Слуга сердца градоначальника

Уходящая высоко ввысь круглая комната, была вдоль и поперек заставлена стеллажами наполненными разнообразным оружием, доспехами и артефактами. Клинки из демонического серебра, поражающие тонкостью лезвий, блестящих в огнях, как самая слепящая вещь в мире. Мечи, закаленные во множестве кровавых битв, таящих в себе неимоверную силу. Сабли, мечтающие поскорее ринуться в бой. Тонкие луки, которыми можно было стрелять так далеко, что даже если соперника не было видно, стрела непременно долетала бы прямо в сердце. Боевые вееры с огромным размахом, точеные сюрикены, острые копья, изящные алебарды, непостижимое количество разнообразных ножей и других необычных оружейных предметов. В сердце Се Ляня вспыхнул огонь, он не мог припомнить, когда последний раз видел столько орудий боя. Во времена Сяньле у него, конечно, была похожая собственная коллекция, но по масштабам всех диковин, собранных Хуа Чэном, она едва дотягивала до половины из того, что он сейчас мог наблюдать. Ему также приходилось бывать в оружейной самого небесного императора, но и там не досчитались бы нескольких мечей до количества, разбросанного здесь буквально на каждом шагу. Принц не стесняясь, кружил по кругу, закинув голову к небу, пытаясь разглядеть все достояния, собранные градоначальником. — Нравится? — Вскинув уголок рта, спросил Хуа Чэн. — Больше, чем нравится. Очень нравится. Это же… Это… Не описать словами, как мне здесь нравится. — Пролепетал принц. — Ну, раз нравится, можешь иногда приходить сюда и любоваться моей коллекцией. — уверенно произнес демон. — Правда? — С запалом в глазах спросил Се Лянь. — Конечно. Здесь много интересных вещиц. Но раз ты говорил, что не слышал обо мне ранее, то, наверняка, не знаешь и о моем ятагане? — подойдя ближе, прищурившись, спросил Хуа Чэн. — А? — Отвлеченно произнес принц. — Ваше личное оружие? — Все верно. По миру ходит множество легенд, о том, как жесток и беспощаден Собиратель цветов под кровавым дождем, но в жестокости с ним может побороться лишь его демонический клинок. Ха-ха. Чего только не придумают небожители, поджав хвосты, разбегаются при виде моей непутевой железки. — С издевкой подчеркнул Хуа Чэн и щелкнул пальцами, выставив руку в сторону. Сверху раздался звонкий свист, с каким меч разрубает воздух, был он таким сильным, что у Се Ляня от неожиданности по спине пробежал холодок. Стрелой несясь на встречу к хозяину, серебряная сабля издавала звук, похожий на радостный писк какого-то маленького зверька. Принц обомлел, увидев длинное серебряное лезвие, изогнутое по длине, с замысловатым демоническим узором, таящим в себе ко всему прочему образы бабочек и цветов. Если бы он собрал все, что хранилось в богатой коллекции князя, то оно не смогло бы перекрыть восхищение от данного магического артефакта. На рукояти был вырезан закрытый глаз, соразмерный человеческому. Наверняка, какая-то связь между скрытым глазом демона и этой чертой орудия имелась, подумал принц. Клинок занял место в руке князя демонов и довольно заурчал. — Не позорься. — Бросил раздраженный таким поведением Хуа Чэн и встряхнул саблей. Се Лянь удивился такому пренебрежительному отношению к собственному оружию, ведь он сам всегда с почтением относился к своим мечам, особенно к Фан Синю. — Синь Се, это Эмин. — Демонстративно представил Хуа Чэн перед Се Лянем свой ятаган. Сабля неожиданно зазвенела и распахнула свой глаз, раскрывая принцу, скрытый до этого под серебряным веком, кроваво-красный глаз. Се Лянь не ожидал, что глазница окажется заполнена вполне реалистичным и живым глазом, который начал бешено вращаться. Сама сабля запрыгала в руках Хуа Чэна, от чего он окатил ее непонятным взглядом. Казалось, что он не ожидал такой реакции на своего слугу от ятагана, поэтому тихо произнес: — Ему редко кто-то нравится… — Ох, правда? — С улыбкой спросил принц. Сабля закрутила глазом еще сильнее. Отчего по руке Хуа Чэна прошла вибрация и он дернул ею еще раз. — Правда, иначе он бы не раскрыл глаз. — Задумчиво ответил демон. Принц подошел поближе к клинку, тянущемуся к нему с особой прытью и, если бы не сильная рука градоначальника, удерживающая в себе всю его мощь, то Се Ляню уже пришлось бы убегать от остро заточенного орудия, нуждающегося в проявлении своих эмоций. Он склонился над ним и воодушевленно произнес: — Здравствуй, Эмин. Сабля залилась в бесконтрольном писке, почти плача. Хуа Чэн грозно сказал: — Я не давал согласия. — Господин, вы говорите с саблей? — Да, совсем обезумел, хочет, чтобы его погладили. — Прорычал демон, глядя в сторону оружия. — Ох, ну разве это проблема. — Не задумываясь бросил принц, протягивая пальцы к Эмину, касаясь холодного серебряного века. Хуа Чэн окинул своего слугу взглядом, похожим на удар плети, но принц не заметил этого и с улыбкой продолжил удовлетворять потребность сабли в ласке. Поэтому демон снял со своего лица напряжение и расслабился, позволяя непонятливому слуге и невоспитанной сабле поприветствовать друг друга. Когда Эмин закрыл свой глаз, погруженный в дремоту от нежных прикосновений пальцев Се Ляня, Хуа Чэн сказал: — Нужно подобрать что-то подходящее для тебя. Се Лянь отнял руку от сабли и кивнул, глядя князю прямо в единственный глаз. Хуа Чэн мгновение сверлил лицо принца взглядом, но тут же чем-то взбешенный резко отвернулся и поджав кулаки со скрипом сказал: — Выбирай… Выбирай, что тебе нравится и не будем затягивать. — На самом деле, я не держал меча в руках уже много лет. Да и не думаю, что это нужно делать снова… — устало протянул Се Лянь. — Я не понимаю. — развернувшись, бросил Хуа Чэн. — Тебя нужно завалить тяжелой работой, Синь Се? Я предлагаю тебе большой шанс, но ты сопротивляешься. Я вижу, что ты не так прост как кажешься, сразу это понял, но ты почему-то пытаешься убедить меня в обратном. Лучше не раздражай меня, бери любой меч и сразимся. Иначе это начинает мне надоедать. Се Лянь только вздохнул, окинул всю коллекцию взором еще раз и пошел к оружию, приглянувшемуся ему с первого взгляда. Оно стояло дальше всего, за другими не менее прекрасными орудиями боя, но что-то подсказывало принцу, что идти нужно именно к нему. Выглядело так, как будто главное сокровище прятали среди старого хлама, конечно, эту оружейную нельзя было назвать таким неподобающим словом, но этот меч, создавал в душе принца особую эмоцию. Хуа Чэн проводил его взглядом и вскинул бровь, собираясь что-то сказать, а когда увидел, куда направляется его слуга, немного опешил и вскинул руку в останавливающем жесте. Се Лянь не ошибся, это был один из его собственных мечей. Любимцев его коллекции было несколько, но этот клинок он узнал бы, даже будь оружейная в тысячи раз больше. Конечно, всей душой он был привязан только к Фан Синю, но сейчас этот замечательный меч, залитая золотом рукоять, острое лезвие тончайшей работы захватили его разум. Вид клинка можно было сравнить с самим принцем во времена Сяньле, такой же легкий, резвый и изящный, окрашенный золотом и драгоценными камнями, но не испорченный их излишком. Меч собирал в себе и аккуратную сдержанность, и пленительную красоту, но также таил в себе не мало силы. Откуда у Хуа Чэна его меч? Ах да, он же сам заложил все свое оставшееся имущество. Удивительное совпадение, что спустя 800 лет это оружие снова нашло своего истинного владельца. Се Лянь решил, если сегодня он будет сражаться с Хуа Чэном, то только этим самым клинком и ничем другим. Принц тонкими пальцами провел по всей длине клинка, одаряя теплотой холод металла. Клинок стоял, на выделявшей его среди других, серебряной подставке, в кругу своих собратьев не менее непростых, но менее притягательных сердцу принца. Будто касаясь прошлого, погруженный в ностальгию, принц окунулся в воспоминания прошлого. В памяти возникали сражения армии Сяньле с юнъаньцами, война в королевстве Баньюэ, битвы с различными монстрами, которых ему удалось сразить. Ничего Се Лянь не любил сильнее, чем путь меча, но, вынужденный отказаться от него после кровавого пира, он уже и забыл, как ощущается этот приятный холод убийственной стали в ладонях. Обхватив рукоять, он наконец освободил меч из в 800-летнего заточения. Принца будто окатило свежим ветром и унесло в сладкую негу, такого облегчения он не испытывал очень давно, будто с него сняли старые тяготившие кандалы. Он знал, что если снова взял в руки меч, то никто в этом мире не заставит снова сложить его оружие. Самоконтроль Се Ляня был на таком высоком уровне, что, когда он порушился, так легко, от простого взгляда на клинок, принц немного расстроился. Но мысли быстро сменил азарт перед боем с таким сильным противником, как Хуа Чэн. Се Лянь не знал его слабых сторон, не знал характер его ударов, стратегии и технику боя. Он мог предположить лишь то, что князь демонов будет импульсивным и яростным в своих атаках, что он будет сосредоточен на собственных ударах, нежели на противнике, а также, что Хуа Чэн, наверняка, не даст ему поблажки. Конечно, хоть бой и был тренировочным, назвать его сражением не на жизнь, а на смерть, нельзя было, но, даже в таком виде поединке, можно было легко быть покалеченным таким сильным соперником. Принц вскинул лезвие меча перед собой, пару раз разрубив воздух, привык к его весу, перекинул из руки в руку, пытаясь понять, в какой из них клинок будет лежать удобнее. Хуа Чэн широким шагом подошел к Се Ляню и с едва скрываемой злостью проговорил: — Синь Се, этот меч… Глаза Се Ляня поднялись к лицу демона и заставили того оробеть в своих высказываниях. Они были наполнены таким светом и надеждой, столько в них было радости, благодарности и тепла, что князь демонов потерял любой свой ход мысли. — Он прекрасен, просто прекрасен. — произнес с придыханием принц, проводя указательным пальцем по выпуклому выступу в середине клинка, создавая звук холодного трения металла. Демонстрация такого искреннего восхищения заставила Хуа Чэна сдержаться. Ведь в его голове образ божества сейчас улыбнулся и таким же теплым, как у его слуги, взглядом, одарил Хуа Чэна похвалой за его снисходительность. Градоначальник пытался сопротивляться, но это лицо, несомненно, напоминало ему принца, отчего сердце снова начинало биться и создавало в груди настоящий пожар. — Да… Хорошо… Если так нравится, бери. — тихо сказал Хуа Чэн, отводя взгляд и, позволяюще, вскинул ладонь. — Очень нравится. Спасибо, господин. — Ответил Се Лянь, разрядами пропуская свои слова через сердце демона. — Здесь есть подходящее место. Пойдем. Выйдя из оружейной, они обогнули все здания резиденции, соединенные друг с другом лабиринтами тропинок. Се Ляня вели в незнакомое место, которое было достаточно отдалено от города и резиденции. Звуки беснующейся нечисти за спиной стали едва различимыми, свет фонарей уже не освещал дороги и не давал небу багрового оттенка. Они шли по лесной тропе, практически в полном мраке, только свет луны освещал им путь, находя свое отражение в бесконечном танце серебряных побрякушек Хуа Чэна. Лязг, отражающийся в ушах Се Ляня, немного расслаблял. Демон шел очень легко и шаг его был немного озорным, отчего звуки не отбивали ритм, а словно колокольчики на ветру добродушно взывали приглашали прийти на их звон. Принц не хотел так легко доверять тому, кого знал всего ничего, но почему-то что-то в градоначальнике вызывало в нем такую беспрекословную веру. Все его слова и поступки были искренним порывом, таких людей Се Лянь научился отличать сразу. Они могли быть резкими в своих действиях и словах, но за душой у них никогда не было места для лжи и предательства. Пусть Хуа Чэн и был демоном, но для принца это было неважно. Если тот нравился ему, то неважно император он или нищий попрошайка, этого уже не изменить. К тому же, князь демонов, наверняка, когда-то и сам был человеком. Это подтолкнуло принца спросить: — Господин. — Да? Появился новый вопрос? — Он был очень проницателен, что не укрылось от внимания принца. — Вы ведь тоже когда-то были человеком? — О-о, а что если нет? — Нет? Что ж… — Задумчиво растянул Се Лянь. — Что если я монстр, порождение тьмы, а лицо это всего лишь маска. — Такое действительно нельзя исключать. — подумал принц вслух. Ведь нередко даже неживые предметы под гнетом отрицательных эмоций могли обрести в себе душу, а со временем даже достигнуть таких же вершин, какие были подвластны человеку. То же самое можно было сказать и о животных, подвергнутых негативному воздействию, и после смерти, наполнивших свою душу тьмой. — Что если я настоящая гадкая тварь? Изменишь обо мне свое мнение, будешь так легко доверять? — казалось Хуа Чэн проверяет на своем слуге собственную теорию, но от внимания принца это ускользнуло и он воспринял все слишком прямо. — Знаете, господин, я придерживаюсь этого правила всю жизнь. — ответил Се Лянь, ловя заинтересованный взгляд Хуа Чэна. — Общаясь с человеком, главное сойтись характерами, если он мне понравится, то понравится и нищим, а если нет, то будь он хоть императором… Это простая истина. — Хм, в твоих словах есть смысл. — слегка улыбаясь, произнес демон. Наконец, густые ветви деревьев расступились и перед ними оказалась поляна, расположенная на отвесной части скалы. Пленительный вид завораживал, после бесчисленного множества красной пляски огней в глазах, увидеть такую спокойную картину, было приятным отдыхом. В душе принца разлилось чувство умиротворения, но он собрал в себе силы и направил их поток на предстоящий бой. — Синь Се, готов? — Хитро прищуриваясь, произнес Хуа Чэн. — Да, господин. — Ответил принц, расслабленный озорным настроем демона. Се Лянь вынул меч из-за пояса, Хуа Чэн, из надетых в оружейной, ножен Эмина. — Как ты назовешь этот меч? — Спросил Хуа Чэн. — А? Но, господин, разве можно менять имя уже данное оружию? — взволнованно спросил принц. — Что? — Распахнув глаз широко, спросил Хуа Чэн. — Ну как же, вы не знали? Смотрите, вот здесь на рукояти. Принц подошел поближе, и под сиянием луны осветил Хуа Чэну свой меч. Демон подошел почти вплотную, растерянно рассматривая своего слугу. Но тут, принц указал на иероглифы, выгравированные совсем мелко и аккуратно под одним из резных узоров по золоту. — Его зовут Се Лянь. — Убеждая в этом Хуа Чэна, преподнес рукоять поближе к лицу демона он. На мгновение принц залился краской, вспоминая, как горд он был в юности, чтобы назвать клинок собственным именем. Но смущение сменилось тревогой от взгляда градоначальника, глаз его почернел сильнее обычного и сейчас от него исходили искры, но он не злился, а скорее был чем-то расстроен. Се Лянь заметил это и хотел было спросить в чем дело, но выражение лица демона тут же сменилось на привычное. Хуа Чэн обернулся к простору, расстилающихся за обрывом, холмов, охваченных ночью. Князь некоторое время стоял в тишине, которую решил прервать его слуга, подошедший с боку. — Вам не нравится это имя? Его, конечно, можно сменить… Но… — не успел он договорить. Князь демонов посмотрел на него, он выглядел таким измученным, отметил Се Лянь. В лице виднелась усталость, подчеркнутая лунным светом, а от былой улыбки не осталось и следа. — Дело совсем не в этом, Синь Се, оставь мечу его имя. Думаю, владелец, назвавший его так, не хотел бы, чтобы имя меняли. — Ответил Хуа Чэн, одаривая Се Ляня мягкой улыбкой, от которой принцу захотелось спрятать лицо от смущения. — Тогда оставим Се Лянь. Все-таки это ваш меч, господин. — Теперь он твой, не знаю, выбрал ли ты меч или он выбрал тебя, но я доверюсь этому решению. — Благодарю вас. Хуа Чэн развернулся и пошел в сторону обратную от принца. Когда двое были готовы, Се Лянь и его соперник склонились в знак уважения к друг к другу. А затем, оба, не ожидая второго, ринулись в бой. Клинок Се Ляня заведенный за спину со свистом разрубил воздух перед собой. Эмин распахнул глаз, разъяренно закружил зрачком, но когда увидел свою цель, жалобно завопил, призывая хозяина обратить на себя внимание. Но Хуа Чэн не внимал к его сигналам, он оказался сосредоточен на действиях принца. Изящный блеск кружил в воздухе перед Се Лянем так быстро, что, если бы не демоническая сущность градоначальника, он бы не смог разглядеть меча в руках, очевидно с первых секунд, настоящего умельца. Принц поднял клинок вертикально, деля лицо в глазах смотрящего пополам, теперь на нем отразилась новая эмоция, до этого момента не замеченная Хуа Чэном, ярость переплетенная с осознанностью. Этот противник знал, на что способно лезвие в его руках, он налетел на демона, который изначально планировал биться не прилагая сил. Но теперь, демон окаченный таким серьезным настроем, решил собраться с мыслями, выстроить тактику и приложить хотя бы немного сил. К великому сожалению, орудие в его собственных руках, отказывалось слушаться, при каждой атаке поддаваясь под удары меча принца. Хуа Чэн умело уклонялся от настойчивых, но очень грациозных сечений лезвия. Подступая помаленьку, его слуга старался захватить больше территорий градоначальника, оскорбленный таким поведением, демон пытался сопротивляться, но, как только он пытался это сделать, противник тут же менял свою стратегию. Вот он искал слабые места Хуа Чэна, стараясь зайти с правого бока, но глаз Эмина видел его и, очевидно, что хозяин тут же разворачивался к затесавшемуся в слепой зоне сопернику. А теперь Се Лянь старался отразить атаки демона и, хоть его собственное оружие было тоньше и меньше массивного Эмина, он умело ловил все удары на сильную часть клинка. Будто страстный огонь и спокойная вода сошлись в поединке два сильных противника, их техники сильно разнились: у Хуа Чэна первостепенным был импульс, который он развивал умелыми навыками, а у Се Ляня холодный разум с расстановкой и сосредоточенностью. Каждый из методов, определенно захватывал дух, оба отметили, сколько трудов и времени стоил такой уровень самосовершенствования. Хуа Чэн, увидев странного нищего в игорном доме, нисколько не удивился, но когда тот попросил такую странную и малую по обычным меркам просьбу, насторожился, а еще он в итоге поставил на кон свою свободу, обязуясь служить ему. В такой ситуации интерес демона загорелся, он был хорошо осведомлен о планах своих врагов, если этих непутевых, по его мнению, можно было такими назвать. Поэтому он сам знал о каждом подосланном к нему шпионе, но исключать и такую возможность нельзя было. Поразмыслив, Хуа Чэн решил проверить нового слугу, окажись он слабым человеком, не вызывающим подозрений, это вызвало бы их еще больше. Но на удивление сейчас Синь Се демонстрировал удивительную силу. Но и тут было за что зацепиться, от него не исходило никакой ауры, ни демонической, ни небесной. Это снова зарождало в нем много вопросов. Откуда у человека взяться такому таланту, чтобы по технике боя быть равным князю демонов, и так уверенно отражать все его атаки, а иногда и нападать самому. Конечно, если в нем было столько мощи, чтобы вести бой так смело с самим Собирателем цветов, он, наверняка, мог скрыть настоящую сущность. Но только не от Непревзойденного, столько сил хватило бы лишь у еще двух демонов в этом мире. Но стоило Хуа Чэну подумать об этом, как от злости рука сжалась на рукояти, косточки на кисти побелели, а глаз заслонила пелена гнева. Эмин хотел сопротивляться, очень хотел, но под гнетом хозяина просто сдался, опрокинув тяжелое лезвие, в пустую от защиты область на плече принца. Се Лянь на секунду завис, он хорошо сдерживал свою боль, но сейчас глаза широко распахнулись и пролились слезы. В безмолвии он распахнул губы и, не теряя меча, продолжил бой. Принц с остервенелыми глазами вернул Хуа Чэну его удар, пройдя касанием лезвия по твердому ребру, которое под рукой Се Ляня показалось не тверже масла. Се Лянь бился уверенно, он осознал, что за прошедшие годы, не растерял сноровки и все его способности остались при нем. Былая уверенность, если и оставалась в нем, то только насчет его умения владеть оружием. Настоящая страсть к этому безжалостному искусству обуревала его с самого детства. Он был готов сложить все силы на обучение, лишая себя всех благ и радостей жизни. Он всегда с особым восторгом наблюдал за тренирующимися учениками храма, за наставниками мастерски справляющимися с оружием, но, главное, принц всегда мечтал оказаться на их месте. Со временем он научился, его одаренности не было предела, а трудом он лишь подкреплял свое умение. В процессе обучения он начал отмечать таланты противников, ему это казалось интересным. Пока все искали слабые места, он подчеркивал сильные стороны своего соперника. Такая техника от обратного имела свои плоды, со временем принц смог даже давать советы солдатам своей армии и друзьям, а во времена, когда он был советником в Юнъани даже учить собственного ученика. Вот и сейчас обнажив клинки в схватке с Хуа Чэном, он не мог не восхититься, каким превосходным противником был князь демонов, как уверенно лезвие его сабли парировало любую атаку, как пылки были его удары и, как он был сосредоточен на действиях соперника. Сколько же было энергии в Хуа Чэне, об этом можно было только гадать и молча наблюдать за совершенным владением серебряной саблей. Клинки разъединились. Се Лянь зажал рану, Хуа Чэн свою проигнорировал, вместо этого ладонью оглушая пищащего Эмина. Сабля зажмурила глаз и, казалось, горько залилась слезами. — Замолчи! — Рявкнул Хуа Чэн. — Все в порядке, все хорошо. — Ответил принц. Его рукав покрылся кровью, а рука стала тяжелой повесой, безвольно свисая. Хуа Чэн убрал Эмина в ножны и подошел ближе. Слуга явно сдерживался, такая выдержка, но это было не похожим на реакцию, которую бы дал человек. Демон, взглянув поближе, произнес: — Твоя рана… И ты так спокоен… Да кто ты черт возьми такой?