for the fire is flaming gold

Бойкая музыка непрерывно льется весь вечер, вызывая у многих молодых людей кажущееся непреодолимым желание станцевать. Их заливистый смех и стук каблуков по деревянному полу смешиваются с воодушевляющей мелодией, создавая совершенно новую композицию, которую кроме как здесь и сейчас никто из присутствующих больше в своей жизни и не услышит. Все это, вне всяких сомнений, будет продолжаться всю ночь. Искусная игра музыкантов, танцы до потери дыхания, обжигающий глаза свет факелов, кажущиеся бесконечными запасы эля… По крайней мере, именно так проходят каждые выходные их команды, которые им доводится провести на суше, в родном многим из них портовом городке, в таверне недалеко от причала. Они едва помещаются в небольшой таверне. То, что при этом остается еще и место для танцев, это чудо, не иначе. Но, как там говорится, в тесноте да не в обиде? И действительно, по большей части не в обиде, да. И тем не менее, если внимательно осмотреть посетителей, то можно заметить, как кое-кто старательно пытается спрятать от других свой недовольный взгляд. Их капитан успел станцевать по несколько раз с каждым членом команды. С каждым кроме… Пара гетерохромных глаз пристально следит за ним весь вечер. Ее обладатель может быть и пытается перевести внимание на что-то другое, чтобы лишний раз не расстраиваться, да вот только долгосрочным успехом это так и не увенчалось. Потому Шото, уже смирившийся со своей участью, наблюдает за танцующим Изуку (который уже третий раз танцует с Очако!), изредка тяжело вздыхая: то ли от печали, то ли от раздражения. — Знаешь, ты можешь просто сам пригласить его танцевать вместо того, чтобы всю ночь хандрить. — и Тсую наливает еще эля в его опустевшую кружку. — Ты можешь просто оставить мне кувшин, вместо того, чтобы регулярно подходить и наливать еще. Тут ведь и так не протолкнуться. — он тактично (по его меркам) игнорирует ее реплику. — Я не доверю тебе целый кувшин алкоголя в таком настроении. — заявляет та в ответ. Кому-то это может показаться грубым, но Шото ценит ее прямолинейность… почти всегда. — Что ж, справедливо. — он делает глоток из кружки и, посчитав что разговор уже закончен, возвращается к созерцанию своего любимого капитана. — Рано или поздно кто-нибудь уведет его у тебя из-под носа, если продолжишь в таком духе. — продолжает Тсую. Шото лишь вздыхает в ответ. Можно подумать, он этого не понимает. Можно подумать, это все так просто. Изуку, он… такой теплый и искренний. Нахождение в его присутствии чем-то напоминает посиделки в лесу у походного костра, где каждого примут и обогреют, и защитят от хищников, скрывающихся в темноте. Разумеется, не он один претендует на место у огня, если можно так выразиться. — Если тебя это успокоит, то ты ему тоже нравишься. — словно услышав его мысли, говорит Тсую. — У тебя на лице все написано, когда ты подвыпивший. — объясняет она, после того, как Шото вопросительно смотрит на нее. — Откуда ты можешь это знать? — Я достаточно давно знаю Изуку, чтобы понять это. К тому же… — она делает небольшую паузу, обдумывая, стоит ли договаривать или нет. — К тому же, наша любимая ведьмочка как-то раз проболталась мне об этом. Не ты один под влиянием эля становишься более, кхм, открытым. — и она посмеивается. В то время как Шото чувствует себя так, словно его ледяной водой окатили. Получается, и у него есть шанс? Ему… ему определенно нужно обдумать это. — Знаешь, он ведь тоже не железный. — Тсую садится напротив, закрывая собой вид на… — Он не станет навязываться, если ты не дашь ему хоть какой-то знак. Но в какой-то момент он может перестать ждать и просто решит, что ты не заинтересован …и тогда в моей таверне будут два хандрящих пирата вместо одного. — последнюю фразу она едва заметно шепчет себе под нос. — Я… — наконец подает голос Шото, пытаясь найти что сказать. — Я даже не знаю, что об этом думать… — Я сказала все, что тебе нужно знать. Что ты дальше будешь делать со всей этой информацией – твое дело. — она встает и уходит обратно к барной стойке. Шото снова открывается вид на центр зала. Его взгляд снова тянется к Изуку. Изуку, который снова танцует с Очако, который выглядит таким невероятно счастливым. На мгновение Шото кажется, что разговор с Асуи он выдумал сам в полупьяном бреду, чтобы смягчить удар от осознания, что Изуку и без него хорошо. Да вот только удар в итоге получается в разы больнее, а игнорировать ревность становится просто невозможно. В какой-то момент взгляд Изуку падает на него. В этот момент, когда счастливый блеск в этих зеленых глазах сменяется на беспокойство, вокруг него все словно замирает. Музыка становится фоновым шумом, уступая первый план стуку крови в висках. Изуку останавливается, говорит что-то Очако, так и не сводя с него взгляда, становящегося все более и более беспокойным. Как только Изуку собирается сделать шаг в его направлении, Шото, неожиданно для самого себя, вскакивает с места. Изуку на пару мгновений замирает от такой резкости. Этого достаточно для того, чтобы его пошатывающиеся ноги успели увести его к выходу из таверны. Его руки захлопывают за ним дверь, и поток холодного воздуха ударяет ему в лицо. На улице темно и спокойно, и перед глазами никто не мельтешит, и даже почти тихо, не считая приглушенной музыки, которая слышна из таверны. Он чувствует, как хаос в его голове начинает понемногу отступать. Он делает глубокий вдох, впуская холодный соленый воздух в легкие, и чувствует, как к нему возвращается контроль над собой. Шото делает несколько шагов вперед; музыка становится тише и тише, и в конце концов ее заглушает шум прибоя. Он позволяет себе закрыть глаза и расслабиться, может быть даже привести мысли в порядок. Сзади раздается скрип, а затем слышится хлопанье двери. Не так уж и долго ему довелось провести в спокойствии. Он слышит шаги. Шото не нужно оборачиваться, чтобы знать, кто к нему вышел. — Хэй. — подает голос Изуку. — Ты в порядке? Ты так быстро вылетел из таверны… — Да, все хорошо. Просто… просто голова закружилась. — он придумывает отговорку на ходу. И между ними повисает тишина. — Ты ведь знаешь, что… — начинает говорить Изуку. — Что? — …что я и Очако – просто друзья? — Почему ты мне об этом говоришь? Конечно Шото знает почему, но ему хочется услышать это от него. — Ты так смотрел на нас. И я просто хотел убедиться, что ты не думаешь, что между нами… — Изуку вдруг замолкает. — Это было глупо. Забудь. Не совсем то, что он хотел услышать, но достаточно близко. Сойдет. — Мне не кажется, что это глупо. — наконец, после недолгого молчания говорит Шото. — Я рад, что ты сказал мне об этом. Одним недопониманием меньше. — Да. — и он облегченно выдыхает. — Кажется, между нами их накопилось достаточно. Они переглядываются, а затем посмеиваются. У обоих словно груз с плеч свалился. — Шото. — тон Изуку вновь становится серьезным. — Кроме тебя, меня никто не интересует. Ты ведь понимаешь это? — он говорит это с такой искренностью в голосе, что все сомнения, которые терзали Шото разбиваются вдребезги. Его сердце пропускает пару ударов, и мысли вновь начинают путаться у него в голове — видимо, зря он пытался привести их в порядок. Ему хочется столько всего важного сказать, столько всего важного спросить… — Тогда почему ты никогда со мной не танцуешь? — вырывается у него вместо всего этого. — Что? — недоуменно переспрашивает сбитый с толку его ответом Изуку. — Ты танцуешь со всеми… кроме меня. — раз уж он начал об этом, то придется доводить до конца. — Я думал, ты не любишь танцевать. Ты же сам мне рассказывал, как сильно тебе не нравилось танцевать при дворе отца. — он хмурится и задумчиво хмыкает; как в те моменты, когда начинает сомневаться в своих знаниях. Шото чувствует себя так глупо, что ему хочется рассмеяться. Естественно Изуку не станет с ним танцевать, если знает, что ему это не нравится. Столько ревности потрачено впустую. — Я… и правда не люблю танцевать. — признается Шото; и на лице Изуку на мгновение мелькает разочарование. — Но если с тобой… — Тогда чего мы ждем? — внезапно полный энтузиазма Изуку протягивает ему руку. — И действительно. — он подает ему руку в ответ, и его мгновенно утаскивают обратно в сторону таверны. После чего его ждет целая ночь, чтобы потеряться в танцах и музыке; целая ночь близости, о которой до этого он мог только мечтать: влюбленный взгляд зеленых глаз, руки у него на талии, теплое дыхание на щеке, милые перешептывания, громкий смех и возможно даже пара поцелуев подаренных ему украдкой.