Главное баскетбол?

Сероглазый вжался в стену, не собираясь позволить Ганимеду и пальцем себя коснуться. На грубых губах играла опасная улыбка, не предвещающая ничего хорошего. Но подопечный Юпитера неожиданно замер, смотря на Луну непонимающими глазами. - Подожди. Ты же та девчонка. - Что? – подошедшая Европа была озадачена не меньше самого сероглазого. - Мы же учились с Землёй в одной старшей школе. И он всегда хвастался, что у него есть девчонка. - Да. Но Луна ведь не, - растеряно начала девушка, но так и не договорила. - А я о чём. Он ведь точь в точь, та с которой Земля… - Замолчи! – не выдержав, рявкнул сероглазый. - То есть я не ошибся. Так вот почему ты именно «Луна Земли» или «спутник». Это многое объясняет, - надменно осклабился Ганимед. - Третий чёрт возьми! Я третий в списке претендентов в сборную от первокурсников. Сразу после Титана и тебя. Сначала Титана, а уже потом тебя. И я пришёл сюда один, зная, что вас тут будет толпа. Не тебе упрекать меня в трусости, Ганимед! – без Титана под боком быть сильным гораздо проще, но успокоительное начинало действовать, мешая злиться. - Я и не говорю, что ты трус. Ложиться под каждого рыжего, которого встретишь. Это что-что, но точно не трусость, - Ганимед издевался. И его чёрт возьми поддерживали, потому что это сраная Россия где нельзя, ну никак нельзя признаваться в своей ориентации. - Хватит нести бред! – попытался разозлиться Луна, но количество пусть и пока лишь моральных противников давило. - Да, почему же бред? Всё сходится? Бросил Землю, ради восходящей звёздочки Титана. Потом соскучился и вернулся, сбежав от Титана и не удосужившись ничего ему объяснить. А потом прилетел сюда крича что обидели Марса. На него у тебя тоже планы? - Заткнись! – почти прорычал сероглазый. - А то что? – поинтересовался Ганимед. – Пожалуешься Титану? Земле? Мамочке, которая о тебе так волнуется? – подопечный Юпитера нагло поднял бледное лицо за подбородок вверх, чтобы посмотреть в серые глаза. И тут же получил кулаком в челюсть. Недостаточно сильно, чтобы упасть или хотя бы пошатнуться. Но рука с подбородка пропала. - Я сказал тебе заткнуться, - жёстко повторил Луна, зная, что нарывается. - А не охренел ли ты? – риторически спросил Ганимед, явно разъярённый этой выходкой. – Европа, предупреди, когда Титан вернётся. - Он заметит если ты… - начала девушка. - Я так ударю, что не заметит, - холодно отозвался подопечный Юпитера. - Ты второй, Ганимед! Второй. Солнце дал тебе шанс сразиться с Титаном, просто из жалости. Все с самого начала знали, кто из вас лучше играет. Ты на голову его хуже. - А ещё на голову тебя выше, подстилка. Или ты хочешь ещё перечислить навыки Земли? - Я пришёл в баскетбольный клуб чтобы играть. То, что ты просто хочешь за чей-нибудь счёт возвысится вовсе не делает тебе честь, - судорожно подбирая слова, парировал Луна. Ему было страшно. Пальцы дрожали и сжимались в кулаки. Слишком хорошо тело знало, какую боль могут причинить чужие руки. - Ты последний кто тут имеет право заикаться о чести, - рассмеялся Ганимед. - То есть ты у нас девственник? Сочувствую твоей девушке, - раз уж нельзя говорить конструктивно, придётся перейти на язык эмоций. - Можешь не переживать о Европе. У нас замечательный секс. Надеюсь, у тебя тоже. Судя по тому, как Титан с тебя пылинки сдувает, ты просто бомба в постели. - Заткни свою грязную пасть! Луна снова замахнулся, но на этот раз не было эффекта неожиданности. И куда более опытный в уличных драках Ганимед перехватил тонкое запястье, больно сжал и заломил худую руку под таким углом, что сероглазый заскулил от боли. Вот теперь синяк останется точно. И уже не расплывчатый, как мог остаться от хватки Титана, а очень явный, в форме руки чёртового Ганимеда. В колени больно впивались неровные камни пола и маленькие кусочки стекла. Плечо умоляло перестать рыпаться, вот-вот готовясь вывихнуться, вспыхнув уже по-настоящему невыносимой болью. - А я ведь даже не рыжий, - саркастично заметил подопечный Юпитера, вызвав очередную волну смеха у первокурсников. – Маленьких бить нельзя. Так что просто постой на коленях, пока не вернётся Титан. Тебе эта поза подходит гораздо больше прежней. Видимо Титан тебя частенько так ставит. По крайней мере его ты почему-то слушаешься, - продолжал измываться Ганимед. Луна хотел плакать, кричать, исчезнуть. Ему много раз делали гораздо больнее. Это было далеко не худшее унижение в его жизни, но прошло слишком много времени. Он отвык чувствовать себя таким жалким и мерзким. Таким отчаянно беспомощным. В уголках глаз выступили болезненные слёзы. - Ганимед, ты перегибаешь палку, - постаралась успокоить лидера Титания. - Не переживай. Я не сломаю ему руку и даже не вывихну. Тем более у него очень хорошая растяжка, - и снова смех. Ну, сколько можно? Чёрт, возьми! Это когда-нибудь закончиться? Луна хотел закрыть уши руками и не слышать. Зажмуриться до боли в веках и не видеть. Луна почти хотел умереть.