Начало после конца

      13 сентября. Утро       Уже в который раз она просыпалась от одного и того же сна.              В здании суда Визенгамота царила зловещая темнота, пронизанная слабым светом, делающим всё вокруг похожим на черно-белый фильм. Гермиона медленно приближалась к двери, ведущей в зал заседаний. В полутемной обстановке она заметила фигуру на скамье — худощавого юношу, чьи руки бессильно свисали вниз.       Подойдя ближе и рассмотрев его лицо, Гермиона вдруг осознала, что это Малфой. Её сердце сжалось от увиденного: его обычная выправленная осанка была заменена на беспомощное склонение, а глаза, обычно холодные и неприступные, сейчас искрились болью. Она увидела, как его пальцы сжимались в кулаки, словно он боролся с невидимым врагом, а лицо его искажено страданием, которое невозможно было передать словами.       Гермиона, словно в тумане, протянула руку к нему, но её пальцы прошли сквозь его фигуру, словно он был привидением.       Внезапно сбоку раздался шепот голосов, неразборчивая речь, которая вроде бы шла откуда-то издалека. Охранник, стоявший рядом с Малфоем, резко дернул рукой и наложил заклинание невидимости на юношу, словно он пытался скрыть его от приближающихся людей.              А потом сон прервался.       Не в силах больше пытаться уснуть, девушка решила встать и выпить утренний кофе. Но как только она поднялась с кровати, мысли о том, что воспоминания вернулись, вновь завладели ею. Она уже знала, что поцеловалась с Малфоем, но не представляла, что это было настолько... сложно. По словам Астории и слизеринцев, это было похоже на пьяное столкновение, неловкую возню. Но то, что помнила она, нельзя было назвать пустяком. Они оба были увлечены. И Малфой, казалось, даже наслаждался этим.       Она потрясла головой, стараясь отогнать эту мысль.       Малфою нравилось целоваться с ней?       Ей не хотелось в это верить.       В то же время был Тео. Его поцелуй тоже был неожиданностью. Он вовлёк её в авантюру, которая была необычной для неё. Она, Пэнси и Нотт... Гермионе хотелось просто запить это ощущение стыда крепким вкусом кофе. Поэтому она вошла в гостиную. Мебель была залита золотистым утренним светом. Каменный пол всё ещё был холодным по утрам, но в этом месте, освещённом широкой полосой пролитого солнца, он был тёплым.       В её висках снова запульсировало, боль охватила голову. Казалось, будто тонкие иглы вонзились в череп изнутри. Она прикрыла глаза. За чёрной пеленой, которая на мгновение закрыла всё вокруг, послышался отдалённый голос. Затем лёгкий скрип двери и звук шагов босых ног по полу.       Гермиона открыла глаза и увидела, что на диване лежит полураздетая Пэнси. В этот момент незнакомый парень быстро шёл к выходу. Он был одет только в нижнее бельё, а в руках держал школьную форму. Зелено-серебряный галстук формы болтался из стороны в сторону. Через пару секунд парень скрылся за дверью, и Гермиона перевела взгляд на Пэнси.       — Кто это был? — спросила она, медленно подходя к кухонному островку, который устроили прежние старосты. Там она налила себе кофе из волшебного графина.       Пэнси, сидя на диване, взяла с журнального столика зеркало и начала наносить румяна.       — Какой-то шестикурсник, не помню его имени, — сказала она.       Гермиона замирла на мгновение, чувствуя, как её брови напряжённо сходятся на переносице.       — Паркинсон, это не проходной двор. Нельзя приводить сюда своих ухажёров для... — девушка резко остановилась, не желая произносить вслух ни один из вариантов названия того, что произошло.       Пэнси оторвалась от зеркала и посмотрела на гриффиндорку с явным удовольствием. Её губы растянулись в широкой улыбке.       — Для перепихона? Для секса? Для занятий любовью? Что из этого ты хочешь сказать, Грейнджер? — Пэнси помахала рукой, приводя в порядок причёску, и отложила зеркало в сторону, теперь полностью сосредоточившись на гриффиндорке.       Гермиона бросила на слизеринку недовольный взгляд, взяла кружку и направилась к дивану, чтобы сесть рядом с ней.       — Для чего бы там ни было… — закончила девушка, отпивая горячий кофе.       Пэнси в ответ закатила глаза.       — А для чего еще по-твоему тут так много места? — Девушка показала рукой на пространство вокруг себя. — Я думаю двум старостам никогда не понадобятся четыре дивана в личное пользование.       С такой логикой было сложно поспорить, так что Грейнджер промолчала, продолжая недовольно пронзать взглядом слизеринку.       На ней была лишь майка на тонких бретелях и нижнее белье, так что взгляд Гермионы невольно пал на оголившийся живот подруги. В ее голове резко возникло признание Гарри о том, что случилось у них с Пэнси на Астрономической башне. А вчера слизеринка вызвалась пойти с Гарри и Лилит… Так почему же уже сегодня девушка проснулась с кем-то другим? Может, стоит сказать Гарри, что Пэнси вовсе не настроена серьезно?       — Как прошел вчерашний поход в Хогсмид? — внезапно раздался голос Гермионы, разрезающий тишину. Ее глаза метнулись к лицу Пэнси, которое на мгновение стало задумчивым, а потом настолько же быстро сменилось широкой улыбкой.       — Это было восхитительно, такого увлекательного зрелища я не видела со времен выпуска близнецов Уизли…       Паркинсон пересказала события похода в “Круголетку”, не упуская ни единого случая прокомментировать, насколько забавной показалась ей паника Лестрейндж.       — Это просто ужасно! — закатила глаза Гермиона, качая головой. — Бедная девушка теперь наверняка плохого мнения о Хогвартсе.       Пэнси демонстративно цокнула.       — Я тебя умоляю, ее мнение о Хогвартсе можно легко исправить членом Малфоя.       Гермиона, губы которой медленно потягивали кофе, резко подавилась, откашливая жидкость из горла. Глаза гриффиндорки уставились на Пэнси, которая как ни в чем не бывало смотрела на нее.       — Паркинсон!       — Что?! — Пропела в ответ девушка. — Раз уж она так липла к нему в баре, то Драко вполне мог бы…       Гермиона с громким ударом о стол опустила чашку, заглушив последние слова слизеринки, и выставила перед собой ладони.       — Я не хочу слышать о.., — девушка сделала паузу, — члене Малфоя. Ради всего святого…       Пэнси хмыкнула.       — И правда, это лучше видеть.       Со стороны Гермионы послышалось недовольное мычание, отчего Пэнси выпустила довольный смешок.       — Так что же в итоге с твоими воспоминаниями? — Пэнси уперлась руками в диван, чуть наклоняясь вперед.       Гриффиндорка, глазами благодаря Паркинсон за то, что та сменила тему, чуть улыбнулась. На ее лице проступили смешанные эмоции: смесь облегчения и разочарования в одном флаконе.       — Что же, я действительно вспомнила все, что могла вспомнить. Это хорошо, я полагаю, — голос девушки звучал неуверенно.       Пэнси удивлённо подняла брови. Разве не она просила всех помочь ей вернуть память? Но теперь она сидит недовольная, как будто что-то ей не понравилось.       — Судя по твоему виду, то, что ты вспомнила, тебе не слишком понравилось.       Пэнси была права - несмотря на то, что ей удалось наконец восстановить свою память, она была чертовски раздосадована. Еще совсем недавно она думала о долгосрочных отношениях с Роном, планировала как они смогут сопоставить свои жизни после выпуска. Все должно было быть так, как она расписала у себя в голове. Все должно было быть идеально. А теперь она уже не просто отклонилась от плана, но и упала в бездну хаоса, оказавшись у злополучного Черного Озера с Малфоем в минуту слабости. А он не преминул воспользоваться этим.       В груди девушки разливалась злость. Как он, человек, который на протяжении стольких лет издевался над ней, смог позволить себе приблизиться к ней. Целовать ее.       Ее тряхнуло от воспоминания об ощущении губ парня на своих.       Должно быть, для него это, как и все, в жизни слизеринцев, было простой шуткой. А она стала невольным реквизитом. Гермиона пообещала себе найти Малфоя и высказать ему все, а затем посмотрела на Пэнси, чувствуя на себе взгляд девушки.       — Да, мне было сложно вспоминать, насколько сильно я отклонилась от правил и кодекса старост, — она помотала головой и несколько локонов упали ей на лицо. Она не врала и ей действительно было стыдно. За все на свете. Все время. — И тебе, кстати, должно быть.       Она посмотрела на слизеринку самым серьёзным взглядом, каким только могла, напомнив той пронзительный взгляд Макгонагалл из-под очков.       — С чего бы это, — хмыкнула Паркинсон, которая, не была известна за свою предельную стыдливость.       — Это именно ты стала катализатором всего произошедшего.       Пэнси шокировано раскрыла рот, подаваясь вперед. Казалось, она была искренне удивлена такому обвинению.       — Это правда. Это ведь ты предложила достать травку.       Удивленная, Пэнси просто шумно выдохнула, чтобы показать свое возмущение.       — А ты, помнится, в один из первых учебных дней предложила напоить всех студентов огневиски, после чего начала целоваться со всеми подряд. Так что отвянь, Мать Тереза.       В голове Гермионы появилась картинка. Потные тела на танцполе, прилипшая одежда, горячие руки парня на ее пояснице и Пэнси, прислонившаяся к ее губам своими.       Она глубоко задышала и нервно сглотнула, чтобы успокоиться. Бросив взгляд украдкой, она заметила, что Пэнси, кажется, тоже смутилась.       Видимо, и в ее голове начали рисовать картинки вчерашнего вечера.       — Я была пьяна и это ничего не значило.       Отчасти, это было правдой.       Только, конечно же, что-то это и значило. Как минимум, она точно понимала, что Тео не упустит шанса зацепиться за этот поцелуй, чтобы преследовать ее вечность. И Пэнси было понятно, что ее друзья в конце концов перегрызут друг другу глотки, пытаясь выяснить, значило это что-то или нет. И если она правильно рассчитала, то уже сейчас в груди Драко должно было наконец появиться нестерпимое чувство ревности.       В этот момент Пэнси, не зная о том, что произошло на озере, думала о том, хватит ли у Драко смелости признаться ей в своих чувствах. А Гермиона в то же время заметила красный конверт с печатью Министерства Магии на журнальном столике между диванами. Восковой герб на печати был сломан пополам.       — Что это? — Гермиона кивнула в сторону стола и Пэнси, проследив за ее взглядом, скривила губы в форме беззвучной “О”.       — Это пришло вчера вечером, пока ты была в ванной. Глупая старая сова Министерства ударялась о мое окно несколько раз, пока я его не открыла. На конверте не было имени, так что я вскрыла его. Не волнуйся, я увидела, что оно адресовано тебе и читать не стала.       Гермиона левитировала конверт к себе не колени, доставая оттуда бежевую бумагу, на котором красовалось ее имя с особой, размашистой буквой “Г”, которую так писал лишь один человек, которого она знала. Нахмурившись от понимания, что это было письмо от родителей, девушка чуть с неохотой принялась читать его.       Ее глаза пробежались по крупному, витиеватому почерку отца.       “Дорогая Гермиона,       Мы давно не слышали от тебя никаких вестей, с тех пор как ты уехала к своим друзьям. Дни без тебя теперь кажутся такими пустыми. Живоглот тоже скучает по своей хозяйке. Он спит в твоей комнате и постоянно ищет тебя. Недавно он попытался выскользнуть через открытое окно. Соседи едва не нашли его у себя в саду, копающим их морковь. Но мама поспела раньше них. Мы думаем, что ему будет невероятно радостно увидеть тебя снова.       Планируешь ли ты приехать на свой день рождения? Мы очень надеемся, что ты найдешь время и возможность вернуться, особенно после всего, что произошло. Мы хотим окружить тебя любовью и показать, как ты для нас важна. Подумай об этом, пожалуйста. Твоя учительница, Миссис Макгонагалл, сказала, что тебе было совсем не обязательно приезжать в сентябре или приезжать вообще. Ты ведь итак знаешь больше, чем должна в своем возрасте.       Мы надеемся, что у тебя все хорошо в школе и что ты преуспеваешь, как это было всегда. Мы гордимся тобой и всегда будем поддерживать тебя. Что бы не случилось.       Не забывай о нас.       

С любовью,

      

Твои родители”

             В глазах девушки появилась жгучая боль, которая грозила пролиться первыми слезами. Она представила, как, должно быть, отец писал это письмо. Его сосредоточенное лицо с нахмуренными бровями и чуть прикушенной нижней губой, как всегда, когда он изучал личные дела своих пациентов, ясно представилось перед её воображением. Ей вспомнилось, как печальна была её мама, когда наконец вспомнила обо всём, что они были вынуждены забыть из-за неё. Мама не участвовала в написании этого письма. В нём не было её обычного весёлого мотива, ни одной шутки. Должно быть, это отец решил послать весточку, возможно, даже не сказав об этом маме.       — Надеюсь, все живы, Грейнджер? — послышался сбоку голос Паркинсон. Пропала ее привычная насмешка, а лицо теперь выглядело даже несколько обеспокоенным.       Гермиона вскинула голову, отчего одинокая капля, затаившаяся в уголке глаза, покатилась вниз, но волосы девушки умело скрывали это. Гриффиндорка сложила конверт, отлеветировав его к себе в комнату, и махнула рукой.       — Просто родители спрашивают, что мне подарить на приближающийся день рождения.       Гермиона взмолилась, чтобы слизеринка не стала допытываться до правды и отпустила ее, и та, словно услышав это, понимающе хмыкнула и направилась в сторону кухонного островка. Девушка смотрела, как Пэнси удалялась, крутя головой, чтобы размять шею, а затем, судя по всему, почувствовав на себе взгляд, обернулась, останавливаясь перед столом.       — Кстати, — начала Паркинсон с напускным равнодушием, беря в руки банан из тарелки с фруктами, стоящей на столе. — Что случилось с Поттером и Уизли? Девчонкой, я имею ввиду. Они перестали появляться на публике вместе.       Гермиона удивленно вскинула брови. Пэнси интересуется Гарри и Джинни? После того, как провела ночь с неизвестным шестикурсником…       — Они, вроде как, решили расстаться, — в голосе гриффиндорки слышалась легкая неуверенность.       Могла ли она вообще распространяться об этом? Но все, должно быть, уже и так догадывались, что между Гарри и Джинни произошел разлад. Раньше они проводили все тренировки вместе, прекрасно дополняя друг друга. Джинни, с ее манерой командовать своим истошным криком, и Гарри, который сосредоточенно наблюдал за каждым, указывая на их слабые стороны.       Пэнси в легком удивлении покачала головой, словно пробуя на вкус этот факт.       — Интересно. Прямо таки расторгли свою помолвку?       Бледные пальцы слизеринки поправили пряди волос, спадающие ей на лицо, убрав их за ухо. Она явно пыталась скрыть свой интерес, но напряженный взгляд выдавал ее. Гермиона вспомнила слова Гарри: “То есть, ты не против?” Уголки губ Грейнджер расползлись в легкой улыбке.       — Помолвка была лишь слухом. Они расстались окончательно и бесповоротно. Но лучше спросить об этом Гарри или… — Гермиона замялась, не уверенная, насколько разумным было это предложение. — Или Джинни.       Пэнси изобразила выражение отвращения на лице.       — Нет уж спасибо, ни с кем из них взаимодействовать я не собираюсь.       Гермиона лишь пожала плечами в ответ, понимая, что Пэнси ни за что не признается в том, что неравнодушна к Гарри. Да и кто знает, может и впрямь это был лишь праздный интерес и она действительно абсолютно равнодушна к нему.       Пэнси, подумав, что разговор окончен, уселась на стул, поедая банан, и помешивая чай, водя пальцем в воздухе, отчего ложка описывала круги в жидкости.       В голове гриффиндорки мелькнула шальная идея. Почему бы ей не поступить так, как поступали всегда слизеринцы? Не поставить ее под “яркий свет прожекторов”?       — А для чего ты спрашиваешь? Не уж-то тебя интересуют гриффиндорские парни?       Паркинсон перестала жевать, переводя взгляд полный недоумения на Гермиону. Слизеринка проглотила кусок фрукта, а затем состроила гримасу полного разочарования.       — Порой твои выводы заставляют меня сомневаться в твоем интеллекте, Грейнджер. Тук-тук, — Пэнси постучала кулаком в воздухе по воображаемой стене. — Очевидно, парни со Слизерина спрашивают о возможности подкатить к Уизлетте.       Пэнси закатила глаза, увидев реакцию Гермионы на последнее слово.       — Хорошо, подкатить к Мисс Уизли…       В голове Грейнджер понятия “хорошо” и “плохо” совсем смешались, так что теперь она не понимала, что ей стоит думать. Она могла понять Пэнси — та всегда жила по определенным правилам, которым неукоснительно следовала, как делали абсолютно все ученики Хогвартса. Все слишком привыкли жить в своих четко очерченных границах, а переходили их лишь после выпуска, и то лишь в пределах одобряемого. Но теперь, все это будто не имело смысла.       Гермиона покачала головой, давая Пэнси понять, что не намерена продолжать разговор и направилась в комнату, чтобы собираться на завтрак. Позади нее, Паркинсон, продолжая свой ранний завтрак, начала что-то напевать себе под нос.       Грейнджер подумала о том, каким расстроенным выглядел Гарри, когда Джинни впервые заговорила о перерыве. И как он улыбнулся, когда заговорил о Пэнси. Искренне. Быть может, так было суждено. Ему нужно было пройти этап с Джинни. А теперь, его, как и всех, могло ожидать что-то совершенно новое.       Уже подойдя к двери комнаты, Гермиона обернулась встречаясь взглядом с расслабленной Пэнси.       — Знаешь, границы теперь совсем стерлись. Всем будет все равно, кто с кем встречается.                     13 сентября. Завтрак.       В Большом Зале только начинали собираться ученики. Атмосфера четкого разделения по домам теперь казалась несколько разбавленной, и ребята с Пуффендуя подсаживались к гриффиндорцам и когтевранцам, обсуждя с ними последние события. Лишь только “зеленый” факультет все так же сохранял свою относительную обособленность. Однако, не то, чтобы это было их личное желание. Напротив — с ними никто не хотел садиться.       Гермиона взглянула на Пэнси, которая еще сидела в одиночестве, наложив себе на тарелку парочку оладий, и равнодушно ковыряя их вилкой. Казалось, ее утреннее веселое настроение испарилось. Ее друзей еще не было на месте, так что слизеринка была вынуждена ждать одна, игнорируя то, как Астория и Милисента постоянно громко смеялись.       Взгляд Грейнджер пал на стол гриффиндорцев: почти все, за исключением некоторых старшекурсников, были на месте. Девушка беззвучно удивилась — не то, чтобы львиный факультет отличался особой пунктуальностью, а ведь завтрак еще даже официально не начался. Оставалось еще несколько минут.       На дальнем конце стола сидели Гарри, Рон и… Джинни. Рыжеволосая, как ни в чем не бывало, оживленно рассказывала что-то Гарри, устроившись сбоку от брата. Гермиона неуверенно двинулась в их сторону. Выбора у нее не было. Не могла же она ни с того, ни с сего сесть к младшим курсам?       Когда между ними оставалось всего несколько метров, Гарри заметил ее и с криком “ГЕРМИОНА” начал махать руками, привлекая ее внимание. Он отодвинул учебники, лежавшие на скамье, чтобы освободить для нее место. Щеки Гарри были набиты хлебом, и он, судорожно пытаясь прожевать его, хотел что-то сказать.       Она встретилась с Роном впервые с того момента, как он пытался заколдовать ее утром после вечеринки. Казалось, с этого момента прошла вечность, пока она в попытках вернуть воспоминания, забыла обо всем вокруг. Медные глаза Рона, преисполненные обиды, встретились с ее. Он молча смотрел на нее несколько секунд, а затем, кивнул, в знак приветствия, опуская лицо вниз, почти утыкаясь в тарелку с сэндвичами.       Стало быть, все еще злится. На мгновение, она почувствовала вину. Может, она поступила слишком по-детски и жестоко? Но затем она вспомнила. Он назвал ее игрушкой. Если кто-то и должен чувствовать себя виноватым, так это он.       Почувствовав прилив ободряющей злости, Гермиона перекинула ногу на другую сторону скамьи, и уселась рядом с Гарри. Она провела пальцем от него к Джинни и вопросительно посмотрела.       — Это что, вы..?       Гарри перехватил ее слова, не дав шанса договорить.       — Все еще не вместе. Но мы помирились. Я извинился перед Джинни, она передо мной, и мы решили, что жизнь слишком коротка, чтобы таить обиды.       Гарри посмотрел на рыжеволосую с огоньком в глазах, и та улыбнулась ему в ответ. Что бы не случилось, они никогда не перестанут заботиться друг о друге. От этого им не избавиться.       — А еще Макгонагалл по секрету рассказала всем капитанам команд по квиддичу об одном мероприятии, и мы бы просто сошли с ума, если бы не обсудили это с Гарри.       Джинни рассмеялась, и Гермиона, поняв абсурдность этой фразы, подхватила ее смех.       — А если серьезно, ты ведь слышала, что произошло в Хогсмиде? — поинтересовался Гарри, кладя в рот виноград.       Девушка кивнула.       — Пэнси рассказала мне в деталях о полете Лилит. Бедняга.       Джинни недовольно застонала.       — Никакая она не бедняга. Как, кстати, и ты. То, что она не умеет держаться на метле хотя бы для выживания, говорит об опасности такой подготовки. Тебе стоит взять ее пример на вооружение и заняться полетами всерьез.       Гермиона с некоторым скептицизмом слушала слова Джинни.       — Не то, чтобы у меня слишком много времени между учебой, патрулированием и прочими обязанностями старосты.       — … и организацией вечеринок, — добавил Гарри, скривив рот в ухмылке.       Локоть Гермионы ткнул его в бок, и парень, чуть застонав от боли, перестал улыбаться, возвращаясь к еде.       — Что же, тебе придется придумать что-то, чтобы уместить туда время для тренировок, — чуть ли не командуя, проговорила рыжеволосая.       Грейнджер уже было открыла рот, чтобы возмутиться, но в Большом Зале раздался голос директрисы.       Профессор Макгонагалл стояла на трибуне, оглядывая своим полным серьезности взглядом студентов, которые собрались на завтрак. Зал почти полностью затих, стол Гриффиндора мгновенно прекратил перешептывания, с гордостью и уважением смотря на женщину, которая совсем недавно сражалась бок о бок с ними. Ее серьезные черты и строгий взгляд вызывали у Гермионы приятное чувство привычности, словно все снова встало на своим места.       — Поэтому мы встали ни свет, ни заря, потому что перед сном Макгонагалл зашла в гостиную, предупредив, чтобы никто не опаздывал, — прошептал у ее уха Гарри.       Гермиона перевела взгляд с него на директрису, задумчиво сводя брови. Посмотрев вперед, она заметила, что слизеринцы, наконец собрались полным составом и теперь продолжали шептаться. Только Драко Малфой не участвовал в беседе, а лишь смотрел прямо на нее. Его серые глаза изучали лицо гриффиндорки Он заметил, что она теперь тоже смотрела на него и чуть улыбнулся, а уже через мгновение, отвернулся в сторону Блейза, очищая лицо от эмоций.       — Уважаемые студенты, — начала свое обращение Макгонагалл. — Уверена, что большая часть вас уже слышала, что на прошедших выходных произошел инцидент, который поднял серьезные вопросы о вашей подготовке и навыках владения метлой. Мы обязаны учитывать безопасность каждого из вас, и мне важно, чтобы каждый студент чувствовал себя уверенно и безопасно на метле.       Зал заполнился шепотом и настороженными взглядами. Макгонагалл приостановила свою речь, давая студентам время прекратить шум, а затем продолжила:       — В связи с этим, я приняла решение о возобновлении программы тренировок по квиддичу у старших курсов. Так как профессор Трюк, конечно же, не сможет тренировать такое количество студентов, мы распределим вас в команды под руководством действующих игроков. Их опыт и знания помогут вам освоиться на метле и приобрести необходимые навыки. Я полагаю, что это позволит вам сделать значительные успехи не только в игре, но в навыке летания на метле. Может, когда-нибудь это спасет вам жизнь.       Гермиона взглянула на Джинни, теперь понимая, о чем та говорила. Только этого не хватало!       — Нет нужды беспокоиться, школа будет тщательно контролировать процесс и обеспечит вас всем необходимым, — заключила Макгонагалл. — А Круголетка, в знак извинения предоставит партию лучших метл последнего поколения команде, которая покажет наилучшие результаты в конце сезона.       — А как же матч факультетов! — выкрикнул Джимми Пикс, нынешний загонщик Гриффиндора.       Макгонагалл поджала губы, выдавливая снисходительную улыбку.       — Не волнуйтесь, мистер Пикс, матчи факультетов пройдут в штатном режиме. Ну и раз уж мы так быстро перешли к финальному соревнованию, то назову причину, которая сможет замотивировать вас стараться сильнее. Я лично договорилась с Министерством на десять билетов на предстоящий чемпионат по Квиддичу в президентской ложе. Для команды и ее тренера.       Зал загудел в одобрении при этих словах, и лица студентов заполнились восторженными улыбками.       — Макгонагалл нашла способ ударить по больному! Все же просто дождаться не могут этого матча. Уже вижу как буду сидеть в ложе и смотреть вблизи, как Пушки Педдл ловят снитч, — Гарри взял с тарелки яблоко и откусил его.       Гермиона лишь поморщилась, представляя, что ей придется сидеть на неудобной метле, летая над пропастью, где никто не сможет спасти ее. И, скорее всего, она, получит очень много синяков от падений.       — Не дождешься Поттер, моя команда одержит победу, я гораздо лучший тренер, чем ты, — дразнясь проговорила Джинни, хихикая над Гарри.       Парень взял хлебный мякиш, лежавший рядом с ним и в шутку кинул его в рыжеволосую, но та увернулась, хохоча.       — Может и так, но я лучше работаю при наличии хорошей мотивации. И эта мотивация — наконец утереть тебе нос.       Гермиона с легкой улыбкой посмотрела на друзей, видя как легко они вернулись к своему обычному поведению, а затем на угрюмого Рона, который все так же отрешенно смотрел в тарелку. Ей сложно было представить, что должно было произойти, чтобы Рон пошел на примерение сам, а самой же ей извиняться не хотелось. Все таки, не была же она виновата в том, что он так с ней поступил?       На возвышении, где стояла трибуна, Макгонагалл закончила говорить с профессором Флитвиком, и направилась в сторону выхода. Гермиона, не желая терять шанса выпросить отгулы от тренировок, поднялась со скамьи и двинулась к директрисе, преграждая ей путь.       — Профессор Макгонгалл, я, — начала девушка.       Директриса строгим, не позволяющим поблажек голосом, перебила ее.       — Ах, мисс Грейнджер, вот и вы, — лицо женщины было напряжено, а губы сжаты в тонкую линию. Старая волшебница чуть наклонила голову, смотря на гриффиндорку из под своих бровей. — С вами я и хотела поговорить.       Гермиона невольно выпрямила спину, чувствуя, что в тоне профессора не было ничего хорошего. За времена войны она начала называть ее Гермионой при личной встрече, а теперь снова обратилась к ней официально.       Видимо, ей все же придется научиться приземлять не лицом в траву.       — Мне поступил анонимный донос о том, кто же все таки был организатором мероприятия, из-за которого пострадала профессор Трелони, — Макгонагалл еще сильнее нахмурилась и медленно, самым кончиком пальца, поправила очки, чуть скатившиеся вниз по носу.       Гермиона почувствовала, как ее сердце замерло от страха. Она осознала, что профессор Макгонагалл, которая в ее глазах была примером для подражания и эталонной волшебницей, теперь знает о ее постыдном участии в организации вечеринки. Вечеринки, из-за которой огромное количество студентов были в отвратительном состоянии с утра, а кабинет Трелони стал похож на побережье после цунами. К щекам мгновенно подступило тепло, а ладошки, в которых она держала палочку, начали нещадно потеть.       Понимая, что отрицать не было смысла, девушка решила не откладывать извинения. Гермиона неуверенно шагнула к женщине, пытаясь собрать все свои мысли.       — Профессор Макгонагалл, я... я не могу найти подходящих слов, чтобы выразить то, как мне стыдно, — сказала она с тревогой в голосе. — Я понимаю, что мое поведение было неподобающим и несоответствующим старосте факультета. Я очень сожалею о произошедшем и принимаю полную ответственность за свои действия.       Гермиона старалась передать свою искренность глазами, надеясь, что это хоть как-то поможет.       Профессор Макгонагалл смотрела на девушку с непроницаемым выражением лица. Ее строгие черты были насуплены, а глаза выражали сдержанное разочарование. Взгляд Макгонагалл перебирал каждую черту лица Гермионы, словно пытаясь проникнуть в ее мысли. Ни одно движение или выражение лица Гермионы не оставалось без внимания Макгонагалл. Она дышала ровно, словно подчеркивая свою строгость и непреклонность.       — Я даже не знаю, что на меня нашло. Это мне совсем не свойственно. Я обещаю вам, что впредь такого не повторится. Не только у меня, но и вообще, в школе.       Услышав последнее, Макгонагалл чуть улыбнулась. Ее насупленные веки расслабились и приняли свое привычное выражение, делая выражение лица женщины более доброжелательным.       — Меня беспокоит вовсе не факт проведения этой вечеринки, мисс Грейнджер.       Профессор посмотрела девушке в глаза. В ее взгляде читалось почти материнское выражение, словно она была родителем, который мягко смотрел как ребенок со страхом докладывает о плохой оценкой.       Гриффиндорка не скрывала своего удивления. Что же тогда, вызвало у нее настолько сильное недовольство?       — Я даже думаю это хорошо, что вы наконец решили чуть дать волю своей молодости.       Макгонагалл смотрела на нее чуть мутным взглядом. В голове женщины возникли образы: как она, в последний год перед окончанием Хогвартса пьяная бегает по полю с Уэсли из Пуффендуя, который был на год младше нее.       — Однако, в ваших развлечениях пострадала Трелони. Я знаю, что это вы усыпили ее, тем самым подвергнув нападению. Я не должны была бы рассказывать вам это, но так как вы стали жертвой нападения, то имеете право знать, кто все-таки его организовал.       Девушка уже совсем забыла, что совсем недавно лежала в больничном крыле, питаясь зельями Помфри и думаю о всех сделанных в ее жизни решениях. Казалось, с начала учебы прошло не две недели, а целая вечность. Случилось столько событий, что время казалось растянутой жвачкой.       Сложив руки в замок перед собой, Макгонагалл сделала глубокий вдох и продолжила.       — Полагаю, вы и сами понимаете, насколько долго длился эффект вашего проклятия. Думаю, в этом и была сама его идея. Не могу не похвалить исполнение, но применено оно было совсем не в подобающей обстановке. Профессор Трелони провела без сознания всю ночь, а остаточный эффект продлился еще почти сутки. В состоянии полного забытья ее нашла Астория Гринграсс. По довольно подробным рассказам девушки.       Минерва вспомнила, как Астория с дотошной точностью пересказывала каждую деталь. Её глаза слегка расширились, а губы приоткрылись в лёгком недоумении, словно она снова переживала тот момент.       Ей было вовсе не обязательно знать все детали личной жизни слизеринки, а также ее планы на будущее с Драко Малфоем. Как и то, что ее любимая ученица, по какой-то причине стала частью этого любовного треугольника.       Директриса глубоко вдохнула.       — Что бы там ни случилось на самом деле, мисс Гринграсс решила использовать на профессоре Трелони проклятие одержимости, чтобы “отомстить” вам.       Макгонагалл постаралась передать тон Астории, отчего лицо Гермионы накрыла гримаса отвращения. Мало подружке Малфоя было напасть на нее в коридоре. так она решила мучать ее еще и после этого.       Грейнджер сжала губы в тонкую полосу, пытаясь скрыть злость, которая уже начала закипать у нее в груди. Ее глаза невольно метнулись к столу слизерина, за которым теперь Пэнси весело обсуждала что-то с Тео. Сама по себе, ее привлекла пара голубоватых глаз, которые следили за ней.       Драко, медленно поедающий яблоко, удивленно расширил глаза, увидев, что Грейнджер заметила его. На ее лбу, меж бровей, собралась пара морщин, а щеки окрасились в багровый цвет.       Малфой вопросительно поднял одну бровь, не отводя глаз от нее. В общем-то, ему было абсолютно все равно, что она поймала его за наблюдением.       Гермиона же, вспомнив, что все еще разговаривает с директрисой, лишь раздраженно моргнула, пытаясь успокоиться.       Она разберется с этим чуть позже.       — В общем, Гермиона, я назначаю вам наказание, — вдруг продолжила говорить профессор Макгонагалл, а ее голос смягчился. — Значительная часть книг Трелони оказалась испорчена студентами, которые, очевидно, весело проводили время. Вам подобает исправить это.       Минерва уже развернулась, заставляя свое длинное пальто в пол сделать круг по паркету, однако в последний момент остановилась, возвращая свое лицо к ученице.       — Ах да, раз уже вы займетесь восстановлением книг Трелони, то сможете захватить еще и пострадавшие во время Битвы за Хогвартс древние фолианты. Ваше наказание закончится тогда, когда все книги окажутся отреставрированы.       Глаза девушки округлились. Книг было несколько тысяч, если не десятки. Это могли занять у нее весь год, не оставляя и минуты на подготовку к экзаменам или просто жизнь. Добавить туда еще и злосчастный квиддич и ее тарелка оказывается совсем переполненной.       Не имея другого выхода, девушка лишь обреченно кивнула.              ***              Первые факультативы перед обедом прошли как обычно. На встрече любителей продвинутой Трансфигурации она еще раз узнала у директрисы детали своего наказания, спросив у нее время и литературу, необходимую для изучения техники реставрации фолиантов. Простое заклинание починки здесь было бесполезно, так как ущерб был магическим. Большая часть восстановления должна была выполняться вручную, с применением лишь небольшого количества магии.       На перемене между факультативом Трансфигурации и встречей старост она заметила Гарри и Рона, которые весело перешептывались. Они не видели ее, поэтому, решив, что пока не готова к неловкой встрече с рыжим парнем, она решила спрятаться во втором кабинете Слизнорта, куда он пускал учеников, помогавших ему с приготовлением запасов.       Оглядываясь, она проскользнула мимо Энтони Голдстейна, который наверняка начал бы громко звать её по имени, чтобы в очередной раз попытаться пригласить на совместные занятия. Прикрыв лицо книгой, Гермиона медленно открыла магический замок Слизнорта специальным кодовым словом, и дверь, скрипя, впустила её внутрь.       Переведя дыхание, словно только что убежав от медведя, она прижалась спиной к стене. Прикрыв глаза, Гермиона попыталась очистить голову от множества забот, которые грозили свести её с ума. Полминуты она стояла так, положив одну ладонь на грудь, которая медленно поднималась и опускалась, пока её идиллию не прервал кашель, привлекший её внимание.       За кашлем последовал низкий холодный голос Малфоя, который сидел за одним из столов в нескольких метрах от неё. Перед ним лежала раскрытая книга, которую он, судя по всему, читал до её прихода.       — О, Малфой. Не знала, что ты тут. — сказала она.       Гермиона поправила скатившуюся к сгибу локтя лямку сумки, в которой носила все свои учебники и заметки, и направилась ближе к парню. Малфой настороженно следил за ней.       — Что именно ты тут делаешь? — её голос прозвучал излишне возмущённо, и она мысленно выругала себя, напоминая, что не следует нападать на людей, не дав им шанса что-то сказать.       Однако Малфоя, казалось, не волновал тон гриффиндорки. Он захлопнул учебник и начал складывать свои письменные принадлежности, лежавшие рядом.       — То же, что и ты, — коротко бросил он, продолжая собираться.       Гермиона посмотрела на него с лёгким возмущением. Откуда ему знать, зачем она здесь?       — И что же я тут делаю? — спросила она.       Драко вышел из-за стола, обойдя его и встав прямо напротив неё. От его близости девушке пришлось поднять голову.       — Прячешься от людей, полагаю, — ответил он.       Гермиона хмыкнула.       — Ничего я не прячусь.       — А выглядело так, будто ты почувствовала облегчение, оказавшись тут одна.       Девушка сложила руки на груди и закатила глаза. Малфой постоянно пытался казаться таким всезнающим и остроумным, что порой ей просто хотелось вмазать ему, как её учила мама ещё в магловском садике.       — Не в таком уж и одиночестве, как оказалось.       Она заметила, как выражение лица Малфоя изменилось с легкой усмешки на непроницаемую маску безразличия, как это всегда происходило, когда разговор становился хоть немного серьёзным. Он ещё раз проверил, забрал ли всё со стола, и, собираясь уходить, бросил напоследок:       — Не волнуйся, я как раз ухожу.       Она спугнула его. По всем канонам, она должна была бы радоваться, ведь пришла сюда за уединением. Однако Малфой, уже повернувшийся и направляющийся к двери, вызвал у неё щемящее чувство в груди. Сама не осознавая этого, она бросилась за ним, схватив его за запястье и заставив остановиться.       Парень, с лица которого исчезла показная маска, удивлённо смотрел на пальцы гриффиндорки, тепло которых обвило его кожу. Он не стал отнимать руку.       — Я в общем-то… — Гермиона пыталась понять, зачем остановила его. На несколько секунд она замолчала, закусив губу, а затем, опомнившись, убрала свою ладонь с его запястья. — Я хотела с тобой поговорить.       Драко тут же обхватил свое, теперь свободное, запястье второй рукой. Он сначала посмотрел на него, потом на Гермиону, у которой из-за сползающей с плеча сумки верхняя пуговица рубашки оказалась расстёгнута, позволяя увидеть шею и кусочек ключицы. Этого было достаточно, чтобы в голове всплыли воспоминания: девушка, с прилипающей от жары одеждой, танцевала посреди кабинета прорицаний в слабом зеленоватом свечении.       Вокруг неё извивались парни, но она, казалось, этого не замечала. Если раньше её невнимательность компенсировал Поттер, вечно шлявшийся неподалёку, то теперь, после войны, тот немного ослабил поводок, и Гермиона оказалась в центре всеобщего внимания, совершенно "беззащитная". Драко был уверен, что ей "не повезло" оказаться рядом с Пэнси. Эта связка с её новой открытостью к миру позволяла таким, как он, подобраться ближе. Это его пугало. Он и не думал, что когда-нибудь будет стоять рядом с ней наедине. И она еще даже не закричала.       Ещё больше его злило, как легко Тео воспользовался ситуацией. Драко не понимал, как его друг мог подойти к ней так легко без зазрения совести. Никакой неуверенности, стоит ли делать это, когда она была настолько пьяной? Ему хотелось кричать, когда он увидел, как Нотт положил свои руки на неё. Хотелось подойти и оторвать его, выкинув в другую часть комнаты, чтобы тот стукнулся головой о стену. Он был в ужасе от того, как сильно начал ненавидеть Тео за его попытки ухватиться за Грейнджер. Но он пообещал себе, что уступит ему. Парень всё равно понимал, что у него нет никаких шансов на реальные отношения с ней.       Тем не менее, она стояла здесь, явно не слишком отвращённая его компанией. В её глазах, в которых хоть и читались нотки раздражения, уже не было той ненависти, с какой она встретила его в то утро, когда Пэнси позвала его. Что-то поменялось за эту неделю, и он не знал, как ему реагировать на это.       Грейнджер поговорить с ним.       В голове Драко пронеслось с десяток вопросов, которые он бы и сам задал ей. Почему она решила вернуться в Хогвартс, а не пошла в Министерство? Почему её отношения с Поттером изменились? Почему она так легко подпустила Тео к себе? Почему поддержала его и его семью во время суда? Почему она постоянно оказывается рядом с ним, хотя он так старается отдалиться?       Он постарался привести мысли в порядок, глубоко вздохнув.       —Да? О чём же ты хочешь поговорить, Грейнджер? — Драко поправил свою сумку, которая больно давила на плечо.       Пожалуй, не стоит носить столько вещей хотя бы в выходные дни. Хотя новая форма для квиддича, на собрание по которому ему предстояло пойти, оправдывала это.       Гермиона, словно прочитав его мысли, кинула взгляд на сумку, за которую он крепко держался, и на её губах мелькнула лёгкая улыбка, которую она тут же попыталась скрыть. Затем она сосредоточилась и с серьёзностью во взгляде посмотрела ему прямо в глаза.       — Вчера я наконец активировала камень, чтобы вспомнить, что произошло той ночью.       Внешне он не подал виду. На его лице не дрогнул ни один мускул, отчего девушке захотелось закричать. Серьёзно, ему абсолютно всё равно, что она вспомнила происшествие на озере?       Может, он забыл, но если ему напомнить, то он изобразит хоть какую-то эмоцию? Хотя бы отвращение.       — И я вспомнила, о том, что было там… — продолжила девушка, с надеждой уставившись на лицо парня.       Он в недоумении свел брови.       — Мне казалось, ты уже давно узнала от Астории, что мы целовались?       Гермиона покачала головой.       — По ее и твоим словам, мы просто целовались. Случайно, по пьяне. Но в моих воспоминаниях все было несколько иначе.       На мгновение, казалось, маска Малфоя сломалась. Он посмотрел на неё несколько удивленно. Но не как прежде, без издевки, а скорее как ребёнок, которому только что показали какую-то чудную вещь, которую он прежде не видел. Малфой не ожидал этого. Чего угодно: издевок, отрицания, полного игнорирования, но уж точно не того, что она придёт и начнёт говорить с ним об этом. Он попытался вернуть свой прежний образ.              — И что же, по-твоему, там было? — холодность в его голосе резала её словно ножом по сердцу.       Может быть, действительно, она напридумывала себе. Всё же, не зря ей постоянно говорят, что она может быть излишне эмоциональной. Могла ли она воспринять его заворожённый взгляд за простую пьяную неосторожность?       Нет, она все же предпочитала верить своим глазам.       — Это был не односторонний поцелуй. Я не просто "накинулась" на тебя, а ты сам не сопротивлялся. Малфой, ты был очень даже вовлечен в это.       Он лишь закатил глаза и развел руками.       — Я тоже был пьян. Да и к тому же, я мужчина. Никакой мужчина не откажется от небольших обжиманий с девушкой.       Гермиона похлопала глазами, не ожидая такого ответа. Его аргумент — "я мужчина"?       Она покачала головой.       — Это могло бы иметь смысл, если бы я не была "я", а ты не был "ты". Ты же с самого детства называл меня мерзкой "маглой", говорил, что я выгляжу так, будто меня покатали по полу. А теперь утверждаешь, что по пьяне позволил себе целоваться со мной и просто по мужской природе вытерпел это?       Она хмыкнула.       — Это даже звучит глупо, — скрестив руки перед собой.       Малфой отвернулся, выражение раздражения явственно мелькнуло на его лице.       — Грейнджер, я не понимаю, чего ты от меня хочешь услышать. Ты думаешь, что если Тео вдруг проявил интерес, а Пэнси перестала тебя оскорблять, то я должен внезапно признаться в нескончаемой любви? Мир не устроен таким образом.       Он посмотрел на нее, наклонив голову. В его голосе прозвучал насмешливый оттенок, которого Гермиона надеялась не услышать.       «Чего я вообще ожидала?» — подумала она, покачивая головой и устремив взгляд на пол. Это начинало ее раздражать.       — Хорошо. Да, Малфой, это была совершенно обыденная ситуация. Два человека, которые не переносят друг друга, решили пообниматься у озера. Вдвоем. Наедине. В этом нет ничего такого. Происходит каждый день.       Ее тон стал насмешливым. Грейнджер редко прибегала к сарказму в общении с ним, поэтому это было нечто новое.       — Для меня это был всего лишь поцелуй, как, скажем, с Лавандой Браун.       Рот Гермионы открылся, ее щеки покраснели. Он сравнил ее с Лавандой? Из всех людей… Лавандой Браун?!       Она почувствовала, как сердце начинает биться быстрее и ее руки переходят в легкую дрожь. Еще вот-вот и она перейдет на крик.       Она почувствовала, как сердце начинает биться быстрее, руки покрылись легкой дрожью. Еще чуть-чуть, и она перейдет на крик.       — Или с Лилит, верно?       Гермиона говорила, гордо подняв подбородок, так что даже при ее низком росте смотрела на него сверху вниз.       — Она тут вообще причем?       — Я все еще нахожу подозрительным, что именно ты привел ее, и что именно у нее оказался мой медальон.       Драко хмыкнул, отворачивая голову в сторону.       — Мы уже говорили об это, Грейнджер. Но всегда виноват я, не так ли? Драко Малфой — вечный козел отпущения.       — Ты сам заслужил свою репутацию.       На пару секунд они оба замолчали.Темные, серьезные глаза Драко изучали ее лицо, заметив, как она крепко сжала губы и едва моргала. Стараясь не отвести взгляд, он сделал то же самое. Наконец, когда он заговорил, на его лице появилась легкая ухмылка.       — А знаешь что? Я думаю, ты ревнуешь. Поэтому пошла вчера за мной в книжный.       Драко, который раньше выглядел насупленным и угрюмым, теперь улыбался во весь рот, словно чеширский кот. Очевидно, ему приносило удовольствие то, что он собирался начать.       Он стремился вызвать ее, возбудить, чтобы она разгорячилась и начала бросаться на него оскорблениями, как делала каждый раз при его появлении. Поджидая реакцию, он сделал шаг вперед, настолько близко, что почувствовал ее горячее, учащенное дыхание.       Гермиона, к своему удивлению, не вспылила. Ее лицо выражало скорее удивление, чем раздражение. Она явно не могла поверить, что он сказал такое.              — Это просто смешно, Малфой. Твои детские попытки разозлить меня, чтобы сменить тему, бесполезны.       Не удивлена. Разочарована.       — Знаешь, я помню не только Озеро, но и то, что ты сказал в кабинете Трелони. "Интересно наблюдать за мной". Что это вообще значит?       Она окинула его взглядом с ног до головы. Только сейчас она заметила, что под мантией у него была не школьная форма или привычный черный костюм. В воскресенье Драко был одет в обычную одежду, похожую на магловскую: темные джинсы и облегающую футболку, сквозь которую даже в темноте она смогла разглядеть его грудные мышцы. Гермиона невольно сглотнула.       Ей вспомнился пятый курсю       Перед финальным матчем все приходили посмотреть на тренировки команд, и Гарри, ведомый желанием разузнать стратегию противников, затащил их с командой Гриффиндора следить за тренировкой Слизеринцев. Те же, не зная, что за ними следят, были абсолютно расслаблены, а некоторые из них были без футболок.       Драко Малфой и Блейз Забини, потные и запыхавшиеся, привлекли внимание гриффиндорских девочек. Анджелина и Кэти обменялись многозначительными взглядами, хихикая.       Даже то, что Драко был самым неприятным человеком на свете, не могло оградить девушек-подростков от всплеска гормонов.       Малфой заметил взгляд девушки, которая уже несколько секунд смотрела ему на грудь. Она крепко вцепилась одной рукой в лямку своей сумки и прикусила губу, так что Драко едва сдержал смешок.       Грейнджер, которая обычно удостоила бы его лишь презрительным взглядом, теперь, кажется, разглядывала его тело.       Словно поняв, что парень заметил это, Гермиона опомнилась, резко поднимая голову и встречая его взгляд.       С легкой небрежностью в голосе слизеринец протянул:       — Я полагаю.., — протянул слизеринец, смакуя последнее слово. Наклонив голову, он устремил на нее взгляд, словно обдумывая что-то важное. Но его внимание ненадолго отвлекло что-то, и он, вздохнув, перевел взгляд ей за спину. — Мне кажется, ты преувеличиваешь значение наших встреч. С Тео ты тоже заводила серьезные разговоры? Ты ведь целовалась с ним даже раньше, чем со мной.       Гермиона лишь разочарованно покачала головой. Проверив, не выпало ли из сумки что-то важное, она развернулась, собираясь уйти.       — Я зря надеялась, что смогу с тобой нормально поговорить. Как был мерзким подростком, так им и остался.       Слова ее звучали приглушенно, так как она не смотрела на него. Гермиона уставилась на пол, замечая торчащую половицу двери, и мысленно отметила, что нужно будет сообщить об этом Филчу. В последний момент она резко повернулась, снова глядя на слизеринца.       В его глазах читалась смесь неловкости и безразличия.       На лице Драко проступала легкая грусть.       — Кстати, это Астория подстроила нападение Трелони на меня. Она сама обо всем рассказала Макгонагалл. Так что, полагаю, она же поведала и о вечеринке. И теперь я до конца учебного года буду реставрировать испорченные книги в библиотеке.       Лицо парня стало задумчивым, но он по-прежнему молчал. Гермиона надеялась, что он что-то скажет, извинится за нее. Ведь она его невеста. Но он молчал, неотрывно глядя на нее.       — Скажи ей, чтобы оставила меня в покое. Она думает, что я собираюсь увести тебя у нее. Но ты мне вовсе не интересен.       Последние слова прозвучали неубедительно, и Гермиона мысленно упрекнула себя за то, что сама не смогла в это поверить. Ей было до чертиков интересно узнать, о чем думает Драко. И еще интереснее ей было узнать, что на самом деле произошло у Черного Озера. Что-то, стёртое алкоголем из ее памяти, могло бы дополнить картинку. И тогда бы все стало на свои места.       Что Малфой делал там и почему не выгнал ее или же не ушел сам? Как все дошло до того, что они поцеловались? Гермиона не знала многого о том вечере, но была на сто процентов уверена, что не полезла бы целоваться ни с кем, и уж тем более Малфоем. Этого просто не могло быть.       Но сейчас, стоя в темноте кабинета Слизнорта, когда сбоку от нее возвышался задумчивый Малфой, она знала лишь, что ее ждет собрание старост, и, глубоко вздохнув, направилась к выходу, слыша, как парень позади нее сел на стол.              13 сентября. Немного позже       Кажется, он немного задерживался. Драко не мог знать наверняка, потому что его часы куда-то запропастились, а надоедливая Грейнджер сломала его восприятие времени, когда в очередной раз огорошила своим появлением.       Грубо говоря, он вел себя как полный идиот. Сам портил себе имидж.       Быстро шагая по коридору к выходу на квиддичное поле, Драко тыльной стороной ладони стукнул себя по лбу, удивившись резкой боли.       Зачем? Зачем он отталкивал ее, ведя себя как законченный мудак? Да, вежливостью он никогда не блистал, но его слова там нельзя было назвать ни логичными, ни рациональными. Он просто выставлял себя идиотом.       И что хуже всего, она на это велась.       “Ты мне вовсе не интересен” – эта фраза не давала ему покоя. Он знал, что это было ложью. Он прекрасно помнил, как она смотрела на него у Озера.       Его шаги, раньше эхом разносившиеся по коридору, теперь терялись в шумном гуле голосов, доносившемся с поля. Драко быстро преодолел остаток коридора, ступив на траву и оказывшись под ласковыми лучами обеденного солнца. Перед ним раскинулись четыре лагеря: команды всех факультетов стояли порознь, каждая обсуждая свои дела.       — Вот и наш чемпион! — голос Блейза вывел его из задумчивости. Он махал руками, привлекая внимание Драко.       Оглядев команды, Драко заметил, что все, кроме гриффиндорцев, не обращают на него внимания. Однако Поттер и Джинни, заметив его появление, напряженно уставились на него.       «Что им то от меня нужно?» – пронеслось в его голове.       Глубоко вздохнув, он бросил вопросительный взгляд на Поттера и не дожидаясь ответа направился к своим друзьям. Слизеринцы были в приподнятом настроении и оживленно обсуждали что-то. Блейз и Гойл смеялись, а Дафна, новая загонщица и сестра Астории, закатывала глаза, слушая комментарии Урхарта.       — По какому поводу собрание?       Его голос прервал смех слизеринцев, и теперь все они с легкими ухмылками смотрели на него. В присутствии однокурсников Драко всегда старался держаться с гордостью, делая вид, что все в порядке, даже если это было далеко не так. Поэтому, хотя в его голове царил хаос, он задействовал способности легилимента, чтобы привести мысли в порядок, и натянул привычную самодовольную улыбку.       Блейз, заметив это, понимающе улыбнулся, похлопал друга по плечу и притянул поближе.       — Пока не знаем. Профессор Трюк сказал, что мы ждем Макгонагалл, которая должна объявить что-то про эту штуку с обучением нелетающих идиотов.       Словно по велению судьбы, на наколдованную трибуну посреди поля поднялась директриса, привлекая к себе внимание гулким сигнальным звоном из палочки, заставив шумных игроков со всей школы замолчать. Все головы разом повернулись к женщине.       — Не буду тратить ваше время зря. Сегодня я уже сообщила, что мы с Профессором Трюк договорились о новой программе обучения. Однако одной ее недостаточно для качественной подготовки всех студентов. Поэтому мы решили, что наши наиболее талантливые студенты смогут сформировать команды из неиграющих учеников. Конечно, мы понимаем, что некоторые члены команд будут более опытными, поэтому решено отобрать восемь, по мнению Профессора Трюк, самых умелых игроков, чьи команды будут состязаться в финальном турнире. Остальные игроки также будут тренировать учеников, но лишь в рамках общей подготовки.       Блейз толкнул друг плечом и пододвинулся к его уху, прикрывая ладонью лицо, пока шептал:       — Это отличный шанс отобрать себе кучу красивых девчонок и воспользоваться позицией тренера, да?       Малфой попытался сдержать улыбку. Блейз, храни его Мерлин, всегда умудрялся разрядить обстановку, чувствуя, что его друг был не в самом лучшем расположении духа.       — Мы решили, что будет лучше если вы будете выбирать себе людей, которые вам нравятся, так что мы будем по очереди называть имена студентов, а все желающие капитаны могут поднимать руку. В случае, если несколько капитанов вызываются, мы проведем простое распределение жеребьевкой.       Макгонагалл закончила говорить и взглянула на Профессора Трюк, которая уже взошла на трибуну своей привычной широкой походкой, махнув палочкой, чтобы вызвать бумагу.       — Итак, сейчас я назову этих восемь счастливчиков, которые поборются за шанс попасть в президентскую ложу на чемпионат. Знаете, я бы и сама хотела попасть туда. Я ведь когда-то…       Женщина пустилась в пятиминутный рассказ о временах, когда она была лучшей подругой одной из самых популярных участниц Холихедскиих гарпий. Женщина часто кашляла и постоянно кивала Макгонагалл, когда та пыталась перенаправить женщину к теме собрания.       — Что же, когда я называя ваше имя, подойдите к трибуне. Начнем с Гриффиндора. Поттер, Джинни и Рон Уизли. Когтевран. Чэмберс, Дэвис. Слизерин. Малфой, Забини. Пуффендуй. Захария Смит. Все сюда.       Восьмерка "лучших" игроков в квиддич с четырех факультетов собралась у подножия трибуны, обмениваясь недружелюбными взглядами. Напряжение висело в воздухе, предвещая ожесточенную борьбу даже до начала тренировок.       Макгонагалл, не глядя, вытаскивала из коробки бумажки с именами, случайным образом распределяя игроков по командам. В основном, капитаны выбирали своих друзей и знакомых. Смит забрал почти всех более-менее сносных учеников Пуффендуя. Когтевранцы попытались заполучить сестер Патил, но Блейз ловко перехватил обеих.       Астория Гринграсс, чье имя было названо несколько раз, так бы и осталась без команды. Из жалости к девушке Драко, с едва скрываемым раздражением, вызвался единственным желающим.       — Следующая… — Макгонагалл поправила очки, всматриваясь в имя на бумажке. — Пэнси Паркинсон.       Блейз, не теряя времени, поднял руку. Драко, зная, что с Забини подруга будет в безопасности, вмешиваться не стал. Макгонагалл же, решив, что на этом все и закончится, потянулась к коробке за новой бумажкой. Однако в последний момент справа от Драко неожиданно поднялась рука. Поттер, сжав губы, решительно заявил свое право на добавление девушки с свою команду.       Все капитаны с недоумением повернулись к "золотому мальчику", перешептываясь между собой. Джинни Уизли, стоящая рядом с ним, в шоке открыла рот.       Вечер обещал стать по-настоящему интересным.       — Поттер, что с тобой, судорога? — с удивлением, но без явного недовольства, спросил Забини, скрещивая руки на груди.       Блейз, относящийся к Пэнси почти как к младшей сестре, не собирался доверять ее безопасность кому попало. Гарри же, опустив руку, равнодушно глянул на мулата и протянул ладонь мальчику-пуффендуйцу, раздающему палочки. Забини, хмыкнув, принял вызов и протянул руку в ответ.       Некоторое время спустя Драко увидел, как Поттер демонстрирует всем длинную палочку, а затем передает ее пуффендуйцу и возвращается на свое место.       — Что ж, — директриса, пристально наблюдая за происходящим, слегка сузила глаза. — Полагаю, решено. Пэнси Паркинсон — в команде Гарри Поттера.       Малфой, повернувшись к другу, хлопнул его по плечу. Блейз, хмурясь, посмотрел на него, словно вопрошая: "Что это было?". Сам Драко был не в меньшем замешательстве.       Поттер вдруг решил, что ему нужна Паркинсон в команду? Вполне возможно, это объясняло, почему она вчера вызвалась составить ему и Лестрейндж компанию в магазине. Но что затевает этот мальчишка?       Драко не испытывал особого интереса к происходящему. Его лишь терзало беспокойство за подругу: не навредит ли ей эта затея? А вот для него самого ситуация могла обернуться даже выгодой. Драко хитро улыбнулся и, наклонившись к Блейзу, шепнул, что у него есть план.       Пять минут спустя Макгонагалл назвала имя Грейнджер. Малфой, Джинни и Гарри одновременно подняли руки.       Джинни, нехотя уступив Гарри инициативу, отступила назад. Драко же, глядя на нее из-за плеча Поттера, ощущал, как бешено колотится его сердце. Он знал, что это его шанс, и не мог его упустить.       Когда они подошли к парню из Пуффендуя, Драко сделал глубокий вдох, стараясь собраться. Незаметно для окружающих он придвинулся к Гарри и, с мягкой, но твердой уверенностью, прошептал: "Я заберу ее, Поттер. Так или иначе."       Гарри замер, его пальцы почти касались руки мальчика, раздающего зубочистки. Голос Малфоя прозвучал заговорчески, а на его лице появилась широкая коварная улыбка. Его сердце билось всё быстрее, но он заставил себя сохранить видимое спокойствие. Он знал, что Поттер ни за что на свете не уступит ему, так что решил обеспечить свою победу, пусть даже не самыми честным способом.       Гарри, за годы привыкший к выходкам Малфоя, лишь закатил глаза и отвел взгляд. В этот момент Драко, не теряя ни секунды, использовал невербальный Конфундус на нем и мальчике, державшем палочки. Едва заметная магия скользнула по воздуху, словно тень, и Гарри на мгновение застыл, дезориентированный.       Слизеринец ощущал, как волна адреналина захлестнула его тело. Он сохранял невозмутимое выражение лица, но внутри бушевала буря. Быстро, пока Поттер и пуффендуец были в замешательстве, Драко протянул руку и ловко выхватил самую длинную палочку из руки парня.       Гарри, с лицом, выражающим смятение, еще несколько секунд смотрел в пустоту. Когда же он пришел в себя, то заметил, что Малфой уже обзавелся зубочисткой. Он бросил недоверчивый взгляд на слизеринца, а затем и сам взял тонкое деревце. Оно было коротким.       Драко, чувствуя удовлетворение, улыбнулся и вернулся на свое место. В этот момент он понял, что, возможно, не сможет сдержать обещание, данное самому себе — не мешать Тео.              13 сентября. Тот же день. Вечер.       Тяжелые шаги девушки гулко разносились по полутемному коридору. Она торопливо семенила ногами, сжимая в руках несколько учебников, которые так и норовили выскользнуть. Задержавшись с помощью Слизнорту в расстановке его сундука с ингредиентами, она совсем забыла о назначенном наказании.       Ворвавшись в распахнутые двери библиотеки, девушка чуть не упала, рухнув руками на стол Мадам Пинс. Женщина вздрогнула от неожиданного звука и, приложив ладонь к груди, качнула головой в сторону источника шума.       — Мисс Грейнджер! — воскликнула она, разглядев запыхавшуюся девушку, с трудом переводя дыхание. Мадам Пинс медленно перевела взгляд на настольные часы, а затем снова на девушку. — Вы опоздали на полчаса. Ваши напарники уже давно начали.       Гермиона, готовясь к долгому объяснению, сделала глубокий вдох.       — Извините, меня задержал профессор Слизнорт, он попросил… Погодите, мои напарники?       Библиотекарша, поджав губы и не желая выслушивать оправдания, лишь молча поднялась, кивнув девушке следовать за ней.       В самом конце зала, в уединенном уголке, где стоял одинокий стол, расположились Пэнси, Тео и Драко. У каждого в руках были книги и кисточки, которыми они старательно промазывали корешки. Мадам Пинс жестом указала на свободный стул рядом с Малфоем и, не проронив ни слова, удалилась к своему столу. Слизеринцы синхронно повернули головы, провожая ее взглядом.       Только сейчас Гермиона с ужасом осознала, что ее белоснежная рубашка была заляпана древесным углем, который ей пришлось держать для Слизнорта. Волосы же, растрепанные от спешной пробежки, были испачканы кровью единорога, которую профессор случайно опрокинул на нее, переливая из одной баночки в другую.       Судорожно поправив складки рубашки, Гермиона неловко уселась на единственный свободный стул рядом с Малфоем. Тот, не шелохнувшись, продолжил свою работу.       — Я уж думала, тебя по пути какой-нибудь огр сожрал, — с сарказмом прокомментировала появление девушки Пэнси. — Да и что с тобой произошло? Наверное, еще одного злобного волшебника на тот свет отправила?       Тео, едва сдерживая смех, тихонько ткнул подругу локтем.       Гермиона, закатив глаза, взяла из стопки поврежденных книг одну и, не тратя времени на лишние слова, приступила к работе.       — Неважно, были дела, — буркнула она, кивнув в сторону троицы и вопросительно качая головой. — А вы тут вообще с чего?       Пэнси, пожав плечами, равнодушно ответила:       — Драко рассказал нам, что тебя наказали из-за Астории, и Тео принял за нас коллективное решение пойти помогать тебе.       — Нельзя же бросать девушку в беде, — подмигнул ей Нотт.       Гермиона перевела взгляд с Пэнси на Тео, который все это время не сводил с нее глаз, а затем на Драко. Тот, уткнувшись в раскрытую книгу, методично раскалывал клочки страницы по ее местам, сопоставляя буквы. Девушка с удивлением наблюдала за происходящим, не понимая, что же довело книгу до такого состояния. Малфой же, полностью игнорируя разговор, был поглощен своим занятием и даже не замечал на себе взгляда Грейнджер.       Наконец, она вновь обратилась к Нотту:       — Это, конечно, с вашей стороны очень мило, но вам не стоило сюда приходить.       С нахмуренным лбом она наблюдала, как Тео аккуратно кладет кисточку на стол и полностью переключает свое внимание на нее.       — Я помог достать спиртное, а без него, сама понимаешь, вечеринка могла бы и не состояться, — пожав плечами, Тео перевел взгляд на Драко. — А Драко сказал, что ему все равно больше нечем заняться.       Эти слова вызвали в девушке волну негодования. Конечно же, он явился сюда только для того, чтобы позлить ее. Как иначе можно было объяснить его присутствие после их стычки за обедом?       — Ты просто не можешь оставить меня в покое, да? — процедила сквозь зубы Грейнджер.       Драко, не отрываясь от своего дела, лишь приподнял бровь.       — Как и всегда, говорю тебе, ты преувеличиваешь значение моих мыслей о тебе, — его голос звучал сосредоточенно, он пинцетом подхватил крошечный оторванный кусочек страницы и старался как можно аккуратнее приклеить его на место.       Гермиона лишь хмыкнула.       — Разве тебе не нужно планировать новое свержение Министерства или что-то в этом духе? — с едва заметной иронией в голосе поинтересовалась Гермиона, слегка наклонив голову к Драко.       Светлые волосы парня взметнулись, когда он, не отрываясь от стола, повернул голову в ее сторону. В полумраке библиотеки его глаза, словно ночные волны под светом луны, ловили отблески от лампы.       — Очень по-взрослому, Грейнджер, — с сарказмом отозвался Драко.       Между ними повисла напряженная тишина. Тео и Пэнси обменялись многозначительными взглядами, а Драко продолжал пристально наблюдать за реакцией Гермионы. Тео, предчувствуя надвигающуюся бурю, следил за происходящим с легкой настороженностью. Пэнси же, едва сдерживая улыбку, с интересом наблюдала за этой пикантной сценой.       Неловкий кашель Тео словно вернул Гермиону в реальность. Она отвела взгляд от Малфоя и, стараясь не обращать внимания на его колкости, сосредоточилась на реставрации книги по "Изготовлению предсказаний на восковых свечах".       Следующие полчаса прошли почти в полной тишине, нарушаемой лишь тихим напевом гимна Хогвартса, который доносился со стороны Пэнси. За это время Гермиона не смогла отремонтировать ни одной книги, в то время как ее друзья уже справились с двумя.       Тео, сидевший напротив, то и дело бросал взгляды на макушку Гермионы. Она, не поднимая головы, монотонно размазывала специальный клей по растрепавшимся корешкам книг и осветляла пятна от огневиски на старинных страницах. Девушка чувствовала, как неловкость пронизывает каждую клеточку ее тела, под пристальным взглядом кудрявого слизеринца. Воспоминания о том поцелуе все еще жгли ее изнутри, как бы она ни старалась их подавить. Всплывали в памяти его печальные, но понимающие глаза, когда она отстранилась. И то, как он воспользовался ее возбуждением, чтобы завершить свой ритуал. Что же из этого было правдой?       — Так, как же твои воспоминания? — раздался голос Нотта над ее головой. Он привстал, облокотившись на стол, чтобы приблизиться к ней, и теперь заглядывал в книгу, над которой она колдовала.       Девушка замерла,       На лице парня сияла ослепительная улыбка, от которой в душе девушки распустился цветок. Может, он был не таким уж и плохим? Может, тот поцелуй был больше, чем мимолетным порывом?       Гермиона ощутила, как румянец заливает ее щеки, когда воспоминания о его прикосновениях вновь всплыли в памяти.       — Да, я… — Девушка запнулась, колеблясь между выжидающим взглядом Тео и неторопливыми движениями блондина, которого, казалось, ничто не тревожило. — Я вспомнила все, что могла. Вечер был... необычным.       Последние слова сорвались с губ невольно, и Гермиона мысленно посетовала на свою несдержанность. Всеми фибрами души она желала, чтобы Тео не развивал тему поцелуя, но Нотт лишь ухмыльнулся, явно поняв ее намек.       Малфой слева фыркнул, и Гермиона, словно хищная птица, резко повернулась к нему.              — Есть что сказать?       Гнев клокотал в груди Гермионы. Как он мог быть так равнодушен? Как он мог не заботиться о том, что произошло у озера? Как мог днём высокомерно отзываться о ней, будто её жизнь ничего не стоит? А как он смел сначала шутить над ней в книжном, а потом грубить, словно она ему противна?       Она сжала кулак в бессильной злобе. Малфой же на её вопрос никак не отреагировал, лишь уткнувшись обратно в книгу.       — Молчишь, значит, нечего сказать, - хмыкнула Пэнси, еле сдерживая слёзы.       — Я думала, мы уже всё выяснили. Что случилось? - спросила она, опустив голову на руки, лежащие на столе.       Малфой наконец оторвался от книги и, встретившись взглядом с Гермионой, язвительно усмехнулся:       — Лишь то, что некоторые поцелуи, видимо, оставляют такой глубокий след, что о них не могут перестать говорить...       Малфой на мгновение замолк, его взгляд пронзительно впился ей в глаза. В его зрачках плясал огонек, будто за сарказмом скрывалось нечто большее, что он с трудом подавлял, но тщетно - прорываясь сквозь холодную маску. Гермиона ощутила этот взгляд, словно электрический разряд, пронзивший всё её тело.       Мир вокруг расплылся перед её глазами - образы и мысли смешались, превратившись в непонятную мозаику, будто кто-то невидимый пытался собрать их воедино. Чья-то рука будто коснулась её разума, нарушив хрупкую грань между мыслями.       Она застыла, сердце бешено колотилось в груди. В голове эхом разносились его слова, пронзая её насквозь, словно тонкие нити.       Малфой, залезший ей в голову с помощью Легилименции, теперь коварно улыбался.       "Возможно," - прозвучало в её голове его мысленное обращение. Голос был тихим, но острым, как лезвие. "Некоторые из нас просто боятся признать, что им вовсе не всё равно."       Она затаила дыхание. Сердце колотилось всё сильнее, в ушах нарастал звон. Взгляд девушки встретился с его, и она заметила, как его зрачки расширяются.       "Убирайся из моей головы, придурок!" - прорычала она мысленно, стиснув зубы от напряжения.              Драко, до того склонившийся над столом, выпрямился, возвышаясь над девушкой даже сидя. Под его белоснежной рубашкой перекатывались мускулы, натренированные годами упорных занятий. Он пошевелил пальцами, и Гермиона невольно засмотрелась на игру мышц под его кожей.       “Заставь меня, вытолкни,” — промурлыкал он, и его лисья улыбка становилась все шире.       Тео, наблюдая за этой сценой, бросил на Гермиону многозначительный взгляд. Казалось, он интерпретировал слова Драко по-своему, и его лицо расплылось в широкой ухмылке. Гермиона нервно прокашлялась, стараясь сохранить самообладание, но каждый нерв в ее теле был натянут до предела.       — Да, в этом ты прав, — с явным удовольствием подхватил Тео, — поцелуи действительно могут оставить неизгладимый след.       Гермиона ощутила, как по ее рукам разливается жар, а вокруг них начинают виться едва заметные искры. Сердце колотилось в груди с бешеной скоростью, и ей казалось, что еще мгновение - и она взорвется, как переполненный аэростат. Не выдержав напряжения, она сжала кулак так сильно, что хрустнуло дерево, а сломанная кисть выпала из онемевшей ладони. Ногти впились в кожу, оставляя на ней покрасневшие следы.       Сердце Гермионы колотилось в груди, отдаваясь гулко в висках, когда она вскочила на ноги, совершенно не осознавая своих действий. Ощущение паники сжимало ей горло, а кровь прилила к лицу, окрасив щеки румянцем. Рука, с которой она вырвала книгу из рук Малфоя, все еще дрожала, будто сохраняя в себе отголосок той невероятной силы, что вырвалась из нее.       Малфой, прожигавший ее взглядом все это время, как только она отступила, перевел внимание на Тео. Заметив его растерянность, он словно по щелчку пальцев вновь облачился в маску безразличия.       Гермиона судорожно сжала трясущиеся ладони в кулаки.       — Я отнесу книги на место, — отчеканила она, хватая со стола стопку фолиантов и бросаясь к ближайшей полке. Скрывшись за рядами книг, она прижалась к ним спиной, заставив их немного сдвинуться. Глубоко вздохнув, она попыталась унять дрожь в теле, приложив ладонь к груди и с силой сжав веки. Чернота перед глазами постепенно рассеивалась, уступая место разноцветным всполохам.       “Твои мысли прямо пестрят мной, Грейнджер,” — прошептал Малфой будто прямо ей на ухо. Его голос, словно вкрадчивый змей, заполнил ее разум, заставив прижать ладони к ушам, в попоытке заглушить его навязчивый поток.       "Оставь меня в покое!" - мысленно взмолилась она, отчаянно желая вытолкнуть его из своей головы.       Внезапно он затих, будто почувствовав, как ее дыхание, наконец, выровнялось. Она глубоко выдохнула, ощущая, как напряжение постепенно отпускает тело, и с облегчением осознала, что ей удалось его прогнать.       Стараясь отвлечься от произошедшего, она повернулась к полкам и пробежалась взглядом по названиям книг:       "Магические зелья: от основных до экзотических".       Каким правом он посмел вторгнуться в ее мысли без спроса?!       "Загадочные существа Великобритании: справочник для волшебников".       Он оправдывался усталостью, утверждая, что не помнит своих слов в Визенгамоте. Очевидная ложь!       "Тайны древних заклинаний и ритуалов".       Его поведение постоянно менялось: от грубых оскорблений до безобидных шуток и… поцелуев.       "Искусство прорицания: познайте будущее".       Это ничего не значило для нее. И то, что произошло сейчас, не имеет никакого значения.       "Чары и заклинания: магическое искусство в совершенстве".       Он ответил на поцелуй, он обвил вокруг нее свои руки. Его торс был голым. Мерлин, да это же была его футболка. Она была в его футболке тогда.       "Астрономия: исследование звездного неба".       Он отказывался помогать ей. Намеренно не принимал активного участия в помощи слизеринцев найти кулон. Лишь вынуждено. А затем по удачному стечению обстоятельств привел девушку, которая нашла камень случайно. Черта с два!       "Магические артефакты зарубежных стран".       Он в открытую утверждал, что у них с Лилит симпатия. Но позволил ей пойти с Гарри, а потом и вовсе не появлялся на людях с ней.       "Тайны и легенды о Запретном лесе".       А сегодня он просто отрицал все.       — Гермиона? - послышался взволнованный мужской голос совсем рядом, словно шепот у уха.       Теодор стоял в метре от нее, руки в карманах брюк, плечом опершись на полку. Его волосы слегка растрепались, непослушные пряди падали на лоб. Она отметила про себя, что они стали длиннее обычного - словно после войны он предоставил им волю.       Они оказались зажаты между двумя стеллажами, чьи вершины почти упирались в потолок. Книги, хоть и оставались после войны в легком беспордке, но все же создавали полупрозрачную стену, отделяя их от остального мира. Тусклый свет едва пробивался сквозь этот заслон.       Девушка, закончив расставлять книги, всем корпусом повернулась к Теодору.       — Ты в порядке?" - спросил он, и в его голосе звучала непривычная серьезность. Обычно он всегда прятался за маской шутливости, но сейчас был предельно искренним. Его лицо излучало доброжелательность, а самодовольная ухмылка покинула свое привычное место. Он смотрел на нее так пристально, что казалось, будто вот-вот заглянет в самые глубины ее души.       Теодор полностью развернулся к ней, а Гермиона, отступив на шаг, встала напротив него.       — Да, просто день был долгий, - ответила она, сложив руки на груди. — Много всего накопилось.       Ее рука проскользнула к шее, легко потирая заднюю часть. Медные глаза парня проследили за движением. Остановив взгляд на обнаженной коже под подбородком, он сглотнул. Она ответила тем же.       — Знаешь, — он шагнул вперед, сокращая расстояние между ними. Руки покинули его карманы и оказались перед ней. — Тогда, в комнате у мадам Пинс... Для меня это было настоящим.       Он приблизился еще на шаг, и Гермиона почувствовала, как ее спина прижимается к стеллажам.       — И на вечеринке. Это не было просто помутнением. Я хотел этого.       Он стоял перед ней в опасной близости, возвышаясь над ней. Его горячее дыхание уже обжигало ее щеку, но он не шагнул дальше. Ее подбородок наклонился вверх, и шумный выдох почти коснулся его губ. Тео, осознав это, отступил назад.       — И все еще по-настоящему, — он вновь отошел к противоположному стеллажу, скрестив руки на груди.       Пара морщин прорезала его лоб, пока он погружался в раздумья. На мгновение он замолчал, а затем поднял взгляд и встретился с ней глазами.       — Я хочу, чтобы все было по-настоящему. Хочу попробовать.       Гермиона вздрогнула.       По-настоящему? Что он имеет в виду под этим словом? Отношения?       Сердце колотилось в груди, и она судорожно начала озираться по сторонам. Ей вспомнился Нот на вечеринке, его рука, скользящая по ее спине, опасно близко к пояснице, и его поцелуй, заставивший живот сжаться в комок.       Внезапно, что-то блеснуло за спиной парня.       В проеме между упавшими книгами, словно хищник в засаде, застыл Малфой. Его стальные глаза были устремлены прямо на нее, пока он украдкой наблюдал за происходящим.       Взгляд его был выжидающим. Он следил за ней, как за персонажем книги, ожидая ее следующего шага, словно оценивая.       Он считает, что ей не всё равно на него. Ну что ж, она докажет ему обратное.       Гермиона сделала шаг вперед, в сторону Нотта. Его грудь вздымалась и опускалась, под пиджаком виднелась белая майка. Её ладонь легла на грудь, проникая под твидовую темную ткань. Его теплое, размеренное дыхание встретило её.       Она оглянулась на книги.       Серебристый оттенок потемнел, и веки парня поднялись, его глаза округлились. Драко глубоко дышал. Теперь она заметила и его руки. Пальцы, сжимающие угол стола, покраснели у костяшек.       Гермиона подняла голову, смотря на Тео снизу вверх. Его взгляд был затуманен, но он не сдавался.       “Ты играешь с огнем, Грейнджер,” — низкий голос Дпакр снова прозвучал в её голове, заставляя её вздрогнуть.       Она взяла руки Тео в свои и положила их на свою талию. Пальцы парня сразу сжали её, прижимая животом к себе. Его колено раздвинуло её бедра, почти сбивая с ног, и воспользовавшись этим, он проскользнул рукой по спине, чтобы подхватить и не дать упасть.       Она прижалась подбородком к его плечу, встречая взгляд Драко. Тот всё так же иссушал её взглядом. Её губы растянулись в коварной ухмылке.       “Не знала, что тебя интересует вуайеризм, Малфой,” — почти пропела она, всё ещё смотря на него.       Драко глубоко вздохнул. Тео провел рукой вверх по её спине, останавливаясь на шее, и она издала едва слышный стон.       — Я поставил заглушку. Просто скажи, и я наброшусь на твои губы.              Малфой прикрыл глаза.       — Ты не представляешь, во что ввязалась, — теперь он почти рычал, заставляя волоски на голове вздрогнуть.       Она почувствовала прикосновение его холодных пальцев к своим мыслям.       Ночь, лунный свет играл в каплях на его обнаженном торсе. Он сидел так близко, что она ощущала его аромат — смесь огневиски и мятных конфет. Рельеф его груди подчеркивался вздыманием при каждом его дыхании, и она не могла сдержать шумный выдох.       — Говорю.       Она в последний раз взглянула на Малфоя и увидела, как его губы сжались в тонкую линию. В памяти остался вкус его губ — немного соленый от воды озера, а потом сладкий от привкуса алкоголя.       "Будешь представлять меня, Грейнджер?" — спросил он.       Этот вкус смешался с губами Тео, словно карамельный и слегка терпкий, как корица. Его пальцы проводили свой путь вдоль ее поясницы, опускаясь ниже и сжимая одну из ягодиц. Гермиона выпустила шумный вздох, и ощутила, как уголки губ Тео расширяются.       Вспомнила, как они целовались на вечеринке — он был таким же требовательным, таким же страстным. Затем она встретила Малфоя. Такого отрешенного и одинокого. В темноте он казался еще более притягательным.       Черт.       "Может, ты хочешь, чтобы там был я?"       Она не сдержалась, и ее коленки чуть подкашиваются.       Руки Тео силой разворачивают их двоих, и теперь уже она оказывается прижата к полке. В развороте ее юбка задирается и она чувствует, как прижимается к дереву голой кожей.       Дыхание Тео прокладывают дорожку от щеки к шее, замедляясь на этом пути. Он прижимает её кожу к своим губам, втягивая её с нежностью, медленно двигаясь по ней языком. Грейнджер чувствует, как по её ногам пробегают мурашки.       Малфой, возвышаясь над ней в полумраке книжного магазина, был так близко, что она ощущала тепло его тела на расстоянии в несколько жалких сантиметров. Но она не шевелилась.       Его длинная бледная шея, манящая, так и просила, чтобы к ней прикоснулись.              Она стонет.       Внезапно её наслаждение прервалось резким движением.       Тео в мгновение ока оказался в метре от неё, его взгляд скользил по растрепанной фигуре девушки, озаренной широкой, довольной улыбкой. Он провел языком по губе, смакуя вкус её кожи.       — Мечтал увидеть тебя такой, после того, как я заставлю тебя стонать, — прошептал он, его голос был хриплым от желания.       Он заставил ее стонать. Больше никто.       “Можешь не сомневаться, ни одно заглушающее не скроет твои стоны со мной,” — прошептал он, его пальцы, словно искусный дирижер, скользили по воспоминаниям с ней, вытягивая их на свет, словно кадры заветного фильма.       Его рука, горячая и тяжелая, прошлась по внутренней стороне её бедра, оставляя после себя полосу жгучего желания. Он завороженно смотрел, как мокрая ткань белой футболки облегает её тело, словно вторая кожа, обнажая каждый изгиб, каждый трепет. В этот момент она будто наблюдала за собой со стороны, затаив дыхание.       Это было его воспоминание, его взгляд. Она видела его воспоминание о той ночи.       Внезапно все оборвалось, и она ощутила, как Малфой покинул её сознание.       Гермиона закусила губу, с замешательством глядя на Тео. Её блузка слегка распахнулась, открывая заманчивый вид на грудь, и взгляд Теодора немедленно скользнул туда. Уголок его рта чуть приподнялся.       — Я хочу продолжить, как только представится подходящий случай, — пробормотал он, вытаскивая палочку из кармана брюк и взмахнув ею. Легкий ветерок пронесся вокруг неё, и она поняла, что он привел её в порядок. Волосы теперь аккуратно лежали на плече, а одежда была в безупречном состоянии.       Тео подошел к ней, задержав взгляд на несколько секунд, а затем быстро поцеловал в губы, притянув за талию.       Через несколько десятков секунд он уже скрылся за стеллажом. Гермиона обернулась к дыре между книгами, где раньше сверкали серебряные глаза, но увидела лишь пустой стол.       Сентябрь. Через пару дней. Около 11 утра.       Гермиона стояла на квиддичном поле, вглядываясь в группу учеников, оживленно обсуждавших предстоящую тренировку. В ее глазах пылало негодование – она никогда не понимала привлекательности этой игры, считая ее слишком опасной и бессмысленной. А теперь, после недавних событий, стало еще более очевидно, что далеко не всем суждено безмятежно парить в воздухе без риска травм.       Вокруг нее теснились незнакомые студенты. Конечно, многих из них она встречала в замке, но никто не был представлен ей лично, поэтому ей приходилось молчаливо ждать начала официальной части собрания.       На импровизированной сцене, возвышающейся посреди поля, уже стояли капитаны команд. Среди них были Джинни, Гарри и Рон. Уизли, сияющие улыбками, о чем-то оживленно переговаривались, время от времени указывая пальцами в толпу. Неподалеку от них, во втором ряду, виднелась белая макушка Малфоя. Он стоял позади капитана команды Когтеврана, с безразличным видом устремив взгляд куда-то вдаль. Справа от него возвышался Блейз.       Шум от голосов студентов внезапно смолк, и на деревянном настиле сцены раздался стук каблуков. Профессор МакГонагалл ступила перед строем капитанов в квиддичной форме.       — Прошу внимания! – звонкий голос директрисы разнесся по полю, заглушая последние перешептывания, и все студенты враз устремили взгляды на нее. – В этом году мы решили предоставить капитанам право самостоятельно выбирать членов своих команд, поэтому списки восьми основных команд уже готовы.       Женщина, окинув взглядом толпу учеников, взмахнула палочкой. В руках каждого из них тут же появился заветный пергамент. Студенты с жадностью принялись изучать списки. Гермиона, не став исключением, тоже развернула свой лист.       Сердце девушки ёкнуло. «Команда Драко Малфоя» – гласила надпись.       Она невольно скользнула взглядом к сцене, где капитаны с самодовольными ухмылками наблюдали за происходящим. Малфой, стоявший в их числе, широко расставив ноги, уже ухмылялся ей, сверкая оголенными зубами.       “Я же тебе говорил, Грейнджер, – промурлыкал его голос у нее в голове. – Пожалеешь, что ввязалась в эту игру.”