когда Миллер передвигается в сторону кухни. Бади пытается тереться об ногу хозяйки, как бы помогая идти. — Да, я помню, — торжественно провозгласила девушка. Она одновременно была рада, что остается одна, ведь может спокойно разобраться с Круэллой, но и этим же расстроена. Пальто, что девушка сшила для парней сидели на них, как влитые. Любоваться, только любоваться. Единственное, кажись, Джаспер немного похудел, с этой всей нервотрепкой. Ага, а еще сейчас он провально пытался скрыть свои эмоции, то и делая, что пересматривая свою шляпу, но при этом каждую вторую секунду “незаметно” поглядывая на больную. Бадун явно боялся пересектись с ней взглядами, словно она была Медузой Горгоной, что превратит его в статую. — Слушайте, я на улицу, — оглянувшись вокруг, молвил Гораций. Даже ему стало немного неловко, он просто хотел вернуть своих друзей в нормальную жизнь. — Поговорите тут, разберитесь в отношениях между вами. Эти слова заставили Миллер покраснеть, а Бадуна опустить голову от смущения. Парень быстро окликнул Винка и зашел в лифт. Смотря на них, Гораций вспоминает все вечера с алкоголем, когда Эстелла, каким-то магическим образом, засыпала в объятиях Джаспера. — А он проницательнее, чем кажется, — подала голос девушка, после уезда лифта. Она не представляла о чем они будут говорить. Верней, что ей сказать. С Круэллой, она на чистоту не переговорила, а говорить и за нее и за себя будет подло. — Да, наверное, — впервые за эти дни юноша поднял взгляд на лицо девушки. Это не накрашенное личико, немного опухшее, такое домашнее. Именно такую Эстеллу он полюбил. Трудолюбивую, что забывая про сон, шьет и рисует. — Как здоровье? — Ты мне больше не приносишь чай. — без раздумий вкинула девица. Для нее это правда было важно. Девушка перестала чувствовать, то семейное тепло, что приносили эти мужские руки. — Мне казалось, что ты не хотела меня видеть, — тихо произнес парень. Ему серьезно было стыдно за себя. Нет, даже не так. Он был зол на себя, до жути зол. — Боже правый, — Миллер немного засмеялась. Конечно, это же Джаспер. Он дурак, что принимает все близко к сердцу. И как ее гениальная головушка этого не поняла. Она то думала, что стала мерзкой в глазах друга или того похуже. Это бы разбило ей сердце, — Джаспер, Джаспер, Джаспер. Ну на что ты такой безнадежно милый?