Восхождение Морали

Бывают такие моменты, когда ты раскрываешь глаза и вдыхаешь воздух во все лёгкие, и тогда мир в твоём представлении может существенно измениться всего за одну секунду, обретая новые краски, или окрашиваясь в цвет густой дёгти. Иногда такие вдохи лучше оставить на будущее, а иногда они просто необходимы для человека, чтобы в нужный момент организм «включился» и начал действовать шустрее обычного. Как раз такой пример произошёл с человеком, которому такое «волшебное» воздействие было под стать ситуации. Лайтер – прозванный так в рядах группировки «монохромных», тот, к кому удача сначала отнеслась скептически, но после сменила своё решение, дав молодому хлопцу «второй шанс». Всё началось с вечера, это было отчётливо видно по положению солнца и освещению вокруг. История звучала бы более точно если бы главная личность знала дату, на которой это произошло, однако, неделя проведённая в плену заставила его потерять течение дней года. Однако, он точно знал что во время его пленения на дворе было лето, а конкретнее – начало июля. Жизнь будто давным-давно оборвалась на каком-то моменте, и её нить продолжилась в кандалах, в каком-то тёмном ангаре – наверное, сложно было стоять на коленях с повязкой на глазах и различать обстановку вокруг. Как он понимал, его держали у себя ребята из «Свободы», но ничего насчёт причин попадания к ним на базу парень не знал. Да и вопрос он задать не мог, а если и задавал – никто не отвечал ему, однако были люди, которым было в радость посмотреть на зрелище пленённого «монолитовца». Первые несколько дней чувствовался дискомфорт от сна на бетонной поверхности в небольшой клетке, но в скором времени появились другие проблемы. Он понимал, что кормить его не скоро будут, а поить – тем более. Через неделю снисхождение посетило мучающегося парня – его наконец-то вытащили из клетки и повели куда-то на выход. Радость пришла сразу после того как с его лица сняли повязку, и перед ним открылись «чудесные» виды Зоны – холма с высокими деревьями, облачное небо и лёгкий ветерок, забирающийся под забрало шлема, который ему вернули сразу после снятия повязки. Конечно, кандалы всё равно сжимали руки парня, пока «Свободовцы» отрядом вели его куда-то в сторону Юга. Его подгоняли прикладами люди в противогазах и камуфляжных комбинезонах, «хлыстая» его по спине упором орудий когда тот отставал на пару шагов от идущего впереди. Иногда ему удавалось видеть несколько похожих на себя людей, которые так же шли с группой, скованные в наручниках. Все шли молча, и только иногда кто-то из ведущих тихо бормотал что-то по рации, переговариваясь с кем-то о подробностях ситуации. Но никто не слышал о том, о чём они переговаривались. Группа шла колонной по сосновому лесу, и в тоске пленения Лайтер не слышал звуков леса, которые раньше были так милы ему, когда он ещё в молодом возрасте «путешествовал» по хвойным джунглям, наслаждаясь свежим воздухом и приятными звуками вокруг. Теперь же вся «магия» таких мест пропала за одну короткую прогулку. Твёрдая бетонная дорога под ногами вывела «компанию» из леса в окрестности бывшей стоянки техники. Никаких препятствий для них не было, и они смогли спокойно войти на территорию одного из самых ценных и больших «кладбищ» Чернобыльской Зоны Отчуждения. Местечко было мельком знакомо парню, будто он видел его во сне, или на какой-либо старой фотографии. Незаметно для всех хлынул дождь, стучащий по противогазам и оружию бойцов с особо громким звоном. Капли дождя быстро намочили одежду Лайтера, отчего идти стало ещё сложнее. Влажный воздух и дискомфорт от намокания помогли парню слегка взбодриться, когда группа подходила к бетонному перекрёстку по той же мокрой дороге. Вдруг он почувствовал слегка необычное чувство, будто что-то крайне опасное продвигается к ним. Не то чтобы это был какой-нибудь мутант, или что-то такое – скорее «двоякая» опасность, которая грозила скорее людям в зелёных камуфляжах. Потоки дождевой воды, стекающие по треснутому забралу шлема, неожиданно «оживили» Лайтера, когда тот вдохнул новый глоток мокрого воздуха, от которого сразу захотелось громко чихнуть. Вдруг, сбоку послышался чей-то осмысленный но приглушённый крик, однако полу-мёртвый парень в светло-сером камуфляже один из первых услышал его. Он не мог никуда сдвинуться – за этим последовали бы неприятные последствия от бойца, идущего за ним, так что ему оставалось лишь молча идти вперёд. Какие-то люди разбежались в стороны – пара неизвестных с оружием в руках отошла за два дерева, а ещё несколько спрятались за холмиком с забором. Вдруг услышалось короткое – «Анархисты! Огонь!», за чем последовали короткие и громкие очереди из винтовок, направленные на группу с пленными. Пули градом летели в сторону тех бойцов, прямо как капли града под определённым углом, только всё это ещё и пробивало плоть людей в зелёных камуфляжах. С криками те падали на землю, хватаясь за раненые части тела и притворяясь мёртвыми. Некоторые, даже раненые, стреляли по угрозе лёжа на земле, а парочка с рёвом побежала в укрытия, коими представлялись совсем небольшие холмики, из которых они могли кое-как поливать врага свинцом. Лайтер понял стычку ещё до её начала, и после крика и нескольких пуль, когда все были взъерошены резким нападением врага, решил попытать собственную удачу. Наступив на стопу наблюдателя за спиной тот уверенно замахнулся на того левой ногой, попав тяжёлым коленом в живот. Удар пришёлся на бронепластину, отчего боец лишь понял попытку нападения и попытался ударить парня прикладом винтовки, но проворный «монолитовец» увернулся от замаха, нагнувшись назад собственным корпусом, а после ловко разбил лоб бойца собственным шлемом. С треснутыми линзами противогаза «Свободовец» упал на спину, а за ним и Лайтер – стоять под градом пуль совсем неудобно, как оказалось на самом деле. На удивление, все были увлечены своими делами, и в такой суматохе мало кто имел дела до падения одного из бойцов и пленного. Парень лежал на животе, пока вода с бетонной дороги хлестала ручьём к перекрёстку. Краем глаза он заметил у лежачего в кармане брюк выпирающий ключ с ржавчиной. Перевернувшись на спину тот смог кое-как вытащить связку из кармана, а через несколько действий и освободить себя от кандалов. Теперь кто угодно мог понять, что «один из пленных освободился от кандалов», и ему не оставалось никакого варианта, кроме как «бежать» - далеко и быстро. Бросив звонкие ключи на мокрый бетон тот вытащил пистолет из кобуры бойца, и взяв у него несколько магазинов распихал их по собственной разгрузке, после чего – побежал. Не оглядываясь назад он побежал в сторону, отдаляющуюся от обоих врагов. Ботинки громко и чётко хлюпали по лужам вместе с падающими дождинками, но такую фигуру было сложно не заметить. Перед бегущим марафонцем был холмик – совсем небольшой с первого взгляда. Забравшись на него он уверенно перелез через низкий заборчик и хотел, было, спуститься вниз, но тут же в ногу насквозь пролетела пуля из автомата Калашникова. Бедро Лайтера заныло от боли, а сам он с криком скатился вниз, собирая на мокрой одежде грязь и пыль. Скатившись вниз, под действием адреналина он громко зашипел, прижав рану с выхода рукой. И так он побежал дальше. Он бежал уверенно, оббегая обломки от старого транспорта, надеясь на благополучие собственного побега, но с каждым моментом нога начинала болеть сильнее и сильнее, и с каждым сокращением раненых мышц парень бежал всё быстрее и быстрее, не замечая как из его ноги уверенно текла тёмная кровь, перекрасившая штанину в собственный тёмно-красный цвет. Как оказалось, даже в такой напряжённой ситуации не все хотели оставлять дело недоделанным, и один раненый «Свободовец» завиднелся на холмике с автоматом наперевес, после чего с фанатичной уверенностью пустил вслед Лайтеру очередь из «калаша». Это было болезненным для него. Он бежал около длинной, глубокой и узкой ямы, что слегка сыграло ему на руку. Громкая очередь – резь в глазах – «монохромный» с адским криком агонии согнулся в коленях и демонстративно свалился в яму, приземлившись на землю обеими руками и животом. С тяжёлыми вздохами и предсмертным хрипом тот попытался встать, но чувствуя на себе взгляд стрелка замер в бездействии, надеясь показать себя мёртвым для нападающего. Удача была на его стороне, и тут же замок для побега был снят после меткого выстрела неизвестным в голову «свободовца». Тогда Лайтер захотел встать, но не смог. Боль была настолько сильной, что лучше было бы сразу умереть, чем терпеть это. Он был сильным в физической части, но встать не смог – силы были на исходе, отчего он медленно пополз вдоль узкой ямы, перемешивая под собой влажную грязь. Дождь стал только сильнее, и яма медленно наполнялась дождевой водой, но из-за раненого гостя она скорым темпом окрашивалась в красноватый цвет. Он не оценивал полноты повреждений, но ему сильно досаждало ранение на ноге, которое он чувствовал сильнее остальных. Сняв капюшон с рубахи тот передавил им артерию на бедре, продолжая ползти к спасению. Выход с ямы был прост до невозможности – чтобы вылезти из ямы ему пришлось залезть на несколько металлических обломков, почувствовав под ногами сырую землю и мокрую траву. Лайтер не отставал от своего духа, убегая всё дальше, и дальше. Сегодня находиться в плену не в его компетенции, хоть этот день и казался ему одним из последних. Крепко сжав раненую ногу рукой тот заприметил среди куч ржавых вёдер с болтами один грузовик с приоткрытой дверцой. Ему лишь частично хватило сил на то чтобы залезть в прицеп через щель между дверьми и плюхнуться на пыльный пол в кузове старого грузовика. Когда у него была минута на отдых, боль сильно увеличилась, и Лайтер сам не заметил, как потерял сознание после короткого головокружения. Громкий звон дождя по крыше транспорта сменился на полную тишину. Странное молчание наступило в голове «монолитовца», и, похоже, он перестал слышать постоянный поток мыслей. Вместе с ним ускользнуло и осознание реальности вокруг себя. Возможно, оно будет к лучшему для отчаянного парня, желающего спасти свою жизнь лишь из-за простейшего принципа сохранения самого себя. Хоть на нём и была соответствующая серая одёжка – теперь его не волновал никакой «камень» или «зов в голове», он преследовал обычные сталкерские цели. Однако, никто не поверит ему в такой одежде – скорее, никто не будет слушать его. Придётся выкручиваться, если он всё же сумеет проснуться на утро следующего дня.