Гормональный взрыв

Потрёпанные, уставшие и злые, клан Балан возвращается домой, чтобы отдохнуть после очередных приключений. Радости этот день доставил им полную повозку и вернул им потерянного члена семьи — Вампирбека. Больше всех этой новости обрадовался Дан Балан, который больше всех переживал потерю. Настолько сильно, что порой бессонными днями в гробу часами напролёт рассказывал одноразке про свой день и городские сплетни. За счастливым Баланом в дом заходит менее счастливый — даже разъярённый — Антон, который тянет за собой Супербигдикгана, схватив того за ухо. Он же огрызается, пытается царапнуть отца когтями и пнуть, но достаточно длинные руки Антона не позволяют приблизиться. За ними пулей влетает Вампидап в форме летучей мыши. Любимый бег бегом, но от беготни графские ножки подустали. На продолжающуюся с самого взрыва дирижабля суету Дан Балан закатывает глаза и устало ведёт Вампирбека в его комнату, дабы тот вновь адаптировался к ранее знакомой и родной среде. Перед тем, как со всей старческой дурью захлопнуть дверь перед носом шведской семейки, он бросает гневный взгляд красных глаз. В переводе это означает: либо вы утихомирите своё чадо, либо больше не выйдете из гробов, а соснёте не кровь. — Отпусти, — кричит, ударяя отца по руке. Вырваться из мёртвой хватки ему удаётся, но Антон преграждает ему путь наверх — в его комнату. Подросток в гневе страшен, подросток-вампир в гневе опасен, а подросток-вампир в пубертатном возрасте — это исчадие ада, которое было выгнано самим Сатаной. Авторитет у Антона всегда был и останется ниже, чем у Мирамистины, но, видят все твари в их мире, он старается быть хорошим отцом. Они стараются. Вампидап перевоплощается обратно рядом с Антоном, больше успокаивая его, чем Супербигдикгана. Ссоре не миновать, но если не сгладить углы, то кол вонзится в каждого. — Отошёл быстро, пока я тебе одноразкой не дунул, — грубо шипит в истерике, отчего Антон аж опешивает. — Сынок, ты не мо… — Не называй меня так, ясно? Ты мне вообще никто, — ядовито плюёт он в лицо Вампидапа, а потом также в сторону Антона, — а с тобой мать лучше бы меня не знакомила никогда, без вас всех жилось лучше. Ненавижу всех. Гормональный ад, через который проходит Супербигдикган, доставляет море проблем не только ему, но и всему клану. Нестабильная психика, которая терпит перестройки каждый день, не была готова к сильным потрясениям, а тут ещё и второй отец объявился и возомнил себя полноценным родителем — возмутительно. Вампидап хочет как-то вмешаться, что-то сделать, и прекратить стоять столбом, будто парализованный, но не может. Слишком плохо знает своего новоприобретённого сына, если, конечно, его можно так называть. Да и со всем кланом подружиться и влиться в их семью хочется. Поняв, что сына сейчас не остановить и не вразумить, Антон отходит от лестницы вверх и указывает тому на его комнату, дабы тот прошёл быстро в неё, будто наказан. По настоящему его наказывать или сажать под домашний арест нет смысла — снова наорёт на всех, что его жизнь и так сплошное наказание и все его бесят. По-хорошему ему надо отправить деда, который всегда находит общий язык с малым, но сейчас он занят другой своей кровинушкой. Супербигдикгана и след простыл, когда ему освободили дорогу. По пути он растолкал в стороны отцов и, пробубнив себе что-то под нос, демонстративно захлопнул дверь так, чтобы та сошла с петель, а звук был слышен людям из соседней деревни. От злости Антон машет кулаками в пустоту, попутно матеря весь день и всё, что можно и нельзя, хотя про Мирамистину было лишнее, но Вампидап всё равно ей не расскажет. Формально они победили и уменьшили количество кровососов в Верховном совете, но моральные устои сильно пошатнулись. Он сам теперь не уверен, есть ли то, что отличает их от других, но уверен, что есть. До появления в его жизни семьи — два часа назад — всё его существование держалось на театре, балах и бесконечном желании проявить себя перед другими. Попав в клан Балана, он не видел смысла соперничать с кем-то, доказывать своё превосходства — разве что иногда — и оставаться одиночкой. Он впервые захотел стать частью семьи или на худой конец стать их другом, кем-то больше, чем простой союзник, коих у них полно. Но, видать, быть родителем ребёнка непросто, особенно когда ты для него никто. Спорить со словами Бигдикгана Вампидап не видел смысла — он прав — за два часа отцами не становятся. Антон топает на кухню, продолжая бубнить что-то себе в точности, как это всю дорогу делал сын. Ещё и спрашивает, в кого он такой? Между двумя злыми вампирами он выбирает Антона, потому что как-то нет желания быть проткнутым катаной. Вампидап шагает вслед за Антоном, пока за всей семейной гейской идиллией с газетой в руках и заинтересованным взглядом наблюдает Иделаида. — Антон, — не слушает и продолжает что-то разыскивать в холодильнике, — Антон! — Вампидап кричит, и Антону приходится обратить на него внимание. — Что? Ещё скажи, что я не прав! — поднимает голос в ответ. С пакетом донорской крови в руках тот тяжело садится на стул и кладёт на деревянную поверхность стола хрустальный бокал, который от силы стука трескается. Это злит Антона ещё больше, отчего он выкидывает осколки, с такой же силой, будто хочет пробить пол, в мусорку. К чёрту бокал, прям так из пакета будет пить, что он, собственно, и делает. Такой он одновременно устрашает и вызывает смех. Клыки рвут пластиковый пакет, на котором чернилами написано его имя, и впитывают в себя капли красной крови. Она холодная, чистейшая, но всё равно не остужает гнев Антона, который загорелся до масштабов пожара целой деревни. Отпивая третий по счёту глоток, он замечает на себе пристальный взгляд голубых линз — немного осуждают. — Что? — оторвавшись от закуски спрашивает Антон. Капли стекают по подбородку и пачкают кружевной воротник, который фамильяры задолбались отстирывать. — Да вот думаю не слишком ли мы с ним жёстко поступили, — Антон искренне пытается выслушать Вампидапа с нейтральным выражением лица, но свой шок скрывать не может. — Имею в виду, у него же сложный период. У каждого из нас он был, ему просто надо помочь. — Не спорю, но то, что он сделал, переходит все грани дозволенного, — Антон сильно зол. — Грязнис мог стать нашим потенциальным союзником, а теперь мы нажили себе ещё одного врага и кучу проблем, будто нам мало было уже имеющегося дерьма. — А что поменялось-то? — повышает голос, сам того не заметив, — У клана всегда было много врагов и каждый раз мы умудрялись остаться в живых, — Антон косо смотрит, намекая, — ну по большей части мы живы. От безысходности Антон зарывает пальцы с длинными и острыми когтями себе в короткие белоснежные пряди и устало вздыхает. Психолог из Вампидапа никакой, а как отец он ещё хуже. Обижать своего друга, к которому, как ни странно, Антон что-то ощущает, он не хочет, но сдержать накопленное в себе труднее, чем кажется. — Дело не в этом, — отложив в сторону продырявленный пакет, с хрипом говорит, — выживу — не выживу, без разницы, но кем я умру? Зачем я проделывал такой путь от горе-любовника людоеда до хорошего, если по сути ничего не поменялось, а может даже стало хуже. Вот теперь опешил Вампидап, выпучив свои глаза и помотав головой. Дайте вампиру смысл жизни, которая мертва, и отберите, чтобы посмотреть, как она погибает вновь. В этот день для Антона они перестали быть хорошими, коими себя считали. — Так чтобы показать хороший пример надо самому быть таковым, — с такой же нарастающей агрессией отвечает ему Вампидап. — Вспомни только, скольких ты убил до того, как стал «хорошим». Антон сглатывает. Хочется прям сейчас его тут прибить, да чёрт прав. Хотя, кого он обманывает, не хочется ему это милое лицо портить. Злится, да поделать ничего не может, потому и горюет. А может и не в этом дело, может он устал, но от чего? От отцовства — нет, от клана — тоже нет, от одиночества — скорее всего, но у него же есть семья. Ещё больше омрачившееся состояние и без того хмурого вампира заставляет Вампидапа передвинуться ближе к нему. Антон поднимает на него взгляд на секунду, когда ножки стула ударяются о пол рядом с ним и снова возвращает глаза на недопитый пакет с кровью. Рядом с ним удивительно спокойно и хорошо, даже когда они огрызаются, как вонючие оборотни. — Прости, — тихо говорит Вампидап, — я не хотел напоминать и говорить такое, просто вырвалось. — Если так посмотреть, ты прав — я был не лучше, — нехотя признаёт свою неправоту, хоть и частично, — слишком много неподъёмной ответственности у этого звания — отец. Может Лука прав, и без нас ему было бы лучше. Он был бы в безопасности, а сейчас… Сейчас приходится прятаться, как преступники. А ведь в глазах многих мы они и есть, может, это правда. С каждым произнесённым словом его голос стихает и становится безжизненным. Он не до конца понимает, что себе удумал Антон, какими устоями и правилами он живёт, но сегодня на своей шкуре ощутил, как за один день может поменяться всё мировоззрение и жизнь человека. Накрыть бы одной рукой чужую холодную руку, второй — провести по волосам и погладить по голове, и поцеловать в щеку — хочется сделать, но не на том уровне у них отношения. Антон считает его своим другом — сам так говорил. Поддерживает его, общается, шутит, даже на один из спектаклей в театр приходил. Уверен, что желание было самого Антона, а не Мирамистины, которая пол выступления проспала. Вампидап искренне рад их общению в качестве друзей, хоть и понимает, что хочет большее, но права на это нет — у него сын, жена, вроде как. А тут узнаётся, что он второй отец. Антон этому явно не рад, хоть и прямо этого не говорил с момента, как они об этом узнали. Он был больше занят отчитыванием сына, чем рассуждением на тему их новоявленной шведской семьи, если в эту семью его примут конечно. Лука явно не рад ему в роли отца. Сил хватает только на усталый вдох, но он не может уйти, ничего не сказав и бросив Антона тут одного в такой непростой для всех период. — Мы все не лучше, все совершают ошибки, порой неисправимые, но знаешь, у нас есть выбор. Либо двигаться дальше и исправлять их, пускай и придётся потратить кучу времени, или дать им тянуть себя на дно, — Антон было хотел что-то сказать, но Вампидап сразу перебил более серьёзным и ровным голосом: — нет, ты не на дне сейчас, а где-то посередине, а рядом с тобой мы. Он внимательно слушает, хоть по его виду и не скажешь. Слова действительно проходят мимо заострённых ушей, их смысл тонет где-то в середине глубины, но что-то доходит до разума, соединённого с сердцем. Оно давно не бьётся, не питает его жизнью, но прямо сейчас он его чувствует. Чувствует жизнь в словах Вампидапа. — Скажи — почему ты так веришь в нас? — вопрос задан искренне, с интересом и слабой улыбкой на лице. — Можешь посчитать меня сумасшедшим, но я не знаю, к чему приведёт нас наша жизнь, решения, действия, но знаю, что хочу быть рядом с вами, когда всё это произойдёт и мне не важно, кем мы будем — героями, злодеями, хоть гномами. Пускай это прозвучит эгоистично, но, — поднимает на Антона свои глаза, — но хорошо рядом с вами, мне сложно объяснить эту часть, но я в этом уверен, поэтому верю. Внутри что-то опять живёт. До конца не ясно что, но что-то важное. Такое было всего один раз — когда он узнал про сына. Его жизнь тогда обрела смысл и вот опять. Ему многое надо сказать Вампидапу, он давно хочет, но никак не решится. Их тянет друг к другу, ближе, ближе и ближе к бледным губам, совсем чуть-чуть и можно поцеловать… — Вампирбе-е-е-ек! — истошный крик Дана Балана на всю округу и последующий за них звук грохота привлекают всех вампиров клана. Потолок над головами трескается, но Антон успевает прикрыть собой Вампидапа. Тревога, благо, на этом была ложная, и ничего на них не обвалилось, но от этого не менее страшно. Вмиг подумав об одном и том же, они рванули из кухни в гостиную. Для большей скорости Антон принял облик летучей мыши и первым добрался до комнаты сына. — Что за хуйня творится? — сын вышел к ним первый, крепко держа в руках катану. Антон обратно перевоплощается, Вампидап догоняет, встаёт к ним спиной и разводит руки — защищает. Из дальней комнаты на первом этаже выбегает Дан Балан. Вид потрёпанный, глаза раскрыты в ужасе. К нему подбегает Иделаида, чтобы узнать, что случилось, но он выкрикивает быстрее: — Вампирбек сошёл с ума, то есть вышел из-под контроля, — кашляет от крика, — он пробил стену и убежал. По виду Балана ясно, что перед тем, как удрать в неизвестном направлении, он дал хорошенькую взбучку. Они спешат вниз — в комнату Балана — и видят здоровенную дыру и погром. Первым в руки себя берёт Антон и, вернувшись в гостиную, сообщает: — Клан, послушайте! Мы с Вампидапом пойдём на поиски Вампирбека, Иделаида и Супербигдикган, вы остаётесь с дедом и приводите его в порядок, ясно? — готовясь к перевоплощению приказывает Антон. — Я иду с вами! — наперекор отцу выступает Супербигдикган. — Нет! Ты остаёшься тут и точка! Вампидап, за мной, — не дослушав, оба перевоплощаются в летучих мышей и вылетают вслед за роботом. Холодный ветер бьёт им в мордочки, крылья дрожат, но курс они держат верный. Сломанные деревья, растоптанная железными ногами земля и погром указывают им дорогу к разбушевавшейся железяке с поехавшей программой. Что за день такой — врагами из клана нажились, с сыном поссорились, а теперь ещё и киборг-убийца. Снизу виднеются языки пламени, которые медленно, но верно перебираются на другие деревья, всё больше распространяя огонь по окрестности. Антон старается не думать о том, как они будут драться — им придётся — в кольце огня, но получается плохо. Летящий рядом Вампидап пищит, поддержать пытается, хотя сам трясётся тоже. Издалека виднеется луч, яркий такой. Антон истошно пищит, машет маленькими крыльями так быстро, как только может и сбивает Вампидапа с курса лазерного луча. Похоже в Вампирбеке появилась новая способность, о которой он ранее не знал, но что заставляет его идти против своих? Сейчас Антон благодарит своё благоразумие и что не взял сюда сына, которого могли на шашлык пустить. Луч продолжает их преследовать, пускай и неуклюже. В очередной раз, когда он проходит над их головами, Антон прижимает к себе Вампидапа и ныряет вниз в гущу леса — в кроны деревьев. Уплотнённые ветви елей скрывают их от смертоносной машины, но надолго ли. Если автоматоны сделаны для истребления вампиров, то долго они не протянут. Сраный луч уничтожает всё на своём пути и их задача сейчас — не стать очередной мишенью. Внезапно яркий свет исчезает, но движения робота не стихают. Прижавшись друг к другу в тесном дупле, они стараются быть максимально тихими. От дрожи и писка не так просто избавиться и поставить на беззвучный, а тут ещё и Антон потеет. До чувствительного мышиного слуха доносится электронный голос: — Бля, ребят, — в машине проснулся Вампирбек, — я этой хуйнёй нахуй не управляю. У меня раздвоение нахуй, так что берегитесь и прошу прощения. Из-за хаотичных движений машины, которые больше походят на приступ эпилепсии, им удаётся покинуть дупло и спрятаться в другом месте. Подножие дерева не лучший вариант, но так у них есть видимость происходящего. Вернуться в форму летучей мыши им будет нелегко, если те сильно израсходуют свою энергию, поэтому момент перевоплощения должен быть идеальным и не стать причиной их смерти. Вампирбек внутри пытается что-то сделать — предотвратить аннигиляцию своей семьи, но что-то ему мешает. Антон ставит свой клык на то, что это один из упырей Верховного совета, которого сожгла Бьянка, а может быть оборотень, ставший жертвой обстоятельств. Думать времени почти нет, а надо. Убить нельзя, ранить не вариант, обезвредить, но как? Победить можно водой в малых количествах, а где взять-то её? В принципе, Антон может харкнуть в его металлическую физиономию, а к нему ещё, словно Роза, присоединится Вампидап. Над головами слышится хруст дерева, а затем падают горящие опилки. Лазер снова включился и разрезал дерево напополам между ними. Им приходится разделиться и улететь в разных направлениях. Смертоносный луч в качестве цели выбрал Вампидапа, который ловко уворачивается от него между деревьев, которых становится всё меньше. Антону сложно лететь ровно и следить за Вампидапом, который раз в секунду вынужден менять траекторию полёта. Заглянуть бы в инструкцию к этой консервной банке, да та осталась дома у Дана Балана. Силы у обоих скоро закончатся — форма мыши тратит больше энергии, несмотря на малые размеры. В предыдущей битве больше всех пострадал Вампидап, и только чёрт знает, сколько он ещё продержится. «Перегрузка системы» — два слова, произнесённые грубым механическим голосом, стали спасением для выдохшихся вампиров. Для Антона — это шанс, который он не может упустить, пускай и самый рискованный. Подлетев ближе к машине, он трансформируется обратно в вампира и толкает Вампирбека, ударив его своими ногами по спине. Робот теряет равновесие и падает на землю. Он пытается встать, но Антон бьёт в очередной раз — острыми когтями он рассекает со свистом воздух и оставляет неглубокие царапины на стёклах, которые выступать в качестве окуляров Вампирбека. Рука поднимается для очередного удара, но робот оказывает сильное сопротивление и ударяет Антона в живот. От усиленного удара его откидывает на несколько метров, прямо в одно из сгоревших стволов дерева. Антон ударяется затылком о твёрдую поверхность: словно потерял сознание, но скорее получил сильное сотрясение. Руки и ноги не слушаются и ими не пошевелить, глаза не различают картины перед собой, видя всё размыленными кляксами. Линза снова разгорается красным, целясь в Антона, который лежит под деревом. Царапины на нём сильно мешают целиться, благодаря чему у Вампидапа хватает времени трансформироваться в вампира и прикрыть Антона своим телом. На что он рассчитывал — непонятно, но спасти его он должен даже ценой собственной жизни. Он что-то шепчет, что-то неразличимое, что-то важное куда-то в пустоту, ведь даже не уверен, слышат ли его. — Мою семью убить? — доносится хриплый голос Вампирбека, — а отсосать у меня не хочешь, груда металлолома, блять. Лазер бьёт куда-то вверх, — в небо — а робот приседает перед тем, как прыгнуть за лазером и не вернуться. На его месте остаётся выжженная земля, ядовитый дым, который не опасен для вампиров, и неглубокая яма. Сквозь треснувшее стекло очков Вампидап смотрит на место, где ранее стоял Вампирбек, а потом переводит глаза на Антона. Тот начал приходить в себя и показывать признаки жизни. — Вампидап, где он? Куда… — снова держится за голову. Пытается встать и немного шатается, но ему помогают. — Вампирбек перехватил управление и упрыгал куда-то, но не знаю, куда, и как надолго его хватит. — Надо его остановить, иначе кто-то точно пострадает, а виноватым будет наш клан, — Антон говорит уверенно, но держится далеко не так. Их силы на исходе, крови в организме критически мало, а времени восстановить её нет. Всё идёт наперекосяк, словно весь мир сегодня против них и не остановится, пока они не умрут от усталости. — Ты как? — обеспокоено спрашивает Вампидап, видя потрёпанный вид Антона, хотя сам выглядит не лучше. — Бывало и лучше, — отвечает вместо «хуёвее не бывало». — Ты как? — Хуёвее не бывало, — Антон подавляет смех, ведь у него болят побитые рёбра. Если память не обманывает, неуправляемая железка держит курс на город, где будет полно людей. Может быть он уже там и сеет хаос в жизни мирных жителей. Нельзя больше медлить — они не имеют права. — Летать сможешь? — он не уверен, что сам сможет, но вслух говорить сейчас не вариант. — Разве что в последний раз, а потом только в следующей жизни и то не факт, — отвечает, как всегда, в своём духе, но лучше, чем правду. Они переглядываются и, кивнув друг другу, взмахивают крыльями. У каждого в этот момент на душе осталось что-то несказанное, и оно может остаться таким навсегда. Плохой исход событий никто не хочет представлять, но их розовые очки давно сломались стёклами внутрь, окрасив мир в сплошной красный. Много слов у них совпадало, но громче всех звучало — «я не дам тронуть свою семью». В каждой из маленьких головушек проносятся сто и один способ справиться с проблемой, но каждый отметается в сторону из-за летального исхода. Они только-только вернули умершего друга и убивать его сейчас, в целом убивать, не хотят. Антон точно не хочет, ведь Дан Балан ему этого не простит, хоть и поймёт. В форме мыши очень трудно общаться, но ультразвук всегда в помощь. Антон чувствует, как Вампидап боится, но не показывает этого и стойко держится. Он напоминает Антону самого себя же: когда-то одиночка, который жил рутиной, внезапно начал жить жизнью. Он мог отказаться от неё, ведь та принесла больше ответственности и скованности в действиях и решениях, чем веселья, но он не жалеет. Того же, видать, хочет Вампидап, который старался проявить себя как отец, пускай это и было что-то на грани стыда и неуклюжести. Если они выживут, Антон ему всё расскажет. Вампидап же думает, что пищать Антону нужно потише — слова он всё равно не понял, но что-то явно величественное было. Густой туман, окутавший город, рассеивается под взмахами крохотных крыльев. На удивление, тут очень тихо, и только редкие шаги горожан перебивают гробовую тишину и вносят ночи нотки жизни. Судя по всему, Вампирбек ещё не успел сюда добраться или его цель не город, что ещё лучше. Вдруг на сердце образуется ком из тревоги и самых страшных версий: а что, если он снова атакует клан, а что, если он там всех перебил, а что, если… И так много раз. От мыслей, которые, как ржавый якорь, тянут вниз, его отвлекает писк Вампидапа, который указывает вниз. Порхая на месте, Антон переводит свой взгляд вниз и видит спокойно разгуливающего по улицам города робота. Тот никуда не спешит, не бежит, и даже не оглядывается по сторонам на палящихся на него прохожих. — Думаешь, стоит подлететь? — на высоких частотах спрашивает Вампидап, но тут же прикусывает язык, увидев, что машина остановилась. Боевой робот против всякой нечисти должен знать их слабые места, чтобы ранить прямо по ним. Обычное тепловое зрение вампиров увидеть не может, из-за низкой температуры тела, поэтому они могут с лёгкостью прятаться — могли. У этой железки небось всё прокачено: и зрение, и слух, и рефлексы. Везёт им только в том, что управление ещё полностью не освоено. Но, если частички верховного кровососа окажутся лучшим водителем, чем Вампирбек, то они обречены. Красное свечение направлено на небо, но далеко не факт, что на них. Из-за страха быть обнаруженными они набирают высоты, дабы было трудно их найти между кучами тёмных облаков, которые покрыли всё небо. План срабатывает. Робот отворачивает голову, не заметив ничего подозрительного средь туч, и дальше двигается в сторону центра. Слежку дальше они решили продолжать свысока, не привлекая к себе лишнего внимания. Ветер, пусть и не сильный, сильно мешал им улавливать звуки вокруг. Главный минус летучей мыши — хреновое зрение, которое сейчас им подло гадит в самый неподходящий момент. Сейчас остаётся только благодарить изобретателя, который не додумался сделать луч бесшумным. Антон снова хочет попробовать удачу и теперь шёпотом, тихо, насколько это возможно, пищит: — В центре есть фонтан, — он надеется, что Вампидап всё услышал и ему не надо будет повторять сказанное вновь, хотя автоматон вроде ничего не слышал. Тот на слова быстро кивает в полёте — понял. Центр всё ближе, осталось две улицы. Вампирбек, не отвлекаясь на докучающих прохожих, которые сняли на свои новомодные скрижали видео на год вперёд, направляется к фонтану. Всё шло, как по маслу, но снова в жопу. Неведомая хрень в роботе снова включилась. Один из горожан подошёл слишком близко, из-за чего вокруг его горла сжалась механическая рука и начала его душить. Тот корчится от боли и зовёт на помощь, но все вокруг разбегаются в ужасе с криками, воплями, а особо одарённые продолжают снимать всё происходящее. Поняв друг друга без слов, они стремятся вниз. Холодный поток воздуха режет им лицо, отчего кожа больно натягивается, а глаза слезятся. Падение обещает быть болезненным, ведь если их заметят, то в меню появятся жареные мыши на колах. Вампидап что-то пищит, привлекая внимание автоматона, и тут же, вместе с Антоном, они летят в разные стороны. Яркий луч проходит между ними, не задевая ни одного из них, а дальше робот и все вокруг оказываются охвачены тёмным дымом. Этого достаточно, чтобы Вампирбек дезориентировался и упустил их из виду. Из-за потери цели он разжимает руку и освобождает несчастного паренька, которого и след простыл. — Чтоб вас повозка сбила в лепёшку нахуй, — грубо говорит механический голос, — это мои слова если что, а не того чёрта, — в принципе это в духе Вампирбека. Даже факт таких избитых приколов не может не радовать. Их друг всё ещё внутри, хоть и не может управлять этой консервной банкой. В попытках прицелиться и сбить хаотично летающего Вампидапа, он шагает ближе к фонтану. Видимость у него нулевая, поэтому вести его туда не составляет труда. Ещё двадцать секунд и туман рассеится, поэтому надо спешить и рисковать. «Система перегружена» — объявляет механический голос. Сейчас. Подлетев максимально близко, Вампидап перевоплощается и бьёт ногами Вампирбека в грудь, опрокидывая в фонтан. Тот с грохотом падает в него, после чего рассеивается туман, но не слышится всплеск воды. Когда преграда исчезает, он с ужасом видит, что фонтан пуст и по видимому давно сломан. — Берегись, ёпт… — Вампирбек хотел предупредить, но было поздно. Тяжёлый двуручный меч со свистом рассекает воздух и ранит Вампидапа, который стоял слишком близко к автоматону. Он оставляет глубокий порез на груди, кровь струями течёт из раны, а ослабленное тело падает вниз. Не смертельно, но очень больно и неприятно. Антон словно парализованный наблюдает за ужасной картиной, которая не приснится даже в худших кошмарах. Кровь внутри закипает, челюсть сжимается до скрежета зубов, глаза полны слепой ярости, а руки хотят убивать. Он больше не уверен, что не хочет навредить Вампирбеку. Он больше ни в чём не уверен. Железка снова замахивается, чтобы добить Вампидапа, но Антон не позволяет этому случится. Озлобленный, он голыми руками набрасывается на автоматона и избивает его кулаками. Костяшки кровоточат, но Антон не ощущает физическую боль. То, что он делает чистой воды, которой, сука, нет, безумие, но рассудок покинул его голову при виде дорогого ему вампира в опасности. Он перестал быть хорошим героем для людей, которым на него плевать, но он будет рад быть жестоким злодеем, защищая свою семью. — Сильнее, блять, пока я его держу, нахуй, — тем же противный голосом с нотками знакомого говорит Вампирбек. Рука явно сломалась, пока наносила с особой жестокостью последние удары прежде, чем робот оказал сопротивление. Жалкие движения с его стороны тут же были отражены второй рукой Антона, которая когтями выбила из его рук меч. От побоев его отвлекает голос Вампирбека, весьма встревоженный. — Антоха, блять, он учится кулаками пользоваться, берегись, — в отличие от Вампидапа, ему удаётся вовремя увернуться от одного кулака, который с усилением направлялся ему в лицо, но от второго увернуться получилось не так хорошо. Железный кулак проходится по губе, разбивая её в кровь. Нижнюю челюсть пронзает мучительная боль, отчего Антону приходится отпрянуть от автоматона. Увернувшись от очередного удара, он берёт на руки тело Вампидапа и прикрывает его своим. Сил драться больше не осталось — это критическая неудача. Руки сильнее прижимают к себе слабое тело, смотря в полные грусти глаза. Антон помнит, что они на самом деле голубые, а не красные. Вслух он этого не говорил, но всегда хотел увидеть их человеческий цвет, хоть и не это делает их такими бесконечно красивыми. Глаза автоматона снова загораются красным, а система предупреждает про новый удар. — Ржавая мразь, только попробуй тронуть моих отцов, я тебя обоссу! — оба, будто сил набравшись, оборачиваются на знакомый голос. Их шоку, страху и ахую нет предела, ведь это, из ниоткуда взявшийся, СуперБигДикГан с гормональной истерикой. Оба в один голос просят его убраться отсюда, но он их игнорирует. Внимание автоматона привлечено и он меняет курс. Прицел настраивается на него, но из-за поломанной Антоном системы и окуляров, времени приходится тратить намного больше. — Последнее предупреждение, металлическая посудина, и я начинаю истерику, — глаза снова разгораются красным, готовясь стрелять, — тогда готовься быть обоссанным, хуйня на колёсах. А-А-А-А-А, — кричит в истерике. — Малой, обидно вообще-то, — хриплым голосом говорит Вампирбек, удерживая луч на несколько секунд. — А мне плевать, ты меня бесишь. А-А-А-А-А, — истерика продолжается с двойной силой. Супербигдикган достаёт отцовский арбалет, целится в автоматона и стреляет. Снаряд удачно сбивается лазерным лучом, что становится роковой ошибкой для консервной банки. Из лопнувшего шара на него выливается жидкость. «Сбой системы» — заветные слова. Воспользовавшись замешательством робота, он снова бьёт его шариком и снова попадает. Желтоватая жидкость стекает по его металлическому корпусу и проникает внутрь. По телу автоматона проходятся мелкие искры электричества, его лихорадочно трясёт, и он падает грудой мусора на землю, обоссанный, перед ногами СуперБигДикГана. Робот парализован на несколько часов точно. — Йоу, я же говорил, что обоссу, — с ухмылкой цедит сквозь клыки и, смачно набрав в рот слюны, харкает на него. Радостное ликование обрывается, когда он вспоминает об Антоне и Вампидапе, которым хорошенько так досталось. Усиленное зрение находит родителей сквозь мрак ночи рядом с разрушенным фонтаном. Тот бежит к ним, стараясь не показывать свои эмоции, которые вот-вот разорвут плотину. На руках Антона мирно лежит Вампидап, чуть улыбаясь. Дампир был готов к худшему, но всё обошлось. Оба выглядят так себе: в крови, в грязи и побитые, но главное — живые. После ссоры он думал, что скажет им, ведь за слова стыдно. Он хотел как лучше, но получилось всё, как всегда. Отец прав, что злится, не прав одновременно, второй отец хочет быть отцом — всё так перемешалось и запуталось. Надо всё сказать в более спокойной обстановке, но до неё они могут просто не дожить, судя по состоянию Вампидапа. Не задумываясь ни на минуту, Супербигдикган достаёт из кармана бутылёк с кровью и подносит его к Вампидапу. Тот удивлённо смотрит, не спешит отпивать и восстанавливать силы, а после тихо спрашивает: — Это твоя кровь? — Нет, не моя, пап, просто выпей, — не дав сказать ни слова, он наклоняет горлышко бутылки к его губам, дабы тот отпил. Обращение Супербигдикгана услышали оба, но улыбка до ушей пока только у одного. Антон бы попросил это повторить, да жаль, сын скорее всего их пошлёт. Закончив пить, Вампидап чувствует приливающую к телу силу: раны затягиваются, и боль уходит — не до конца, но большая её часть точно. Набравшись сил, он привстаёт, в чём ему помогает Антон и благодарит за кровь, которая, можно сказать, спасла его жизнь. На благодарность он только кивает и опускает голову. Пальцы нервно теребят одноразку. Хочется наконец-то сказать всё то, что он прокручивал в своей голове, пока не началась вся эта заварушка. — Простите, — он считает, что это первое, что он должен сказать, а дальше импровизация, — я был зол и не должен был говорить всего того дерьма. Это не значит, что я больше не буду так делать, но и не значит, что это правда. — Можно сказать, что и я спешил, — спокойно молвит Вампидап, сев напротив, — я подозревал, но даже узнав всю правду, не должен был… возомнил себя… — Ты и есть, — дрогнувшим, но таким же спокойным голосом перебивает его. — Ты тоже отец, и вы мне оба нужны, я не хочу, чтобы вы уходили из моей жизни. Дампир обнимает их, крепко прижав к себе. Времени до рассвета у них не так много, но грех сейчас прервать такой семейный момент. Антон знает, что завтра сын всё скинет на гормональную истерику или скажет, что это рофл, а они поверили, но сейчас это правда и всегда ею останется. — Так мне можно быть твоим отцом? — не веря, уточняет у Супербигдикгана, на что тот смеётся, но отвечает честно: — Можно, я теперь ещё круче буду корешей рофлить — у них нет бати, а у меня аж два, — по взгляду ясно, что сын не шутит и всё, что они могут сделать — это пожелать удачи его будущим жертвам, но воспитательную беседу обязательно проведут. — Ребят, это конечно пиздец слащаво и мило, блять, но я тут обоссанный лежу, — издаёт голос забытый ими Вампирбек. Его они благополучно проигнорировали, точнее сделали вид. Автоматон натворил кучу делов, но вины — по большей части — Вампирбека тут нет. Антон тащит парализованное тело за руки по лесу за сыном и Вампидапом, обратно в дом клана. Всё ещё не позади: им надо узнать, как починить Вампирбека, починить стену в доме, которую пробила его железная задница, и остальные мелочи, которые по капле собираются в целый океан забот. Никто ничего не говорит — устали, но в голову Супербигдикгана приходит то, что он давно хотел сказать отцу и… отцам. — Раз вы теперь вместе, — внезапно начинает свою мысль таким образом, — то лучше поменяйте комнату и переселитесь подальше от меня. Не хочу слушать, как старики трахаются. Оба заливаются краской, хотя по природе не могут так делать, и переглядываются, не зная, что сказать. — Мы не вместе, — как-то грубо говорит Антон, но потом смягчается, — откуда… — Ага, давайте заливайте, все кроме вас о вас знают, — подаёт голос Вампирбек прежде, чем получает пробкой по железной голове. — Если хотите тут засосаться, то я не против, — оба отца зло смотрят на сына, который удирает вперёд с мерзким смехом на устах. Антон кричит на него, но тот уже далеко и ничего внятного не слышит. Автоматон за спиной замедляет шаги, но кроме него это делает рука Вампидапа, которая держит Антона за локоть, притягивая к себе. От неожиданности он чуть ли не теряет равновесие, но не падает, ведь его крепко держат за лицо и целуют. Ни для кого ни секрет, что Антон был тем ещё бабником, да и у Вампидапа много поклонников-любовников, но ощущение, словно они друг у друга первые. А может так и есть. Такой поцелуй у него впервые — нежный, трепетный, такой нужный, родной и… — Блять, меня сейчас вырвет, — портит всю романтику Вампирбек, ни о чём не жалея. — Слышь, я тебя щас по второму кругу обоссу, — гневно отвечает Антон. — Вампиры не ссут, — язвит фактами и бесит. Вампиры не ссут, но Антон смог.