Не возвращай меня

      День тянулся до отвратительного долго. Мало того что Игорь и так не выспался, так ещё и мозги ему вытрахали ещё в первые два часа совещания. Больше всего в работе его бесило, когда приезжает кучка напыщенных индюков и начинают строить из себя больших начальников. И не скажи им ничего лишнего, Архипова то взглядом, то многозначительным покашливанием на корню обрубала любые его попытки перечить и острить. Из-за этого он завёлся до предела. Он бы, конечно, послал всё нахер, но сейчас у него не было права на ошибку, мало того что его отмазали от сомнительной истории, ещё и разрешили взять на попечение бывшего преступника с нестабильной психикой. Стоит любому из этих заезжих чертей дать соответствующие распоряжения, и он потеряет не только работу, но и опеку. И вряд ли кто-то будет относиться к Серёге с таким же пониманием, просто отправится обратно в дурку, да и всё. Кстати, надо бы побыстрее разматывать это дело с Рубинштейном, чтобы в случае чего хотя бы его с дороги убрать.       Им даже пообедать нормально не дали, только отпустили на кофе-брейк, после чего все причастные к расследованию снова поплелись в переговорную. Игорь искренне недоумевал, какого хрена он не может просто сдать материалы для дальнейшего изучения, с какой стати он должен сидеть и разжевывать всё по каждой собранной бумажке. Вечно они на всё готовое… — Переживаешь за Серёжу? — шепнул Дима чуть склонившись к нему и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Я уверен, что всё будет в порядке. Он же дома, чувствует себя намного лучше… — Ты не понимаешь, — Гром смотрел на диалог ФСБшника и Архиповой, а сам едва слышно бормотал Дубину, сжав губы в упрямую линию. — Он — ходячая катастрофа. У него может закружиться голова, упадёт и вырубится. А может… не знаю! В окно решит выйти! — Да ну брось! — нахмурился Дима, недоверчиво покосившись на Грома. — А вообще, если так переживаешь, возьми, да позвони ему… — И куда я ему позвоню? На пульт от телевизора? Дубин осёкся и замолчал. Игорь и сам понимал, что зря сам себя накручивает, но он впервые так надолго бросил его дома совсем одного. От этого было не по себе. А особенно от того, что связи с ним не было, и проверить никак.

***

      Когда они вышли из участка уже смеркалось. Игорь чувствовал себя выжатым, как лимон. Глаза жгло, плечи и поясницу ломило, потому что последние несколько часов все причастные строчили отчёты. Игорь, который проводил собственное расследование, должен был написать нечто, объёмом напоминающее «Войну и мир», расписывая чуть ли не каждый свой шаг. Дима выглядел не лучше, они оба так задолбались, что в качестве прощания просто обменялись взмахом руки и разошлись каждый в свою сторону. В супермаркет идти уже не было ни желания, ни сил, поэтому он прибегнул к старому и проверенному способу: купить шаверму. Две шавермы, конечно же. Есть шанс, что Серёга разогрел какие-то остатки вчерашней еды, но была велика вероятность, что он просто сидит голодный и даже не понимает этого. Часто бывало, что пока Гром не предложит поесть, до того и не дойдёт, что нужно пойти на кухню и просто достать еду из холодильника. Пока было непонятно, то ли он вовсе не чувствует голод, то ли привык есть только тогда, когда дадут. В те дни, ещё до таблеток, когда его не мучила тошнота, он ел торопливо, хотя и аккуратно, придерживал тарелку рукой, склоняясь над ней. Глядя на него можно было подумать, что Игорь в любой момент мог выхватить у него эту тарелку и выгнать из-за стола.       Размышляя об этом, майор торопливым, размашистым шагом вышел на длинную улицу, в середине которой была родная арка. Навстречу ему шла соседка с собачкой на поводке. Только Гром открыл рот для привычного «Здрасьте, Инесса Пална». Но она его опередила, смерив строгим взглядом: — Игорь Константинович, до каких пор это будет продолжаться? — вопросила она, скрестив ладони на животе. — Вот казалось бы, в доме живёт майор полиции, должны царить тишина и порядок! А по итогу, наш двор — магнит для маргиналов, журналистов и прочего сброда! Когда это всё закончится, я вас спрашиваю? — Э… Вы о чём, Инесспална? — опешил Гром. Не ожидая такого напора. — Что случилось, и что закончится? — То открытие памятника, то толпа какая-то всё громит, то потом опять всё в порядок приводят, то какие-то посторонние девушки вас караулят! Не двор, а… а проходной двор! — гневно закончила она. — И сейчас опять чёрт-те что устроили! Рёв, ор, магнитный замок на дверях сломали! Вот сами и восстанавливайте за свой счёт! Хватит это всё в статью текущего содержания дома записывать! И… Вы куда?! Гром бежал так, что свистело в ушах. С противоположного угла улицы вырулила машина ППС, оглашая улицу сигналом. Очевидно, кто-то из соседей всё-таки решил вызвать полицию. Игорь залетел в первую арку и уже столкнулся с людьми. В основном это была молодёжь. Во второй арке и самом «колодце» творилась какая-то неразбериха. Гул голосов, многократно отраженный каменными стенами, едва ли давал различить, что вообще происходит. До ушей Грома долетали отдельные фразы, пока он пробивался сквозь толпу. Двор освещал не столько тусклый свет старых фонарей и лампочек у парадных, сколько десятки экранов мобильных. Многие снимали видео, кто-то вёл трансляцию, и во двор подтягивались новые ребята. «…да ну не надо!…» «…вытащим эту мразь!…» «…надо полицию вызвать! Пусть Игоря Грома позовут!… «…из-за него…» «…убить мало!…» «…кто-нибудь, остановите их!…» «…для тех, кто только что присоединился к трансляции, мы во дворе Грома…» «…жееесть, чё щас будет…» В голове шумело, грудную клетку сковало страхом, сбивая дыхание. Он бесцеремонно распихивал всех с дороги, стремясь попасть в парадную. Дверь в неё действительно была распахнута. Гром за шкирку оттащил каких-то парней от прохода, многие уже стояли внутри. Он слышал, как в спину хлестнула волна гомона «Гром… это Гром… Майор Гром здесь…». — Ну-ка БЫСТРО все отсюда свалили! — его голос прогремел над толпой, заставив немного притихнуть. Тут же через собравшихся пробились двое полицейских. Один по рации вызывал подкрепление, оценив количество неизвестно настроенного народа, другой спешил к Игорю. — Здравия желаю, това… — За мной! Живо! Он нёсся к верхнему этажу, попутно прикрикивая на зевак, которые распределились по этажам. Сверху доносились глухие удары о дверь и размытые эхом выкрики: «Да надо чем-нибудь!», «Давай-давай, ломай её нахуй!», «Бля, да хули вы делаете?!», «Шухер! Менты приехали!». Тело будто несло Игоря само, придавая невероятных сил. Он грубо распихивал всех, кто попадался под руку, а потом внезапно оказался около собственной двери, сердце ухнуло куда-то, когда он увидел несколько агрессивных парней, которые пытались её выломать. Нашлась даже пара девушек, которые это снимали. Заметив полицейских они тут же крикнули, что «говорили им этого не делать!». Кто-то уже побежал вниз, заполняя всю парадную раскатистым топотом, но, судя по всему, подоспело подкрепление и снизу раздались выкрики полицейских, которые паковали их прямо на входе. Гром схватил того, кто был ближе всего к двери, судя по всему, это отпечатки его берцев красовались на облупившейся краске. Кулак обожгло сначала об одно лицо, потом о другое, и ещё раз. Кто-то попытался ударить в ответ, но попасть по рассвирепевшему Грому не получалось. Кулак врезался кому-то под дых. Всё закончилось слишком быстро, будто минуло несколько секунд. Убедившись, что дверь не вскрыта, запыхавшийся Гром распорядился, что больше ему помощь не требуется. Помятых взломщиков уже грузили в автозак, а с остальным он разберётся завтра. Сейчас главное зайти, наконец, в дом и убедиться, что с Серым всё в порядке. Дверь старчески скрипнула, пропуская Игоря в совершенно тёмную квартиру. Полоска света из подъезда прочертила единственную светлую тропинку в прихожей. В остальном комнату освещал лишь тусклый свет из огромного окна. Квартира выглядела пустой. В желудке нехорошо обожгло. Игорь поспешно захлопнул за собой дверь и нащупал выключатель. Не сказать, что одинокая, пыльная лампочка в прихожей так уж сильно разогнала тьму, но немного распугала тени по углам. — Серёга? Ты где? — Гром медленно зашел в комнату, оглядываясь; было тихо и сумрачно. Потом из дальнего угла, там где брала начало стена с окном, послышался едва заметный звук. Гром включил лампу на рабочем столе и увидел фигуру, сжавшуюся на полу. Парень вжимался в угол спиной, подтянув колени к груди, и обхватил голову руками. — Серёжа? Но Разумовский лишь сильнее сжался, его заметно трясло, а из горла вырывались судорожные, полузадушенные вздохи, больше напоминавшие всхлипы. С каждым шагом тяжелых ботинок по паркету притихшей квартиры, он вздрагивал сильнее, до боли сжимая рыжие пряди. Гром медленно опустился рядом на колено и осторожно положил руку ему на плечо, заставив того едва не выпрыгнуть из кожи, издавая короткий напуганный возглас. — Серёж, не бойся, это я, Игорь, — мягко позвал Гром, поглаживая его по спине. — Уже всё, слышишь? Никто тебя не тронет, ты в безопасности. Дрожь никак не прекращалась, а судя по тому как часто он хватал воздух, паничка только набирала обороты, заставляя жалобно скулить, вместо того, чтобы выдыхать. — Не вдыхай так быстро, — но Игорь даже не понимал, слышит ли он его, понимает ли? Мужчина взял его лицо в свои ладони и заставил поднять голову. — Посмотри на меня. Слышишь? Серёжа? Не бойся открыть глаза, здесь только я, понял? Ну же! Разумовский медленно разлепил веки, будто выходил из убежища, снаружи которого могли поджидать чудовища. — Вот так, молодец, — тихий, глубокий голос Грома заземлял, пробиваясь сквозь толщу паники. Голубые глаза боязливо окинули пространство вокруг. — Не бойся, кроме меня здесь никого. Дверь заперта. Всех, кто сюда ломился увезли в участок. Всё? Ты со мной? Серёжа рвано кивнул, глядя в обеспокоенные, серые глаза, и, наконец, испустил протяжный выдох. И в нём будто разом ослабели все пружины, заставляя обмякнуть. Гром подхватил его, заставляя привалиться к себе в полуобъятии. Пальцы тут же вцепились в его футболку на груди, сжимая ткань, будто боясь отпустить. Игорь выводил у него на спине успокаивающие круги. — Прости, что оставил одного, я… не получалось уйти никак. Жопой чувствовал, что что-то не так, — с досадой протянул Гром. — Т… теб-бе не… не за что из-звиняться, — впервые хрипло ответил Сергей. Рука на плече сжалась сильнее. — Давно это всё началось? — Я не… я не уверен… Ну да, вряд ли в своём состоянии он следил за временем. Для него, наверное, вечность прошла. Теперь, когда адреналин схлынул, стало жутко от того, что было бы, если бы они смогли вломиться в квартиру. Налетели бы толпой и убили. На секунду эта картина встала перед глазами и Гром тряхнул головой, избавляясь от наваждения. — Мне жаль, что… что… короче, такого больше не повторится. Обещаю, — твёрдо заявил мужчина. — С тобой всё в порядке? — будто опомнился Серёжа и поднял на него встревоженный взгляд. — А мне-то что сделается? — хмыкнул Гром. — Спустил пару чертей с лестницы, они кубарем с пятого на первый прилетели сразу в автозак, да и всё. Рыжий снова притих, пытаясь впитать в себя это мирное ощущение защиты, которое прямо сейчас исходило от Игоря. Сейчас, он бы не испугался, даже если бы сюда ворвался целый отряд. Хотя… он и сам не мог понять до конца, что вызвало такой сильнейший приступ… в какой-то момент агрессивные лица на дисплее домофона стали казаться жуткими, потом от ударов стала сотрясаться дверь. Грохот. Темнота. Одиночество. Стало страшно до зубовного скрежета. Его обуял иррациональный страх. — Ты ел? — голос сверху прервал эти мысли. Серёжа отрицательно покачал головой. — Ну, я так и думал. Но я зашёл и… а где?… Бляяя… кажется я их прямо вместе с пакетом шавермы отпиздил… Неожиданно Серёжа тихо прыснул от смеха. Получилось немного истерично, но Гром тоже улыбнулся. — Ладно, давай вставать. Сосиски с яйцами пожарю, будешь?

***

             Они сели ужинать, когда взгляд Разумовского скользнул по кружке, которую держал в руках Игорь. Парень нахмурился и поднялся с места. — Ты чего? — не понял Гром, проследив за ним взглядом. — А говорил, что не пострадал, — пробубнил Серёжа и поставил на стол перекись, которая закатила бы глаза, будь у неё глаза, и бинт. — А? — мужчина недоумённо проследил за его взглядом и хохотнул. — Ты угораешь? Это ж царапины… Но Серёжа упрямо поджал губы и, стараясь не растерять уверенность, взял Игоря за руку, повернув содранными, немного опухшими костяшками, к себе. — Ты серьезно, что ли?… Серёга… — Игорь. О, как! Пронеслось в голове у Игоря. Прям так твёрдо сказал, укоризненно, даже стыдно могло бы стать от такого тона. Гром усмехнулся и позволил Рыжему обработать ранки и неумело, но очень старательно перебинтовать ладонь. — Спасибо, Серый, — тепло хмыкнул Игорь. Серёжа просто угукнул и опустил взгляд в кружку, покрываясь красными пятнами. Израсходовал весь запас смелости, значит. Улыбка Игоря стала шире.

***

      Утром головной боли не убавилось. Сначала Игорь тихо, но вкрадчиво ругался с кем-то с работы, объясняя, что сегодня чёрта с два он покинет квартиру после случившегося. И что это может немного подождать. Что за загадочное это Серёжа, конечно, не имел представления. Он даже одними губами сказал Игорю, что всё нормально и он может идти, на что Игорь сделал страшные глаза и покачал головой. Ну да… не хочешь мешать его работе? — нефиг было истерить. Потом по телефону, а затем и вовсе в домофон начали трезвонить журналисты, прося дать комментарии по вчерашнему инциденту. Конечно же видео разлетелись по сети в ту же минуту, обретая бурную популярность. Сначала Игорь просто бросал трубку, потом грубо запрещал звонить и блокировал номер, а потом и вовсе послал матом. Когда они начали звонить в дверь, пришлось припугнуть очередным нарядом полиции. Гром нервно ходил по дому, Серёжа неуютно сидел у себя на кровати, ощущая парадоксальное чувство вины. Это всё из-за него ведь… Но потом позвонила Юля. И она выбрала наименее удачное для этого время. Разумовский с ужасом слушал, как они ссорятся из-за постов, из-за соцсетей, из-за личной жизни напоказ, из-за того, кто кого не слышит… Он впервые наблюдал, как всерьез ссорится пара. Как Игорь повышает на Юлю голос, как подрагивают его пальцы, как скрипит в руках телефон, как он мечется по комнате, словно рассвирепевший волкодав. Остыл он более менее только к вечеру. Выглядел угрюмым, подавленным, уставшим, но с Серёжей старался держаться. Предложил поужинать, Серёжа тут же согласился, радуясь, что тот немного пришёл в себя. А то последний час он хоть и пялился в телевизор, но мысли были далеко. Уютную домашнюю тишину снова взорвал звук мобильника. — Да что б вас… лошади съели! — Выругался Игорь и взял осточертевший телефон. И чего он его не выключил вообще? Но на экране высветилось короткое «Работа». — Да! Разумовский глянул и заметил, как меняется лицо Грома: с угрюмого на хмурое, а потом на чистейший шок. — Что значит сбежал?…