Июльское полнолуние

Потеряться в сосновой дубраве просто, особенно когда ты делаешь это намеренно. Мрачно одетый паренёк по имени Пит Тельман, с тлеющей никотиновой палочкой в зубах, брел здесь уже третий час. На часах перевалило за полночь. Телефон разряжен, компас — да кому он нахер нужен! Остаётся надежда только на удачу, да и она, в этом случае, дерьмо собачье. Глаза уже давно привыкли к темноте, а монотонный хруст палок и листьев под ногами умиротворял. Печальный скрип высоких старых сосен заставлял время от времени отвлечься от мыслей и воображаемого диалога с самим собой. Зачем же он здесь? Великолепный вопрос! Пощекотать нервишки? Самоубиться? Вызвать дьявола? А вот и нет! Говорят, в самой глухой части маленького городка Саус Парк — в бескрайнем хвойном лесу, можно встретить таинственное явление. Для заплутавших путников, согласно древней библиотечной книжонке, теплой июльской ночью в полнолуние может явиться оно — древнее затерянное европейское кладбище. Первые прибывшие в Колорадо англичане, хоронили здесь своих предков. Далеко в лесу. Зачем? История умалчивает. Либо что-то с чумой, либо что-то с законом. Тем не менее, согласно книге, оно на столько хорошо спрятано, что дойти можно только летом, примерно в июле при полной луне, когда во всегда прохладном штате достаточно тепло. Сигарета докурена до фильтра и уже обжигает кожу пальцев. Он бросает окурок на пол и тушит его мыском тяжелых берц. Слышится еле различимый хруст за спиной и появляется странное чувство настороженности. Парень по инерции встряхивает головой и поправляет длинную челку. Белка? Возможно. Странно это конечно. Это чувство преследования не покидало его ещё со входа в лес. Тельман продолжает путь. Неожиданно становится не по себе. Холодный ветер прошибает со спины, свистит в ушах, шатает высокие ели и сосны до мерзотного скрипа и роняет с их ветви на землю. Среди голых сосновых стволов как будто мелькает чей то образ. Парень хмурит брови. Сколько бы он не пытался внушить себе, что в этом лесу хуже рыжих лисиц ему никто не попадется — не помогает. Парень сглатывает ком в горле и сжимает нож раскладушку в кармане. Чувство настороженности становится всё больше. В секунду эта адская песнь прекращается и в лесу вновь становится предательски тихо. Парень смахивает холодный пот из-под челки. По лесу, так коварно и проворно, словно клубок дыма, стал стелиться густой туман. Он был таким тягучим, что вытянув руку перед собой, кончики пальцев уже пропадали, растворившись в пустоте. По спине прошёлся холод. Из-за этой одурманивающей слепоты, казалось, что за каждым стволом его кто то поджидает. За спиной то и дело слышались какие то скрытные шорохи, сердце замирало, отбивая последний несчастный удар в груди. Мерещились таинственные красные точки, как глаза следящие за ним. Парень хватается за грудь, пытаясь отдышаться от нарастающей и нагнетающей его паники. Как вдруг, неловкое движение, ноги путаются между собой и он уже лежит на холодной земле. — Ебаный, мать твою за ногу, сучий потрох, блять! — В смятении и ужасе выдаёт он, эхом ударяясь об стволы. В ответ лишь тишина. Лес вновь стал прозрачным и успокоился. Парнишка попытался встать и осмотреться. На секунду, ему показалось что это мираж, но могила, об которую он споткнулся, всем своим видом объясняла обратное. — Да ну нахер, я знал что это не обман! Майкл, я жду свою сотку блядских баксов! — Ликующе произносит он, подпрыгивая и радуясь на месте. А ведь действительно, в лунной тишине, среди пушистых елей и грустных сосен, разложилось небольшое заброшенное кладбище. Замшелые кресты, потрескавшиеся надгробия, еле различимые даты и разваленное подобие склепа. Да ну, первым американцем даже это пришлось отстраивать? Трудолюбивые ведь ребята! Да и Пит тоже такой, хитрый американец. Заранее будучи уверенным в библиотечной легенде, он достал свой фотоаппарат и принялся старательно фотографировать надгробия, сам того не подозревая, уходя в глубь города мертвых. Они были такими разными, в своей готической красоте восхищали юного траурника. Руки уставали запечатлять каждое надгробие, но сквозь стволы стало потихоньку пробиваться запах влаги и легкий туман. Неожиданно, он вышел на небольшой замшелый пруд. Здесь точно кто то был, судя по помятой траве у берега. О холодную гладь отражалась полная белая луна и черное небл. Он запечатлел это на своём снимке. Подойдя ближе к берегу, он подобрал маленький осколок камня и бросил его, чтобы тот отскочил от зеркального водного глянца и оставил за собой кружки, но вместо этого, камень просто упал прямо возле берега. Парень был озадачен, он глянул в водные разводы от камня и ужаснулся, ведь рядом с собственным отражением Пит увидел нечто, от чего дрожащими руками он чуть не выронил фотоаппарат. В разводах было ясно видно, что он не один. Отражалось мертвецки бледное лицо и красные угольки глаз. Парень растерялся, от чего лишь дрожащими губами беззвучно прочитал: — Боже мой, похороните меня прямо здесь! — медленно поворачивая голову в сторону призрачного лика из отражения. Перед ним возникла фигура. Он был одет как исконный европеец, возможно жившего ещё задолго до открытия Америки. Пожелтевшее жабо с красным камнем, раскидистые рукава рубахи с рюшами, подобие плаща с воротником, смоляные волосы, при свете луны отблескивающие зеленой, белоснежная ухмылка с двумя храктерными клыками и красная радужка глаз. Пит выдохнул. Какого хера здесь забыл липовый вампирский косплеер? Комик кон вроде в другой стороне. — Ты че тут делаешь? Боюсь твоя мамаша ждет с ужином дома, пока ты здесь ряженый по кладбищам ходишь! Деткам конформистов уже и острых ощущений подавай. — Собеседник выше на голову, но явно опешил после его слов. Пит отмахивается от белоликого и вздыхает. Берет новый камень с пола, пытается запустить его по водной глади вновь, но всё никак. Человек-загадка чуть посмеивается. — Было бы довольно не культурно и неэтично, если бы я с тобой не поздоровался, ты ведь самостоятельно пришёл ко мне в гости, жаль, что я не успел накрыть на стол. Хоть приоделся.— Начинает в слух он, поправляя воротник рубашки. Пит не обращает внимание и уже даже думает уйти. Он постепенно сворачивает обратно в сторону кладбища, проходя мимо чудика. — Стой, я не представился! Майк Вампир Маковски. Это имя, ээм. Моё имя Майк Вампир Маковски. Я ээ… Живу здесь. — по его голосу тут же стало понятно, что он растерялся от такой неприветливости. Вампир осторожно взял парня за руку в качестве приветствия. — Блеск, а теперь отъебись — Тельман дернул рукой, пытаясь вырваться из когтистой хватки Майка и побрел дальше. Он следует за ним. — Ты из большого города? Я видел как ты шёл сюда. Ты же точно человек? А то ты так бледен, прямо как эта круглая луна. — последнее раздалось смешливым эхом и исчезло. Образ вампира вновь выскочил из-за ближайшего замшелого мемориала ангела. — Бля слушай, мне вообще похуй на тебя и твои позерские заморочки, кончай, мне нужно сделать пару фото гребаного кладбища на гребаный фотоаппарат и я свалю отсюда, фирштейн? — Пит уже думает потрясти фотоаппаратом перед лицом позера, как вдруг замечает что предмет таинственно пропал, а новый знакомый уже разбирается в его устройстве, неумело вертя его у себя в руках и нелепо выстреливая вспышкой себе в глаза. Он тут же швырнул его обратно в Тельмана. Тот был удивлен. Фотоаппарат конечно старый, но как искусно этот позер выдавал эти искренние эмоции, было более чем странным. Возможно, он не так прост. — Ты че? — Тельман моментально сфотографировал его, а Майк тут же ошарашено подпрыгнул и спрятался за каменным ангелом — Боишься? Сейчас вылетит птичка! — Тельман собирается вновь нажать на кнопку, но тут же он замер колом. Маковски и вовсе не выглядит испуганным. Он тактично берет фотоаппарат из рук Тельмана и кладет тому в карман брюк. — Слушай, если ты ещё раз так сделаешь, то я его сломаю. И не важно, какая птичка там находится, она погибнет вместе с этой дьявольской машиной! — Вампир щелкает пальцами и Пит ошарашено отмирает. — Я пошутил, хорош. Ты реально кровосос что-ли? Не позер? — задает вопрос Тельман, в ответ получая лишь таинственную ухмылку с белоснежными клыками. Их разговор разворачивается на всю оставшуюся ночь. Тельман без энтузиазма отвечает на вопросы о современном Саус Парке, политике, ровесниках, друзьях, но с упоением слушает рассказы о древней англии, заселении Америки и смерти Маковски. Она и правда была глупа. Тот, ещё в 17 веке, стал очередной жертвой вампира, но по счастливой случайности отведавшим его крови. Так, из-за этой счастливой случайности, он мучается уже несколько веков, найдя покой лишь здесь — в колорадской глуши. Живет он в чьем то склепе, раз в год в июльское полнолуние выходит питаться лесной животинкой и дожидаться гостей. Мало кто доходит до самого кладбища, а ещё меньше, кто остаётся с ним поговорить. Они уселись в разваленной беседке на берегу. Тельман достал пачку сигарет и молча предложил одну. Маковски отказался. На пруду царило уединение, а за темными верхушками елей будто бы стало светлеть. Тельман придвинулся ближе к Майку. Тихое умиротворение стало погружать его в легкое сонное опьянение. Тяжелая голова легла на плечо Маковски. По ней сразу же пробежались тонкие пальцы с изящными ногтями, нежно гладя лохматые волосы Тельмана. Сигарета тлела, а от холодных прикосновений как будто бы стало чувствоваться необычайное тепло, заставившее что то внутри подозрительно сжаться. Маковски перевел взгляд на лицо Пита и они встретились глазами. Было не понятно что произошло между ними, их как будто разрядом тока примкнуло друг к другу. Маковски вёл себя нежно, но в то же время немного резко. Он углублял поцелуй и своим клыком задел нежные губы Пита. Тот сразу же отдалился — Какого черта? — он смахнул каплю крови большим пальцем. — Эээммм прости? — Маковски растерялся, ведь кровь Пита чувствовалась и на его губах тоже. На языке оставался терпкий вкус табака. Внутри него разгоралось желание, животный голод и рвение. Сейчас это больше стало походить на неутолимую страсть. Маковски схватил Тельмана за плечи и вновь глубоко поцеловал. В этот раз он перестал себя сдерживать. Жестоко и резко раз за разом целуя Пита, он разбивал его губы вновь и вновь. Тот лишь обречённо мычал, по началу пытаясь вырваться, но когда последняя человечность Маковски ушла в небытие, Питу пришлось не сладко. Он с пущей страстью стал кусать его лицо, полностью разрывая губы, получал в ответ обреченные вопли и попытки сопротивления. Когда мертвая хватка сжимала когтями плечи, он понял, что не может вырваться. Он совсем не мог пошевелиться, а от нарастающей боли слезились глаза. Маковски стал постепенно разрывать щеки трясущегося тела Тельмана, чьи сопротивления становились все слабее. Желтоватое от своей древности жабо почти полностью пропитанно кровью. Белая кожа в кровавых разводах. Причмокивающее упоение красной терпкой жидкостью. Он бы точно не выжил. Таков вампирский долг. Из голодных лап жестокого и холоднокровного убийцы никто ещё не убегал. Серая рубашка измазана в крови, черная куртка порвана на рукавах. Маковски вытащил из него сердце и украл его последний вдох.