Кладовка.

      Давно ты не ходила с Шото на свидания. Серьёзные, настоящие, официальные свидания. Как ведь бывает: ухаживания, романтика, потом отношения, и конфетно-букетный период постепенно сходит на нет… Несмотря на то, что вместе вы уже давно, парень старался поддерживать романтичную атмосферу между вами двумя.       Поход в кино. Ты выбираешь, что надеть, и решаешь, что давненько не было на тебе чего-нибудь лёгкого и девчачьего. Поэтому Тодороки встречает тебя с довольной улыбкой, оглядывая с порога твои чудные ножки, до середины бедра прикрытые юбкой, и вырез на тонкой блузке, недотягивающий до декольте, но достаточный, чтобы его взгляд мог задержаться на открытых ключицах.       — Ты будто в школу, — усмехается он.       — Там бы меня расстреляли за этот прикид, — отвечаешь, укладывая прядь волос за ухо. — Так куда мы идем? Ты так и не сказал, на какой фильм.       — Ужастик, — отвечает парень, вытягивая локоть, чтобы ты, как его дама, взяла кавалера под руку. — Урарака посоветовала. Говорит, что вздрогнула несколько раз и даже закричала.       — Дели на два, — улыбаешься, проходясь пальцами по черной рубашке Тодороки и чувствуя сквозь шелковую ткань его мышцы.       Ужастиков ты не боишься. Да и Шото, кстати, тоже. Какой тогда смысл его смотреть?       — А места?       — Остались только на предпоследний ряд, их и взял. У тебя ведь хорошее зрение?       Ты несильно пихаешь шутника с каменным лицом, улыбаясь. Так вот, что он задумал: ужастик, билеты на последние ряды… Классическая романтика. Поди полезет с поцелуями, может даже руки начнет распускать. Надо будет его одёрнуть! Нечего лезть в общественном месте при незнакомых людях. Но это ты скажешь позже.       Кинотеатр встречает запахом попкорна, гомоном детишек, вытащивших своих родителей на мультики в другом кинозале, негромкой фоновой музыкой и очередью в буфет. Оставив Шото в этой самой очереди и чётко изложив свои пожелания насчёт попкорна и напитка, ты уходишь в туалет. Уже там, закончив дела, намыливаешь руки и чуть улыбаешься своим мыслям и ожиданиям. А ведь от Тодороки можно было ожидать чего угодно: хоть горячей ладони на бедре, хоть ледяной щекотки на коленках. Интересно же, что он может придумать…       Однако в кинозале ничего подобного не происходит. Шото сидит ровно и смотрит в экран, даже не вздрагивая на страшных моментах и иногда запуская руку в ведро с попкорном. Уже проходит, наверное половина фильма, а ты толком не следишь за сюжетом, потому что находишься в ожидании. Тодороки что, правда просто так решил сводить тебя в кино?       Когда ведерко пустеет, парень отставляет его в сторону, чтобы не мешало, и продолжает смотреть. Молча. Он уважает сидящих вокруг зрителей и не шумит, тем более, что они тоже ведут себя тихо: несколько парочек явно заняты лобызаниями под крики в фильме. Ты вздыхаешь, чувствуя себя глупой. Как можно было подумать, что Шото — какой-то извращенец, которому лишь бы полапать свою девушку в кинотеатре? Сделать он может это в любое другое время и в любом другом месте.       Ты расслабляешься и откидываешься на спинку кресла, чуть раздвинув ноги, напряженно сведенные ранее, и опускаешь обе руки на подлокотники. Кровавое месиво на огромном экране потихоньку затягивает, особенно в напряженный момент, когда за главной героиней гонится маньяк, убивший почти всех ее друзей. Ты следишь за тем, как девушка в рваной одежде, спутанными волосами бежит по коридору больницы, хватается за углы, чтобы быстрее повернуть, бежит, не оборачиваясь, а музыка становится все более напряженной, будто вот-вот должно случиться что-то ужасное…       Шото накрывает твою руку своей теплой ладонью, слегка сжимая, и этого прикосновения ты не ожидаешь настолько, что вздрагиваешь одновременно со скримером. Короткий, тихий выдох — и ты мгновенно приходишь в себя, понимая, что испугалась руки своего бойфренда. В кинотеатре. Серьезно?       Закатываешь глаза, мысленно ругая саму себя. А после чувствуешь прохладу сбоку, слыша шепот, от которого по коже бегут столь же холодные мурашки:       — Что, неужели испугалась?       Хочется засмеяться, но этот порыв ты проглатываешь вместе со слюной. Улыбаешься, поворачиваешься к юноше и шепчешь ему ответ:       — Размечтался.       — А чего вздрагиваем? — спрашивает Шото тихо, и температура его дыхания резко увеличивается, почти обжигая твою щеку. — Начала пугаться ужастиков?       Он мягко поглаживает тыльную сторону твоей ладони, проскальзывая пальцами между фалангами и сжимая. Хватка горячая. Мягкая, но сильная.       Молчишь, не зная, какой колкостью можно ответить на подобную наглость. Героиня фильма попадает в руки злодея, и на весь экран демонстрируется ее вытянутое в испуганном крике лицо. В этот же момент Шото жмется губами к твоей щеке, мягко целуя, и эта нежность кажется почти незаконной по сравнению с тем, что творится в фильме. Неловко смотреть на парня, поэтому ты смотришь кино, чуть отворачиваясь от Тодороки.       Он воспринимает это по-своему.       Ты слышишь тяжелый вздох у самого уха, вниз по шее и позвоночнику бегут мурашки, и теплые губы жмутся уже к твоей ушной раковине. Твои мысли о приставаниях в кинозале уже не кажутся ошибочными… Вот он, Шото, сидит рядом, держит тебя за руку, целует в ушко, томно дышит. Как здесь думать о чем-то невинном?       — Давай… дома.       — Я же вижу, что тебе не терпится, — возражает парень.       — Вовсе нет. Ты себе это придумал, — шепчешь, уже чувствуя, что сидящие спереди зрители скоро начнут оборачиваться и требовать от юной парочки и бурчать, чтобы та заткнулась.       Но этого не происходит. Всем будто все равно, что прямо сейчас Шото проводит кончиком языка по хрящу и обжигает тебя. Сжатие вдруг крепчает, ты замираешь в испуге, будто парень, держа твою руку, держит всё твоё тело.       Жмуришься, задерживая дыхание, слыша биение собственого сердца и закусывая губу от прикосновения к щеке: Тодороки поворачивает твоё лицо к себе, огладив скулу ладонью, и целует в губы. Нежно, так нежно, что вдох получается прерывистым. Ты млеешь под этими руками, чувствуя, как пальцы юноши скользят в волосы, массируют затылок, тянут ближе.       — Шото… — шепчешь совсем тихо, но герой тут же прерывает тебя: несдержанно льнет к губам вновь.       Вы целуетесь так долго. Стоит парню отстраниться, ты тянешься за ним, едва не роняя голову вперёд. Ласка разморила тебя…       — Упс, фильм кончился, — смеётся Тодороки, садясь на место.       Ты лишь удивленно хлопаешь глазами, включается свет, и приходится зажмуриться снова. Сходили, посмотрели кино…