Игра в любовь

— Да, я забегу за кофе и иду. — Даня подглядывает на фирменные наручные часы. У него ещё десять минут в запасе до начала рабочего дня. Любимое кафе радует аромат кофе и свежей выпечки. Он — студент-третьекурсник престижного столичного ВУЗа. Поступить туда не составило особо труда: он доказал отцу, что сам справится без его подачек. Что пойдет на специальность, которая никем не была продиктована. Но, к сожалению, Воронцов старший всё больше внедряет его в семейный бизнес. И у Дани нет выбора, потому приходится повиноваться и делать как он скажет. Подчиняться глупым правилам для наследника компании казалось пыткой. Но он научился «отключать» чувства, делая всё механически, давая отцу то, чего он так хочет — покорность. Кира Болконская отошла в прошлое вместе со школьными воспоминаниями. Но до сих пор её имя болью отдаётся где-то в районе сердца. Первое время было особо тяжело, так как Даня осознавал свою вину и понимал, к чему привёл невинный на первый взгляд спор. Его необдуманные поступки вылились в полную катастрофу, которая затронула не только их двоих, но и других людей. Сегодняшним утром он очень долго думал о ней. Кира ему приснилась. Почему-то он был уверен, что это она. Пальто горчичного цвета, всё те же длинные и русые волосы. Она казалось немного старше, чем он помнил, уже взрослая девушка. Этот сон взбудоражил притупившиеся воспоминания, от которых он никак не мог избавиться. Точнее, воспоминания, которые он затолкал поглубже и запретил себе думать о них. Всё время до начало работы он рефлексировал, вспоминая, как было волнующе тогда и как рутинно сейчас. Анализируя, что сам завёл себя в глухой угол – как можно было потерять её? Так глупо, так ужасно смотреть за пропажей единственного света в жизни, который появился лишь после смерти матери. Надежда. Он ощущал лишь надежду, что сможет всё исправить. Что сможет защитить её. Только не досмотрел, что защищать придётся от самого себя. То, как он поступил с девушкой, не поддавалось ни одному логическому объяснению. На чаше весов «образ» перевесил «чувства». Не хотелось быть сопляком, который не может отпустить девчонку из прошлого. Просто не хотелось, но каждый раз мысли о ней отдавались теплом в районе груди. Как она? Где она? Что с ней сейчас? Помнит ли Болконская о нём? Если и существует Провидение, то возможно ли, что они встретятся вновь? Глупые вопросы с самого утра раздражали его больше. Думая, что злится он на неё, он злился на себя. Чувство дежавю настало тогда, когда мать Киры опять перевели в другой отдел и она была вынуждена забрать девушку со школы. На выпускном Киры тоже не было. Да и, признаться честно, Воронцов совершенно не помнил последний вечер в одноклассниками. Он напился в одном из столичных клубов, хотя даже тогда казалось, что Кира где-то поблизости, бродит между пьяных тел. И смотрит осуждающе, как тогда, в его квартире. Он пил и жалел себя, винил себя и даже не помнит, как добрался до квартиры матери, лёг на тот самый матрас и уснул. Может, это и к лучшему. Видеть Болконскую каждый день без возможности прикоснуться или поговорить было настоящем пыткой. Она обходила их троицу стороной, даже не смотрела в сторону Воронцова и Тани. Будто они пустое место. Но Даня понимал, что она имеет полное право злится и ей позволительно всё, даже такое нескрываемое презрение. Что он заслужил её порицание. Что она в праве отыгрываться на нём, что это справедливо. За окном проливные дожди, которые свойственны осенней поре. Городские улицы наполняются хмурыми людьми под разноцветными зонтами. Если бы не постоянная спешка и «ночевка» в офисе, то он бы мог и насладиться погодой. Только вот у отца нет времени на лирику и это значит, что у Дани тоже. Складывалось впечатление, что он постепенно превращается в человека, которым боялся стать. — Марина! — обратился он к секретарше отца. — Я вчера оставил документы на столе главного. Да, Марина, поищи там. — Даню нервирует, что вот уже две минуты он стоит в очереди и не может сделать заказ. Впереди девушка в пальто горчичного цвета. Её волосы собраны в тугой хвост, на шее шарфик, наверняка из последней коллекции известного дизайнера. Он обращает внимание на сапоги, на сумку. На руки, сжимающие аксессуар. Он ощутил сложный, необычный и чарующий аромат, исходящий от девушки. — Прошу прощения, я очень опаздываю! — произносит он, равняясь с ней. И когда он это сказал, незнакомка резко развернулась, вздрогнув. Содержимое её пластикового стаканчика оказалось на идеально выглаженной рубашке Воронцова. Он был в самом настоящем бешенстве, чертыхаясь на весь мир, пока надоедливая Марина всё так же продолжала что-то тараторить в трубку. — Твою мать! — выругался Даня и наконец обратил внимание на застывшую в немом испуге девицу. Её голубые глаза, такие знакомые до боли, встретились с его тёмными. Гнев мгновенно отступил на второй план, дав волю непонятному восторгу и трепету от встречи. Он знал. Он чувствовал. Неловкую и затянувшуюся паузу первым прервал Воронцов: — Кира?