Не возвращай меня

      Утро ощущалось так, будто звук и свет внезапно включили, подняв в сознании железный занавес. Сначала под веки скользнул слепящий, белый свет, прям как в фильмах, где очнулся на операционном столе у инопланетян, а потом в уши хлынули звуки. Что-то… что это? Вроде как шкворчание чего-то на плите. Потом до носа донеслись запахи еды. Желудок сжался от распирающей тошноты, а голову, словно копьё, пробила боль. Похмелье во всей красе догнало Игоря, клещами вытаскивая из забытья. Он с рычащим стоном медленно сел на диване, мир перевернулся вместе с ним. С плеча скатился плед. Плед?… Игорь, жмурясь от болезненной белизны дневного солнца, огляделся: подушка, плед. Как он, однако, сознательно набухался. Правда, не сказать, что до беспамятства, поэтому помнил, что на диван он просто повалился. И уж точно не раздевался. Или как?… Потом взгляд скользнул по столику перед ним и увидел заботливо поставленный стакан воды и шипучую таблетку. Вот это царский подгон. Мужчина тут же приготовил бесхитростное снадобье и с удовольствием осушил стакан, заливая Сахару во рту прохладной, искристой влагой. Это немного помогло прояснить разум. И до него медленно начало доходить, что это не он такой заботливый, а Серёга. Не только помог раздеться, но и укрыл пледом, да ещё и таблетку на утро приготовил. А теперь что? На кухне орудует? — Игорь? — с кухни донесся голос, заставив поднять голову и прервать размышления. — Проснулся? Доброе утро. Серёжа собрал волосы в короткий хвостик, на нём были домашние спортивки и белая футболка. Как обычно босой. Во всём его виде была какая-то напускная уверенность, будто он изо всех сил сам пытался себя убедить, что так можно и нормально, но в опасливом взгляде читалось сомнение, ожидание претензий и осуждения. — Утро, — хрипло пробасил Игорь, осторожно поднимаясь. Тошнота снова прыгнула к горлу. Надо бы поесть, а то так и не пройдёт. Ведь известно, что единственная тошнота от которой спасает хорошая порция еды — это похмелье. — Я… завтрак готовлю, надеюсь, ты не против? — он неловко улыбнулся. — М-да… «Был бы у меня такой кот, я, может, и не женился бы никогда», — тихо, себе под нос, процитировал Гром. — А? — рыжий вскинул на него голубые глаза. — Да не… говорю, спасибо, буду конечно, — криво хмыкнул Игорь. — Сейчас, только морду сполосну.       Не, ну Разумовский прям расстарался. Чё-то там хлеб тостовый уголком нарезал, в срезе виднелась колбаса, сыр, жареное яйцо, помидор и какая-то зелень. Бутеры были горячие и хрустящие. — Там подгорело немного, — извиняясь улыбнулся парень, украдкой наблюдая за реакцией. — Да вкусно, вкусно! Не парься, — хохотнул майор, тут же почувствовав как, судя по ощущениям, череп треснул в районе затылка. А еще день сегодня, как назло, солнечный выдался, что хоть в солнечных очках за столом сиди, особенно после вчерашнего. Зато Серёжа, кажется, наоборот старался будто весь свет на себя собрать. И лучи охотно липли к золотящимся прядям, скользили по бледному лицу и темным ресницам, в чьих тенях прятались синеватые круги под глазами. Разумовскому шло солнце, он в нём выглядел куда более здоровым и юным. Можно было даже представить, каким бы был этот человек, если бы над ним не надругалась жизнь. В мозг врезался совершенно мерзкий и оглушительный рингтон. Игорь застонал и медленно поднялся, хмуро глядя на телефон, который надрывался на столике. — Да, — буркнул Гром, отвечая на звонок. — …чего?… Какой канал?… А я тут при чем?… Ну раз не отвечает, значит не хочет, я майор полиции, а не секретарь. Ага, и вам того же. Сергей вопросительно на него уставился, пока Игорь грузно плелся обратно за стол. — Ну всё, сейчас заебут со своими сенсациями, — вздохнул Гром, с чувством откусывая от сэндвича. — Первый канал звонил, прикинь? — Зачем?… — настороженно спросил парень. — Говорят ты в личке не отвечаешь, а они тебя на ток-шоу зовут… «Пусть говорят» или что там сейчас у них идёт. Разумовский сменился с лица и поспешно взял свой телефон, заглядывая во Вместе. С последнего захода количество уведомлений прибавилось на добрую тысячу, а то и больше. Он наскоро пролистал личные сообщения, там было много добрых пожеланий, судя по превью, были какие-то странные вопросы… было короткое «надеюсь ты сдохнешь тварь и…», но среди самых свежих сообщений значилось много запросов на интервью, некоторые сообщения были от людей, рядом с чьими именами стояли сиреневые галочки, извещающие об официальном статусе владельца и его популярности. Интервью с ним хотели заполучить и Юрий, и Ксения, и даже то шоу, где нужно на детекторах лжи отвечать. Последней каплей было приглашение в Битву экстрасенсов в качестве Мистера Х. На этом Серёжа вышел и заблокировал телефон. Они все сошли с ума?… — Ну чё? Позвали там тебя уже кредиты рекламировать? — хмыкнул Гром, заметив сложное выражение лица Разумовского, который отложил телефон так, будто тот мог вцепиться ему в пальцы. — Пф, можно и так сказать… — он покачал головой. — Не удивлюсь, если скоро меня позовут на какие-нибудь «Звёзды на льду». — Хах, так и вижу: «На лёд выходят Евгения Медведева и Сергей Разумовский»! — усмехнулся в кружку Игорь. — На такое я б посмотрел. — На что? Как я позорюсь и ломаю себе ноги? — Ну почему сразу «позорюсь и ломаю»? Что ты, совсем кататься не умеешь? В детстве с пацанами хоккей не гонял? — Ага, если б еще кто-то хотел, чтобы я с ними в хоккей играл… — хмыкнул Сергей, повертев чашку в руке. — Пару раз пробовал на каток выходить: один раз меня попытались по бортику размазать, а в другой раз клюшкой избили, — невесело улыбнулся он. — Мда… — Игорь хотел сначала спросить, мол, не пробовал ли сдачи давать, и где там его Волков был. В сознании тут же вспыхнули воспоминания о таком неловком на людях, зажатом и нервном Разумовском, который пошёл пытаться словами остановить разбушевавшихся головорезов, и вопросы как-то отпали. — Ну значит зимой на каток пойдём. Серёжа поднял на него удивленный взгляд, а Гром, как ни в чем не бывало, активно жевал, шумно прихлебнув из кружки. — А ты умеешь? — хотелось спросить о другом, но почему-то вырвался этот вопрос. — Конечно! Сначала отец научил, а потом с пацанами в хоккей гоняли. Так что ласточкой по льду не езжу, да и поддержку не сделаю, но скорость могу приличную развить, — усмехаясь заявил Игорь. Серёжа тоже тихо прыснул, представив майора, выписывающего пируэты на катке, хотел спросить что-то ещё, но у Игоря снова начал трезвонить телефон. Он вытер пальцы о кухонное полотенце, которое лежало на подоконнике, и Сергей взял на заметку, что нужно будет его постирать. — Кто это опять там?… Алло?… Здравствуйте, Мария с телеканала НТВ… — Игорь глянул на Серёжу, специально полностью повторив для него фразу собеседника, тот удивлённо вскинул брови. — …Уважаемая, вы, вообще-то, майору полиции звоните, а не пресс-атташе Разумовского. Вы там информацию проверяйте… ага… до свидания. — Прости, Игорь, мне жаль, что тебя так достают из-за меня… — Разумовский как-то нервно и неловко дернул плечом. — Серёга, да хорош извиняться за всё подряд, — отмахнулся Игорь. — В конце концов, не твоя же это идея. — Я… наверное сегодня выставлю пост, где уже от себя напишу, что пока… не готов общаться с прессой и давать комментарии, а ещё чтобы тебя не тревожили, — решительно произнес он. Нужно было сразу так и сделать, а не прятаться за превьюшками и жалеть себя. — Ты, главное с… Рингтон перебил его. — Да вашу Машу! Обосрались вы там все с утра, что ли… — Гром сдвинул брови, разглядывая очередной незнакомый номер. — Майор Полиции Игорь Гром. Да. Ко мне у вас вопросы есть?… Нет, которые касаются лично меня?… Ну вот и не звоните сюда больше! Серёжа решил начать убирать со стола и чуть не разбил тарелку, выронив её с перепугу, когда раздался звонок в дверь. Оба резко повернулись в сторону прихожей. — Они и сюда пришли?… — сердце забилось часто-часто, резко возникло ощущение, что он в ловушке. — Ты тихо… не бойся, сюда ж никто не зайдет, пока мы сами не откроем, — Игорь поднял руку, прерывая зарождающуюся панику. Он думал, что в прошлый раз отвадил всех от своего порога. Мужчина уверенно отправился к двери, потом застопорился, гладя в домофон, и, внезапно, начал открывать. Серёжа подавил в себе желание спрятаться, ведь наверняка Игорь не впустил бы журналистов. Скорее всего пришел Дима. — Ооо, вот это приятный сюрприз, — радостно поприветствовал Гром, отходя в сторону, чтобы гость зашел. — Игорёш, прости, что без предупреждения, я как-то спонтанно так собралась, — из прихожей раздался мягкий и чуть извиняющийся женский голос. — Теть Лен, да вам-то я в любое время рад, — мужчина обнял её и помог снять пальто. Сердце трепыхнулось в радостной тревоге. Пускай в прошлый раз он видел её практически в бреду, но впечатления она оставила самые теплые. Правда волнительно было всё равно. Он сомневался, что именно ему нужно сделать, как можно поприветствовать и… — А Серёжа где? Спит? — потише спросила она, внезапно подумав, что могла разбудить. — Да не, нас журналисты с утра по телефону атакую, он на кухне зашкерился… Серёжа понял, что как идиот стоит у стола над опрокинутой тарелкой. Он тут же поспешно вышел в гостиную, встретившись взглядом с Прокопенко. — З-здравствуйте, — острожно поздоровался он и сделал несколько неуклюжих шагов вперёд. — Извините, я… Что я? На этом мысль потерялась. Женщина выглянула на него из-за Игоря и обошла, приближаясь. — Здравствуй, Серёжа, — голос у неё был ласковый, тихий и какой-то… сочувственный? Он не успел разобраться с этим, как она сделала навстречу несколько быстрых шагов, чем заставила его непроизвольно отступить. Елена Львовна тут же остановилась, приложила руку к груди и посмотрела на него с грустной улыбкой. — Не бойся… извини, что я так… Разумовскому стало ужасно стыдно за себя. Снова. Почему ведет себя, как дикий? Можно подумать эта милая женщина могла бы что-то ему сделать, но глупое тело реагировало раньше разума. Щёки обожгло дурацким румянцем. — Можно тебя обнять? — она чуть раскрыла руки, давая ему возможность самому решить, подойти ближе или нет. Это совсем сбило с толку. Возможно ему лишь показалось, но глаза у Елены Львовны подозрительно влажно поблескивали, как и её выражение лица в целом выражало борьбу улыбки с подступающими слезами. Сергей неуверенно глянул на Игоря поверх плеча, который притих в сторонке, молча наблюдая за ними. Мужчина кивнул ему подбородком, мол, иди-иди! Тогда он нервно дернул уголком губ в подобии улыбки и слегка наклонился к женщине, чтобы она смогла его обнять. Собственные руки неуверенно сомкнулись у неё за спиной. Он снова ощутил этот приятный, пудровый аромат парфюма, уютный и обволакивающий, с ноткой благородства и зрелого очарования. — Я сегодня утром как увидела… у меня аж давление поднялось… — почти шепотом проговорила она, положив подбородок ему на плечо. Ласковая ладонь гладила его по спине, распространяя волны тепла. — Бедный, бедный мальчик, сколько ж тебе вытерпеть пришлось… Серёжа неосознанно обнял женщину крепче, тоже склонил голову, положив её на маленькое, округлое плечико в мягком кардигане. Почему-то её сочувствие прогнало стыд. — У меня сердце кровью обливается от одной мысли, что такое могли сделать с человеком, которому и так нужна помощь. В глазах начало жечь. И он весь подобрался, стараясь изо всех сил сдержаться. Елена Львовна мягко отстранилась и взяла его лицо обеими ладонями, заглянула жалостливым взглядом и ласково убрала назад рыжие пряди, которые в беспорядке лезли на глаза. Серёжа не знал, что делать. Взгляд этот так прожигал добром, что в груди становилось больно. Хотелось улыбнуться, но губы ломались в кривую линию, дрожащую и нервную. — С… спасибо, что… не ненавидите… меня, — сквозь стянувшееся в узел горло сумел выговорить он. Женщина покачала головой и положила ладонь ему на затылок, притягивая в новое объятие. — Всё хорошо будет… всё наладится… — тихо приговаривала она. Как же радостно было знать, что это тепло — не плод его лихорадочного разума, ведь сейчас он был вполне вменяем. Невероятное ощущение, что ему позволено было испытать это чувство, буквально захлестнуло! И осталось даже после того, как она сделала шаг назад, быстро смахнула несколько выступивших слезинок и уже куда радостнее улыбнулась. — Мальчики, а я вам пирожков испекла, — она повернулась на Игоря, который сам впал в задумчивость, оперевшись о косяк. — Игорёш, возьми пакет, я на тумбочку поставила. Там в контейнере, они ещё горячие должны быть… ну, если что разогреть можно. — Ооо, ну с вашими пирожками любое утро доброе, тёть Лен, — расплылся в счастливой улыбке Гром. — В-вам чаю или кофе налить? — попробовал Сергей. — Ой, мой хороший, я не голодная совсем… а хотя, — она махнула рукой, — давайте чаёвничать!

***

      Пирожки оказались румяными, аккуратными и такими ароматными, что даже после завтрака так и манили. — Вы сами испекли? — в восхищении спросил Разумовский. — Такие аппетитные… — Конечно, а как же! — зарделась женщина. — А с чем они? — пальцы Игоря нетерпеливо перебирали в воздухе, выискивая «жертву». — Вот эти, которые по центру сверху залеплены — с абрикосовым джемом. С домашним, кстати, — она подняла палец вверх, заработав восторженные звуки с двух сторон. — Вот эти гладенькие — с капустой. А покруглее — с мясом и рисом. Игорек у нас мясные любит, а ты Серёженька? — Я?… Не знаю… последний раз в столовой в университете пирожки ел, но там они совсем не такие были… жесткие и полупустые. Эти выглядят и пахнут по-другому… Я, наверное, с джемом возьму… можно? — Серёг, ну чё как не родной? — резонно заметил Гром, который уже откусил половину пирожка сразу, попутно наливая себе ещё одну кружку чая с тем же пакетиком. — Сказано — нам принесли, значит можно любой и сколько хочешь. — Вот! — Елена Львовна поставила одобрительные восклицание в конце его замечания. — Спасибо, — искренне улыбнулся он, постепенно ощущая, что расслабляется. Передал чашку и блюдце Прокопенко и сам сел за стол. Взял пирожок, который и вправду был ещё теплым и мягким. — Мм! Елена Львовна! Очень вкусно! — Да они у меня в этот раз что-то не такие пышные получились, — женщина смущенно поправила волосы. — Не дала тесту нормально подойти, к вам торопилась. — Я вкуснее никогда не ел… честное слово… У него был в самом деле удивленный и восторженный вид. Елена Львовна и вовсе расцвела от искренней похвалы. Игорь наблюдал за этим, словно во сне. А иначе, ему бы даже в голову не пришло, что однажды у него на кухне будет сидеть Сергей Разумовский и нахваливать пирожки тёти Лены, которая сидела рядом и улыбалась. Он впервые за долгое время снова уловил чувство «семьи». — Какие у вас планы на сегодня? — Елена Львовна прервала его мысли. — Погода сегодня прям как позднее лето! Мне даже жарко было в этом. Вы бы прогуляться вышли, воздухом подышали, а то Серёжа совсем бледный… — Да я всегда такой, — смущенно хмыкнул Разумовский. — Мне пока лучше, наверное, не показываться на улице… только лишние проблемы Игорю. — Так ты что же… совсем не выходишь? — почти в ужасе переспросила женщина. — Ну почему… — Сергей неуверенно посмотрел на Грома. — Игорь отвозит меня к психиатру раз в месяц… — И всё?… — она укоризненно посмотрела на Игоря. — Тёть Лен, ну сначала он физически не мог на улицу выходить, он даже по квартире с трудом перемещался, — на этом Прокопенко снова прижала руку к груди и прошептала «Господи Боже мой». — А потом к нему слишком много внимания было. Один раз его на пять минут на крыльце оставил, так его отметелить успели. — Кошмар какой, — искренне ужаснулась она. — Но… надо что-то придумать… конечно он болеть и чахнуть будет — постоянно-то в четырех стенах сидеть… — Придумаем, — интонацией майора заверил Игорь. — Не переживайте, я и раньше нечасто гулял, а теперь я просто рад, что… что я здесь, — неловко закончил он. Игорь хотел что-то вставить, но его снова перебил назойливый звонок. — Как же за… — он осекся, глянув на Прокопенко, — …заиграл неожиданно… Серёжа тихо хохотнул в кружку. Было забавно видеть, каким примерным послушным Игорь становился при ней.

***

      Они долго сидели за столом и расслабленно общались, пока Елена Львовна не засобиралась, вспомнив, что обещала встретиться с подругой в кафе через полчаса. На прощание она сердечно обняла обоих и взяла обещание, что они тоже приедут к ней в гости в самое ближайшее время. Уже на выходе она охнула, столкнувшись с Дубиным. — Димочка, здравствуй! — О! Здравствуйте, Елена Львовна! — Дима как-то слишком широко и натянуто улыбнулся. Игорь сразу отметил, что он на взводе. — А я ухожу уже… ладно, мальчики, хорошего вам дня! Все трое нестройно ответили на прощание. Как только дверь за Прокопенко закрылась, Дима поправил очки и напустился на Грома. — Игорь! Я тебе три раза звонил! — Так это ты?… А я думал журналисты опять… — Журналисты?… Они уже в курсе?… — озадачено спросил напарник. — Ну да… или ты про что?… — Гром прищурился, подозревая что-то неладное. — Рубинштейна сегодня утром нашли мертвым в камере…